— Не выношу этого сукиного сына.
— Тогда вышвырни его, — раздраженно отозвался Карл.
— От него не так-то просто избавиться. Луиза взорвется. Он ее гость — не мой.
— Почему ты ей это не объяснишь? Только скажи, что ты его не выносишь.
Коннистон покачал большой головой:
— Ты не представляешь, какую она закатит истерику, начнет жаловаться, что я...
В офисе зазвонил телефон. Раздосадованный, что им помешали, Коннистон чертыхнулся, шагнул в офис, схватил трубку и рявкнул:
— Да?
«Разве так отвечают на звонок? — подумал Оукли. — Нет, Эрл явно разваливается». Он уже хотел повернуться и уйти, но тут заметил, как лицо большого человека изменилось и побледнело. Коннистон как-то странно осел, прижимая трубку к уху. Глаза его округлились, рот открылся, рука судорожно сжала край стола. В следующую секунду, прикрыв микрофон ладонью, Коннистон прошипел:
— Параллельный. Быстро!
Оукли бросился в свою спальню, поднял трубку параллельного аппарата и услышал какой-то странный, будто запись на старом фонографе, голос Терри: «...имеет оружие. Один из них хочет убить меня, потому что я могу их опознать. Пожалуйста, папочка».
Продолжительное время в трубке ничего не было слышно, хотя связь не прерывалась. Затем слух Оукли взорвал напряженный, невозможно громкий крик Коннистона:
— Алло? Алло?
Ему ответил холодный, почти механический голос:
— Я дважды прокрутил вам пленку, мистер Коннистон. Надеюсь, вы все поняли?
— Ты гребаный ублюдок, — выдохнул Коннистон. — Чего ты хочешь?
— Денег, мистер Коннистон.
— Кто ты?
— Мне нравится думать о себе как о налоговом инспекторе или о ком-то вроде того. Отнимаю деньги у людей, у которых их слишком много...
— Кто ты?
— Перестаньте, мистер Коннистон! Вы ведь не ждете ответа на этот вопрос, не так ли? Бросьте тянуть время, вам все равно не удастся выяснить, откуда я звоню, уж поверьте. Итак, я хочу полмиллиона долларов наличными. Соберите их завтра и ждите дальнейших инструкций. Только не раздражайте меня, помечая деньги. Никаких инфракрасных чернил, последовательных номеров, радиоактивного порошка. Я знаю все эти штучки получше, чем вы, и знаю, как их обнаружить. Ваша дочь будет освобождена только тогда, когда я удостоверюсь, что деньги чистые. Я понятно говорю?
— Вряд ли я смогу собрать столько наличными завтра. Ты дурак.
— Захотите — сможете.
— Пятьдесят тысяч, может быть. Не больше.
— Вы что, хотите поторговаться? Ведь речь идет о жизни Терри. Ну-ну! Цена продавца полмиллиона долларов.
— Пьяница тоже хочет десятидолларовое шотландское виски, но довольствуется и вином за сорок девять центов.
Слушая, Оукли не верил своим ушам. Должно быть, Коннистон сошел с ума. Пульс загрохотал в его висках, он сжал трубку так, что заболели суставы.
Между тем мужской голос в трубке продолжал:
— Ваше мужество не делает вам чести, мистер Коннистон. Это от незнания. Когда вы успокоитесь, то будете вынуждены согласиться.
— Слушай, ты! — проревел Коннистон.
— Дайте мне закончить.
— Нет. Это ты дашь мне закончить. Если повредишь хоть волосок на ее голове, я потрачу все до последнего цента, но увижу тебя мертвым. Ясно?
— Конечно. Не беспокойтесь. С нею все будет в порядке, если выполните мои требования. Договорились?
— Ты слишком много просишь, это невозможно.
— Не попросишь — не получишь. Вы все сделаете так, как я хочу, мистер Коннистон.
