— Сдачу с сока получила? Давай сдачу. Матери скажешь, что потеряла. Поняла? Нам на курево надо.
Деньги у неё были в кошельке, а кошелёк лежал в прозрачном полиэтиленовом мешочке рядом с коробкой сока. «Дам я им десятку, чтобы отстали», — решила Ника и ошиблась. Едва она раскрыла кошелёк, как сопливец протянул клешню Я сгрёб все бумажные деньги, которые в нем были.
— Ты чего, Пенис, мы же на курево! — испуганно проговорил преграждавший путь и отошёл в сторону.
— Не понось, понял! Тебе на курево, а мне — поканифолить. — И сопливец подтолкнул её в спину:
— Иди, Лялька! И тоже, смотри, не понось.
Все это было противно и глупо. Единственное, что могло утешить — она их видела в последний раз. Так сказать, оревуар, юные соотечественники! Да и бумажных денег в кошельке было семьдесят рублей.
У лифта Ника некстати встретилась со злобной тёткой. Нет чтобы на несколько минут раньше, могла бы стать спасительницей.
— Узнаю твой адрес, все расскажу родителям! — пообещала тётка. — Совсем стыд потеряли, с детства по мужикам!
— Расскажите, тётенька, обязательно расскажите! Правда, они у меня на том свете, — привычно сыграла Ника девочку и, поспешно закрыв за собой лифт, поехала наверх.
Тётка крикнула ещё что-то злое в догонку, но она не расслышала. Ей хотелось как можно скорее выпить соку и забраться под душ.
Если бы она вслушивалась в поступь своей судьбы! Или хотя бы была в тот день аккуратнее с дверью! Её и Аркадий часто ругал за отсутствие бдительности.
«Доиграешься! — говорил он ей. — Мне-то что, ну унесут что-нибудь. Я за тебя боюсь!»
Сок был выпит, Ника села в ванну и наслаждалась прохладным душем. И тут заиграла мелодия дверного сигнала. «Антон!» — подумала она радостно и, набросив махровую простыню, оставляя мокрые следы, пошла открывать. А когда открыла, в дверях встал один из двенадцати парней, Василий.
— Что, нимфеточка, тебя за хозяйку оставили, — мгновенно врубился он в ситуацию. И она поняла, что погибла.
Василий Афиногенов приставал к ней и раньше, — когда бывал в их квартире.
Стоило Антону отвернуться. Она терпела, только отдёргивала то свою руку; то ногу, и лишь однажды, когда и на его теле уже красовался очередной апостол, громко на него прикрикнула. Они тогда пили на кухне чай, разговаривали «за искусство», Василий сидел напротив неё и, не боясь присутствия Антона, просунув длинную босую ногу под столом, стал шарить большим пальцем этой своей ноги у неё под юбкой.
— Уберите свой палец! — не сдержалась она тогда и встала. Антон, не понимая, что происходит, удивлённо на неё посмотрел.
— Девочке в интимное место забрался таракан, — обаятельно улыбаясь, объяснил Василий.
«Таракан — вы!» — зря она тогда не сказала этого. Может, и сказала бы, но Антон легко её обнял и негромко спросил:
— Все в порядке, девочка?
Ситуация была глупей не придумаешь, и она передумала жаловаться.
Василий наверняка казался многим красавчиком, так сказать, «мальчиком моей мечты», и к тому же не переставал обаятельно улыбаться.
— Какой-то убойный парень, — сказал про него Антон. — Ему бы осеменителем в женскую тюрьму… От него так и разит спермой!
— А мне он омерзителен! — ответила тогда Ника.
— Вот мы и вдвоём, Лолиточка ты наша, — сказал он, захлопывая дверь и делая шаг вперёд.
— Уйдите! — попробовала она сказать грозно, одновременно туже запахивая махровую простыню, но сама почувствовала, как беспомощно прозвучал это её приказание.
— Не-а! — И Василий обаятельно улыбнулся. — Сначала ты покажешь, что делаешь своему папику. Эклер посасываешь? Или верхом катаешься? — И он, наступая на неё, стал одновременно сбрасывать с себя джинсы. — Видишь, — показал он на огромный бугор, вздыбивший трусы, — у меня на тебя давно эрекция.
Такая хорошая Лолиточка — и со старичком. Сколько он тебе платит?
Отступая, она схватила тарелку и пыталась бросить в его гадкую улыбку. Но он ловко отмёл её руку в сторону. «В случае сексуальной агрессии постарайтесь вызвать у себя рвоту и облить рвотными массами себя и мужчину», — вспомнились ей строки из какой-то женской энциклопедии. Но до этого у них дело не дошло.
Василий обхватил её, бросил на диван и навалился всей тяжестью. Она ещё пробовала выскользнуть из-под него, царапалась, кусалась, но он лишь довольно постанывал.
В это время хлопнула дверь.
— А вот и я, — прозвучал голос Антона.
