— Как же, помню-помню, — проговорил Дмитрий, по-прежнему глядя в бумаги и стараясь удержать в памяти промелькнувшую подробность, которая объединяла весь этот мрак.
— А то, что у тебя день рождения — ты помнишь?
— Да-да, как же, конечно, помню. — Подробность, едва показавшись, вильнула хвостом и ушла в тёмные глубины сознания. Или подсознания — кто её там найдёт.
— Так вы по какому делу? — рассеянно переспросил он.
— Ты совсем уже заработался! Это я, Агния, твоя сестра! Мы с Глебом сегодня к вам зайдём. Ты слушаешь меня? Хотя бы поздравить. Часиков в восемь.
Сумеешь отбросить свои дела ради родственников?
— В восемь? Ну хорошо, конечно, отброшу. Будем рады. — И Дмитрий Самарин автоматически на листке ежедневника сделал пометку: «Агния — 20-00».
— Слушай, мсье Пуаро, тебе обязательно надо отдохнуть! — недовольно проговорила Агния. — Единственная сестра скоро станет автором знаменитой книги, а он с ней, как с чурбаном!
— Да ладно тебе! — Дмитрий наконец оторвался от своих размышлений и даже невесело рассмеялся. — Тут у нас такие дела!
— Что, опять маньяка ловите?
— Маньяка? Что ж, ты попала в точку. И причём даже не одного, а шайку. Да, именно так: шайку каннибалов! Действуют в нашем районе. Так что ходи по улицам осторожно, сестрёнка, не то кожу снимут. Знать бы ещё, куда они её потом — на барабан или на абажуры.
— Ну знаешь, спасибо! У вас там у всех такой юмор? — И Агния, решив, что шутка брата перешла границы идиотизма, решила было хлопнуть трубкой. Однако в последний момент передумала:
— Значит, до восьми. Торт не покупайте, мы с Глебом принесём.
Возвращаясь домой, Дмитрий Самарин держал в голове тот пасьянс, который раскладывал на столе в своём тесном темноватом кабинетике. Итак, два дня назад старый бомж, а в прошлом — честный труженик и даже ветеран труда завода Полиграфмаш, с вытаращенными от ужасами глазами примчался к ним в следственный отдел, благо помещались они поблизости. Какое-то время он безуспешно пытался рассказать сотрудникам о своей страшной находке на помойке в металлическом баке. Старик смердел на весь их коридор, и Самарин застал беседу в тот момент, когда Катя Калачева, брезгливо отворачиваясь и не желая вдаваться в подробности бомжевского монолога, гнала этого добровольного помощника прочь. Дмитрий, на своё несчастье, вклинился в их разговор, потому что сквозь запах давно немытого тела услышал сочетание «руки, ноги, голова — все есть, а кожи нет».
Дворовая помойка, куда привёл бомж, которого, как сразу выяснилось, звали Николай Николаевич Иванов, была в пяти минутах ходьбы от прокуратуры. А там тонкая натура бомжа не позволила ему снова заглянуть в большую клеёнчатую сумку, точно такую, в каких наши челноки везут в Россию ширпотреб китайского и турецкого производства.
— Сами загляните! В неё, в неё! — сказал бомж, по-прежнему тараща глаза и слегка пятясь.
Бомж совершал свой ежеутренний обход помоек и когда увидел внутри бокса застёгнутую на молнию эту клетчатую сумку, сильно обрадовался. Однако радость его мгновенно перешла в ужас, стоило ему только заглянуть внутрь сумки.
Через десять минут и помойка и сумка были зафиксированы на плёнку, через двадцать минут прибывшая служебная собака Тарас попыталась взять след, но уже у подворотни его потеряла. Через час обнаруженные Николаем Николаевичем части мужского тела, лишённые кожного покрова, были отправлены на экспертизу вместе с клетчатой сумкой, а потом в морозильник морга на длительное хранение. Сам же Николай Николаевич получил в благодарность от ребят чистые, хотя и поношенные трусы с майкой, ковбойку, костюм с носками и был допущен в душ прокуратуры. А потом Катя Калачева поделилась с ним пирожками с капустой, которые как раз напекла накануне и принесла для общественного съедения.
О страшной находке Дмитрий немедленно доложил в город, но дело, естественно, отфутболили к нему. И все понимали, что это — ещё один висяк.
Тело, по данным экспертизы, принадлежало мужчине в возрасте двадцати — двадцати пяти лет, ростом 176 — 180 сантиметров.
Как выяснилось вскоре, с месяц назад похожая находка была обнаружена в Центральном районе. А так как руководство городской прокуратуры не забыло не только об открытии имени бомжа Николая Николаевича, но и о недавней находке в багажнике «шестёрки», то на Дмитрия навесили и это дело, точнее, предложили скоординировать усилия с центральными.
Весна — самое время для обнаружения жмуриков-подснежников. И она принесла двоих, найденных в разных загородных лесочках поблизости от шоссе. Точнее, трупов разного пола и возраста было обнаружено больше, но на двух кожный покров полностью отсутствовал. Тут и ежу стало бы ясно: в городе работает группа то ли особо изощрённых в жестоких пытках бандитов, то ли серийных маньяков, то ли каких-нибудь сектантов-сатанистов с новым не известным прежде смертельным ритуалом.
До поры материалы расследования сосредоточивались только в голове и сейфе Дмитрия Самарина. В городской прокуратуре на улице Якубовича он время от времени докладывал о проводимых следственных мероприятиях, его поругивали, и караван шёл. Но теперь, когда последняя находка была показана по всем телеканалам, ситуация сразу обострилась. И уклониться от скандала стало невозможно.
— Пусть заберут другие дела, укрепят следственную бригаду ещё хотя бы тремя сотрудниками, и мы этих маньяков голенькими приведём! — в который раз твердил Никита Панков, когда Дмитрий устроил экстренный общий сбор в конце рабочего дня.
Подобные мечтания время от времени выдавал каждый из них. Однако все понимали, что лучше они жить не станут, а стружку с них начнут снимать по полной программе.
Тот же Никита уверенно напирал на чеченскую версию.
— Вы сами знаете, Дмитрий Евгеньевич, я к любым нациям одинаково отношусь, но это — точно чеченцы. Так только они могут мстить каким-нибудь своим злодеям.
Их разборки.
Может быть, поэтому Дмитрий и поручил Никите встретиться с авторитетным человеком из питерско-чеченской диаспоры Аскером Цагароевым. Тем более что тот, судя по данным, которые Дмитрий вынес из Интернета, был доктором наук, этнографом и мировым светилой — специалистом по современным аномальным культовым ритуалам. Так что его в любом случае полагалось привлечь в качестве консультанта.
— Побеседуй с ним спокойно, уважительно, может, что-то и прояснится, — наставлял он Никиту Панкова.
* * *
Сколько раз Дмитрий Самарин ни видел эту женщину издалека, он мгновенно ощущал ускоренное биение своего сердца, мир вокруг него словно светлел, а душа внутри тела — согревалась. Её звали Еленой Штопиной, и уже два с небольшим года она была его женой, хотя влюблён он был в неё со школьных лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105