"В конце концов, это не мое дело, кто кого обманул – Паук меня или заказчик Паука. Мое дело – получить деньги за добросовестно выполненную работу.
А из Москвы, наверное, все-таки придется уехать, устало подумал он, разминая сигарету. Теперь Барабан не успокоится, пока не прибьет мою шкуру у себя над диваном. Я выкосил почти всех его бригадиров, а Моряка шлепнул уже после того, как сам же предложил Барабану разойтись миром. Теперь меня будут искать до победного конца. Вряд ли Барабан поверит, что Моряка поставил на перо случайный лох. И вряд ли он свяжет смерть своего дружка с тем дорожно-транспортным происшествием. Он наверняка воспринял это как объявление войны, и теперь вопрос стоит просто: или я, или он. Да он давно так стоит, этот вопрос…"
Абзац почувствовал, что начинает засыпать, встрепенулся и поспешно закурил, чтобы отогнать подступающую дремоту. "То, что Паук ведет себя как друг и союзник, ничего не значит. Возможно, он просто усыпляет бдительность, чтобы в удобный момент выкинуть какой-нибудь фокус…
Господи, подумал он, до чего же я устал! Разве это жизнь? Круглые сутки бегать, как пес с консервной банкой на хвосте…"
Паук лихо затормозил возле подъезда старой панельной двенадцатиэтажки. Вставленный в дверь подъезда кодовый замок был выворочен с корнем, на облицованной светлой керамической плиткой стене красовалось выведенное с помощью аэрозольного баллончика ругательство. Дом был темным, лишь окна лестничных площадок испускали слабый мутноватый свет, да одиноко горело незашторенное окно на пятом этаже.
– О, – сказал Паук, задрав голову кверху, – кажется, нашему приятелю не спится. Наверное, угрызения совести замучили.
– Сомневаюсь, – проворчал Абзац. – Запомни, что я сказал, Паучилло: если что, первая пуля тебе.
– Что ты заладил, как попугай: первая пуля, первая пуля… Ты, главное, не торопись выпускать эту первую пулю, а то завалишь меня сдуру прямо в лифте, а потом будешь руками разводить: и куда это я, дескать, торопился?
– Обещаю ждать до последнего, – сказал Абзац.
– Ну, слава богу, – иронически откликнулся Паук.
Они поднялись на пятый этаж в скрипучем лифте и остановились перед обшарпанной дверью. Абзац скептически поморщился, разглядывая потертую обивку, сквозь прорехи которой торчали клочья серой ваты.
– Я же говорил, что он нищий, – ответил на его невысказанный вопрос Паук.
Он нажал кнопку. Внутри квартиры раздался мелодичный звонок. Светившийся слабым электрическим светом глазок потемнел.
– Кто там? – осторожно спросил мужской голос.
– Не валяйте дурака, – сказал Паук. – Вы же смотрите в глазок. Неужто не узнали? Открывайте, нам нужно поговорить.
– Нам больше не о чем разговаривать, – ответили из-за двери.
– Это вам только кажется, – терпеливо сказал Паук. – А на самом деле нам с вами есть что обсудить.
– Приходите завтра, – послышалось в ответ.
– Завтра уже наступило. Послушайте, нам действительно нужно поговорить. Настолько нужно, что, если вы немедленно не откроете, мы выломаем к чертовой матери дверь.
– Убирайтесь, или я вызову милицию.
– О-о-о! – Паук, казалось, был в полном восторге. – Торопитесь, набирайте «02»! Вы представляете, что я могу рассказать про вас в отделении? И не думайте, что вам дадут меньше, чем мне или моему приятелю. – Он кивнул в сторону Абзаца. – Вам дадут намного больше, поверьте!
– Почему это? – озадаченно спросил хозяин, по-прежнему не выказывая ни малейшего желания отпереть дверь.
– Я могу вам это объяснить, – терпеливо сказал Паук, – причем со всеми подробностями и с перечислением соответствующих статей УК. Но, если я буду декламировать, стоя на площадке, кто-нибудь из ваших соседей может позвонить в милицию раньше вас. Ну так как?
Абзац покачал головой и стрельнул окурком в лестничный пролет. Этажом ниже окурок ударился о перила и рассыпался дождем искр, как осветительная ракета.
Врезанный в тонкую дверь хлипкий стандартный замок щелкнул всего один раз, после чего дверь открылась. Абзац увидел пожилого худощавого человека в линялой футболке, растянутых бязевых штанах и домашних шлепанцах. На переносице у него кривовато сидели очки в мощной пластмассовой оправе, растрепанные седоватые волосы в беспорядке падали на лоб.
Желто-коричневые от никотина пальцы левой руки сжимали дымящуюся сигарету без фильтра. Из квартиры тянуло застарелым табачным дымом.
