– Мама говорила, что в этом доме играть на скрипке никто не будет – у нее от этих звуков голова раскалывается. А когда я пою песни, которым научилась у миссис Смарт, мисс Эдвардс говорит, что у нее голова болит от моего голоса.
– Еще немного – и мисс Эдвардс будет вызывать у меня мигрени, Лиззи.
Девочка рассмеялась.
– Хочешь, я найду ей другую работу? – спросил маркиз.
– Хочу! – сразу согласилась Лиззи. – Пожалуйста, найди, папа! А ты будешь жить вместо нее со мной?
Маркиз переглянулся с Клодией, его лицо опечалилось.
– Если бы я только мог! Но это невозможно. Ты же знаешь, когда я в Лондоне, я приезжаю к тебе каждый день. Разве я могу не навещать того, кого люблю больше всех на свете? Однако давай вспомним о правилах приличия: раз я привез мисс Мартин познакомиться с тобой, она должна участвовать в беседе.
Девочка повернулась к Клодии, и та вновь подумала, что этому ребенку отчаянно недостает воздуха, солнца и движения.
– В вашей школе читают сказки, мисс Мартин? – вежливо спросила она.
– Конечно, – ответила Клодия. – Мои девочки учатся читать сразу же, как только приезжают в школу, и за все время учебы успевают прочитать множество книг. У нас большая библиотека, где каждая ученица может найти книги по вкусу. Библиотека – это комната, в которой стоит много шкафов, и каждый заполнен книгами.
– Столько сказок в одном месте! – изумилась Лиззи. – Мама не читала мне, потому что не умела, хотя папа много раз предлагал научить ее. Миссис Смарт тоже не умеет читать. Вот мистер Смарт умеет, но мне никогда не читает. А мисс Эдвардс читает только потому, что она моя компаньонка и папа велит ей читать, но она выбирает неинтересные книга, которые ей не нравятся. Я же слышу, как она их читает – скучно и нудно, так что хочется зевать.
– А я? Я же читаю тебе сказки, Лиззи, – напомнил маркиз.
– Конечно, папа, – согласилась девочка, подняла свободную руку и осторожно прикоснулась к его лицу кончиками пальцев. – Только ты иногда притворяешься, будто читаешь, а сам выдумываешь свои сказки. Я же слышу. Но это ничего, мне так даже больше нравится. Я тоже умею рассказывать сказки моей кукле.
– Если ты расскажешь их тому, кто умеет писать, – произнесла Клодия. – тогда этот человек сможет записать твои сказки и читать их тебе всякий раз, когда ты захочешь их услышать.
Девочка заулыбалась:
– Вот было бы смешно!
В гостиную вошла дородная пожилая дама, неся большой поднос с чайной посудой и кексами.
– Миссис Смарт! – воскликнула Лиззи. – Я вас узнала. Это мисс Мартин, папина знакомая. У нее есть школа и библиотека. Вы знаете, что такое библиотека?
– Нет, детка, объясни, – попросила служанка, ласково улыбаясь девочке и вежливо кивая Клодии.
– Это такая комната, в которой полным-полно книг, представляете?
– Детка, мне они без надобности, – напомнила миссис Смарт, разливая чай и раздавая чашки, – как и тебе.
И она вышла.
– Лиззи, – заговорил маркиз после того, как они попробовали угощение, – как думаешь, тебе понравилось бы в школе?
– Но кто же отвезет меня туда, папа? И кто потом привезет домой?
– Ты останешься там, будешь жить вместе с другими девочками, а на каникулы приезжать домой, и я стану проводить их только с тобой.
Некоторое время Лиззи молчала. Клодия видела, как шевелятся ее губы, но не могла понять, то ли они дрожат, то ли пытаются что-то выговорить. Потом девочка отставила пустую тарелку, торопливо забралась к отцу на колени, прижалась к нему и уткнулась лицом в плечо.
Маркиз тоскливо посмотрел на Клодию.
– Мисс Эдвардс запретила мне так делать, – помолчав, призналась Лиззи. – Она говорит, что я уже слишком взрослая. И что это неприлично. Правда, папа? Мне уже нельзя сидеть у тебя на коленях?
Но она же ничего не видит, думала Клодия, значит, прикосновения для нее гораздо важнее, чем для любого другого ребенка тех же лет.
– Представляешь, как бы я расстроился, если бы ты вдруг повзрослела и тебе разонравилось обнимать меня? – Маркиз прижался щекой к ее голове. – А сидеть на коленях… думаю, в этом нет ничего плохого, пока тебе не исполнилось двенадцать. Значит, у нас в запасе еще целых пять месяцев. Или, может быть, мисс Мартин не согласна?
– Твой отец совершенно прав, Лиззи, – сказала Клодия. – Я хотела рассказать о том, какое правило есть в моей школе. Девочек не заставляют учиться в ней, если они не хотят. Несмотря на желание родителей отправить своих дочерей в школу, учиться у меня и моих учительниц и дружить с другими девочками, я не беру в ученицы тех, от кого не услышала согласия. Ты меня понимаешь?
