Только старший брат не похож на них. Вы знаете, просто трудно себе представить, что он родился от тех же родителей, что и остальные.
– Генриетта! – тихонько проговорил ее брат.
– Что такое? – удивилась она, широко раскрыв глаза. Карл улыбнулся.
– Джонатан, в общем, не похож на остальных трех, – сказал он. – Высокий, худощавый, темноволосый. Он не похож ни на мать, ни на отца. Хорошо, что мой отец и отец Драммонда были темноволосыми, иначе моя сестра чувствовала бы себя несколько неудобно.
– Ах, – Генриетта мучительно покраснела, – я не хотела сказать, что…
– Конечно, не хотели! – Карл коротко рассмеялся. – Возьмите еще лепешку, мисс Трентон.
– Папа думает, – затараторил Марк, – что воды Хэрроугейта будут полезны для его подагры. Наверное, мы проведем там месяц перед Рождеством.
– Мне всегда хотелось побывать в Хэрроугейте, – сказала Мэдлин.
Не прошло и получаса, как она уже переезжала через ручей вместе с Трентонами, помахав на прощание рукой мистеру Бисли, который проводил их до границы владений герцога и направился в сторону дома.
Джеймсу тридцать лет. За это время, конечно, в его жизни случалось многое. И здесь его родина, здесь он прожил большую часть своей жизни. И конечно, в его прошлом не может не оказаться людей и событий, о которых, как предполагается, она ничего не должна знать. Возможно, когда-нибудь она убедит его в обратном.
Хотя на самом деле это не имеет значения. Если она станет рассказывать ему о своем прошлом, потребуется целая неделя. И это не имеет никакого значения. Теперь она его жена. Его. Все остальные ничего не значат для нее по сравнению с тем, что значит он.
– Марк, – проговорила Генриетта с упреком, оборачиваясь к брату, когда они отъехали от ручья на безопасное расстояние, – что вы имели в виду, когда за чаем шикнули на меня? Что я такого сказала?
– Ничего, – ответил он, сердито нахмурившись. – Абсолютно ничего, Генриетта.
– Но мистер Бисли, кажется, решил, будто бы я предположила, что Джонатан Драммонд не является родным сыном своих родителей, – не унималась она. – И вы, наверное, подумали то же самое, иначе вы не сказали бы «Генриетта!» таким страшным голосом. Я чуть не умерла, Марк. Если бы мне когда-нибудь могло прийти такое в голову, я ни в коем случае не заговорила бы об этом. Или вам хотелось, чтобы все обратили на меня внимание?
– Оставим это. – Он смущенно взглянул на Мэдлин и снова отвел взгляд. – Я ничего не имел в виду, равно как и вы.
– Но разве такое вообще возможно? – спросила она.
– Генриетта! – одернул он сестру. – Ведите себя прилично. Мы не одни.
Она вспыхнула.
– Прошу прощения, леди Бэкворт, – сказала она. – Но я просто до смерти испугалась.
– Ничего страшного, – ответила Мэдлин. – Всякий может порой невольно сказануть что-нибудь такое, отчего все смутятся.
– Но вы поймете, что я имела в виду, когда увидите этих детей, – продолжала Генриетта. – Вы ни за что не скажете, что Джонатан и трое остальных – родные.
– А вы еще не ездили на торфяные болота? – спросил Марк у Мэдлин.
– Нет, – ответила она. – Но муж обещал отвезти меня туда завтра или послезавтра. Он запретил мне ездить туда одной, – улыбнулась она.
– Там легко заблудиться, – согласился молодой человек, – особенно зимой. Люди погибают в снегу неподалеку от жилья.
Так они занимались легкой болтовней, в то время как Генриетта некоторое время ехала молча рядом.
Глава 17
Джеймс пообещал Мэдлин съездить с ней на торфяные болота в ближайшие дни. И вот наконец дожди прекратились и пришли дни ранней осени со всей их красотой и теплой погодой. Для верховых прогулок она подходила гораздо больше, чем летняя жара.
Он с нетерпением ждал предстоящей поездки. Утром оба были заняты другими вещами. Накануне Джеймс провел много времени в деловых разговорах, а утром встретился с управляющим и приказал ему повысить плату своим работникам и сделать в их домах необходимый ремонт до наступления зимы. Мэдлин была одета в амазонку из ярко-синего бархата и задорную шляпку под стать амазонке. Ни того ни другого он еще не видел на ней. Она выглядит яркой и красивой, подумал он, жестом отстраняя грума и собственноручно усаживая ее в дамское седло. Усевшись, молодая женщина послала ему улыбку.
– Я наконец-то поверила вашим рассказам о болотах, – сказала она, когда он взлетел на своего жеребца. – Мистер Трентон вчера говорил то же самое, хотя он считает, что там опаснее зимой, когда идет снег.
