Ладно – только бы эта развалюха продержалась то время, пока он будет работать на этих Эвансов. На деньги, которые они ему заплатят, он сможет купить себе новый грузовик. Сегодня, однако, первый день, а он опоздал – не дай Бог, потеряет, еще не получив, такое классное место. Он прибавил газу, и машина, закашляв, нехотя поползла вверх по склону холма.
Потом он вспоминал – именно перед последним поворотом он увидел этого парня, бредущего по обочине с громадным ружьем в руке, рубашка и лицо – в крови. Затормозив, он высунулся и окликнул его. Парень, казалось, его не слышал. Хосе позвал громче, парень повернул голову в его сторону.
– С тобой все в порядке? – спросил Хосе. – Может, тебе какая-нибудь помощь нужна?
Несколько секунд парень в упор смотрел на него, затем отрицательно мотнул головой и, отвернувшись, зашагал по дороге. Наблюдая за ним, Хосе увидел, как, пройдя еще несколько домов, парень исчез за воротами в высокой белой стене, с которой – Хосе как садовник сразу заметил – кто-то недавно срезал роскошные виноградные лозы. Задумчиво покачав головой, Хосе с силой нажал на газ. Он и так опаздывал.
Въехав во двор, он сразу увидел алые пятна на южной стене и на земле, а у стены – два окровавленных женских трупа.
– Иисус, Мария и святой Иосиф... – пробормотал садовник, чувствуя, как к горлу подступает горячий ком. Выскочив из машины, он кинулся в дом. Еще бы знать, где телефон в домах этих гринго...
* * *
Алекс разглядывал себя в зеркало. Из глубокого пореза над правым глазом все еще текла кровь, рубашка высохла, стала бурой и жесткой.
Проверив магазин ружья, он удовлетворенно кивнул. Три из пяти патронов он уже израсходовал. Два оставшихся – вот они, поблескивают в своих гнездах.
И хотя память почти не сохранила происшедшее, он помнил, в каком именно месте голоса снова начали шептать ему по-испански, помнил он, и где они его оставили.
Услышал он их на склоне холма рядом с большой гасиендой, сидя там, он вспоминал рассказы Марии Торрес о давно минувших днях.
А перестали они шептать, когда он уже уходил с гасиенды и в воздухе сильно пахло порохом, по лицу его текла кровь, и хотя все тело болело, сердце его оставалось по-прежнему бесчувственно-пустым.
Пустым и холодным.
Но он знал – ночью ему снова приснится сон, и он увидит все, что случилось днем, и будет снова разрываться от той нестерпимой, неведомой боли, которую другие люди называют чувствами.
Но это будет в последний раз, потому что теперь он знал, откуда приходит к нему эта боль, и знал, как с этим справиться.
И еще он знал – он, Алекс Лонсдейл, не имеет никакого отношения к происшедшему.
Того, кто все это совершил, зовут Алехандро де Мелендес-и-Руис. Это он превратил его жизнь в цепочку кошмаров, это он не дает ему уснуть по ночам.
Значит, Алехандро надо убить. У Алекса просто нет другого выхода.
Алекс сменил рубашку, порез на лбу можно и не заклеивать.
Взяв ружье, он спустился вниз, вошел в кухню, пошарив в нижнем ящике, без труда отыскал комплект запасных ключей от машины.
Он уже выезжал из ворот, когда мимо их дома, завывая сиреной и сверкая бело-синей мигалкой, пронеслась патрульная машина полиции.
Он знал, куда они едут, и знал, что именно обнаружат сидящие в машине, когда приедут туда. Поехать за ними и изложить свою версию случившегося... Алекс резко вывернул руль, и машина рванулась в противоположную сторону.
Голова вдруг стала ясной, мысли были словно отлиты из прозрачного хрусталя. Сейчас вниз, потом по центральной улице через город, а дальше – прямо по шоссе. Через полчаса он уже будет в Пало Альто.
* * *
– Говорю тебе, что-то тут не сходится, – в десятый раз бубнил Финнерти. Неожиданно в кухне, где они с Джексоном расположились, чтобы привести в порядок свои записи, зазвонил телефон. Финнерти свирепо посмотрел на аппарат и раздраженно подумал, что эта чертова штука может звонить до тех пор, пока он не выскажет свою мысль, и произнес: – Парень сказал, что он припарковался напротив кафе, через площадь. Именно так у меня и записано.
– А у меня – что он оставил машину совсем рядом с кафе, – не унимался Джексон. Прервавшись, он кивнул на захлебывающийся телефон. – Мы вроде в твоей кухне? Значит, это тебя. Снимай.