Лиззи повернулась к ней, по-прежнему цепляясь за отца, как маленькая.
– У вас красивый голос, – пробормотала она. – Я ему верю. Иногда я не верю голосам. Я всегда угадываю, кому можно верить, а кому нет.
– Милая, мне пора отвезти мисс Мартин домой, – вмешался маркиз. – Потом я вернусь сюда верхом и возьму тебя на прогулку. Хочешь прокатиться?
– Да! – Лиззи выпрямилась, ее лицо осветилось радостью. – Но мисс Эдвардс говорит…
– Забудь о том, что она говорит, – велел отец. – Ты же раньше каталась со мной, и ничего не случилось, верно? А потом я с ней поговорю, и завтра же ее здесь не будет, обещаю тебе. Только постарайся пока не раздражать ее, ладно?
– Я постараюсь, папа.
Перед уходом Клодия снова взяла девочку за руку. Несмотря на странные движения глаз, Лиззи обещала стать красавицей – если бы у нее появились радости в жизни, если бы ее личико оживлялось не только в присутствии отца. И конечно, девочке не повредили бы свежий воздух и солнце.
– Насколько я понимаю, – заговорила Клодия, когда снова сидела в экипаже с лакеем на запятках, направляющемся к Гросвенор-сквер, – вы хотите отправить Лиззи в мою школу.
– А это возможно? – спросил он, и в его голосе не слышалось ни тени привычного добродушия и учтивости. – Можно ли сделать хоть что-нибудь для слепого ребенка, мисс Мартин? Пожалуйста, помогите мне. Я люблю ее до боли в сердце.
Джозеф чувствовал себя не просто глупо.
«Пожалуйста, помогите мне. Я люблю ее до боли в сердце».
Коляска уже свернула в Гайд-парк, а мисс Мартин так и не ответила. Его слова прозвучали последними. Джозеф едва сдерживал желание хлестнуть коней, домчать спутницу до дома Уитлифа как можно скорее и постараться больше не попадаться ей на глаза, пока она не покинет Лондон.
Он не привык открывать душу даже самым близким друзьям – кроме, пожалуй, Невилла.
Мисс Мартин нарушила молчание, лишь когда людные улицы остались позади.
– Какая жалость, что Энн Батлер больше не служит у меня, – сказала она. – Она как никто умела ладить с девочками, непохожими на других. С другой стороны, я только сейчас поняла, что все дети разные. Иными словами, норма существует лишь в воображении тех, кто имеет дело с сухой статистикой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
– Еще немного – и мисс Эдвардс будет вызывать у меня мигрени, Лиззи.
Девочка рассмеялась.
– Хочешь, я найду ей другую работу? – спросил маркиз.
– Хочу! – сразу согласилась Лиззи. – Пожалуйста, найди, папа! А ты будешь жить вместо нее со мной?
Маркиз переглянулся с Клодией, его лицо опечалилось.
– Если бы я только мог! Но это невозможно. Ты же знаешь, когда я в Лондоне, я приезжаю к тебе каждый день. Разве я могу не навещать того, кого люблю больше всех на свете? Однако давай вспомним о правилах приличия: раз я привез мисс Мартин познакомиться с тобой, она должна участвовать в беседе.
Девочка повернулась к Клодии, и та вновь подумала, что этому ребенку отчаянно недостает воздуха, солнца и движения.
– В вашей школе читают сказки, мисс Мартин? – вежливо спросила она.
– Конечно, – ответила Клодия. – Мои девочки учатся читать сразу же, как только приезжают в школу, и за все время учебы успевают прочитать множество книг. У нас большая библиотека, где каждая ученица может найти книги по вкусу. Библиотека – это комната, в которой стоит много шкафов, и каждый заполнен книгами.
– Столько сказок в одном месте! – изумилась Лиззи. – Мама не читала мне, потому что не умела, хотя папа много раз предлагал научить ее. Миссис Смарт тоже не умеет читать. Вот мистер Смарт умеет, но мне никогда не читает. А мисс Эдвардс читает только потому, что она моя компаньонка и папа велит ей читать, но она выбирает неинтересные книга, которые ей не нравятся. Я же слышу, как она их читает – скучно и нудно, так что хочется зевать.
– А я? Я же читаю тебе сказки, Лиззи, – напомнил маркиз.
– Конечно, папа, – согласилась девочка, подняла свободную руку и осторожно прикоснулась к его лицу кончиками пальцев. – Только ты иногда притворяешься, будто читаешь, а сам выдумываешь свои сказки. Я же слышу. Но это ничего, мне так даже больше нравится. Я тоже умею рассказывать сказки моей кукле.
– Если ты расскажешь их тому, кто умеет писать, – произнесла Клодия. – тогда этот человек сможет записать твои сказки и читать их тебе всякий раз, когда ты захочешь их услышать.