– Значит, вы охотнее верите соседям, чем мне, – заметил он, пускаясь в путь по мощенному булыжником двору. Но в его голосе не было раздражения. Он знал, что она дразнит его, и знал, что, дав ему обещание, она ни в коем случае не встревожила бы его, отправившись на болота одна.
– Иногда мне кажется, что вы слишком опекаете меня, – проговорила она; но ее взгляд и улыбка показали, что она вовсе не возражает против этого.
За последнюю неделю между ними установились почти спокойные дружеские отношения. У каждого днем находилось множество занятий, в которых можно было обойтись без другого, и вместе они проводили мало времени. А будучи вместе, они не очень много разговаривали. Казалось, они пробуют приладиться друг к другу. Они пытались избегать столкновений, после которых оба чувствовали себя сердитыми и расстроенными.
И в нем начала зарождаться надежда на то, что они могут обрести согласие. И он изо всех сил старался добиться этого вожделенного положения вещей. Он не принадлежал к тому разряду людей, в обществе которых Мэдлин могла блистать, но он пробовал жить ее улыбками. А она часто улыбалась ему. Он был этим доволен, хотя и понимал, что она делает это сознательно, пытаясь сохранить между ними мир. Он понимал, что она так же старается наладить их семейную жизнь, как и он.
– Здесь мир кажется обширнее, чем в Эмберли, – сказала она, когда они, отъехав от дома, направились в северном направлении. – Вы понимаете, что я хочу сказать?
– Конечно, – ответил он. – Эмберли расположен в долине, замкнутой холмами. Склоны холмов покрыты деревьями. Пляжи окаймлены высокими утесами. Это маленький, хотя и очень красивый мирок. Здесь же мир гораздо менее живописный и гораздо более первозданный.
– Однако я вовсе не уверена, что он не так же красив, – возразила она, – хотя была готова к этому.
Разговор прекратился. Они в основном молчали, когда бывали вместе. Но Мэдлин казалась спокойной. Судя по всему, ее больше не колотило от злости и замешательства, когда он молчал в ее присутствии. Накануне она пила чай с Бисли. Вернувшись домой, Мэдлин сразу пошла к Джеймсу и рассказала ему об этом, и подбородок ее был вызывающе вздернут.
. – Он пригласил нас во владения герцога, и мисс Трентон согласилась, потому что ей хотелось посмотреть щенков, и если бы я отказалась, это выглядело бы грубо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
– Генриетта! – тихонько проговорил ее брат.
– Что такое? – удивилась она, широко раскрыв глаза. Карл улыбнулся.
– Джонатан, в общем, не похож на остальных трех, – сказал он. – Высокий, худощавый, темноволосый. Он не похож ни на мать, ни на отца. Хорошо, что мой отец и отец Драммонда были темноволосыми, иначе моя сестра чувствовала бы себя несколько неудобно.
– Ах, – Генриетта мучительно покраснела, – я не хотела сказать, что…
– Конечно, не хотели! – Карл коротко рассмеялся. – Возьмите еще лепешку, мисс Трентон.
– Папа думает, – затараторил Марк, – что воды Хэрроугейта будут полезны для его подагры. Наверное, мы проведем там месяц перед Рождеством.
– Мне всегда хотелось побывать в Хэрроугейте, – сказала Мэдлин.
Не прошло и получаса, как она уже переезжала через ручей вместе с Трентонами, помахав на прощание рукой мистеру Бисли, который проводил их до границы владений герцога и направился в сторону дома.
Джеймсу тридцать лет. За это время, конечно, в его жизни случалось многое. И здесь его родина, здесь он прожил большую часть своей жизни. И конечно, в его прошлом не может не оказаться людей и событий, о которых, как предполагается, она ничего не должна знать. Возможно, когда-нибудь она убедит его в обратном.
Хотя на самом деле это не имеет значения. Если она станет рассказывать ему о своем прошлом, потребуется целая неделя. И это не имеет никакого значения. Теперь она его жена. Его. Все остальные ничего не значат для нее по сравнению с тем, что значит он.
– Марк, – проговорила Генриетта с упреком, оборачиваясь к брату, когда они отъехали от ручья на безопасное расстояние, – что вы имели в виду, когда за чаем шикнули на меня? Что я такого сказала?
– Ничего, – ответил он, сердито нахмурившись. – Абсолютно ничего, Генриетта.
– Но мистер Бисли, кажется, решил, будто бы я предположила, что Джонатан Драммонд не является родным сыном своих родителей, – не унималась она. – И вы, наверное, подумали то же самое, иначе вы не сказали бы «Генриетта!» таким страшным голосом. Я чуть не умерла, Марк. Если бы мне когда-нибудь могло прийти такое в голову, я ни в коем случае не заговорила бы об этом. Или вам хотелось, чтобы все обратили на меня внимание?
