Затем Петро шагнул вперед.
— Отец, — окликнул он, — почему ты прячешь от нас свою шею?
Горгиу медленно посмотрел на сына.
— Я ничего не прячу, — сказал он таким же мертвым, как и его глаза, голосом.
— Тогда покажи ее нам, — попросил Петро, протянув руку к шее отца, чтобы сорвать ветошь.
Горгиу неожиданно оскалил зубы и зашипел на сына, вонзив свои ногти ему в горло и крепко сжав его так, что Петро закашлялся.
— Горгиу! — закричала его жена, кидаясь между ними.
Остальные члены семьи — женщины, дети — прибежали в комнату и помогли освободить Петро от отцовских объятий.
Сам Петро, глубоко дыша, смотрел на своего отца, взяв мать за руку.
— Нам надо сделать это.
— Нет, — закричала женщина.
— Ты знаешь, у нас нет другого выхода.
— Пожалуйста, Петро, нет!
Мать бросилась к его ногам, рыдая, а Горгиу начал хихикать. Петро обернулся ко мне.
— Мой господин, ради всего святого, уйдите! Я склонил голову.
— Если я хоть чем-то могу быть вам полезен…
— Нет, нет, ничем. Я все для вас достану. Но прошу вас, мой господин, пожалуйста, вы же видите, уходите.
Я кивнул и протиснулся к двери. Сев на лошадь, я помедлил. Сейчас из дома доносились лишь тихие рыдания. Я попытался разглядеть, что происходит внутри. Мать Петро плакала в объятиях сына, Горгиу сидел все так же неподвижно, уставясь в пустоту. И вдруг он поднялся на ноги. Он прошел к двери, и мой конь отпрянул назад и поскакал было по дороге в сторону замка. Я сдержал его и не без усилия развернул его обратно. Горгиу рке шагал по тропинке по направлению к деревне; в сгустившихся сумерках был виден только его силуэт. Петро тоже вышел и стоял, провожая взглядом отца. Он хотел догнать его, но остановился, все его тело как будто опало. Он медленно двинулся обратно в дом.
Я содрогнулся от холода. Уже становилось совсем поздно, не следовало мне отлучаться на столько. Я пришпорил коня и поскакал к воротам. Медленно захлопнулись они за мной. Лязгнул замок. Я был заперт в стенах замка.
Глава 5
Исчез мой сон и заменился новым.
Скиталец стал, как прежде, одинок,
Домашние покинули его
Иль враждовали с ним. В душе носил он
Отчаянья и увяданья знак.
И окружен был ненавистью общей
И клеветой. Страданья отравляли
Так долго все, к чему он ни касался,
Что, наконец, как древний царь Понтийский,
Он в пищу стал употреблять отраву,
Всю силу потерявшую над ним.
Он жил лишь тем, что смертью угрожает.
Вершины гор ему друзьями были,
С звездами, с вольным гением вселенной
Он вел беседы. И они учили
Его волшебству чад своих. Широко
Пред ним была раскрыта книга ночи
Он бездны голосам внимал, вещавшим
О чудесах и тайнах.
Лорд Байрон. «Сон» (перевод Н. Минского)
— Мне очень трудно, ваше превосходительство, — обратился я к паше тем же вечером, — стараться не чувствовать себя здесь узником. Паша пристально посмотрел на меня. В его широко раскрытых глазах промелькнули веселые искорки.
— Узником, милорд?
— Мои слуги, где они?
Паша рассмеялся. Он был в превосходном настроении за ужином. На его пополневших щеках выступили красные сетки капилляров. Он взял меня за руку, теперь прикосновение его пальцев, как я заметил, не было таким холодным.
— Ваше превосходительство, — повторил я, — мои слуги, где они?
Паша покачал головой.
— Они были здесь не нужны. И я отослал их.
— Понятно. — Я глубоко вдохнул. — И куда?
— В место вашей встречи с Хобхаузом, в Миссолунги.
— И я найду их там? Паша поднял руки:
— Какие могут быть сомнения? Я улыбнулся невесело:
— Ну а я? Что же делать мне?
— Мой дорогой лорд Байрон, — паша взял мою руку, глядя мне пристально в глаза, словно собираясь сделать мне предложение, — вы — мой гость здесь. Все то, чем я владею, — ваше. Поверьте, вы сделаете здесь массу открытий для себя.
Он склонился надо мной и, едва коснувшись языком моей шеи, нежно поцеловал ее. Паша провел пальцами по моим волосам и вновь откинулся на подушки, разложенные на диване. Он небрежно махнул рукой.
— Не беспокойтесь о своих слугах. Я дам вам Янакоса.
Я посмотрел в дальний конец комнаты. Янакос, то самое существо, которое принесло мне воды прошлой ночью, неподвижно стоял там, только его кривая шея болталась из стороны в сторону, как у висельника
— Но он… как бы это сказать? — Я повернулся к паше. — Он какой-то неживой, что ли?
— Он крестьянин.
