Кровь имела вкус меди. Внезапно она подумала: это вкус страха.
...Дверь сарая открылась.
И тут Мэри-Линетт охватила паника.
В сарай вошел кто-то страшный. Этот кто-то сопел, как животное, но мог открыть дверь, как человек. Она его не видела: и в сарае, и снаружи было одинаково темно. Ей не пришло в голову включить фонарь, единственным ее побуждением было немедленно двинуть его лопатой, прежде чем он до нее доберется. Ею завладел чистый, первобытный инстинкт самозащиты.
Но вместо этого она лишь выдавила из себя свистящим шепотом:
– Кто это?.. Кто там?
И услышала знакомый голос:
– Я так и знал, что ты собираешься это сделать. Я тебя обыскался.
– О, черт... Марк! – Мэри-Линетт без сил прислонилась к стене сарая, выронив из рук лопату.
Козы продолжали блеять. У Мэри-Линетт звенело в ушах. Марк зашел в сарай, шаркая ногами.
– Фу... Какая вонь! Что ты здесь делаешь?
– Дурак, – вместо ответа сказала Мэри-Линетт. – Я чуть не вышибла тебе мозги.
– Ты говорила, что забудешь обо всех этих бреднях. Ты меня обманула.
– Марк, ты не... Поговорим позже... Ты ничего здесь не слышал? – Мэри-Линетт пыталась собраться с мыслями.
– Что, например?
Спокойствие Марка заставило Мэри-Линетт почувствовать себя глупо.
Затем голос брата стал более резким:
– Что-то вроде воя?
– Нет. Что-то вроде сопения. – Мэри-Линетт понемногу успокаивалась.
– Ничего я не слышал. Давай лучше пойдем отсюда подобру-поздорову. Что мы скажем, если вдруг выйдет Джейд?
Мэри-Линетт не нашлась что ответить. Марк обитал в совсем другом мире – счастливом сияющем мире, где самым худшим, что могло случиться в эту ночь, была подобная ситуация.
Наконец она сказала:
– Марк, послушай. Я твоя сестра. У меня нет никаких причин лгать тебе, или подшучивать над тобой, или унижать кого-то, кто тебе нравится. Я не хочу делать поспешных выводов... и ничего не выдумываю. Но я говорю тебе совершенно серьезно: с этими девушками что-то нечисто.
Марк открыл было рот, но она неумолимо продолжала:
– Поэтому сейчас ты волен выбрать любой из двух вариантов: либо у меня крыша поехала, либо я говорю правду. Ты действительно считаешь, что я сумасшедшая?
В эту минуту Мэри-Линетт вспомнила прошлое: как они поддерживали друг друга в те ночи, когда болела мама; как она читала ему вслух книжки; как заклеивала пластырем его царапины и оставляла ему побольше печенья на завтрак. И хотя Мэри-Линетт не могла видеть Марка в темноте, она чувствовала, что он тоже вспомнил об этом. Они испытали вместе так много. И они всегда будут вместе.
Наконец Марк спокойно произнес:
– Ты не сумасшедшая.
– Спасибо.
– Но... Джейд не может никому причинить зла. Я просто уверен в этом. И с тех пор, как я ее встретил... – Он на минуту умолк. – Мэри, кажется, теперь я знаю, для чего живу. Она не похожа ни на одну из тех девушек, которых я когда-либо встречал. Она... она такая смелая, и такая забавная, и такая... она одна такая.
«А я-то считала, что все дело в белокурых волосах, – подумала Мэри-Линетт. – Похоже, что дело серьезней».
Она была тронута и удивлена переменой, происшедшей в Марке. Но еще больше напугана. Напугана до полусмерти. Ее капризный, циничный братец нашел наконец, в кого влюбиться... и, возможно, его избранница – достойная наследница Лукреции Борджиа.
– Мэри, может, мы все-таки пойдем домой?
Марка скрывала темнота, но по его голосу Мэри-Линетт поняла, что дело и впрямь серьезней некуда. Ей стало совсем не по себе.
– Марк...
Внезапно она умолкла: снаружи зажегся свет. Они с Марком тут же, столкнувшись головами, выглянули в окно сарая.
– Закрой дверь, – прошипела Мэри-Линетт таким тоном, что Марк тут же закрыл дверь сарая.
– Сиди тихо, – добавила она, схватив его за руку и оттолкнув к соседней стене.
Она осторожно глядела в окно. Первой через заднюю дверь вышла Ровена, затем Джейд, а потом Кестрель. Кестрель несла лопату.
– О боже...
– Что случилось? – Марк попытался взглянуть в окно. Мэри-Линетт зажала ему рот рукой.
А случилось то, что девушки снова собирались копать в саду.
Сейчас они шли с пустыми руками. Но что же они намереваются делать? Уничтожить улику? Забрать ее в дом и сжечь или расчленить на куски?
Сердце у Мэри-Линетт бешено билось.
Марк бросился к окну и выглянул наружу. Мэри-Линетт услыхала, как он попытался вздохнуть, но у него перехватило дыхание. Может, он хотел найти всему этому какое-то невинное объяснение? Мэри-Линетт сжала его плечо.