Увидев его исказившееся лицо, она попыталась крикнуть, чтобы он спасал её, но услышала лишь свой полузадушенный хрип. Антон в то же мгновение повернулся и вышел…
— Да, нехорошо получилось, — сказал Василий, поднимаясь и брезгливо морщась. — Иди подмойся. Впрочем, папик все равно на днях покидает родину.
— Подонок, сволочь, скотина! — выкрикнула она и почувствовала, что её сейчас вырвет. Нет, чтобы раньше!
— А за скотину и схлопотать можешь, — доброжелательно пообещал Василий и стал натягивать брюки. — Ладно, держи мою визитку. Я обычно даю только платные уроки. Но тебе так и быть, по сниженному тарифу. Ко мне, знаешь, какая очередь?
И ещё ни одна не уходила разочарованной.
— Какой же ты мерзавец!
— Давай, давай! Ты и кусаешь приятно! Может, повторим? А то у меня опять зашевелился.
Но она уже не могла ответить. Её вырвало прямо на ковёр у дивана.
— Фу! — отвернулся он. — Вот этого я не люблю.
И он понёс своё красивое благородное лицо к двери.
Если бы только можно было смыть с себя всю грязь, которую оставил на ней это подлец! За несколько минут, которые она пробыла под душем, в голове прояснилось и она бросилась одеваться. Другого не дано — Антон, конечно, в аэропорту. Он был должен поступить именно так, как некогда поступил с женой.
Если она сумеет его догнать, то бросится на колени, будет целовать ему ноги, лишь бы он поверил в то, что случилось на самом деле! Только бы успеть, только бы он не улетел!
Уже в дверях её осенила другая мысль: а что, если он ни в каком не аэропорте? Просто сидит у друзей и делится с ними своей неприятностью, хотел, мол, осчастливить одну местную лилипутку, так она даже притвориться не сумела — изменила с первым встречным! Она будет искать его в аэропорту, а он заглянет сюда за своими вещами. Но если сейчас сесть и начать искать его по знакомым, тогда уж она точно упустит парижский рейс.
И тогда на двойном листе Ника написала фломастером, крупно: «Меня изнасиловали. Ищу тебя в аэропорту. Умоляю, дождись меня тут! Люблю только тебя». Последние три слова она чуть не вымарала. Но все же оставила.
Лифт медленно полз вниз. Ника не стала его дожидаться и побежала по лестнице. Надо было делать все как можно быстрее. А главное — быстрее поймать машину.
Во дворе у входа в подвал тусовалась все та же пацанья компания. Похоже, что все они успели «поддать».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Деньги у неё были в кошельке, а кошелёк лежал в прозрачном полиэтиленовом мешочке рядом с коробкой сока. «Дам я им десятку, чтобы отстали», — решила Ника и ошиблась. Едва она раскрыла кошелёк, как сопливец протянул клешню Я сгрёб все бумажные деньги, которые в нем были.
— Ты чего, Пенис, мы же на курево! — испуганно проговорил преграждавший путь и отошёл в сторону.
— Не понось, понял! Тебе на курево, а мне — поканифолить. — И сопливец подтолкнул её в спину:
— Иди, Лялька! И тоже, смотри, не понось.
Все это было противно и глупо. Единственное, что могло утешить — она их видела в последний раз. Так сказать, оревуар, юные соотечественники! Да и бумажных денег в кошельке было семьдесят рублей.
У лифта Ника некстати встретилась со злобной тёткой. Нет чтобы на несколько минут раньше, могла бы стать спасительницей.
— Узнаю твой адрес, все расскажу родителям! — пообещала тётка. — Совсем стыд потеряли, с детства по мужикам!
— Расскажите, тётенька, обязательно расскажите! Правда, они у меня на том свете, — привычно сыграла Ника девочку и, поспешно закрыв за собой лифт, поехала наверх.
Тётка крикнула ещё что-то злое в догонку, но она не расслышала. Ей хотелось как можно скорее выпить соку и забраться под душ.
Если бы она вслушивалась в поступь своей судьбы! Или хотя бы была в тот день аккуратнее с дверью! Её и Аркадий часто ругал за отсутствие бдительности.
«Доиграешься! — говорил он ей. — Мне-то что, ну унесут что-нибудь. Я за тебя боюсь!»
Сок был выпит, Ника села в ванну и наслаждалась прохладным душем. И тут заиграла мелодия дверного сигнала. «Антон!» — подумала она радостно и, набросив махровую простыню, оставляя мокрые следы, пошла открывать. А когда открыла, в дверях встал один из двенадцати парней, Василий.
— Что, нимфеточка, тебя за хозяйку оставили, — мгновенно врубился он в ситуацию. И она поняла, что погибла.
Василий Афиногенов приставал к ней и раньше, — когда бывал в их квартире.
