Да, если кто-то и представлял для него угрозу, так это княгиня, которая слишком много о нем знала и чересчур о многом догадывалась. Впрочем, даже эта последняя угроза вскорости должна была исчезнуть с горизонта: посланный Юсуповым гонец уже достиг, наверное, места назначения, и не далее чем через неделю можно было ожидать появления в окрестных лесах ватаги лихих молодцов. Как только они прибудут, их нужно первым делом отправить в Курносовку. По слухам, Аграфена Антоновна — барыня лютая, так что за пожар в ее доме спросится, несомненно, с курносовских мужичков...
За окнами простучал колесами какой-то экипаж, внизу хлопнула дверь. Поручик приподнялся на постели, но махнул рукой и снова потянулся за бутылкой. Никаких гостей он не ждал, а вставать и идти босиком к окну было лень. В конце концов, на то и постоялый двор, чтобы принимать проезжих путешественников...
По лестнице протопали тяжелые шаги, и неожиданно дверь в комнату поручика без стука распахнулась, как от сильного порыва ветра. Юсупов замер, не донеся до губ горлышко бутылки; гитара, бренча, отлетела в сторону, и в его свободной руке мгновенно, будто по волшебству, очутился пистолет. Широкое дуло уставилось прямо в лоб вошедшему; в следующее мгновение Юсупов осознал, кто стоит на пороге, и поспешно сделал богатырский глоток из бутылки, надеясь, что вино развеет явившийся ему кошмар.
Увы, вино не помогло: княгиня Аграфена Антоновна Зеленская по-прежнему стояла на пороге, заполняя своей массивной фигурой весь дверной проем. Ее объемистая грудь тяжело вздымалась — не то от гнева, для которого у княгини, несомненно, имелись веские причины, не то от излишне поспешного подъема по довольно крутой лестнице, — вислые щеки покрылись нездоровым пятнистым румянцем, глаза метали молнии, а блеклые губы кривились в злобной и вместе с тем торжествующей усмешке. Княгиня была одета в траур, ничуть ее не красивший; руки в унизанных фальшивыми драгоценностями перчатках яростно комкали черный кружевной платочек.
В течение какого-то времени остолбеневший поручик продолжал держать княгиню под прицелом, лихорадочно пытаясь сообразить, как ему быть дальше — вступить с нежданной гостьей в переговоры или попросту пристрелить ее на месте. Княгиня сама разрешила его сомнения, грузно шагнув вперед и с грохотом захлопнув за собою хлипкую дверь. Тогда Юсупов снова отхлебнул из бутылки, положил пистолет на табуретку и спустил с постели босые ноги.
— Входите, сударыня, — запоздало пригласил он, вставая и отвешивая насмешливый полупоклон. — Прошу прощения за мой непрезентабельный вид, но я менее всего ожидал визита столь высокопоставленной гостьи, как вы.
— Оно и видно, что не ждал, — заявила княгиня, брезгливо оглядываясь по сторонам. — Экий, право, свинарник! Ну, да для такого мерзавца, как ты, хлев — самое подходящее жилище. Ну, поручик, — продолжала она, сильно выделив голосом последнее слово, — и что прикажешь с тобою делать?
— Вы не поверите, сударыня, — сказал Юсупов, сбрасывая со спинки стула свой доломан и подвигая стул княгине, — но я и сам уже давно ломаю голову над тем же вопросом: что мне делать с вами? Присядьте, и попытаемся вместе решить эту проблему. Не хотите ли вина? Здесь подают на удивление приличный для такой дыры портвейн. Тоже не шедевр, конечно, но, по крайней мере, лучше того свиного пойла, коим я не раз угощался у вас в доме.
— Укороти язык, — властно прикрикнула княгиня и величаво опустилась на предложенный Юсуповым стул. — Ишь, разговорился! Не боишься, что у крыльца тебя драгунский конвой дожидается?
Юсупов рассмеялся и, извинившись, стал натягивать сапоги.
— Вряд ли, сударыня, вряд ли, — сказал он, закончив эту процедуру и топая каблуком в половицу. — Я даже не стану подбегать к окну и выглядывать наружу, потому что никакого конвоя там быть не может. Вряд ли вы станете афишировать наши отношения ради одного только удовольствия прогуляться вместе со мною по этапу.
— Размечтался, — грубовато заметила княгиня. — Кто тебе, висельнику, поверит? Скажи лучше, зачем князя Аполлона убил? Зачем дочерей обездолил? Про себя уж я не говорю...
— А кто вам сказал, сударыня, что князя убил именно я? — невинно тараща глаза, удивился Юсупов. — Ежели это ваша догадка, так и говорите о ней как о догадке. Откуда вам знать, верна она или нет?
— Да уж знаю, не сомневайся. А откуда — не твое дело. Не тебе одному секреты иметь. Одного не пойму: чем он тебе помешал-то? Неужто ты такой грех на душу взял только для того, чтобы мне навредить, лишить меня последней надежды на получение опеки над княжною?
— Да плевал я на вашу опеку! — позволил себе слегка вспылить Юсупов. — Опека, опека... Помешались вы на этой опеке! Как будто, кроме вас, отдать ее некому, опеку эту... Да коли хотите знать, если бы не я, вы бы уж давно в остроге сидели, сударыня! Где князя-то нашли, знаете? А что он там, по-вашему, делал, куда направлялся? То-то, что не знаете! А направлялся он, сударыня, прямиком к княжне Вязмитиновой, чтобы раскрыть перед нею наши — в основном, полагаю, ваши — планы. Каково это вам покажется?
— Откуда тебе ведомо, что он собирался сделать? — недоверчиво, но уже тоном ниже спросила княгиня.
— Он сам мне об этом сказал, сударыня. Возможно, вы об этом не знали, но князь Аполлон Игнатьевич был не чужд любви к театральным эффектам. Она-то его и подвела. Он имел верный шанс прострелить мне голову, но, увы, так увлекся своею обвинительной речью, что забыл взвести курок пистолета перед тем, как выстрелить.
— Старый осел! — в сердцах сказала княгиня и немедленно перекрестилась, вспомнив, что говорит о покойном. — Гляди-ка, что задумал! Да ты не врешь ли? Нет, видно, не врешь. Незачем тебе врать, потому как и убивать тебе его иначе было незачем... Ах, греховодник старый! Ах, сатир толстобрюхий!
Она впала в мрачную задумчивость, из которой ее вывел Юсупов.
— К слову, сударыня, — сказал он, — раз уж вы пришли, я могу передать вам приятную новость.
— Приятную? — поднимая на него мрачный взгляд, с огромным недоверием переспросила Аграфена Антоновна. — Быть того не может! Мнится мне, что время приятных известий для меня миновало. У меня из-за тебя жизнь рухнула, а ты про какие-то приятные новости толкуешь!
— Поверьте, сударыня, именно приятную! Рад сообщить вам, что оскорбитель ваш и вашей дочери, польский авантюрист Кшиштоф Огинский более не омрачит вашего существования. Он имел неосторожность предательски напасть на вашего покорного слугу и ныне покоится на дне Черного озера.
Княгиня пожала жирными плечами.
— Что ж, туда ему и дорога. Да ты узнал ли, что он там искал, на этом озере?
Юсупов почесал переносицу согнутым пальцем и развел руками.
— Увы, сударыня, этого он мне не сказал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88