Регина вздохнула с облегчением, но не поверила, что кошмар закончен, — скорее всего, временная передышка, он просто остался ждать ее на улице. Она попыталась успокоиться. «Сначала успокоюсь, а затем решу, что делать дальше. Надо взять хотя бы чашку горячего чая». Она подумала, потом нервно потянулась к рюкзаку и вынула из внешнего кармашка мобильник.
Вадим Занозин уже выходил из управления — и зашел-то сегодня случайно, думал, что оставил у себя в кабинете книгу Фрейда. Приятель, который дал ее почитать, страшно переживал за книгу, звонил чуть ли не каждый день и пел по телефону — мол, издание антикварное, такого сейчас не найдешь. Он так достал Вадима своим Фрейдом, что Занозин решил вернуть ему раритет, даже не дочитав, но обнаружил, что не может его найти. Не иначе Карапетян взял без спросу. Вообще в этой конторе ничего не найдешь — все тащат из-под рук, причем не из корысти или злого умысла, а так, от разгильдяйства. Кто-то взял на минуту, а вернуть забыл или не посчитал важным. Своя чашка разбилась — возьмем стакан у соседей. Из кабинета Занозина регулярно пропадали ручки, ножи, зажигалки. «Колхоз», — вздохнул Вадим. Надо было придумывать, чем оправдываться перед владельцем Фрейда.
Занозин шел по мрачному, покрашенному в неопределенно-грязный цвет коридору и размышлял, почему во всех управлениях внутренних дел стены выкрашены в грязный цвет, вся обстановка тоскливая, мебель казенная и ни одной человеческой вещи, ни одной человеческой детали не найдешь. Чтобы пойманные преступники, попав сюда, сразу же впадали в тоску и понимали, что им светит в ближайшие годы, если они не станут сотрудничать со следствием? Ну хорошо, а каково им, сотрудникам-сыщикам, видеть эту безрадостную обстановку каждый день? Да нет, наверное, никто из хозяйственников не задумывается — красят, чем есть, мол, учреждение казенное, а милиционеры — не кисейные барышни и комфорт им ни к чему, а то разбалуются.
В мрачных размышлениях по поводу не найденного Фрейда Занозин уже собрался выйти на улицу, когда его перехватил дежурный у входа:
— Вадим! Тебя по телефону разыскивают!
— Кто еще там?
— Не знаю. Женщина…
Вадим подошел к телефону, не ожидая ничего хорошего. Наверное, жена или подруга какого-нибудь подозреваемого сейчас будет канючить, что «Вася не виноват, ну отпустите вы его, пожалуйста», а Вася сел на десять суток до предъявления обвинения и рад, что не видит физиономии своей благоверной и голоса ее скрипучего не слышит…
— Вадим? Это вы? Это Регина Никитина.
Вот это сюрприз. Приятный женский голос в субботу утром. Голос Регины Никитиной.
— Что случилось, Регина Евгеньевна?
— Вадим, не подумайте, что я сумасшедшая… Мне очень не хотелось вас беспокоить. Но мне страшно, мне надо с кем-то посоветоваться. Мне кажется, меня кто-то преследует. Вернее, я просто в этом уверена. Я не знаю, что делать.
— Где вы?
— Я сейчас в кондитерской в зале Чайковского.
Вадим задумался, опустив трубку телефона.
— Але! Але! Вадим!
Занозин снова заговорил:
— Сделаем так: сейчас полдвенадцатого. Ровно в двенадцать выходите из кондитерской, остановитесь на мгновение в дверях и оглядитесь. Я вас засеку. Вы где живете? Кажется, на Остоженке?
— Откуда вы знаете? Впрочем, неважно. Да, на Остоженке, рядом с «Кропоткинской».
— Идите домой пешком по Тверской, потом по бульварам. Идите спокойно, не оборачивайтесь, не пытайтесь искать меня глазами. Можете куда-нибудь зайти, если вам надо…
— Я зайду в Сбербанк — в тот, что рядом с Пушкинской площадью.
— Хорошо. Ваш муж сейчас дома?
— Нет. Он ушел на работу. Он иногда работает по субботам.
— Когда доберетесь до дома, никуда пока больше не ходите и ждите моего звонка. Да, и вот еще что: не доходя до станции метро «Кропоткинская», сойдите с бульвара вправо и идите к переходу там, где на углу булочная и напротив памятник Энгельсу. Вы поняли?
— Да.
Регина немного помолчала, потом заговорила снова:
— Вадим, спасибо вам. Я что-то растерялась. Я думала, вы мои слова всерьез не воспримете. А теперь у меня будто камень с души упал. А уж как вы начали командовать, я сразу почувствовала себя лучше (смешок).
Занозин усмехнулся и положил трубку — Регина не смогла без шпильки. Впрочем, если шутит, значит, действительно почувствовала себя лучше, в первые секунды разговора голосок у нее был совсем не бодрый.
Занозин быстро взбежал в свой кабинет и достал из сейфа пистолет, скинул куртку, пристроил кобуру, снова оделся и направился вниз.
Ровно в двенадцать Регина вышла из кондитерской и, постояв несколько секунд, двинулась под колоннами на угол Тверской. Вадим ее узнал, но разглядывал теперь с удивлением: Регина была совсем другая, не та, которую он видел в конторе Губина. Не та уверенная в себе, независимая и изящная женщина — руководительница отдела прозы. Сейчас она казалась совсем невысокой и щупленькой. Ну, конечно, там она была на каблуках… В голубых джинсах, кроссовках, ветровке с капюшоном и красным рюкзачком за спиной она выглядела почти девчонкой — да, она еще и не накрашена сегодня.
Регина, оглядевшись на углу по сторонам, повернула к Пушкинской площади, Занозин последовал за ней на значительном удалении, а около Театра Станиславского перешел на другую сторону улицы, чтобы ему было удобнее за ней наблюдать. Он очень скоро убедился, что Регина не ошиблась — за ней действительно следили. Молодой парень в куртке и кепке не спеша двигался за ней в утренней толпе на Тверской — толпа будет густеть час от часу, и к вечеру столпотворение здесь достигнет пика. Когда Регина зашла в отделение Сбербанка, парень остановился на троллейбусной остановке. Но дождался не троллейбуса, а Регину и снова пошел за ней как приклеенный.
Занозин вдруг опомнился — он стоял при входе на Пушкинскую площадь, здесь поле обзора резко расширялось, и была не просто толпа, а настоящий людской водоворот. Регина и парень вот-вот растворятся в потоке людей, идущем снизу от «Макдоналдса»…
Чтобы продолжать наблюдение, ему надо было срочно перебираться на другую сторону. Он, натыкаясь на прохожих, кинулся в подземный переход. Внизу был обычный сумасшедший дом. Там сталкивались идущие с разных сторон человеческие потоки, людей выплевывали двери метро, по длинному переходу с другой стороны площади напирали какие-то оторванные рокеры, перед киоском, торгующим кассетами и дисками, как обычно, топтался клуб любителей контрафактной продукции, бесцельно фланировали праздношатающиеся молодые люди восточного типа, у ларьков толклись зомбированные видом товаров покупатели, торговки с рук висли у всех на ушах. Занозин, распихивая окружающих, пробивался к выходу.
Рядом возникла какая-то тетка с вопросом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86