Брат и сестра наблюдали, как девушки работают лопатой, сменяя друг друга. И вновь Мэри-Линетт поразилась тому, насколько они сильные. Ведь Джейд выглядела такой хрупкой.
Всякий раз, когда кто-нибудь из сестер окидывал взглядом сад, сердце Мэри-Линетт подпрыгивало в груди.
«Только бы они нас не увидели, только бы не услышали, не поймали!»
Рядом с девушками уже образовалась внушительная куча земли, но вот Ровена и Кестрель склонились над ямой. Они вытащили из нее длинный предмет, завернутый в мешок для мусора, который Мэри-Линетт уже видела прежде. Казалось, он был жестким... и поразительно легким. В тот первый раз Мэри-Линетт удивилась: пакет был слишком легким для трупа. Или слишком жестким... Как долго длится трупное окоченение?
Марк дышал неровно и тяжело, с присвистом.
Девушки понесли пакет к проходу в зарослях.
Марк выругался.
Мэри-Линетт лихорадочно соображала, что предпринять.
– Марк, оставайся здесь. Я пойду за ними...
– Я с тобой!
– Ты должен рассказать папе, если со мной что-то случится...
– Я пойду с тобой.
Времени на споры не было. В глубине души Мэри-Линетт даже обрадовалась, что Марк пойдет с ней. Она с трудом выдохнула:
– Тогда пошли. И – ни звука!
Ночь была темная, и Мэри-Линетт опасалась, что сестры уже потерялись из виду. Но когда они с Марком протиснулись сквозь кусты рододендронов, то заметили впереди свет. Крошечный подпрыгивающий белый огонек. Сестры взяли с собой ручной фонарик.
«Не шуми, ступай осторожно», – Мэри-Линетт не решалась сказать это Марку вслух. Но она снова и снова, будто заклинание, твердила это про себя. Она вся целиком сосредоточилась на тонком, похожем на хвост кометы лучике света, который вел их в темноте.
Огонек вел их на юг, к сосновому бору. Прошло немного времени, и они углубились в лес.
«Куда же они направляются?» – думала Мэри-Линетт. Она ощущала, как напрягаются ее мышцы, когда она пытается идти быстрее и при этом не шуметь. Им повезло: душистая, немного влажная сосновая хвоя густым ковром устилала землю, заглушая шаги. Мэри-Линетт почти не слышала шагов Марка позади себя, если только он не оступался.
Казалось, они шли целую вечность. Было очень темно, хоть глаз выколи, и Мэри-Линетт быстро потеряла ориентацию. Она уже не понимала, где они находятся и как смогут отсюда выбраться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
...Дверь сарая открылась.
И тут Мэри-Линетт охватила паника.
В сарай вошел кто-то страшный. Этот кто-то сопел, как животное, но мог открыть дверь, как человек. Она его не видела: и в сарае, и снаружи было одинаково темно. Ей не пришло в голову включить фонарь, единственным ее побуждением было немедленно двинуть его лопатой, прежде чем он до нее доберется. Ею завладел чистый, первобытный инстинкт самозащиты.
Но вместо этого она лишь выдавила из себя свистящим шепотом:
– Кто это?.. Кто там?
И услышала знакомый голос:
– Я так и знал, что ты собираешься это сделать. Я тебя обыскался.
– О, черт... Марк! – Мэри-Линетт без сил прислонилась к стене сарая, выронив из рук лопату.
Козы продолжали блеять. У Мэри-Линетт звенело в ушах. Марк зашел в сарай, шаркая ногами.
– Фу... Какая вонь! Что ты здесь делаешь?
– Дурак, – вместо ответа сказала Мэри-Линетт. – Я чуть не вышибла тебе мозги.
– Ты говорила, что забудешь обо всех этих бреднях. Ты меня обманула.
– Марк, ты не... Поговорим позже... Ты ничего здесь не слышал? – Мэри-Линетт пыталась собраться с мыслями.
– Что, например?
Спокойствие Марка заставило Мэри-Линетт почувствовать себя глупо.
Затем голос брата стал более резким:
– Что-то вроде воя?
– Нет. Что-то вроде сопения. – Мэри-Линетт понемногу успокаивалась.
– Ничего я не слышал. Давай лучше пойдем отсюда подобру-поздорову. Что мы скажем, если вдруг выйдет Джейд?
Мэри-Линетт не нашлась что ответить. Марк обитал в совсем другом мире – счастливом сияющем мире, где самым худшим, что могло случиться в эту ночь, была подобная ситуация.
Наконец она сказала:
– Марк, послушай. Я твоя сестра. У меня нет никаких причин лгать тебе, или подшучивать над тобой, или унижать кого-то, кто тебе нравится. Я не хочу делать поспешных выводов... и ничего не выдумываю. Но я говорю тебе совершенно серьезно: с этими девушками что-то нечисто.
Марк открыл было рот, но она неумолимо продолжала:
– Поэтому сейчас ты волен выбрать любой из двух вариантов: либо у меня крыша поехала, либо я говорю правду. Ты действительно считаешь, что я сумасшедшая?
