В часовне такой величины, что своими размерами она могла претендовать на звание первого чуда света, где и проходило отпевание Линдена, службы отправлялись одна за другой, и я обнаружил, что разминулся с похоронной процессией капитана всего на несколько минут.
Я без труда заметил маленький кортеж, медленно продвигавшийся по заснеженному парку к французскому сектору, где католик Линден должен был обрести последнее пристанище. Но для идущего пешком человека догнать его оказалось нелегко, к тому времени, когда я подошел, дорогой гроб уже медленно опускали в темно-коричневую могилу, подобно тому как резиновую лодку спускают в грязную воду гавани.
Родные Линдена, сцепив руки наподобие полицейских при разгоне демонстрации, стоически переносили свое горе, точно намеревались удостоиться за это медали.
Парадно одетый отряд почетного караула поднял свои винтовки и прицелился в падающий снег. Когда они дали залп, мной овладело неприятное ощущение. Я будто снова оказался в Минске. Вот еду в штаб-квартиру и вдруг останавливаюсь, привлеченный звуком выстрелов; взобравшись на насыпь, вижу шестерых мужчин и женщин, стоящих на коленях у края общей могилы, доверху заполненной многочисленными телами. Некоторые были еще живы. Позади обреченных людей – отряд СС под командованием молодого полицейского офицера. Звали его Эмиль Беккер.
– Вы его друг? – прервал мои воспоминания мужчина, американец, остановившийся позади меня.
– Нет, – ответил я, – подошел на звук оружейной стрельбы, как-то, знаете ли, непривычно в таком месте.
Я понятия не имел, присутствовал ли этот американец на похоронах или он шел за мной от часовни, но на человека, караулившего меня около офиса Либля, он был не похож. Я указал на свежую могилу:
– Скажите, а кого похоронили?
– Парня по имени Линден.
Немецкий не был родным языком для моего собеседника, поэтому, может, я и ошибался, но мне показалось, что в голосе американца отсутствовал даже намек на какие-либо эмоции.
Не обнаружив среди присутствующих на похоронах никого, хотя бы отдаленно напоминавшего Кенига – в общем-то, я и не ожидал его здесь увидеть, – я тихо пошел прочь, к своему удивлению обнаружив, что американец идет рядом со мной.
– Все-таки для живых гораздо легче думать о кремации, – сказал он. – Чего стоят, согласитесь, ужасные предположения о том, как подвергнется гниению любимое существо. Они не дают покоя с настойчивостью солитера. Смерть сама по себе достаточно гнусное явление, чтобы еще позволять червякам кормиться за ее счет. Я-то, уж поверьте, знаю: похоронил обоих родителей и сестру. Но эти люди – католики. Они не хотят упустить свой шанс на воскрешение. Как будто Господь намерен беспокоиться по поводу, – взмахом руки он обвел кладбище, – всего этого. А вы католик?
– Иногда, – сказал я. – Когда тороплюсь на поезд или стараюсь протрезветь.
– Линден, бывало, молился Святому Антонию, – заметил американец. – Полагаю, он – покровитель заблудших душ.
«Интересно, он что, пытается говорить загадками», – подумал я и ответил:
– Я ему никогда не молюсь.
Вслед за мной он вышел на дорогу, которая вела к часовне. Это была длинная аллея, обсаженная безжалостно подрезанными деревьями, и комочки снега в развилках похожих на канделябры ветвей напоминали огарки оплывших поминальных свечей.
Указывая на одну из припаркованных машин, «мерседес», он спросил:
– Вас не подвезти в город? У меня здесь машина.
Я действительно был неважным католиком. Убийство людей, пусть даже и русских, – огромный грех, и его не так-то просто объяснить Создателю. Тем не менее мне вовсе не нужно было обращаться за советом к Святому Михаилу, покровителю полицейских, чтобы распознать сотрудника военной полиции.
– Вы можете подбросить меня до главных ворот, если хотите, – услышал я собственный ответ.
– Конечно, залезайте.
На похороны и их участников он уже не обращал никакого внимания. Теперь его интересовало новое лицо, то бишь я. Возможно, во мне он увидел человека, способного пролить хоть какой-то свет на кромешную тьму всего этого запутанного дела. Интересно, что бы он сказал, узнай о том, сколь мои намерения совпадают с его собственными и что в первую очередь из-за эфемерной надежды на подобную встречу я и пришел на похороны Линдена.
Американец ехал медленно, как будто двигался в похоронном кортеже, без сомнения надеясь протянуть время, чтобы узнать, кто я и почему оказался возле могилы Линдена.
– Меня зовут Шилдс, – начал он. – Рой Шилдс.
– Бернхард Гюнтер, – ответил я, решив его не дразнить.
– Вы из Вены?
– Нет, я родился в другом месте.
– А где?
– В Германии.
– Я сразу усомнился, что вы австриец.
– Герр Линден, – спросил я, сменив тему, – был вашим близким другом?
Американец засмеялся и отыскал сигареты в верхнем кармане своей спортивной куртки.
– Линден? Да я его вообще не знал.
Он вытащил зубами сигарету, а затем передал пачку мне.
– Его убили несколько недель назад, и мой шеф счел нелишним, чтобы я представлял наш отдел на похоронах.
– А какой отдел вы имеете в виду? – спросил я в полной уверенности, что знаю ответ.
– Международный патруль. – Прикурив сигарету, он передразнил манеру американских радиодикторов: «Для вашей безопасности звоните А29500». Затем он передал мне книжечку спичек с рекламой клуба «Зебра». – Напрасно, по-моему, потратил драгоценное время, проделав весь этот путь сюда.
– Не так уж и далеко, – парировал я и добавил: – Наверное, ваш шеф предполагал, что здесь, на кладбище, может появиться убийца.
– Да нет, черт побери! – рассмеялся он. – Этот парень уже в тюрьме. Просто наш шеф, капитан Кларк, из тех, кто любит до мелочей соблюдать протокол. – Шилдс свернул на юг, к часовне. – Господи, – пробормотал он, – ну и местечко! Смахивает на какое-то дурацкое футбольное поле. Знаете, Гюнтер, дорога, с которой мы только что свернули, длиной почти в километр, и причем прямая как стрела. Я заметил вас, когда вы еще были в паре сотен метров от похоронной процессии Линдена, и подумал: «Этот человек торопится присоединиться к нам». – Он будто усмехнулся своим мыслям. – Я прав?
– Мой отец похоронен недалеко от могилы Линдена. Но, добравшись туда и увидев военных, я решил вернуться позже, когда будет поспокойнее.
– Вы проделали весь этот путь и не принесли венок?
– А вы принесли?
– Конечно, принес. Он обошелся мне в пятьдесят шиллингов.
– Обошелся вам или вашему отделу?
– Мы вообще-то пускали шапку по кругу.
– И после этого вы спрашиваете меня, почему я не принес венка?
– Да ладно, Гюнтер, – засмеялся Шилдс. – Все вы замешаны в каком-нибудь жульничестве: либо вымениваете шиллинги на доллары, либо торгуете сигаретами на черном рынке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86