Девочка заулыбалась:
– Вот было бы смешно!
В гостиную вошла дородная пожилая дама, неся большой поднос с чайной посудой и кексами.
– Миссис Смарт! – воскликнула Лиззи. – Я вас узнала. Это мисс Мартин, папина знакомая. У нее есть школа и библиотека. Вы знаете, что такое библиотека?
– Нет, детка, объясни, – попросила служанка, ласково улыбаясь девочке и вежливо кивая Клодии.
– Это такая комната, в которой полным-полно книг, представляете?
– Детка, мне они без надобности, – напомнила миссис Смарт, разливая чай и раздавая чашки, – как и тебе.
И она вышла.
– Лиззи, – заговорил маркиз после того, как они попробовали угощение, – как думаешь, тебе понравилось бы в школе?
– Но кто же отвезет меня туда, папа? И кто потом привезет домой?
– Ты останешься там, будешь жить вместе с другими девочками, а на каникулы приезжать домой, и я стану проводить их только с тобой.
Некоторое время Лиззи молчала. Клодия видела, как шевелятся ее губы, но не могла понять, то ли они дрожат, то ли пытаются что-то выговорить. Потом девочка отставила пустую тарелку, торопливо забралась к отцу на колени, прижалась к нему и уткнулась лицом в плечо.
Маркиз тоскливо посмотрел на Клодию.
– Мисс Эдвардс запретила мне так делать, – помолчав, призналась Лиззи. – Она говорит, что я уже слишком взрослая. И что это неприлично. Правда, папа? Мне уже нельзя сидеть у тебя на коленях?
Но она же ничего не видит, думала Клодия, значит, прикосновения для нее гораздо важнее, чем для любого другого ребенка тех же лет.
– Представляешь, как бы я расстроился, если бы ты вдруг повзрослела и тебе разонравилось обнимать меня? – Маркиз прижался щекой к ее голове. – А сидеть на коленях… думаю, в этом нет ничего плохого, пока тебе не исполнилось двенадцать. Значит, у нас в запасе еще целых пять месяцев. Или, может быть, мисс Мартин не согласна?
– Твой отец совершенно прав, Лиззи, – сказала Клодия. – Я хотела рассказать о том, какое правило есть в моей школе. Девочек не заставляют учиться в ней, если они не хотят. Несмотря на желание родителей отправить своих дочерей в школу, учиться у меня и моих учительниц и дружить с другими девочками, я не беру в ученицы тех, от кого не услышала согласия. Ты меня понимаешь?
Лиззи повернулась к ней, по-прежнему цепляясь за отца, как маленькая.
– У вас красивый голос, – пробормотала она. – Я ему верю. Иногда я не верю голосам. Я всегда угадываю, кому можно верить, а кому нет.
– Милая, мне пора отвезти мисс Мартин домой, – вмешался маркиз. – Потом я вернусь сюда верхом и возьму тебя на прогулку. Хочешь прокатиться?
– Да! – Лиззи выпрямилась, ее лицо осветилось радостью. – Но мисс Эдвардс говорит…
– Забудь о том, что она говорит, – велел отец. – Ты же раньше каталась со мной, и ничего не случилось, верно? А потом я с ней поговорю, и завтра же ее здесь не будет, обещаю тебе. Только постарайся пока не раздражать ее, ладно?
– Я постараюсь, папа.
Перед уходом Клодия снова взяла девочку за руку. Несмотря на странные движения глаз, Лиззи обещала стать красавицей – если бы у нее появились радости в жизни, если бы ее личико оживлялось не только в присутствии отца. И конечно, девочке не повредили бы свежий воздух и солнце.
– Насколько я понимаю, – заговорила Клодия, когда снова сидела в экипаже с лакеем на запятках, направляющемся к Гросвенор-сквер, – вы хотите отправить Лиззи в мою школу.
– А это возможно? – спросил он, и в его голосе не слышалось ни тени привычного добродушия и учтивости. – Можно ли сделать хоть что-нибудь для слепого ребенка, мисс Мартин? Пожалуйста, помогите мне. Я люблю ее до боли в сердце.
Джозеф чувствовал себя не просто глупо.
«Пожалуйста, помогите мне. Я люблю ее до боли в сердце».
Коляска уже свернула в Гайд-парк, а мисс Мартин так и не ответила. Его слова прозвучали последними. Джозеф едва сдерживал желание хлестнуть коней, домчать спутницу до дома Уитлифа как можно скорее и постараться больше не попадаться ей на глаза, пока она не покинет Лондон.
Он не привык открывать душу даже самым близким друзьям – кроме, пожалуй, Невилла.
Мисс Мартин нарушила молчание, лишь когда людные улицы остались позади.
– Какая жалость, что Энн Батлер больше не служит у меня, – сказала она. – Она как никто умела ладить с девочками, непохожими на других. С другой стороны, я только сейчас поняла, что все дети разные. Иными словами, норма существует лишь в воображении тех, кто имеет дело с сухой статистикой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87