– Я знал, что напрасно с вами связался, – спокойно сказал хозяин, запирая за ними дверь. – Теперь вы от меня не отстанете до самой смерти. Только имейте в виду, что взять у меня нечего, а грабить я ради вас не пойду.
– Вы совершенно напрасно пытаетесь нас оскорбить, – заметил Паук. – Если бы мы были теми, кем вы нас считаете, вы уже лежали бы на полу с включенным утюгом на животе и пересчитывали уцелевшие зубы. Учитывая номер, который вы выкинули, именно так с вами и нужно было бы поступить.
Поймите, что сейчас я разговариваю с вами только из уважения к вашему горю.
– Бред какой-то, – потирая лоб, сказал Коровин. – Никак не пойму, что вам от меня надо?
– Пять тысяч долларов, – с готовностью объяснил Паук. – Те самые, которые вы задолжали вот-вот ему.
Он кивнул на Абзаца. Абзац слегка поморщился: по его мнению, без официальных представлений вполне можно было обойтись.
Коровин повернулся к Абзацу и равнодушно осмотрел его с головы до ног.
– Никогда не видел киллера, – признался он. – Знаете, молодой человек, если вы действительно не получили денег, вам будет лучше обратиться к своему приятелю. Я отдал ему ровно пять тысяч примерно неделю назад. Я не совсем понимаю, что здесь происходит… Вы, конечно, можете меня убить, но богаче вы от этого не станете.
Равнодушная интонация и бесцветный голос Коровина звучали очень убедительно. Он был совершенно непохож на жулика, промышляющего сбытом фальшивых денег. Паук? Но если бы это была затея Паука, он постарался бы как-то избежать этой очной ставки.
– Послушайте, – сказал Паук, – и постарайтесь понять, что, во-первых, вас никто не пытается обмануть, а во-вторых, никто не намерен с вами шутить.
Дело действительно очень серьезное. Деньги, которые вы мне передали, оказались фальшивыми.
Абзац покосился на Паука с невольным удивлением. Похоже было на то, что этот торговец смертью, этот мрачный шутник, этот водитель-камикадзе и впрямь с уважением относился к горю стоявшего перед ним невзрачного человечка.
– Позвольте, – сказал Коровин, – как это – фальшивыми? Этого просто не может быть.
– Скажите, «не может быть» – это просто оборот речи, или вы действительно на сто процентов уверены в том, что это невозможно? – спросил Паук.
Абзац вздохнул, огляделся по сторонам и присел на стоявший у стены низенький стульчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
А из Москвы, наверное, все-таки придется уехать, устало подумал он, разминая сигарету. Теперь Барабан не успокоится, пока не прибьет мою шкуру у себя над диваном. Я выкосил почти всех его бригадиров, а Моряка шлепнул уже после того, как сам же предложил Барабану разойтись миром. Теперь меня будут искать до победного конца. Вряд ли Барабан поверит, что Моряка поставил на перо случайный лох. И вряд ли он свяжет смерть своего дружка с тем дорожно-транспортным происшествием. Он наверняка воспринял это как объявление войны, и теперь вопрос стоит просто: или я, или он. Да он давно так стоит, этот вопрос…"
Абзац почувствовал, что начинает засыпать, встрепенулся и поспешно закурил, чтобы отогнать подступающую дремоту. "То, что Паук ведет себя как друг и союзник, ничего не значит. Возможно, он просто усыпляет бдительность, чтобы в удобный момент выкинуть какой-нибудь фокус…
Господи, подумал он, до чего же я устал! Разве это жизнь? Круглые сутки бегать, как пес с консервной банкой на хвосте…"
Паук лихо затормозил возле подъезда старой панельной двенадцатиэтажки. Вставленный в дверь подъезда кодовый замок был выворочен с корнем, на облицованной светлой керамической плиткой стене красовалось выведенное с помощью аэрозольного баллончика ругательство. Дом был темным, лишь окна лестничных площадок испускали слабый мутноватый свет, да одиноко горело незашторенное окно на пятом этаже.
– О, – сказал Паук, задрав голову кверху, – кажется, нашему приятелю не спится. Наверное, угрызения совести замучили.
– Сомневаюсь, – проворчал Абзац. – Запомни, что я сказал, Паучилло: если что, первая пуля тебе.
– Что ты заладил, как попугай: первая пуля, первая пуля… Ты, главное, не торопись выпускать эту первую пулю, а то завалишь меня сдуру прямо в лифте, а потом будешь руками разводить: и куда это я, дескать, торопился?
– Обещаю ждать до последнего, – сказал Абзац.
– Ну, слава богу, – иронически откликнулся Паук.
Они поднялись на пятый этаж в скрипучем лифте и остановились перед обшарпанной дверью. Абзац скептически поморщился, разглядывая потертую обивку, сквозь прорехи которой торчали клочья серой ваты.