— Подожди! Как я узнаю, что она все еще жива? Как я узнаю, что вы не убили ее после записи?
— Конечно, я ждал, что вы об этом спросите. Ну, наверное, у вас найдутся вопросы, на которые только Терри знает ответы. Задайте их мне, я ей передам, мы ее запишем, а когда я позвоню вам насчет того, как передать выкуп, прокручу пленку. Удовлетворены?
— Не очень. Я хочу...
— Кому какое дело, что вы хотите? — Голос показался Оукли вязким, будто медленно текущая нефть. — Хватит бормотать, задавайте ваши вопросы.
— Ладно, что она мне сказала, когда я построил бассейн? — проговорил Коннистон как-то униженно, словно побитый. — И еще спросите, как я всегда ее называю.
— Идет. Только смотрите, чтобы никакого ФБР, никакой полиции, никого. Ясно? Я замечу любых ищеек, вынюхивающих вокруг, и тогда вы никогда не увидите вашей дочери. Собирайте деньги. Завтра к вечеру получите от меня известие.
Раздался щелчок.
Оукли опустил трубку и, как сомнамбула, пошел в офис. Коннистон все еще держал телефонную трубку в руке. Когда Карл вошел, он потянулся через стол, чтобы выключить магнитофон, который установил шесть месяцев назад, чтобы автоматически записывать все телефонные разговоры. Это было еще одно из проявлений его развивающейся паранойи.
— Свяжись с Орозко, — попросил Эрл каким-то ломающимся голосом.
Оукли взял трубку из его рук и положил ее на рычаг:
— Давай вначале поговорим.
— Свяжись с Орозко. Поговорить успеем.
Оукли подумал, что вреда не будет, если он позвонит Орозко, поэтому тут же по памяти набрал код города и номер. На четвертый гудок ему ответила женщина.
— Мария? Карл Оукли. Es necesario que yo hable con Diego, pronto por favor.
— Seguro que si momento.
Оукли услышал, что где-то в доме Орозко вопит младенец. Ожидая, он незаметно следил за Коннистоном. Большой человек разминал суставы, глаза его полыхали огнем, подобно фейерверку.
— Привет, Карл. Com' esta?
— Диего, не мог бы ты подъехать прямо сейчас на ранчо Эрла Коннистона?
— Ночью?
— Да. Найми самолет.
— Понятно. Я-то надеялся сегодня хорошенько отоспаться, но, должно быть, что-то срочное?
— Такое же срочное, как мой звонок.
— Ладно. Предъявлю огромный счет.
— Только найди самолет. Будем ждать тебя через пару часов, я пошлю кого-нибудь зажечь огни на посадочной полосе.
— Хорошо. До встречи!
Оукли положил трубку и набрал трехзначный номер на внутреннем телефоне. Как только в сторожке ответили, распорядился осветить взлетное поле и встретить с джипом Орозко. Закончив разговор, повернулся к Коннистону.
Глаза Эрла напоминали два выжженных на ткани отверстия.
— А вдруг они наблюдают за ранчо? Увидят самолет и подумают, что это ФБР?
— Ты хочешь, чтобы я перезвонил Орозко и отменил встречу?
— Нет. Черт с ним! Мне нужно выпить. — Коннистон выбежал за дверь. Из холла донесся его голос: — Не отходи от телефона!
Оставшись один, Оукли задрожал. Затем в ярости от своей беспомощности в клочки изжевал сигару. Ему хотелось биться головой об стол, об стенку, крушить кулаками все, что ни подвернется под руки.
Коннистон вернулся с двумя высокими бокалами, полными виски со льдом. Один протянул Оукли, и тот взял его без слов. Громко хрустя, Коннистон разгрыз ледяной кубик, словно собака кость. Оукли наблюдал за ним с любопытством. Сделав пару глотков, Коннистон прошел к своему креслу, сел, поставил оба локтя на стол и сплел пальцы — ну прямо образец рационального спокойствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47