– В голосе Эша появилось раздражение.
– Мы лучше умрем, чем вернемся! – заявила Джейд. Кестрель бросила на нее быстрый взгляд, подняв одну бровь.
– Ну что ж, прекрасно, я вас предупредил, – натянуто произнес Эш и помрачнел.
Вид у него был настолько решительный, что Мэри-Линетт никогда не подумала бы, что он может так выглядеть. По крайней мере, сейчас он ничуть не был похож на большого ленивого кота. Скорее уж на изящного и подтянутого тигра.
– А теперь послушайте меня внимательно, – сказал он. – Есть кое-что, чего вы не понимаете. Я сюда не в бирюльки играть приехал. У меня мало времени. Не отослать ли ваших маленьких друзей домой? Мы должны обсудить все в семейном кругу.
У Мэри-Линетт руки сжались в кулаки. Марк вцепился в Джейд; та слегка оттолкнула его локтем и нахмурилась:
– Возможно, так и вправду будет лучше.
– И не подумаю тебя оставить. Ровена закусила губу.
– Марк...
– И не подумаю! И не надо меня защищать. Он не дурак. Рано или поздно он сам поймет, что мы знаем о Царстве Ночи.
Ровена невольно затаила дыхание. Кестрель сохраняла самообладание, но все ее мышцы напряглись, будто она вновь приготовилась к сражению. Глаза Джейд наполнились серебром, Мэри-Линетт сидела очень тихо.
Все смотрели на Эша. Но тот лишь закатил глаза.
– Я знаю об этом, – сказал он с невероятным терпением. – Я хочу вышвырнуть тебя отсюда, дурень ты несчастный, прежде чем обнаружу, сколько ты знаешь.
Сестры уставились на Эша. Мэри-Линетт открыла было рот, но не нашлась что сказать.
– Я думал, ты не любишь людей, – сказал Марк.
– Не люблю. Я их ненавижу, – бодро заявил Эш.
– Тогда почему ты хочешь меня отпустить?
– Потому что, если я тебя убью, мне придется убить и твою сестру, – сообщил ему Эш с любезной плотоядной улыбкой.
– Ну и что? Почему ты ее жалеешь? Она же тебя ударила.
Эш сконфузился и не сразу ответил:
– Это так, но я могу изменить свои намерения в любую минуту.
– Нет, постой, – сказала Джейд. Она сидела, поджав под себя ноги, и свирепо глядела на брата. – Все это подозрительно. Почему это ты вдруг стал беспокоиться о смертных?
Эш ничего не ответил. Он с ожесточением глядел на огонь в камине.
И никто другой, как Ровена тихо произнесла:
– Потому что они духовные супруги. Наступило молчание. Затем – взрыв восклицаний:
– Они – кто?! Ты имеешь в виду, как я с Джейд?
– Ох, Эш, вот это номер! Видел бы все это наш отец! – Я не виновата, – сказала Мэри-Линетт. Все обернулись к ней, и ей на глаза навернулись слезы.
Протянув мимо Кестрель руку, Ровена положила ее на плечо Мэри-Линетт.
– Ты думаешь, что это на самом деле правда? – спросил Марк, переводя взгляд с Мэри-Линетт на Эша.
– Да. Думаю, правда. И я не знаю, что со всем этим делать, – ответила Мэри-Линетт, едва сдерживая слезы.
– Это правда, – угрюмо сказал Эш. – Но это не значит, что мы должны что-то с этим делать.
– О да, в этом ты прав! – воскликнула Мэри-Линетт, обрадовавшись, что опять рассердилась.
– Итак, собирайте свои игрушки и марш домой, – скомандовал Эш сестрам. – Забудем обо всем. Будем считать, что ничего не было.
Наблюдая за ним, Ровена слегка покачала головой. В ее глазах стояли слезы, но она улыбалась.
– Вот уж никогда не думала, что услышу от тебя нечто подобное. Ты так изменился... просто не верится.
– Мне самому не верится, – мрачно пробормотал Эш. – Может, это сон.