— Я видел у вас много слуг, похожих на него. Паша уклончиво промолчал.
— В большом зале вашего замка, — продолжал я. — Они все похожи на Янакоса бессмысленным мертвым взглядом.
Паша коротко рассмеялся.
— Мне не нужны философы, чтобы мыть полы. От них никогда никакого толку. — Он снова рассмеялся, а затем долго сидел молча, наблюдая за мной прищуренными глазами. — Но вы должны сказать мне, милорд, что вы думаете о зале?
— Он изумительный. Изумительный и одновременно наводящий ужас.
— Вам известно, что это я построил его?
Я с изумлением уставился на него.
— Да?.. Но… как странно. У меня сложилось впечатление, что он намного древнее.
Паша не отвечал, взгляд его был словно остекленевшим.
— Видели ли вы остальную часть замка? — спросил он наконец. — Лабиринт? Я кивнул.
— Вот он, милорд, действительно очень древний. Я отреставрировал его, но время его основания уходит в далекое прошлое. Возможно, вы слышали о Танатополисе? Городе мертвых?
Я нахмурился и отрицательно покачал головой.
— Это неудивительно, — произнес паша. — Я не нашел почти ни одного упоминания о нем в древних источниках, и все же он существует, вы сами убедились в этом. По преданию, эта гора была воротами в подземное царство, а храм, воздвигнутый здесь, был посвящен Аиду, повелителю Смерти. Лабиринт ведет в священное место, символизируя в камне, как я полагаю, таинство смерти.
Я сидел, погрузившись в молчание.
— Как завораживающе это звучит, — произнес я наконец. — Я никогда не слышал о храме Смерти.
Паша, сощурившись, смотрел на мерцающее пламя свечи.
— Видите ли, он был покинут и забыт всеми. Позднее здесь был построен византийский город, потом крепость венецианцев. Вы, наверное, заметили, какое смешение архитектурных стилей несет в себе замок. Однако ни одно из этих поселений не просуществовало здесь более одного поколения. — Паша улыбнулся. — Странно, что они так быстро исчезли.
— Что с ними случилось?
— Никто не знает.
— А вы сами что думаете?
Паша пожал плечами. Он снова взглянул на пламя свечи.
— В каких-нибудь старинных источниках, — начал он, — должно быть, рассказывается об этом, но я смог отыскать только одну легенду. В ней говорится о том, как проклятье Аида сошло на храм. Время от времени и среди крестьян возникают подобные истории. Они говорят, что здесь обитает Смерть. Все, кто строится и живет здесь, обретают печать проклятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
— Отец, — окликнул он, — почему ты прячешь от нас свою шею?
Горгиу медленно посмотрел на сына.
— Я ничего не прячу, — сказал он таким же мертвым, как и его глаза, голосом.
— Тогда покажи ее нам, — попросил Петро, протянув руку к шее отца, чтобы сорвать ветошь.
Горгиу неожиданно оскалил зубы и зашипел на сына, вонзив свои ногти ему в горло и крепко сжав его так, что Петро закашлялся.
— Горгиу! — закричала его жена, кидаясь между ними.
Остальные члены семьи — женщины, дети — прибежали в комнату и помогли освободить Петро от отцовских объятий.
Сам Петро, глубоко дыша, смотрел на своего отца, взяв мать за руку.
— Нам надо сделать это.
— Нет, — закричала женщина.
— Ты знаешь, у нас нет другого выхода.
— Пожалуйста, Петро, нет!
Мать бросилась к его ногам, рыдая, а Горгиу начал хихикать. Петро обернулся ко мне.
— Мой господин, ради всего святого, уйдите! Я склонил голову.
— Если я хоть чем-то могу быть вам полезен…
— Нет, нет, ничем. Я все для вас достану. Но прошу вас, мой господин, пожалуйста, вы же видите, уходите.
Я кивнул и протиснулся к двери. Сев на лошадь, я помедлил. Сейчас из дома доносились лишь тихие рыдания. Я попытался разглядеть, что происходит внутри. Мать Петро плакала в объятиях сына, Горгиу сидел все так же неподвижно, уставясь в пустоту. И вдруг он поднялся на ноги. Он прошел к двери, и мой конь отпрянул назад и поскакал было по дороге в сторону замка. Я сдержал его и не без усилия развернул его обратно. Горгиу рке шагал по тропинке по направлению к деревне; в сгустившихся сумерках был виден только его силуэт. Петро тоже вышел и стоял, провожая взглядом отца. Он хотел догнать его, но остановился, все его тело как будто опало. Он медленно двинулся обратно в дом.
Я содрогнулся от холода. Уже становилось совсем поздно, не следовало мне отлучаться на столько. Я пришпорил коня и поскакал к воротам. Медленно захлопнулись они за мной. Лязгнул замок. Я был заперт в стенах замка.
Глава 5
Исчез мой сон и заменился новым.
Скиталец стал, как прежде, одинок,
Домашние покинули его
Иль враждовали с ним. В душе носил он
Отчаянья и увяданья знак.