– Оставим это. – Он смущенно взглянул на Мэдлин и снова отвел взгляд. – Я ничего не имел в виду, равно как и вы.
– Но разве такое вообще возможно? – спросила она.
– Генриетта! – одернул он сестру. – Ведите себя прилично. Мы не одни.
Она вспыхнула.
– Прошу прощения, леди Бэкворт, – сказала она. – Но я просто до смерти испугалась.
– Ничего страшного, – ответила Мэдлин. – Всякий может порой невольно сказануть что-нибудь такое, отчего все смутятся.
– Но вы поймете, что я имела в виду, когда увидите этих детей, – продолжала Генриетта. – Вы ни за что не скажете, что Джонатан и трое остальных – родные.
– А вы еще не ездили на торфяные болота? – спросил Марк у Мэдлин.
– Нет, – ответила она. – Но муж обещал отвезти меня туда завтра или послезавтра. Он запретил мне ездить туда одной, – улыбнулась она.
– Там легко заблудиться, – согласился молодой человек, – особенно зимой. Люди погибают в снегу неподалеку от жилья.
Так они занимались легкой болтовней, в то время как Генриетта некоторое время ехала молча рядом.
Глава 17
Джеймс пообещал Мэдлин съездить с ней на торфяные болота в ближайшие дни. И вот наконец дожди прекратились и пришли дни ранней осени со всей их красотой и теплой погодой. Для верховых прогулок она подходила гораздо больше, чем летняя жара.
Он с нетерпением ждал предстоящей поездки. Утром оба были заняты другими вещами. Накануне Джеймс провел много времени в деловых разговорах, а утром встретился с управляющим и приказал ему повысить плату своим работникам и сделать в их домах необходимый ремонт до наступления зимы. Мэдлин была одета в амазонку из ярко-синего бархата и задорную шляпку под стать амазонке. Ни того ни другого он еще не видел на ней. Она выглядит яркой и красивой, подумал он, жестом отстраняя грума и собственноручно усаживая ее в дамское седло. Усевшись, молодая женщина послала ему улыбку.
– Я наконец-то поверила вашим рассказам о болотах, – сказала она, когда он взлетел на своего жеребца. – Мистер Трентон вчера говорил то же самое, хотя он считает, что там опаснее зимой, когда идет снег.
– Значит, вы охотнее верите соседям, чем мне, – заметил он, пускаясь в путь по мощенному булыжником двору. Но в его голосе не было раздражения. Он знал, что она дразнит его, и знал, что, дав ему обещание, она ни в коем случае не встревожила бы его, отправившись на болота одна.
– Иногда мне кажется, что вы слишком опекаете меня, – проговорила она; но ее взгляд и улыбка показали, что она вовсе не возражает против этого.
За последнюю неделю между ними установились почти спокойные дружеские отношения. У каждого днем находилось множество занятий, в которых можно было обойтись без другого, и вместе они проводили мало времени. А будучи вместе, они не очень много разговаривали. Казалось, они пробуют приладиться друг к другу. Они пытались избегать столкновений, после которых оба чувствовали себя сердитыми и расстроенными.
И в нем начала зарождаться надежда на то, что они могут обрести согласие. И он изо всех сил старался добиться этого вожделенного положения вещей. Он не принадлежал к тому разряду людей, в обществе которых Мэдлин могла блистать, но он пробовал жить ее улыбками. А она часто улыбалась ему. Он был этим доволен, хотя и понимал, что она делает это сознательно, пытаясь сохранить между ними мир. Он понимал, что она так же старается наладить их семейную жизнь, как и он.
– Здесь мир кажется обширнее, чем в Эмберли, – сказала она, когда они, отъехав от дома, направились в северном направлении. – Вы понимаете, что я хочу сказать?
– Конечно, – ответил он. – Эмберли расположен в долине, замкнутой холмами. Склоны холмов покрыты деревьями. Пляжи окаймлены высокими утесами. Это маленький, хотя и очень красивый мирок. Здесь же мир гораздо менее живописный и гораздо более первозданный.
– Однако я вовсе не уверена, что он не так же красив, – возразила она, – хотя была готова к этому.
Разговор прекратился. Они в основном молчали, когда бывали вместе. Но Мэдлин казалась спокойной. Судя по всему, ее больше не колотило от злости и замешательства, когда он молчал в ее присутствии. Накануне она пила чай с Бисли. Вернувшись домой, Мэдлин сразу пошла к Джеймсу и рассказала ему об этом, и подбородок ее был вызывающе вздернут.
. – Он пригласил нас во владения герцога, и мисс Трентон согласилась, потому что ей хотелось посмотреть щенков, и если бы я отказалась, это выглядело бы грубо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87