– Но теперь тебе придется признать, что обычные люди – это не отребье. Разве ты можешь быть духовным супругом какого-то отребья?
– Хорошо. Все замечательно. Люди – великолепны. В этом мы единодушны, а теперь – пора домой.
– Когда мы были маленькими, ты был такой, каким я вижу тебя сейчас, – сказала Ровена, – а потом вдруг стал вести себя так, будто ты лучше всех. Я всегда знала, что многое в тебе – просто поза, за которой скрывается страх. И всегда была уверена, что на самом деле ты и сам не веришь в ту мерзкую чепуху, которую несешь. Где-то глубоко внутри ты все тот же славный малыш, Эш.
Впервые за весь вечер на лице у Эша вспыхнула улыбка.
– Не будь так уверена.
Мэри-Линетт становилось не по себе, пока она слушала все это, и, чтобы не выдать своего волнения, она обратилась к Ровене:
– Не думаю, что тетушка Опал была бы того же мнения.
Эш приподнялся.
– Кстати, а где эта старая карга? Мне нужно с ней поговорить, прежде чем мы уедем.
Казалось, что это молчание никогда не кончится.
– Эш... разве ты не знаешь? – спросила Ровена.
– Конечно, он знает. Десять против одного, что он сам это сделал, – сказала Кестрель.
– О чем это я должен знать? – спросил Эш, с каждой секундой теряя терпение.
– Твоя тетя умерла, – объяснил ему Марк.
– Кто-то убил ее колом, – добавила Джейд.
Эш обвел взглядом комнату. Похоже было, что он считает все это глупой шуткой.
«О господи, – глядя на него, подумала Мэри-Линетт, – когда он напуган и смущен, вот как сейчас, то выглядит таким юным и беспомощным, таким ранимым. Почти как человек».
– Кто-то... убил... тетю Опал? Я правильно расслышал?
– Ты хочешь сказать, что ты этого не знал? – спросила Кестрель. – Чем ты занимался всю ночь, Эш?
– Бился головой о камень. Затем искал вас. Когда я вошел, вы говорили обо мне.
– И ты не натолкнулся сегодня ни на какой домашний скот? Скажем, на коз?
Эш смерил ее долгим скептическим взглядом.
– Я сыт, если ты это имеешь в виду. И без помощи коз. Какое это имеет отношение к тете Опал?
– Думаю, ему лучше показать, – сказала Ровена.
Она поднялась и отвернула коврик, покрывавший тело козы. Эш направился вслед за ней. Мэри-Линетт обернулась, чтобы лучше видеть его лицо.
Эш вздрогнул, но быстро взял себя в руки.
– Посмотри, что было у нее во рту, – спокойно сказала Ровена.
Эш осторожно поднял цветок.
– Ирис. Ну и что?
– Как давно ты был в своем клубе? – спросила Кестрель.
– Если бы я это сделал, то зачем мне было оставлять улику в виде ириса? – устало взглянув на нее, спросил Эш.
– Например, затем, чтобы сообщить нам, кто это сделал.
– Мне незачем убивать коз, чтобы что-то сообщить. Я умею говорить.
Но на Кестрель это не произвело никакого впечатления.
– Такое сообщение воздействует намного сильнее.
– Разве я похож на идиота, который тратит время на то, чтобы превратить козу в подушечку для булавок?
– Нет. Я не думаю, что это сделал ты, – как всегда, спокойно сказала Ровена. – Но ведь кто-то сделал... Возможно, тот, кто убил тетю Опал. Мы пытаемся выяснить кто.
– Ну и кого мы подозреваем?
Все обернулись к Мэри-Линетт. Она отвела глаза.
– В общем, есть тут один... – сказал Марк. – Его зовут Джереми Лаветт. Он – настоящий...
– Очень скромный парень, – прервала его Мэри-Линетт. Она считала, что сама должна рассказать о Джереми, потому что знала его лучше всех. – Мы с ним знакомы еще со времен начальной школы, и я бы никогда, никогда в жизни не поверила, что он может причинить кому-то зло, тем более пожилой женщине или животному.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
– Мы лучше умрем, чем вернемся! – заявила Джейд. Кестрель бросила на нее быстрый взгляд, подняв одну бровь.