Стоило Антону отвернуться. Она терпела, только отдёргивала то свою руку; то ногу, и лишь однажды, когда и на его теле уже красовался очередной апостол, громко на него прикрикнула. Они тогда пили на кухне чай, разговаривали «за искусство», Василий сидел напротив неё и, не боясь присутствия Антона, просунув длинную босую ногу под столом, стал шарить большим пальцем этой своей ноги у неё под юбкой.
— Уберите свой палец! — не сдержалась она тогда и встала. Антон, не понимая, что происходит, удивлённо на неё посмотрел.
— Девочке в интимное место забрался таракан, — обаятельно улыбаясь, объяснил Василий.
«Таракан — вы!» — зря она тогда не сказала этого. Может, и сказала бы, но Антон легко её обнял и негромко спросил:
— Все в порядке, девочка?
Ситуация была глупей не придумаешь, и она передумала жаловаться.
Василий наверняка казался многим красавчиком, так сказать, «мальчиком моей мечты», и к тому же не переставал обаятельно улыбаться.
— Какой-то убойный парень, — сказал про него Антон. — Ему бы осеменителем в женскую тюрьму… От него так и разит спермой!
— А мне он омерзителен! — ответила тогда Ника.
— Вот мы и вдвоём, Лолиточка ты наша, — сказал он, захлопывая дверь и делая шаг вперёд.
— Уйдите! — попробовала она сказать грозно, одновременно туже запахивая махровую простыню, но сама почувствовала, как беспомощно прозвучал это её приказание.
— Не-а! — И Василий обаятельно улыбнулся. — Сначала ты покажешь, что делаешь своему папику. Эклер посасываешь? Или верхом катаешься? — И он, наступая на неё, стал одновременно сбрасывать с себя джинсы. — Видишь, — показал он на огромный бугор, вздыбивший трусы, — у меня на тебя давно эрекция.
Такая хорошая Лолиточка — и со старичком. Сколько он тебе платит?
Отступая, она схватила тарелку и пыталась бросить в его гадкую улыбку. Но он ловко отмёл её руку в сторону. «В случае сексуальной агрессии постарайтесь вызвать у себя рвоту и облить рвотными массами себя и мужчину», — вспомнились ей строки из какой-то женской энциклопедии. Но до этого у них дело не дошло.
Василий обхватил её, бросил на диван и навалился всей тяжестью. Она ещё пробовала выскользнуть из-под него, царапалась, кусалась, но он лишь довольно постанывал.
В это время хлопнула дверь.
— А вот и я, — прозвучал голос Антона.
Увидев его исказившееся лицо, она попыталась крикнуть, чтобы он спасал её, но услышала лишь свой полузадушенный хрип. Антон в то же мгновение повернулся и вышел…
— Да, нехорошо получилось, — сказал Василий, поднимаясь и брезгливо морщась. — Иди подмойся. Впрочем, папик все равно на днях покидает родину.
— Подонок, сволочь, скотина! — выкрикнула она и почувствовала, что её сейчас вырвет. Нет, чтобы раньше!
— А за скотину и схлопотать можешь, — доброжелательно пообещал Василий и стал натягивать брюки. — Ладно, держи мою визитку. Я обычно даю только платные уроки. Но тебе так и быть, по сниженному тарифу. Ко мне, знаешь, какая очередь?
И ещё ни одна не уходила разочарованной.
— Какой же ты мерзавец!
— Давай, давай! Ты и кусаешь приятно! Может, повторим? А то у меня опять зашевелился.
Но она уже не могла ответить. Её вырвало прямо на ковёр у дивана.
— Фу! — отвернулся он. — Вот этого я не люблю.
И он понёс своё красивое благородное лицо к двери.
Если бы только можно было смыть с себя всю грязь, которую оставил на ней это подлец! За несколько минут, которые она пробыла под душем, в голове прояснилось и она бросилась одеваться. Другого не дано — Антон, конечно, в аэропорту. Он был должен поступить именно так, как некогда поступил с женой.
Если она сумеет его догнать, то бросится на колени, будет целовать ему ноги, лишь бы он поверил в то, что случилось на самом деле! Только бы успеть, только бы он не улетел!
Уже в дверях её осенила другая мысль: а что, если он ни в каком не аэропорте? Просто сидит у друзей и делится с ними своей неприятностью, хотел, мол, осчастливить одну местную лилипутку, так она даже притвориться не сумела — изменила с первым встречным! Она будет искать его в аэропорту, а он заглянет сюда за своими вещами. Но если сейчас сесть и начать искать его по знакомым, тогда уж она точно упустит парижский рейс.
И тогда на двойном листе Ника написала фломастером, крупно: «Меня изнасиловали. Ищу тебя в аэропорту. Умоляю, дождись меня тут! Люблю только тебя». Последние три слова она чуть не вымарала. Но все же оставила.
Лифт медленно полз вниз. Ника не стала его дожидаться и побежала по лестнице. Надо было делать все как можно быстрее. А главное — быстрее поймать машину.
Во дворе у входа в подвал тусовалась все та же пацанья компания. Похоже, что все они успели «поддать».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105