– Черт, – плюнул Финнерти, протягивая руку к телефонной трубке. – Да? – На несколько секунд он замолчал, и Джексон видел, как постепенно с лица его сходит краска. – Ах, черт... Да, сейчас будем. Конец связи. – Положив трубку, он глубоко и шумно вздохнул и в упор взглянул на напарника. – Еще двое. Шеф хочет, чтобы мы пришли и проверили – почерк может быть сходным. Хотя по тому, что он рассказал, – ничего похожего. На сей раз – настоящая бойня.
По приезде на место Финнерти понял, что воспользовался слишком мягким сравнением. У одного из лежавших у стены тел почти полностью отсутствовала голова. Однако Финнерти сразу опознал второй труп. Пуля попала ей в грудь, и хотя лицо было искажено гримасой боли, он понял, кто это.
Кэролайн Эванс.
Рядом скорее всего – труп ее матери, Синтии.
– Звони медикам, в Центр, – бросил Финнерти подошедшему Джексону. – И скажи им – пусть сразу захватят с собой мешки. – После чего он занялся садовником Хосе Карильо, который сидел возле бассейна, стараясь не смотреть в сторону лежавших на земле тел и окровавленной белой стены над ними.
– Что-нибудь знаешь обо всем этом, Хосе? – спросил Финнерти, подходя к нему.
Хосе медленно покачал головой.
– Я сюда на работу наниматься приехал. Ну и только заехал во двор... – его голос дрогнул. – Я как их увидел, сразу бросился вам звонить. То есть, значит, в полицию.
– А больше ты ничего не видел? И... никого?
Хосе открыл было рот, чтобы ответить, но замолчал, задумавшись.
– Вспомнил что-то?
– Да вроде того... Я когда ехал сюда, парня какого-то встретил. Вид у него был, как будто дрался с кем-то не один час, и ружье в руках такое здоровое.
– А кто он – не знаешь?
Хосе покачал головой.
– Но дом, в который он вошел, показать могу.
Лицо Финнерти словно окаменело.
– Далеко?
– Нет, рядом. Прямо вниз по дороге... в начале Гасиенда-драйв.
Финнерти взглянул на патрульный автомобиль, сидевший в нем Джексон осипшим голосом кричал что-то в микрофон рации.
– Хосе, а если на твоей тачке, а? Вести сможешь?
Поколебавшись, Хосе кивнул, и Финнерти, крикнув Джексону, что вернется через несколько минут, забрался в кабину. Включив зажигание, Хосе нажал на стартер, молясь, чтобы именно сейчас его пожилой мустанг не капризничал. Двигатель чихнул, кашлянул, затем заработал.
Проехав с полмили вниз по склону холма, Хосе остановил грузовик перед чьими-то воротами.
– Вот, – кивнул он. – Сюда он вошел, Роско.
Несколько секунд Финнерти, не отрываясь, смотрел на дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Потом он вспоминал – именно перед последним поворотом он увидел этого парня, бредущего по обочине с громадным ружьем в руке, рубашка и лицо – в крови. Затормозив, он высунулся и окликнул его. Парень, казалось, его не слышал. Хосе позвал громче, парень повернул голову в его сторону.
– С тобой все в порядке? – спросил Хосе. – Может, тебе какая-нибудь помощь нужна?
Несколько секунд парень в упор смотрел на него, затем отрицательно мотнул головой и, отвернувшись, зашагал по дороге. Наблюдая за ним, Хосе увидел, как, пройдя еще несколько домов, парень исчез за воротами в высокой белой стене, с которой – Хосе как садовник сразу заметил – кто-то недавно срезал роскошные виноградные лозы. Задумчиво покачав головой, Хосе с силой нажал на газ. Он и так опаздывал.
Въехав во двор, он сразу увидел алые пятна на южной стене и на земле, а у стены – два окровавленных женских трупа.
– Иисус, Мария и святой Иосиф... – пробормотал садовник, чувствуя, как к горлу подступает горячий ком. Выскочив из машины, он кинулся в дом. Еще бы знать, где телефон в домах этих гринго...
* * *
Алекс разглядывал себя в зеркало. Из глубокого пореза над правым глазом все еще текла кровь, рубашка высохла, стала бурой и жесткой.
Проверив магазин ружья, он удовлетворенно кивнул. Три из пяти патронов он уже израсходовал. Два оставшихся – вот они, поблескивают в своих гнездах.
И хотя память почти не сохранила происшедшее, он помнил, в каком именно месте голоса снова начали шептать ему по-испански, помнил он, и где они его оставили.
Услышал он их на склоне холма рядом с большой гасиендой, сидя там, он вспоминал рассказы Марии Торрес о давно минувших днях.
А перестали они шептать, когда он уже уходил с гасиенды и в воздухе сильно пахло порохом, по лицу его текла кровь, и хотя все тело болело, сердце его оставалось по-прежнему бесчувственно-пустым.
Пустым и холодным.
Но он знал – ночью ему снова приснится сон, и он увидит все, что случилось днем, и будет снова разрываться от той нестерпимой, неведомой боли, которую другие люди называют чувствами.