– Ну что ж, прекрасно, я вас предупредил, – натянуто произнес Эш и помрачнел.
Вид у него был настолько решительный, что Мэри-Линетт никогда не подумала бы, что он может так выглядеть. По крайней мере, сейчас он ничуть не был похож на большого ленивого кота. Скорее уж на изящного и подтянутого тигра.
– А теперь послушайте меня внимательно, – сказал он. – Есть кое-что, чего вы не понимаете. Я сюда не в бирюльки играть приехал. У меня мало времени. Не отослать ли ваших маленьких друзей домой? Мы должны обсудить все в семейном кругу.
У Мэри-Линетт руки сжались в кулаки. Марк вцепился в Джейд; та слегка оттолкнула его локтем и нахмурилась:
– Возможно, так и вправду будет лучше.
– И не подумаю тебя оставить. Ровена закусила губу.
– Марк...
– И не подумаю! И не надо меня защищать. Он не дурак. Рано или поздно он сам поймет, что мы знаем о Царстве Ночи.
Ровена невольно затаила дыхание. Кестрель сохраняла самообладание, но все ее мышцы напряглись, будто она вновь приготовилась к сражению. Глаза Джейд наполнились серебром, Мэри-Линетт сидела очень тихо.
Все смотрели на Эша. Но тот лишь закатил глаза.
– Я знаю об этом, – сказал он с невероятным терпением. – Я хочу вышвырнуть тебя отсюда, дурень ты несчастный, прежде чем обнаружу, сколько ты знаешь.
Сестры уставились на Эша. Мэри-Линетт открыла было рот, но не нашлась что сказать.
– Я думал, ты не любишь людей, – сказал Марк.
– Не люблю. Я их ненавижу, – бодро заявил Эш.
– Тогда почему ты хочешь меня отпустить?
– Потому что, если я тебя убью, мне придется убить и твою сестру, – сообщил ему Эш с любезной плотоядной улыбкой.
– Ну и что? Почему ты ее жалеешь? Она же тебя ударила.
Эш сконфузился и не сразу ответил:
– Это так, но я могу изменить свои намерения в любую минуту.
– Нет, постой, – сказала Джейд. Она сидела, поджав под себя ноги, и свирепо глядела на брата. – Все это подозрительно. Почему это ты вдруг стал беспокоиться о смертных?
Эш ничего не ответил. Он с ожесточением глядел на огонь в камине.
И никто другой, как Ровена тихо произнесла:
– Потому что они духовные супруги. Наступило молчание. Затем – взрыв восклицаний:
– Они – кто?! Ты имеешь в виду, как я с Джейд?
– Ох, Эш, вот это номер! Видел бы все это наш отец! – Я не виновата, – сказала Мэри-Линетт. Все обернулись к ней, и ей на глаза навернулись слезы.
Протянув мимо Кестрель руку, Ровена положила ее на плечо Мэри-Линетт.
– Ты думаешь, что это на самом деле правда? – спросил Марк, переводя взгляд с Мэри-Линетт на Эша.
– Да. Думаю, правда. И я не знаю, что со всем этим делать, – ответила Мэри-Линетт, едва сдерживая слезы.
– Это правда, – угрюмо сказал Эш. – Но это не значит, что мы должны что-то с этим делать.
– О да, в этом ты прав! – воскликнула Мэри-Линетт, обрадовавшись, что опять рассердилась.
– Итак, собирайте свои игрушки и марш домой, – скомандовал Эш сестрам. – Забудем обо всем. Будем считать, что ничего не было.
Наблюдая за ним, Ровена слегка покачала головой. В ее глазах стояли слезы, но она улыбалась.
– Вот уж никогда не думала, что услышу от тебя нечто подобное. Ты так изменился... просто не верится.
– Мне самому не верится, – мрачно пробормотал Эш. – Может, это сон.
