Войдя, он увидел только ее. Она шла через гостиную, направляясь поздороваться с вновь прибывшими гостями. Однако было очевидно, что она не ждала его.
Время повернуло вспять. Мэдлин осталась такой, какой он ее помнил, пожалуй, еще прекраснее.
Повинуясь Александре, он вскоре уже склонялся над рукой вдовствующей графини и отвечал на ее вежливые расспросы. Его представили людям, которых он никогда не знал раньше и которых скорее всего никогда больше не увидит.
Джеймс обнаружил, что сидит рядом с вдовствующей графиней, в то время как Алекс присоединилась ко второй группе, в которой находилась Мэдлин. И все время, пока он болтал, слушал, смеялся, пил чай и ел лепешки, Джеймс остро ощущал ее присутствие, хотя ни разу не взглянул на нее.
Он не поздоровался с ней, как и она с ним. Они ничем не выказали, что знакомы. И не просто знакомы!
Он держал ее в своих объятиях, целовал и ласкал. Он хотел ее всеми фибрами своей души. А после терзался, покинув на долгие годы.
Глупец! Через полчаса Джеймс почувствовал, что отдал бы все на свете, только бы иметь возможность вернуться и заново войти в эту гостиную.
* * *
Мэдлин устроила прием в доме своей матери, если только можно назвать приемом болтовню с двумя джентльменами, выказывавшими в последнее время явный интерес к ней. Она весело смеялась и уверяла лорда Норта, что действительно поехала бы кататься с ним в парк, если бы не противный моросящий дождик.
И поскольку лорд Норт, казалось, несколько пал духом, она повернулась к полковнику Хакстэблю и сказала: да, она пойдет на концерт к миссис Дентон сегодня вечером вместе с матушкой и будет рада, если он согласится сопровождать ее. В конце концов, сэр Седрик, несомненно, будет опекать ее матушку, так что ей нужно иметь собственного сопровождающего.
Когда дворецкий распахнул дверь гостиной, Мэдлин весело подняла голову, чтобы посмотреть на запоздавших гостей. Дальнейшее явилось для нее полной неожиданностью. Конечно, она знала, что он приезжает. Последние месяцы Александра только об этом и говорила. Но она не знала, что он уже приехал.
Она не расслышала слов дворецкого. Мэдлин только увидела свою невестку.
– А вот и Эдмунд с Александрой, – радостно сказала она, поднимаясь и покидая своих поклонников, чтобы поздороваться с вновь прибывшими. И только дойдя до середины комнаты, она увидела, что человек, пришедший с Александрой, вовсе не ее старший брат.
Джеймс стал другим. Он загорел и выглядел оживленным, а в глазах не стало грустной задумчивости и враждебности.
И при этом он был все тот же. И Мэдлин оцепенела от ужаса. Джеймс – такой же, каким она его помнила все эти четыре года, мрачный и настойчивый, похожий на сжатую пружину, заключающую в себе почти пугающую силу. Джеймс красивее всех мужчин, которых она знала, хотя его красоте не место в гостиной. Она естественна среди дикой природы, а не в бальных залах и светских салонах.
Нет, Джеймс не изменился, ей это просто показалось. Бросив всего лишь один короткий презрительный взгляд в ее сторону, он отвернулся, чтобы поздороваться с ее матерью. Хотя было непонятно, как Мэдлин узнала об этом взгляде, если ни разу не посмотрела на него. Она держалась неуклюже, как девочка, только вчера вышедшая из классной комнаты. Она не посмотрела на него и не поздоровалась с ним, но улыбнулась Александре и продолжала свой путь к подносу с чаем, где и налила чашку своей невестке, но не гостю, пришедшему с ней.
А потом Мэдлин вернулась к своим гостям и повела себя подобно ветреной светской бабочке.
– Но где же леди Бэкворт? – спросила она у Александры, явно слишком весело и слишком громко.
– Она не поехала с нами, – ответила Александра. – Она решила, что погода слишком холодная, чтобы выходить на улицу. И Эдмунд не поехал. – Она засмеялась. – Муж сказал, что теперь, когда приехал мой брат, Эдмунд утратил свое значение для меня и, стало быть, может удалиться в детскую и дуться там.
– А вы идете вечером к миссис Дентон? – спросила Мэдлин, кокетливо улыбаясь Джейсону Хакстэблю, чего вовсе не намеревалась делать.
– Мы все пойдем, – ответила Александра. – Даже папа, можете себе представить. Разумеется, он не считает концерты такими же фривольными, как другие развлечения. Джеймс, конечно, тоже идет.
Мэдлин почувствовала себя так, словно ее ударили. Она посмотрела в другой конец комнаты и чуть не встретилась с ним глазами.
