“Умница, Нейт!” Джош улыбнулся ему через стол.
– Об этом поговорим позже, – сказал Уиклифф. – Меня гораздо больше беспокоит представление в суд всех необходимых документов. Излишне напоминать, что истцам не терпится начать процесс.
– Душеприказчики завещателя представят свое объяснение завтра, – поспешил заверить Джош. – Мы готовы к сражению.
– А наследница?
– Над ее объяснением я еще работаю, – неопределенно ответил Нейт, словно трудился над документом уже много дней. – Но думаю, завтра тоже смогу его представить.
– То есть вы к началу процесса готовы?
– Да, сэр.
– Когда можно ожидать получения от вашей клиентки согласия вступить в права наследства?
– Этого я не могу сказать точно.
– А я формально не могу начать слушания, пока не получу его.
– Да, понимаю. Уверен, что оно поступит. Но почта там работает очень медленно.
Джош снова улыбнулся своему ставленнику.
– Вы действительно нашли ее, ознакомили с копией завещания, объяснили все, что от нее требуется, и она согласилась, чтобы вы представляли ее интересы?
– Да, сэр, – ответил Нейт, но только потому, что вынужден был это сделать.
– Вы готовы подтвердить это письменным заявлением, которое будет приобщено к делу?
– Это немного необычное требование, не так ли? – вклинился Джош.
– Вероятно, но раз мы начинаем процесс, не имея на руках подписанного Рейчел Лейн согласия вступить в права наследства, я хочу иметь хоть какой-то документ, свидетельствующий о том, что контакт с ней состоялся и она в курсе дела.
– Хорошая идея, судья, – сказал Джош. – Нейт подпишет такое заявление.
Нейт кивнул и откусил большой кусок сандвича в надежде, что с полным ртом ему не придется произносить лживые заверения.
– Она была близка с Троем? – поинтересовался Уиклифф.
Прежде чем ответить, Нейт очень долго жевал.
– Мы ведь беседуем здесь без протокола, не так ли?
– Разумеется. Мне просто хочется посплетничать. Да, и от этой сплетни будет зависеть успех или провал дела.
– Не думаю, что они были очень близки. Она не видела его несколько лет.
– А как она отнеслась к сообщению о завещании в ее пользу?
По тону Уиклиффа было ясно, что для него это действительно лишь треп, и Нейт понял: судье хочется узнать как можно больше подробностей.
– Она удивилась. Мягко выражаясь, – сухо сообщил он.
– Да уж наверное! Спросила – сколько?
– В конце концов – да. Похоже, она была ошеломлена.
– Она замужем?
– Нет.
Джош понял, что расспросам о Рейчел не будет конца. А это опасно. Уиклифф пока не должен знать, что Рейчел совершенно не интересуют деньги. Если судья будет продолжать копать, а Нейт – откровенно отвечать ему, что-то может невольно просочиться.
– Вы знаете, судья, – сказал он, мягко переводя разговор на другую тему, – это совсем несложное дело. Процесс не будет бесконечным. Они желают его поскорее закончить.
Мы хотим того же. Почему бы не ускорить сбор документов и не назначить дату суда?
Быстрый процесс по делу о наследстве был вещью неслыханной, ведь адвокаты получали почасовую оплату. Зачем же торопиться?
– Это интересно, – удивился Уиклифф. – Что у вас на уме?
– Устройте итоговую встречу как можно скорее. Соберите всех адвокатов, заставьте каждого обнародовать список предполагаемых свидетелей и документов. Отведите тридцать дней для сбора показаний под присягой и назначьте суд не позднее чем через три месяца.
– Но это очень сжатые сроки.
– В федеральном суде мы это делаем сплошь и рядом. И срабатывает. Парни, представляющие противоположную сторону, ухватятся за это, потому что их клиенты сидят на мели.
– А вам это зачем, мистер О'Рейли? Вашей клиентке тоже хочется поскорее заполучить деньги?
– А вам бы не хотелось, судья? – уклончиво ответил Нейт.
Все рассмеялись.
Когда Гриту наконец удалось преодолеть все кордоны телефонной защиты Хэрка, его первыми словами были:
– Я пойду к судье.
Хэрк нажал кнопку записи на своем аппарате и сказал:
– Добрый день, Грит.
– Я могу рассказать судье правду о том, что Снид продал свои показания за пять миллионов долларов. Все его слова – ложь.
Хэрк рассмеялся негромко, так, чтобы только Грит его слышал, и заметил:
– Вы не можете этого сделать, Грит.
– Это почему же?
– Вы плохо соображаете. Слушайте, Грит, и слушайте внимательно. Во-первых, вы подписали вексель наравне со всеми, поэтому несете такую же ответственность, как и мы.
Во-вторых, и это самое важное, вы узнали о Сниде потому, что были поверенным Мэри-Роуз, значит, обязаны молчать.
Если вы разгласите хоть какую-то информацию, полученную в силу своих профессиональных отношений с ней, это будет означать, что вы выдали тайну, доверенную вам клиентом.
Она подаст на вас жалобу, и вас исключат из гильдии адвокатов. Я лишу вас лицензии, Грит, запомните.
– Вы мерзавец, Геттис. Вы украли у меня клиента.
– Если бы ваш клиент был вами доволен, зачем бы стал искать другого адвоката?
– Имейте в виду, я так просто не сдамся.
– Не делайте глупостей.
Грит швырнул трубку на рычаг. Хэрк несколько секунд наслаждался произведенным эффектом, потом вернулся к работе.
Нейт не спеша ехал по городу. Пересек Потомак, миновал мемориал Линкольна. Снежинки бились в ветровое стекло, но снежная буря так и не разразилась. Стоя перед светофором на Пенсильвания-авеню, он посмотрел в зеркало заднего вида и заметил здание, зажатое между дюжиной других таких же, – дом, в котором он провел большую часть последних двадцати трех лет. Окно его кабинета на шестом этаже было едва различимо.
Когда он въехал в Джорджтаун, ему стали попадаться знакомые заведения – бары, кабачки, притончики, где он провел столько долгих бессмысленных часов в компании людей, которых он уже не помнил. Повернув по Висконсин-стрит на север, он увидел бар, в котором когда-то подрался с однокашником по колледжу, бывшим еще более пьяным, чем он сам. Ссору начал тот подлец. Бармен выгнал их выяснять отношения на улицу. На следующее утро Нейт явился в суд с лицом, залепленным пластырем.
Где-то здесь было и маленькое кафе, в котором он когда-то купил достаточное количество кокаина, чтобы убить себя.
Нарки [Агенты Федерального бюро по наркотикам и опасным медикаментам] накрыли кафе, когда он находился на излечении. Два его приятеля – биржевых брокера – отправились в тюрьму.
В гараже Стэффорда Нейт загрузил багажник дополнительным количеством теплых вещей и поспешно уехал.
В кармане у него лежал чек на десять тысяч долларов – гонорар за первый месяц. Налоговая инспекция требовала шестьдесят тысяч в погашение задолженности. Штраф составит столько же, а то и больше. Второй жене он задолжал около тридцати тысяч алиментов. Пока он лечился под руководством Серхио, долги его росли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114