– Я же говорил, что он нищий, – ответил на его невысказанный вопрос Паук.
Он нажал кнопку. Внутри квартиры раздался мелодичный звонок. Светившийся слабым электрическим светом глазок потемнел.
– Кто там? – осторожно спросил мужской голос.
– Не валяйте дурака, – сказал Паук. – Вы же смотрите в глазок. Неужто не узнали? Открывайте, нам нужно поговорить.
– Нам больше не о чем разговаривать, – ответили из-за двери.
– Это вам только кажется, – терпеливо сказал Паук. – А на самом деле нам с вами есть что обсудить.
– Приходите завтра, – послышалось в ответ.
– Завтра уже наступило. Послушайте, нам действительно нужно поговорить. Настолько нужно, что, если вы немедленно не откроете, мы выломаем к чертовой матери дверь.
– Убирайтесь, или я вызову милицию.
– О-о-о! – Паук, казалось, был в полном восторге. – Торопитесь, набирайте «02»! Вы представляете, что я могу рассказать про вас в отделении? И не думайте, что вам дадут меньше, чем мне или моему приятелю. – Он кивнул в сторону Абзаца. – Вам дадут намного больше, поверьте!
– Почему это? – озадаченно спросил хозяин, по-прежнему не выказывая ни малейшего желания отпереть дверь.
– Я могу вам это объяснить, – терпеливо сказал Паук, – причем со всеми подробностями и с перечислением соответствующих статей УК. Но, если я буду декламировать, стоя на площадке, кто-нибудь из ваших соседей может позвонить в милицию раньше вас. Ну так как?
Абзац покачал головой и стрельнул окурком в лестничный пролет. Этажом ниже окурок ударился о перила и рассыпался дождем искр, как осветительная ракета.
Врезанный в тонкую дверь хлипкий стандартный замок щелкнул всего один раз, после чего дверь открылась. Абзац увидел пожилого худощавого человека в линялой футболке, растянутых бязевых штанах и домашних шлепанцах. На переносице у него кривовато сидели очки в мощной пластмассовой оправе, растрепанные седоватые волосы в беспорядке падали на лоб.
Желто-коричневые от никотина пальцы левой руки сжимали дымящуюся сигарету без фильтра. Из квартиры тянуло застарелым табачным дымом.
– Я знал, что напрасно с вами связался, – спокойно сказал хозяин, запирая за ними дверь. – Теперь вы от меня не отстанете до самой смерти. Только имейте в виду, что взять у меня нечего, а грабить я ради вас не пойду.
– Вы совершенно напрасно пытаетесь нас оскорбить, – заметил Паук. – Если бы мы были теми, кем вы нас считаете, вы уже лежали бы на полу с включенным утюгом на животе и пересчитывали уцелевшие зубы. Учитывая номер, который вы выкинули, именно так с вами и нужно было бы поступить.
Поймите, что сейчас я разговариваю с вами только из уважения к вашему горю.
– Бред какой-то, – потирая лоб, сказал Коровин. – Никак не пойму, что вам от меня надо?
– Пять тысяч долларов, – с готовностью объяснил Паук. – Те самые, которые вы задолжали вот-вот ему.
Он кивнул на Абзаца. Абзац слегка поморщился: по его мнению, без официальных представлений вполне можно было обойтись.
Коровин повернулся к Абзацу и равнодушно осмотрел его с головы до ног.
– Никогда не видел киллера, – признался он. – Знаете, молодой человек, если вы действительно не получили денег, вам будет лучше обратиться к своему приятелю. Я отдал ему ровно пять тысяч примерно неделю назад. Я не совсем понимаю, что здесь происходит… Вы, конечно, можете меня убить, но богаче вы от этого не станете.
Равнодушная интонация и бесцветный голос Коровина звучали очень убедительно. Он был совершенно непохож на жулика, промышляющего сбытом фальшивых денег. Паук? Но если бы это была затея Паука, он постарался бы как-то избежать этой очной ставки.
– Послушайте, – сказал Паук, – и постарайтесь понять, что, во-первых, вас никто не пытается обмануть, а во-вторых, никто не намерен с вами шутить.
Дело действительно очень серьезное. Деньги, которые вы мне передали, оказались фальшивыми.
Абзац покосился на Паука с невольным удивлением. Похоже было на то, что этот торговец смертью, этот мрачный шутник, этот водитель-камикадзе и впрямь с уважением относился к горю стоявшего перед ним невзрачного человечка.
– Позвольте, – сказал Коровин, – как это – фальшивыми? Этого просто не может быть.
– Скажите, «не может быть» – это просто оборот речи, или вы действительно на сто процентов уверены в том, что это невозможно? – спросил Паук.
Абзац вздохнул, огляделся по сторонам и присел на стоявший у стены низенький стульчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89