– Мне только что пришла в голову одна мысль, – сказала она и со страхом услышала, какой неестественный у нее голос. Но она ничего не могла с этим поделать. Мэдлин обернулась к лорду Норту и слегка коснулась его рукава. – Когда джентльмен предлагает мне покататься, я тут же представляю себе открытый экипаж – двухколесный или четырехколесный, то есть фаэтон. Вы, может быть, говорили о закрытом экипаже, а, Джеффри?
– Разумеется, это можно устроить, – ответил тот, оживившись.
– Конечно, и речи не может быть о том, что я поеду с вами в закрытой карете без моей горничной, – весело продолжала Мэдлин. – Но одно преимущество вечного пребывания в Лондона состоит в том, что ты можешь не обращать внимания на все эти глупости.
– Вечного пребывания в Лондоне, леди Мэдлин? – галантно произнес лорд Норт. – Но ведь вы выглядите не старше юных леди, только что появившихся в городе.
– Боже мой! – отозвалась она, похлопав его по руке и весело смеясь – чересчур громко – и глядя на полковника. – Я не уверена, что мне нравится ваш комплимент, сэр.
Она видела, что сэр Седрик и мистер Браннинг, находившиеся возле вдовствующей графини, улыбаются ей. И она никак не могла перестать улыбаться. Она не могла заставить себя замолчать и предоставить сидящим рядом вести разговор.
Мэдлин вела себя так, как неизменно делала это в присутствии Джеймса Парнелла. Он всегда презирал ее, считая глупой и никчемной. Она всегда сознавала, что он ее презирает. И тем не менее всегда оправдывала его ожидания. С ним ей никогда не удавалось держаться естественно. За исключением, возможно, того последнего случая, когда она предложила ему себя и сказала, что любит его.
При воспоминании об этом щеки ее вспыхнули от стыда.
Когда лорд Норт поднялся, чтобы съездить домой за своей городской каретой, все гости восприняли его поведение как сигнал к завершению визита.
– С нетерпением буду ждать встречи с вами сегодня вечером, – сказала Александра, целуя свекровь в щеку.
– Разумеется, мы увидимся, милочка, – сказала вдовствующая графиня. – Вас мы тоже увидим, мистер Парнелл?
Он утвердительно ответил на вопрос графини, поклонился и поцеловал ей руку. Мэдлин отвернулась и пылко простилась с полковником Хакстэблем.
* * *
– Я уверена, что все это сон. В любую минуту я могу проснуться и понять, что все это не правда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Время повернуло вспять. Мэдлин осталась такой, какой он ее помнил, пожалуй, еще прекраснее.
Повинуясь Александре, он вскоре уже склонялся над рукой вдовствующей графини и отвечал на ее вежливые расспросы. Его представили людям, которых он никогда не знал раньше и которых скорее всего никогда больше не увидит.
Джеймс обнаружил, что сидит рядом с вдовствующей графиней, в то время как Алекс присоединилась ко второй группе, в которой находилась Мэдлин. И все время, пока он болтал, слушал, смеялся, пил чай и ел лепешки, Джеймс остро ощущал ее присутствие, хотя ни разу не взглянул на нее.
Он не поздоровался с ней, как и она с ним. Они ничем не выказали, что знакомы. И не просто знакомы!
Он держал ее в своих объятиях, целовал и ласкал. Он хотел ее всеми фибрами своей души. А после терзался, покинув на долгие годы.
Глупец! Через полчаса Джеймс почувствовал, что отдал бы все на свете, только бы иметь возможность вернуться и заново войти в эту гостиную.
* * *
Мэдлин устроила прием в доме своей матери, если только можно назвать приемом болтовню с двумя джентльменами, выказывавшими в последнее время явный интерес к ней. Она весело смеялась и уверяла лорда Норта, что действительно поехала бы кататься с ним в парк, если бы не противный моросящий дождик.
И поскольку лорд Норт, казалось, несколько пал духом, она повернулась к полковнику Хакстэблю и сказала: да, она пойдет на концерт к миссис Дентон сегодня вечером вместе с матушкой и будет рада, если он согласится сопровождать ее. В конце концов, сэр Седрик, несомненно, будет опекать ее матушку, так что ей нужно иметь собственного сопровождающего.
Когда дворецкий распахнул дверь гостиной, Мэдлин весело подняла голову, чтобы посмотреть на запоздавших гостей. Дальнейшее явилось для нее полной неожиданностью. Конечно, она знала, что он приезжает. Последние месяцы Александра только об этом и говорила. Но она не знала, что он уже приехал.
Она не расслышала слов дворецкого. Мэдлин только увидела свою невестку.
– А вот и Эдмунд с Александрой, – радостно сказала она, поднимаясь и покидая своих поклонников, чтобы поздороваться с вновь прибывшими. И только дойдя до середины комнаты, она увидела, что человек, пришедший с Александрой, вовсе не ее старший брат.