Но это будет в последний раз, потому что теперь он знал, откуда приходит к нему эта боль, и знал, как с этим справиться.
И еще он знал – он, Алекс Лонсдейл, не имеет никакого отношения к происшедшему.
Того, кто все это совершил, зовут Алехандро де Мелендес-и-Руис. Это он превратил его жизнь в цепочку кошмаров, это он не дает ему уснуть по ночам.
Значит, Алехандро надо убить. У Алекса просто нет другого выхода.
Алекс сменил рубашку, порез на лбу можно и не заклеивать.
Взяв ружье, он спустился вниз, вошел в кухню, пошарив в нижнем ящике, без труда отыскал комплект запасных ключей от машины.
Он уже выезжал из ворот, когда мимо их дома, завывая сиреной и сверкая бело-синей мигалкой, пронеслась патрульная машина полиции.
Он знал, куда они едут, и знал, что именно обнаружат сидящие в машине, когда приедут туда. Поехать за ними и изложить свою версию случившегося... Алекс резко вывернул руль, и машина рванулась в противоположную сторону.
Голова вдруг стала ясной, мысли были словно отлиты из прозрачного хрусталя. Сейчас вниз, потом по центральной улице через город, а дальше – прямо по шоссе. Через полчаса он уже будет в Пало Альто.
* * *
– Говорю тебе, что-то тут не сходится, – в десятый раз бубнил Финнерти. Неожиданно в кухне, где они с Джексоном расположились, чтобы привести в порядок свои записи, зазвонил телефон. Финнерти свирепо посмотрел на аппарат и раздраженно подумал, что эта чертова штука может звонить до тех пор, пока он не выскажет свою мысль, и произнес: – Парень сказал, что он припарковался напротив кафе, через площадь. Именно так у меня и записано.
– А у меня – что он оставил машину совсем рядом с кафе, – не унимался Джексон. Прервавшись, он кивнул на захлебывающийся телефон. – Мы вроде в твоей кухне? Значит, это тебя. Снимай.
– Черт, – плюнул Финнерти, протягивая руку к телефонной трубке. – Да? – На несколько секунд он замолчал, и Джексон видел, как постепенно с лица его сходит краска. – Ах, черт... Да, сейчас будем. Конец связи. – Положив трубку, он глубоко и шумно вздохнул и в упор взглянул на напарника. – Еще двое. Шеф хочет, чтобы мы пришли и проверили – почерк может быть сходным. Хотя по тому, что он рассказал, – ничего похожего. На сей раз – настоящая бойня.
По приезде на место Финнерти понял, что воспользовался слишком мягким сравнением. У одного из лежавших у стены тел почти полностью отсутствовала голова. Однако Финнерти сразу опознал второй труп. Пуля попала ей в грудь, и хотя лицо было искажено гримасой боли, он понял, кто это.
Кэролайн Эванс.
Рядом скорее всего – труп ее матери, Синтии.
– Звони медикам, в Центр, – бросил Финнерти подошедшему Джексону. – И скажи им – пусть сразу захватят с собой мешки. – После чего он занялся садовником Хосе Карильо, который сидел возле бассейна, стараясь не смотреть в сторону лежавших на земле тел и окровавленной белой стены над ними.
– Что-нибудь знаешь обо всем этом, Хосе? – спросил Финнерти, подходя к нему.
Хосе медленно покачал головой.
– Я сюда на работу наниматься приехал. Ну и только заехал во двор... – его голос дрогнул. – Я как их увидел, сразу бросился вам звонить. То есть, значит, в полицию.
– А больше ты ничего не видел? И... никого?
Хосе открыл было рот, чтобы ответить, но замолчал, задумавшись.
– Вспомнил что-то?
– Да вроде того... Я когда ехал сюда, парня какого-то встретил. Вид у него был, как будто дрался с кем-то не один час, и ружье в руках такое здоровое.
– А кто он – не знаешь?
Хосе покачал головой.
– Но дом, в который он вошел, показать могу.
Лицо Финнерти словно окаменело.
– Далеко?
– Нет, рядом. Прямо вниз по дороге... в начале Гасиенда-драйв.
Финнерти взглянул на патрульный автомобиль, сидевший в нем Джексон осипшим голосом кричал что-то в микрофон рации.
– Хосе, а если на твоей тачке, а? Вести сможешь?
Поколебавшись, Хосе кивнул, и Финнерти, крикнув Джексону, что вернется через несколько минут, забрался в кабину. Включив зажигание, Хосе нажал на стартер, молясь, чтобы именно сейчас его пожилой мустанг не капризничал. Двигатель чихнул, кашлянул, затем заработал.
Проехав с полмили вниз по склону холма, Хосе остановил грузовик перед чьими-то воротами.
– Вот, – кивнул он. – Сюда он вошел, Роско.
Несколько секунд Финнерти, не отрываясь, смотрел на дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88