После того, как он ушел в самоволку, здесь некоторое время хозяйничал Борман. Потом Кессельринг и его сотрудники. Теперь он наш. Территория достаточно хорошо засекречена, чтобы создать у местных жителей впечатление, будто там проводятся какие-то технические исследования, но в этом нет ничего удивительного, если вспомнить его историю. Как бы то ни было, добропорядочные жители Пуллаха обходят его стороной, предпочитая не задумываться о происходящем там, даже если это безобидная компания экономических и коммерческих умников. Думаю, у них хорошо получается, ведь и Дахау в нескольких милях оттуда.
«Кажется, о Пуллахе позаботятся, – подумал я. – Но как быть с Абсом? Для человека, который пожелал увековечить память героя немецкого Сопротивления – если таковое существовало, – было несколько странным убить невинного человека единственно ради того, чтобы остаться неизвестным. И каким образом Абс связан с Линденом, охотником за нацистами? Был своего рода осведомителем? И может быть, Абса убили так же, как Линдена и Дрекслеров?»
Я допил свой кофе, закурил сигарету и успокоил себя тем, что в данный момент никакой суд, кроме моего собственного, не задаст мне ни этот, ни какой-либо другой вопрос.
Трамвай тридцать девятого маршрута шел на запад по Зиверингштрассе в Деблинг. Он остановился, чуть не доезжая до Венского леса, отрога Альп, который простирался до самого Дуная.
Киностудия – это не то место, где можно увидеть какие-либо явные признаки производства. Невостребованное оборудование вечно лежит в фургонах, предназначенных для его перевозки. Декорации всегда незавершены, даже когда их уже построили. Но там непременно толчется масса людей, все они исправно получают зарплату, но, кажется, только и делают, что курят сигареты и нянчат чашки с кофе, причем они стоят, потому что их не считают достаточно важными персонами, чтобы предоставить им кресла. Для того, кто настолько глуп, чтобы финансировать такое явно расточительное предприятие, фильм, должно быть, представляется самым дорогим отрезом после китайского шелка. «Уж доктор Либль, – подумал я, – здесь от нетерпения с ума сошел бы».
Остановив человека с папкой в руках, я спросил, как найти управляющего, и он указал мне на маленький офис на первом этаже. Управляющий оказался высоким мужчиной с брюшком, в сиреневом кардигане, волосы у него были крашеные. Он выслушал мое дело, как если бы я просил у него руки его племянницы.
– Вы кто, что-то вроде полицейского? – спросил он, расчесывая ногтем свою буйную бровь. Откуда-то из глубины здания донесся громкий звук трубы, заслышав который он явственно поморщился.
– Детектив, – схитрил я.
– Ну, мы всегда рады сотрудничать с вами по мере возможности. На какую роль, вы сказали, пробовалась эта девушка?
– Я не говорил. Боюсь, я не знаю. Но это было в последние две-три недели.
Он поднял телефонную трубку и нажал на переключатель.
– Вилли? Это я, Отто. Будь хорошим мальчиком, загляни ко мне в кабинет на минутку. – Он положил трубку на рычаг и проверил, в порядке ли его прическа. – Вилли Райхман управляет постановками. Может быть, он сумеет вам помочь.
– Спасибо, – поблагодарил я и предложил ему сигарету.
Он заложил ее за ухо со словами:
– Как вы добры! Я ее выкурю позже.
– Что вы сейчас снимаете? – поинтересовался я, пока мы ждали. Играющий на трубе взял несколько высоких нот, которые явно друг с другом не сочетались.
Отто издал стон и лукаво уставился в потолок.
– Фильм называется «Ангел с трубой», – сказал он, причем энтузиазм в его тоне подозрительно отсутствовал. – Он сейчас уже более или менее закончен, но этот режиссер все любит доводить до совершенства.
– Это случайно на Карл Хартл?
– Да, а вы его знаете?
– Только «Цыганского барона».
– А, – сказал он кисло, – это...
В дверь постучали, и низенький человек с ярко-красными волосами вошел в офис. Он напомнил мне тролля.
– Вилли, это герр Гюнтер. Он – детектив. Если ты сможешь простить, что ему понравился «Цыганский барон», то тогда, наверное, сумеешь оказать кое-какую помощь. Он ищет девушку, актрису, которая была здесь не так давно на распределении ролей.
Вилли неуверенно улыбнулся, открывая маленькие неровные зубы, похожие на кусочки каменной соли, кивнул и сказал пронзительным голосом:
– Нам лучше пройти в мой кабинет, герр Гюнтер.
– Не задерживайте Вилли надолго, герр Гюнтер, – распорядился Отто, когда я вслед за миниатюрным Вилли выходил в коридор. – У него встреча через пятнадцать минут.
Вилли повернулся и тупо посмотрел на студийного менеджера. Отто раздраженно вздохнул:
– Ты что, никогда ничего не пишешь себе в записную книжку, Вилли? К нам приезжает этот англичанин с «Лондон-фильм». Господин Линдон Хейнес. Помнишь?
Вилли что-то проворчал и, пройдя по коридору к другому кабинету, впустил меня внутрь.
– Итак, как зовут эту девушку? – спросил он, указывая на стул.
– Лотта Хартман.
– Вы знаете название компании?
– Нет, но я знаю, что она приходила сюда две недели назад.
Райхман сел и открыл один из ящиков стола.
– Так, за последний месяц мы набирали актеров только на три фильма, поэтому не будет ничего сложного... – Его коротенькие пальцы достали три папки. Положив на книгу записей, он стал перелистывать их содержимое. – Девица попала в передрягу?
– Нет. Просто она может знать кое-кого, способного помочь полиции в расследовании, которое мы проводим.
Это, по крайней мере, была правда.
– Так, если она пробовалась на роль в прошлом месяце, ее имя будет в одной из этих папок. Возможно, нам не хватает привлекательных развалин в Вене, но чего-чего, а актрис здесь навалом. И, заметьте, половина из них – шлюхи. Даже в лучшие времена актриса – это синоним шлюхи.
Он закончил с одной папкой и взялся за другую.
– Не могу сказать, будто мне жаль, что нет развалин, – заметил я. – Я из Берлина. У нас развалин – по высшему разряду.
– Разве я этого не знаю? Но этому англичанину, с которым у меня встреча, непременно нужны развалины здесь, в Вене. Чтоб было как в Берлине. Как у Росселлини. – Он печально вздохнул. – Я спрашиваю вас, что еще есть кроме района Оперы и Кольца?
Я сочувственно покачал головой.
– На что он надеется? Война кончилась три года тому назад. А он, похоже, думает, что мы отложим восстановление на тот случай, если подвернется английская съемочная группа? Может, в Англии все это происходит дольше, чем в Австрии? Меня это ничуть не удивило бы: вспомните, сколько бюрократов породила Англия. Нигде не встречал их в таком количестве. Бог знает, что я сейчас буду говорить этому парню. К тому времени, как они начнут снимать, не останется и разбитого окна.
Он бросил на стол листок бумаги с пришпиленной в левом верхнем углу фотографией, какие делают на паспорт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86