Джеймс стал другим. Он загорел и выглядел оживленным, а в глазах не стало грустной задумчивости и враждебности.
И при этом он был все тот же. И Мэдлин оцепенела от ужаса. Джеймс – такой же, каким она его помнила все эти четыре года, мрачный и настойчивый, похожий на сжатую пружину, заключающую в себе почти пугающую силу. Джеймс красивее всех мужчин, которых она знала, хотя его красоте не место в гостиной. Она естественна среди дикой природы, а не в бальных залах и светских салонах.
Нет, Джеймс не изменился, ей это просто показалось. Бросив всего лишь один короткий презрительный взгляд в ее сторону, он отвернулся, чтобы поздороваться с ее матерью. Хотя было непонятно, как Мэдлин узнала об этом взгляде, если ни разу не посмотрела на него. Она держалась неуклюже, как девочка, только вчера вышедшая из классной комнаты. Она не посмотрела на него и не поздоровалась с ним, но улыбнулась Александре и продолжала свой путь к подносу с чаем, где и налила чашку своей невестке, но не гостю, пришедшему с ней.
А потом Мэдлин вернулась к своим гостям и повела себя подобно ветреной светской бабочке.
– Но где же леди Бэкворт? – спросила она у Александры, явно слишком весело и слишком громко.
– Она не поехала с нами, – ответила Александра. – Она решила, что погода слишком холодная, чтобы выходить на улицу. И Эдмунд не поехал. – Она засмеялась. – Муж сказал, что теперь, когда приехал мой брат, Эдмунд утратил свое значение для меня и, стало быть, может удалиться в детскую и дуться там.
– А вы идете вечером к миссис Дентон? – спросила Мэдлин, кокетливо улыбаясь Джейсону Хакстэблю, чего вовсе не намеревалась делать.
– Мы все пойдем, – ответила Александра. – Даже папа, можете себе представить. Разумеется, он не считает концерты такими же фривольными, как другие развлечения. Джеймс, конечно, тоже идет.
Мэдлин почувствовала себя так, словно ее ударили. Она посмотрела в другой конец комнаты и чуть не встретилась с ним глазами.
– Мне только что пришла в голову одна мысль, – сказала она и со страхом услышала, какой неестественный у нее голос. Но она ничего не могла с этим поделать. Мэдлин обернулась к лорду Норту и слегка коснулась его рукава. – Когда джентльмен предлагает мне покататься, я тут же представляю себе открытый экипаж – двухколесный или четырехколесный, то есть фаэтон. Вы, может быть, говорили о закрытом экипаже, а, Джеффри?
– Разумеется, это можно устроить, – ответил тот, оживившись.
– Конечно, и речи не может быть о том, что я поеду с вами в закрытой карете без моей горничной, – весело продолжала Мэдлин. – Но одно преимущество вечного пребывания в Лондона состоит в том, что ты можешь не обращать внимания на все эти глупости.
– Вечного пребывания в Лондоне, леди Мэдлин? – галантно произнес лорд Норт. – Но ведь вы выглядите не старше юных леди, только что появившихся в городе.
– Боже мой! – отозвалась она, похлопав его по руке и весело смеясь – чересчур громко – и глядя на полковника. – Я не уверена, что мне нравится ваш комплимент, сэр.
Она видела, что сэр Седрик и мистер Браннинг, находившиеся возле вдовствующей графини, улыбаются ей. И она никак не могла перестать улыбаться. Она не могла заставить себя замолчать и предоставить сидящим рядом вести разговор.
Мэдлин вела себя так, как неизменно делала это в присутствии Джеймса Парнелла. Он всегда презирал ее, считая глупой и никчемной. Она всегда сознавала, что он ее презирает. И тем не менее всегда оправдывала его ожидания. С ним ей никогда не удавалось держаться естественно. За исключением, возможно, того последнего случая, когда она предложила ему себя и сказала, что любит его.
При воспоминании об этом щеки ее вспыхнули от стыда.
Когда лорд Норт поднялся, чтобы съездить домой за своей городской каретой, все гости восприняли его поведение как сигнал к завершению визита.
– С нетерпением буду ждать встречи с вами сегодня вечером, – сказала Александра, целуя свекровь в щеку.
– Разумеется, мы увидимся, милочка, – сказала вдовствующая графиня. – Вас мы тоже увидим, мистер Парнелл?
Он утвердительно ответил на вопрос графини, поклонился и поцеловал ей руку. Мэдлин отвернулась и пылко простилась с полковником Хакстэблем.
* * *
– Я уверена, что все это сон. В любую минуту я могу проснуться и понять, что все это не правда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87