– Но теперь тебе придется признать, что обычные люди – это не отребье. Разве ты можешь быть духовным супругом какого-то отребья?
– Хорошо. Все замечательно. Люди – великолепны. В этом мы единодушны, а теперь – пора домой.
– Когда мы были маленькими, ты был такой, каким я вижу тебя сейчас, – сказала Ровена, – а потом вдруг стал вести себя так, будто ты лучше всех. Я всегда знала, что многое в тебе – просто поза, за которой скрывается страх. И всегда была уверена, что на самом деле ты и сам не веришь в ту мерзкую чепуху, которую несешь. Где-то глубоко внутри ты все тот же славный малыш, Эш.
Впервые за весь вечер на лице у Эша вспыхнула улыбка.
– Не будь так уверена.
Мэри-Линетт становилось не по себе, пока она слушала все это, и, чтобы не выдать своего волнения, она обратилась к Ровене:
– Не думаю, что тетушка Опал была бы того же мнения.
Эш приподнялся.
– Кстати, а где эта старая карга? Мне нужно с ней поговорить, прежде чем мы уедем.
Казалось, что это молчание никогда не кончится.
– Эш... разве ты не знаешь? – спросила Ровена.
– Конечно, он знает. Десять против одного, что он сам это сделал, – сказала Кестрель.
– О чем это я должен знать? – спросил Эш, с каждой секундой теряя терпение.
– Твоя тетя умерла, – объяснил ему Марк.
– Кто-то убил ее колом, – добавила Джейд.
Эш обвел взглядом комнату. Похоже было, что он считает все это глупой шуткой.
«О господи, – глядя на него, подумала Мэри-Линетт, – когда он напуган и смущен, вот как сейчас, то выглядит таким юным и беспомощным, таким ранимым. Почти как человек».
– Кто-то... убил... тетю Опал? Я правильно расслышал?
– Ты хочешь сказать, что ты этого не знал? – спросила Кестрель. – Чем ты занимался всю ночь, Эш?
– Бился головой о камень. Затем искал вас. Когда я вошел, вы говорили обо мне.
– И ты не натолкнулся сегодня ни на какой домашний скот? Скажем, на коз?
Эш смерил ее долгим скептическим взглядом.
– Я сыт, если ты это имеешь в виду. И без помощи коз. Какое это имеет отношение к тете Опал?
– Думаю, ему лучше показать, – сказала Ровена.
Она поднялась и отвернула коврик, покрывавший тело козы. Эш направился вслед за ней. Мэри-Линетт обернулась, чтобы лучше видеть его лицо.
Эш вздрогнул, но быстро взял себя в руки.
– Посмотри, что было у нее во рту, – спокойно сказала Ровена.
Эш осторожно поднял цветок.
– Ирис. Ну и что?
– Как давно ты был в своем клубе? – спросила Кестрель.
– Если бы я это сделал, то зачем мне было оставлять улику в виде ириса? – устало взглянув на нее, спросил Эш.
– Например, затем, чтобы сообщить нам, кто это сделал.
– Мне незачем убивать коз, чтобы что-то сообщить. Я умею говорить.
Но на Кестрель это не произвело никакого впечатления.
– Такое сообщение воздействует намного сильнее.
– Разве я похож на идиота, который тратит время на то, чтобы превратить козу в подушечку для булавок?
– Нет. Я не думаю, что это сделал ты, – как всегда, спокойно сказала Ровена. – Но ведь кто-то сделал... Возможно, тот, кто убил тетю Опал. Мы пытаемся выяснить кто.
– Ну и кого мы подозреваем?
Все обернулись к Мэри-Линетт. Она отвела глаза.
– В общем, есть тут один... – сказал Марк. – Его зовут Джереми Лаветт. Он – настоящий...
– Очень скромный парень, – прервала его Мэри-Линетт. Она считала, что сама должна рассказать о Джереми, потому что знала его лучше всех. – Мы с ним знакомы еще со времен начальной школы, и я бы никогда, никогда в жизни не поверила, что он может причинить кому-то зло, тем более пожилой женщине или животному.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46