И окружен был ненавистью общей
И клеветой. Страданья отравляли
Так долго все, к чему он ни касался,
Что, наконец, как древний царь Понтийский,
Он в пищу стал употреблять отраву,
Всю силу потерявшую над ним.
Он жил лишь тем, что смертью угрожает.
Вершины гор ему друзьями были,
С звездами, с вольным гением вселенной
Он вел беседы. И они учили
Его волшебству чад своих. Широко
Пред ним была раскрыта книга ночи
Он бездны голосам внимал, вещавшим
О чудесах и тайнах.
Лорд Байрон. «Сон» (перевод Н. Минского)
— Мне очень трудно, ваше превосходительство, — обратился я к паше тем же вечером, — стараться не чувствовать себя здесь узником. Паша пристально посмотрел на меня. В его широко раскрытых глазах промелькнули веселые искорки.
— Узником, милорд?
— Мои слуги, где они?
Паша рассмеялся. Он был в превосходном настроении за ужином. На его пополневших щеках выступили красные сетки капилляров. Он взял меня за руку, теперь прикосновение его пальцев, как я заметил, не было таким холодным.
— Ваше превосходительство, — повторил я, — мои слуги, где они?
Паша покачал головой.
— Они были здесь не нужны. И я отослал их.
— Понятно. — Я глубоко вдохнул. — И куда?
— В место вашей встречи с Хобхаузом, в Миссолунги.
— И я найду их там? Паша поднял руки:
— Какие могут быть сомнения? Я улыбнулся невесело:
— Ну а я? Что же делать мне?
— Мой дорогой лорд Байрон, — паша взял мою руку, глядя мне пристально в глаза, словно собираясь сделать мне предложение, — вы — мой гость здесь. Все то, чем я владею, — ваше. Поверьте, вы сделаете здесь массу открытий для себя.
Он склонился надо мной и, едва коснувшись языком моей шеи, нежно поцеловал ее. Паша провел пальцами по моим волосам и вновь откинулся на подушки, разложенные на диване. Он небрежно махнул рукой.
— Не беспокойтесь о своих слугах. Я дам вам Янакоса.
Я посмотрел в дальний конец комнаты. Янакос, то самое существо, которое принесло мне воды прошлой ночью, неподвижно стоял там, только его кривая шея болталась из стороны в сторону, как у висельника
— Но он… как бы это сказать? — Я повернулся к паше. — Он какой-то неживой, что ли?
— Он крестьянин.
— Я видел у вас много слуг, похожих на него. Паша уклончиво промолчал.
— В большом зале вашего замка, — продолжал я. — Они все похожи на Янакоса бессмысленным мертвым взглядом.
Паша коротко рассмеялся.
— Мне не нужны философы, чтобы мыть полы. От них никогда никакого толку. — Он снова рассмеялся, а затем долго сидел молча, наблюдая за мной прищуренными глазами. — Но вы должны сказать мне, милорд, что вы думаете о зале?
— Он изумительный. Изумительный и одновременно наводящий ужас.
— Вам известно, что это я построил его?
Я с изумлением уставился на него.
— Да?.. Но… как странно. У меня сложилось впечатление, что он намного древнее.
Паша не отвечал, взгляд его был словно остекленевшим.
— Видели ли вы остальную часть замка? — спросил он наконец. — Лабиринт? Я кивнул.
— Вот он, милорд, действительно очень древний. Я отреставрировал его, но время его основания уходит в далекое прошлое. Возможно, вы слышали о Танатополисе? Городе мертвых?
Я нахмурился и отрицательно покачал головой.
— Это неудивительно, — произнес паша. — Я не нашел почти ни одного упоминания о нем в древних источниках, и все же он существует, вы сами убедились в этом. По преданию, эта гора была воротами в подземное царство, а храм, воздвигнутый здесь, был посвящен Аиду, повелителю Смерти. Лабиринт ведет в священное место, символизируя в камне, как я полагаю, таинство смерти.
Я сидел, погрузившись в молчание.
— Как завораживающе это звучит, — произнес я наконец. — Я никогда не слышал о храме Смерти.
Паша, сощурившись, смотрел на мерцающее пламя свечи.
— Видите ли, он был покинут и забыт всеми. Позднее здесь был построен византийский город, потом крепость венецианцев. Вы, наверное, заметили, какое смешение архитектурных стилей несет в себе замок. Однако ни одно из этих поселений не просуществовало здесь более одного поколения. — Паша улыбнулся. — Странно, что они так быстро исчезли.
— Что с ними случилось?
— Никто не знает.
— А вы сами что думаете?
Паша пожал плечами. Он снова взглянул на пламя свечи.
— В каких-нибудь старинных источниках, — начал он, — должно быть, рассказывается об этом, но я смог отыскать только одну легенду. В ней говорится о том, как проклятье Аида сошло на храм. Время от времени и среди крестьян возникают подобные истории. Они говорят, что здесь обитает Смерть. Все, кто строится и живет здесь, обретают печать проклятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87