– Ничего такого я не помню.
Трой-младший медленно приближался к краю пропасти, признав, что его удовлетворил ход освидетельствования, удовлетворили действия Зейделя, а также выводы, сделанные тремя психиатрами.
– Когда впервые после освидетельствования вы усомнились в том, что ваш отец находился в здравом уме? – спросил Нейт.
– Когда он прыгнул.
– Десятого декабря?
– Именно.
– Значит, сомнения посетили вас сразу же?
– Да.
– Что ответил вам доктор Зейдель, когда вы поделились с ним своими сомнениями?
– Я не говорил об этом с ним.
– Не говорили?
– Нет.
– Сколько раз вы разговаривали с доктором Зейделем в период между десятым и двадцать седьмым декабря, когда было оглашено завещание?
– Не припоминаю, чтобы я с ним разговаривал.
– Вы с ним вообще не встречались?
– Нет.
– И не звонили к нему в офис?
– Нет.
– Видели ли вы его после двадцать седьмого декабря?
– Нет.
Теперь, когда Нейт подвел свидетеля к краю пропасти, надо было его подтолкнуть.
– Почему вы уволили мистера Зейделя?
В какой-то степени Трой-младший был готов к этому вопросу.
– Об этом вам лучше спросить моих адвокатов, – сказал он, надеясь, что Нейт на какое-то время отстанет от него.
– Я говорю сейчас с вами, мистер Филан. И именно вас спрашиваю, почему был уволен доктор Зейдель?
– Вам придется узнать об этом у моих адвокатов. Это часть нашей стратегии.
– Ваши адвокаты обсуждали с вами вопрос об увольнении доктора Зейделя?
– Не могу вспомнить.
– Вы одобряете то, что доктор Зейдель больше не работает на вас?
– Разумеется, одобряю.
– Почему?
– Потому что он совершил ошибку. Послушайте, мой отец был мастером водить людей за нос. Он блефовал в течение всего осмотра, так же, как делал это всю свою жизнь, а потом взял да прыгнул с балкона. Он обманул Зейделя и остальных. Они попались на его удочку, а на самом деле у него съехала крыша.
– Потому что он прыгнул?
– Да, потому что прыгнул, потому что отдал все деньги какой-то никому не известной наследнице, потому что не предпринял ничего, чтобы защитить свое состояние от налогов на наследство, потому что он уже давно был сумасшедшим.
– Но три психиатра признали, что он в здравом уме.
– Да, и совершили непростительную ошибку. Он прыгнул. Здоровые люди не выбрасываются из окон.
– А если бы ваш отец подписал другое, длинное завещание и после этого выбросился с балкона, вы бы тоже считали его сумасшедшим?
– Тогда мы бы здесь не сидели.
Это был единственный момент в двухдневном марафоне, когда Трой-младший попался на провокацию. Нейт знал, что сейчас нужно двигаться дальше, а к этому моменту вернуться позднее.
– Давайте поговорим о “Рустер иннз”, – объявил он, и плечи Троя-младшего опустились дюйма на три. Это было одно из предприятий, приведших его к банкротству, только и всего. Но Нейту нужны были все детали. Одно банкротство влекло за собой другое. Очередной провал тут же вызывал вопросы о следующем сомнительном предприятии.
В сущности, у Троя-младшего была грустная жизнь.
Хотя сочувствовать ему было трудно, Нейт понимал, что у бедолаги никогда не было отца. Он мечтал об отцовском внимании, но не имел его. Джош говорил, что Трой-старший испытывал злорадное удовольствие, когда его дети в очередной раз проваливались.
На второй день Нейт отпустил свидетеля в половине шестого. Следующим был Рекс. Он весь день прождал в коридоре и, узнав, что в этот день его не будут допрашивать, очень расстроился.
Джош вернулся из Нью-Йорка, и они с Нейтом встретились за ранним ужином.
Глава 45
Большую часть дня, когда Нейт О'Рейли изничтожал Троя-младшего, Рекс провел в коридоре суда, не отнимая от уха своего сотового телефона. У него был достаточно большой опыт участия в судебных разбирательствах, поэтому он успел усвоить, что суд – это прежде всего ожидание: ожидание адвокатов, судей, свидетелей, экспертов, ожидание назначения даты вызова в суд, ожидание своей очереди давать показания. Рекс презирал Нейта уже тогда, когда, подняв правую руку, клялся говорить правду.
И Хэрк, и Трой-младший предупредили его о том, что ему предстоит: этот адвокатишка влезет под кожу и будет гноиться там, как фурункул.
Как и в предыдущий раз, Нейт начал с раздражающих вопросов и в течение десяти минут добился того, что атмосфера в комнате накалилась. Вот уже три года Рекс был объектом пристального внимания ФБР. Банк, инвестором и директором которого был Рекс, обрушился в девяностом.
Вкладчики потеряли деньги, кредиторы, отдававшие собственность в залог, – свою собственность. Разбирательство длилось не первый год, и конца ему видно не было. Президент банка уже сидел в тюрьме, и все считали, что скоро за ним последует Рекс. В этом деле хватало грязи, и Нейт без труда растянул допрос на несколько часов.
Забавы ради он постоянно напоминал Рексу, что тот дает показания под присягой. Вполне вероятно, что пленку будут просматривать в ФБР.
Только в середине дня Нейт перешел наконец к стрип-барам. Рексу принадлежало шесть таких заведений, оформленных на имя жены, в районе Форт-Лодердейла. Он купил их у человека, которого убили в перестрелке. Пройти мимо такой темы было грешно. Нейт переползал от одного бара к другому – “Леди Удача”, “Лолита”, “Клуб Тиффани” и так далее – и по каждому задавал сотни вопросов. Спрашивал о девочках-стриптизершах: откуда они, сколько зарабатывают, употребляют ли наркотики, какие именно, прикасаются ли во время представления к посетителям и прочее, прочее, прочее.
Наконец он поинтересовался:
– Не работала ли в одном из этих заведений ваша нынешняя жена?
Верным был бы ответ “да”, но Рекс просто не мог вымолвить это слово. Шея у него побагровела, и в течение нескольких мгновений казалось, что он набросится на Нейта.
– Она была там бухгалтером, – процедил он сквозь зубы.
– Танцевала ли она когда-нибудь обнаженной?
Снова пауза – Рекс впился пальцами в край стола.
– Разумеется, нет, – последовал ответ. Это была ложь, что отлично знали все присутствовавшие.
Нейт полистал какие-то бумаги, видимо, в поисках документа, опровергающего ответ свидетеля. Все напряженно следили за ним, почти ожидая, что он извлечет сейчас на свет фотографию Эмбер в чисто символических трусиках и туфлях на высоком каблуке.
В шесть снова был объявлен перерыв до завтра, до следующего раунда пыток. Когда видеокамера была отключена и секретарь суда убирал оборудование, Рекс остановился в дверях, ткнул пальцем в Нейта и грозно произнес:
– Ни слова больше о моей жене, вы поняли?
– Это невозможно, Рекс. Все ваше имущество записано на ее имя. – Нейт помахал у него перед носом какими-то бумагами, давая понять, что располагает документами, подтверждающими этот факт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114