– Ты уверен, Хосе? Дело-то может оказаться серьезным.
Хосе усиленно закивал.
– Именно сюда, точно. Вон, видишь, на тротуаре навалено, такой виноград обрезали – и хоть бы почесались убрать. Я такие вещи не забываю. Именно сюда тот парень и шел.
Даже без знаменитого винограда Финнерти сразу узнал дом доктора Маршалла Лонсдейла. Неудивительно, чертыхнулся он про себя, ведь он был здесь часов семь назад, не больше.
Выйдя из кабины грузовика, сержант заглянул во двор через ворота. Он сразу заметил, что гараж пуст.
– Слушай, Хосе, поезжай, ради Бога, на гасиенду, пусть мой напарник заводит машину и мчит сюда. О'кей, старина?
Хосе кивнул, минуту спустя его машина исчезла за поворотом. Финнерти, стоя у ворот, все смотрел на дом, в душе медленно росла уверенность – никого сейчас в этом доме нет. Несколько минут спустя, взвизгнув тормозами, у тротуара остановился черно-белый патрульный линкольн. Почти в ту же минуту хлопнула калитка в доме напротив, Шейла Розенберг, выйдя на улицу, помахала Финнерти.
– У Лонсдейлов никого сейчас нет, – пояснила она, указав на темные окна. – Марш и Эллен часа два назад уехали, а сын их – я видела – прямо перед вами, можно сказать. На машине Эллен.
– А не знаете, куда они поехали? Его родители, я имею в виду?
– Понятия не имею, – смущенно улыбнулась Шейла. – Я ведь вообще не имею привычки следить за соседями. – На лице ее появилось тревожное выражение. – А... что-нибудь случилось?
Финнерти внимательно смотрел на женщину. Как же, не следит она за соседями, черта-с-два...
– Да нет, ничего, – ответил он наконец. – Просто нам нужны кое-какие сведения.
Скажи он ей правду – через час ее будет знать весь квартал. Беспроволочный телеграф, чтоб их...
– Может быть, вам лучше позвонить в Центр? – предположила Шейла Розенберг. – Они, наверное, лучше знают, где их начальник находится.
Несмотря на заверения Шейлы Розенберг в том, что «дома у Лонсдейлов никого нет», Финнерти принял решение все-таки туда заглянуть.
В комнате, принадлежавшей, без сомнения, Алексу, он обнаружил залитую кровью рубашку. Осторожно положив ее в пластиковый пакет, он отдал его Джексону. Спустившись вниз, Финнерти набрал номер Медицинского центра.
– Куда именно они поехали – я могу вам точно сказать, – ответила на вопрос Финнерти Барбара Фэннон. – Доктор с супругой поехали в Пало Альто поговорить с доктором Торресом об их сыне, Алексе. По-моему, у них какие-то с ним проблемы. Номер я вам сейчас подскажу.
Барбара зашуршала страницами справочника, ища в нем телефон Института мозга. Финнерти мрачно усмехнулся. Проблемы. Хорошо сказано. Все равно что назвать акулу уклейкой...
* * *
Марш чувствовал, что теряет терпение.
В здании Института они сидели уже более двух часов – и полтора из них их продержали в приемной. Все это время Марш беспрестанно вышагивал из угла в угол по просторному холлу. Эллен же сидела на диване, застыв, как изваяние.
Наконец их пригласили в кабинет Торреса, где он продемонстрировал на экране монитора компьютерную модель операции, которую перенес мозг их сына.
Маршу эти цветные картинки ничего не говорили. Воспроизведение велось в ускоренном режиме, изображение было мутным, и понять происходящее даже посвященному было отнюдь нелегко.
– Эта программа, как вы понимаете, предназначена не для диагностики, а именно для операций, – произнес Торрес, отвернувшись от монитора. – Собственно говоря, то, что вы видите, вообще не предназначено для человеческих глаз. Эту программу должен читать компьютер, отдавать команды роботу... вся эта графика, в принципе, здесь не нужна. Это – побочный продукт в своем роде...
– Я все равно ничего не смыслю в ней, – отрезал Марш, не глядя на Торреса. – Вы обещали объяснить нам, что происходит с Алексом, а вместо этого показываете какие-то компьютерные сказки. Все, хватит. Выбирайте. Либо вы все сейчас же выкладываете, либо мы – я и моя жена – немедленно уходим отсюда. И встретимся мы с вами уже в суде. Объяснить еще раз – или вам и так все понятно?
Торрес не успел ответить – раздался телефонный звонок.
– Я велел ни с кем меня не соединять, – звенящим от гнева голосом произнес Торрес в трубку. Через секунду он, плотнее прижав трубку к уху, поднял глаза на сидевшего перед ним Марша Лонсдейла. – Это вас. Полиция. По-моему, у них снова что-то случилось.
Марш почти вырвал трубку из руки Торреса.
– Доктор Лонсдейл. Да, сержант, я узнал вас. Что-то произошло?
На несколько минут в кабинете воцарилось молчание. Когда Марш повесил трубку, Эллен сразу заметила, как побледнел ее муж.
– Марш... – выдохнула Эллен. – Там... что-то с Алексом?
– С Алексом... – голос Марша был едва слышен. – Это Финнерти... они хотят поговорить с ним...
– Опять? – Эллен почувствовала, как бешено и неровно забилось сердце. – Но они же только сегодня... А для чего?
– Только что найдена убитой Синтия Эванс... на гасиенде, вместе с дочерью, Кэролайн... Финнерти говорит, есть причины подозревать в этом Алекса...
Не в силах вымолвить ни слова, Эллен смотрела на мужа. Торрес резко поднялся из-за письменного стола.
– Если он действительно сказал такое, то он просто дурак, – его черные глаза сверкали от ярости.
– Но... он именно так сказал... – Марш все еще говорил шепотом. Торрес медленно опустился на стул, Марш повернулся к нему, с шумом выдохнул.
– Доктор Торрес, – теперь голос его звучал нормально, – прошу вас рассказать мне, в чем именно состояла суть операции.
– В том, что я спас его, – ответил Торрес, но было заметно, что самообладание изменило ему. Встретившись глазами с Маршем, он отвел взгляд, снова повисла долгая пауза. Затем, нахмурив брови, Торрес произнес: – Хорошо. Я расскажу вам обо всем, что сделал. И тогда вы поймете – Алекс не мог никого убить. – Он опять замолчал, и когда заговорил вновь, Маршу показалось, что обращается он не к Эллен и ни к нему, а к себе, доктору Раймонду Торресу. – Да, он не мог никого убить. Это абсолютно исключено. Невозможно.
Медленно, не упуская ни одной детали, Торрес начал рассказ о методах лечения больного по имени Алекс Лонсдейл.
Глава 23
Стараясь унять дрожь в руках, Эллен ощупывала взглядом лицо мужа, тщетно пытаясь найти на нем ответ – говорит ли Торрес им сейчас правду или снова пытается скрыть ее... Лицо Марша, однако, сохраняло каменное выражение, которое приняло в самом начале длинного рассказа Раймонда Торреса.
– Но... что же все это значит? – Эллен наконец набралась смелости. Реакция мужа – вернее, отсутствие таковой – пугало ее.
– Совершенно ничего не значит, – ответил Марш, – поскольку абсолютно невыполнимо с медицинской точки зрения.
– Думайте что хотите, доктор Лонсдейл, – Торрес пожал плечами, – но все, что я рассказал вам – чистая правда, от первого слова до последнего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88