В эту минуту Мэри-Линетт вспомнила прошлое: как они поддерживали друг друга в те ночи, когда болела мама; как она читала ему вслух книжки; как заклеивала пластырем его царапины и оставляла ему побольше печенья на завтрак. И хотя Мэри-Линетт не могла видеть Марка в темноте, она чувствовала, что он тоже вспомнил об этом. Они испытали вместе так много. И они всегда будут вместе.
Наконец Марк спокойно произнес:
– Ты не сумасшедшая.
– Спасибо.
– Но... Джейд не может никому причинить зла. Я просто уверен в этом. И с тех пор, как я ее встретил... – Он на минуту умолк. – Мэри, кажется, теперь я знаю, для чего живу. Она не похожа ни на одну из тех девушек, которых я когда-либо встречал. Она... она такая смелая, и такая забавная, и такая... она одна такая.
«А я-то считала, что все дело в белокурых волосах, – подумала Мэри-Линетт. – Похоже, что дело серьезней».
Она была тронута и удивлена переменой, происшедшей в Марке. Но еще больше напугана. Напугана до полусмерти. Ее капризный, циничный братец нашел наконец, в кого влюбиться... и, возможно, его избранница – достойная наследница Лукреции Борджиа.
– Мэри, может, мы все-таки пойдем домой?
Марка скрывала темнота, но по его голосу Мэри-Линетт поняла, что дело и впрямь серьезней некуда. Ей стало совсем не по себе.
– Марк...
Внезапно она умолкла: снаружи зажегся свет. Они с Марком тут же, столкнувшись головами, выглянули в окно сарая.
– Закрой дверь, – прошипела Мэри-Линетт таким тоном, что Марк тут же закрыл дверь сарая.
– Сиди тихо, – добавила она, схватив его за руку и оттолкнув к соседней стене.
Она осторожно глядела в окно. Первой через заднюю дверь вышла Ровена, затем Джейд, а потом Кестрель. Кестрель несла лопату.
– О боже...
– Что случилось? – Марк попытался взглянуть в окно. Мэри-Линетт зажала ему рот рукой.
А случилось то, что девушки снова собирались копать в саду.
Сейчас они шли с пустыми руками. Но что же они намереваются делать? Уничтожить улику? Забрать ее в дом и сжечь или расчленить на куски?
Сердце у Мэри-Линетт бешено билось.
Марк бросился к окну и выглянул наружу. Мэри-Линетт услыхала, как он попытался вздохнуть, но у него перехватило дыхание. Может, он хотел найти всему этому какое-то невинное объяснение? Мэри-Линетт сжала его плечо.
Брат и сестра наблюдали, как девушки работают лопатой, сменяя друг друга. И вновь Мэри-Линетт поразилась тому, насколько они сильные. Ведь Джейд выглядела такой хрупкой.
Всякий раз, когда кто-нибудь из сестер окидывал взглядом сад, сердце Мэри-Линетт подпрыгивало в груди.
«Только бы они нас не увидели, только бы не услышали, не поймали!»
Рядом с девушками уже образовалась внушительная куча земли, но вот Ровена и Кестрель склонились над ямой. Они вытащили из нее длинный предмет, завернутый в мешок для мусора, который Мэри-Линетт уже видела прежде. Казалось, он был жестким... и поразительно легким. В тот первый раз Мэри-Линетт удивилась: пакет был слишком легким для трупа. Или слишком жестким... Как долго длится трупное окоченение?
Марк дышал неровно и тяжело, с присвистом.
Девушки понесли пакет к проходу в зарослях.
Марк выругался.
Мэри-Линетт лихорадочно соображала, что предпринять.
– Марк, оставайся здесь. Я пойду за ними...
– Я с тобой!
– Ты должен рассказать папе, если со мной что-то случится...
– Я пойду с тобой.
Времени на споры не было. В глубине души Мэри-Линетт даже обрадовалась, что Марк пойдет с ней. Она с трудом выдохнула:
– Тогда пошли. И – ни звука!
Ночь была темная, и Мэри-Линетт опасалась, что сестры уже потерялись из виду. Но когда они с Марком протиснулись сквозь кусты рододендронов, то заметили впереди свет. Крошечный подпрыгивающий белый огонек. Сестры взяли с собой ручной фонарик.
«Не шуми, ступай осторожно», – Мэри-Линетт не решалась сказать это Марку вслух. Но она снова и снова, будто заклинание, твердила это про себя. Она вся целиком сосредоточилась на тонком, похожем на хвост кометы лучике света, который вел их в темноте.
Огонек вел их на юг, к сосновому бору. Прошло немного времени, и они углубились в лес.
«Куда же они направляются?» – думала Мэри-Линетт. Она ощущала, как напрягаются ее мышцы, когда она пытается идти быстрее и при этом не шуметь. Им повезло: душистая, немного влажная сосновая хвоя густым ковром устилала землю, заглушая шаги. Мэри-Линетт почти не слышала шагов Марка позади себя, если только он не оступался.
Казалось, они шли целую вечность. Было очень темно, хоть глаз выколи, и Мэри-Линетт быстро потеряла ориентацию. Она уже не понимала, где они находятся и как смогут отсюда выбраться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46