Мэри-Линетт опять посмотрела на Вегу.
– А ты видишь ниже ее что-то маленькое и яркое, наподобие кольца?
– Вроде призрака пончика? Мэри-Линетт улыбнулась, не размыкая губ.
– Это туманность Кольцо. Я могу видеть ее только в телескоп.
Она чувствовала, что Эш смотрит на нее, и слышала, как он вздохнул, будто собирался что-то сказать. Но вместо этого снова вздохнул и опять стал смотреть на звезды. Для него это был очень подходящий момент, чтобы упомянуть о том, насколько вампиры лучше видят. Однако, если бы он это сделал, Мэри-Линетт в праведном гневе сразу прервала бы его и отвергла его предложение.
Но так как он этого не сделал, она ощутила вспышку гнева другого рода. «Ах так, значит, ты решил, что я недостойна стать вампиром... или кем-то там еще! Но для чего же я на самом деле привезла тебя сюда, в самое глухое место, какое только могла найти? Смотреть на звезды? Не думаю...
Я теперь не знаю, кто я, – вспомнила она с какой-то мрачной безнадежностью. – Боюсь, что я вот-вот преподнесу себе большой сюрприз».
– Ты не потянула себе шею? – спросил Эш.
– Может быть. – Мэри-Линетт слегка повертела головой из стороны в сторону, разминая мышцы.
– Растереть? – предложил он, стоя в нескольких шагах от нее.
Мэри-Линетт фыркнула, бросив на него пристальный взгляд.
На востоке над кедрами поднимался серп луны.
– Не хочешь пройтись? – спросила Мэри-Линетт.
– А? Да, конечно...
Они шли, и Мэри-Линетт думала о том, каково это – видеть туманность Кольцо собственными глазами. Она так страстно желала этого, что ее будто магнитом тянуло вверх.
Конечно, это чувство не было новым. Оно и прежде посещало ее много раз, и обычно все заканчивалось покупкой очередной книги по астрономии или еще одного комплекта линз для телескопа... Все это немного приближало ее к мечте.
«Но это совершенно новое искушение. Более сильное, чем я могла себе представить, от него захватывает дух.
Что, если я смогу стать чем-то большим чем сейчас? Таким же человеком, но с более обостренными чувствами? Другой Мэри-Линетт, которая действительно сможет принадлежать ночи?»
Она уже знала, что очень изменилась, стала сильнее: разве она не надавала Эшу пинков? И неоднократно! Ее восхищала чистота неистовства Кестрель. Она понимала логику «убей или будешь убит». Она мечтала о радости охоты.
Что же еще нужно, чтобы стать ночным человеком?
– Я хочу тебе что-то сказать, – произнес Эш. «Ободрить его или нет?» – подумала Мэри-Линетт. Но Эш всего лишь спросил:
– Может, мы наконец перестанем воевать друг с другом?
Помедлив, Мэри-Линетт сказала серьезно:
– Не знаю.
Они шли по лесу. Кедры возвышались над ними, как колонны в гигантском разрушенном храме. Мрачном храме. А внизу стояло такое безмолвие, что Мэри-Линетт казалось, будто она прогуливается по Луне.
Она наклонилась и сорвала лесной цветок, пробившийся сквозь мох. Это был зигаденус ядовитый. Эш тоже наклонился и поднял отломившуюся ветку тиса, которая валялась у подножия старого дерева. Они не глядели друг на друга и шли, держась на расстоянии нескольких шагов.
– Знаешь, мне говорили, что это может случиться, – сказал Эш, будто продолжая совершенно другой разговор.
– Что ты приедешь в провинциальный городок и будешь охотиться за убийцей козы?
– Что однажды я полюблю... и это будет больно. Мэри-Линетт не остановилась. Она не замедлила шаг, но и не ускорила его. Только сердце у нее сильно забилось от смешанного чувства страха и радости.
«О боже, это все-таки случилось... Не могло не случиться».
– Ты не похожа ни на кого, с кем я когда-либо встречался.
– Ты тоже.
Эш обдирал тонкую фиолетовую кору с тисовой ветки.
– Понимаешь, это трудно, потому что я всегда думал о людях... меня всегда учили думать...
– Я знаю, что ты всегда думал, – резко прервала его Мэри-Линетт. – Ты думал, что люди – отребье.
– Но, – настойчиво продолжал Эш, – дело в том... Я знаю, это звучит странно, но мне кажется, что я люблю тебя без всякой надежды на взаимность. – Он содрал еще кусок коры с ветки.
Мэри-Линетт не смотрела на него и не могла говорить.
– Я старался избавиться от этого чувства, но оно не уходит. Сначала я подумал, что если уеду из Верескового Ручья, то обо всем забуду. Теперь я знаю, это – как безумие: куда бы я ни уехал, это чувство всегда будет со мной. Я не могу избавиться от него. Поэтому нужно придумать что-то другое.
Внезапно у Мэри-Линетт резко изменилось настроение.
– Извини, – холодно сказала она, – но, боюсь, не очень приятно слышать, что кто-то любит тебя вопреки своей воле, рассудку и даже...
– ...всем своим склонностям, – холодно закончил за нее Эш. – Да, я знаю.
Мэри-Линетт остановилась и взглянула на него в упор.
– Ты не мог читать «Гордость и предубеждение», – заявила она.
– Почему бы нет?
– Потому что Джейн Остен была человеком. Эш загадочно посмотрел на нее и спросил:
– А ты откуда знаешь?
Хороший вопрос. Пугающий вопрос. Действительно, откуда ей знать, кто в истории человечества был человеком? А как насчет Галилея? Ньютона? Тихо Браге?
– Ну, Джейн Остен была женщиной, – нашлась Мэри-Линетт, отступая на более надежную почву. – А ты – шовинист и свинья.
– С этим не поспоришь.
Мэри-Линетт снова двинулась дальше. Эш последовал за ней.
– Ну а теперь я могу сказать тебе, что... гм... я вами бесконечно очарован и что я вас люблю?
Опять цитата!
– Твои сестры, помнится, говорили, что ты все время проводишь на вечеринках.
Эш все понял.
– Да, – защищался он. – Но по утрам после вечеринок я обычно долго валяюсь в постели. А в такие часы приятно что-нибудь и почитать.
Они шли не останавливаясь.
– Кроме того, мы с тобой – духовные супруги, – напомнил Эш. – Поэтому я не могу быть совершенно тупым, иначе я бы тебе не подошел.
Мэри-Линетт задумалась об этом. И еще о том, что слова Эша звучали почти робко. Он никогда не говорил так прежде.
– Эш, – произнесла она, – я не знаю. Думаю, мы не подходим друг другу. Мы совершенно несовместимы. Даже если бы я была вампиром, это ничего не изменило бы.
– Ну... – Хлестнув по стволу дерева тисовой веткой, Эш ответил так, будто почти ожидал, что к нему не прислушаются: – Ну, что касается этого... Думаю, что я мог бы изменить твое мнение.
– О чем?
– О том, что мы не подходим друг другу. Если бы...
– Что «если бы»? – после затянувшегося молчания спросила Мэри-Линетт.
– Ну, если бы ты меня поцеловала.
– Поцеловать тебя?!
– Я так и знал. Я был почти уверен, что ты не захочешь. – Он хлестнул веткой еще по одному дереву, – Впрочем, люди всегда так поступали.
Искоса наблюдая за ним, Мэри-Линетт спросила:
– Ты поцеловал бы трехсотфунтовую гориллу? Эш не сразу нашелся что ответить.
– Ну, спасибо...
– Я не имею в виду, что ты на нее похож.
– Постой, не говори.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46