Во сне оно быстро превращалось в дорогую элегантную яхту.
Когда мужчины-индейцы начали собираться, чтобы привести в порядок волосы и подготовиться к своим играм, Нейт и Жеви хотели было удалиться, но один из самых крупных ипиков что-то прокричал им, сверкая белоснежными зубами, – похоже, приглашал их поучаствовать в состязаниях.
Нейта спасла Рейчел.
Они отправились на то же место у ручейка под деревьями и снова уселись рядом, касаясь друг друга коленями.
– Вы мудро поступили, что не пошли со мной, – сказала она устало. Видимо, сон не освежил ее.
– Почему?
– В каждой деревне есть свой знахарь, индейцы зовут его шальюн. Он готовит снадобья из трав и корней, а также вызывает духов для решения всевозможных проблем.
– А, шаман.
– Что-то в этом роде. Скорее, колдун. В сознании индейцев существует множество духов, а шальюн как бы “регулирует их движение”. В любом случае шальюны – мои противники, ведь я представляю угрозу для их религии. Они всегда настроены враждебно, преследуют тех, кто принял христианство, донимают новообращенных. Они хотели бы, чтобы я убралась отсюда, и постоянно уговаривают вождей выгнать меня.
В последней по течению реки деревне у меня была маленькая школа, где я обучала индейцев грамоте. Я занималась с верующими, но дверь была открыта для всех. Год назад здесь разразилась эпидемия малярии, три человека умерли, и тамошний шальюн убедил вождя, что это было наказанием за мою школу. Теперь она закрыта.
Нейт слушал, не перебивая. Храбрость этой женщины и прежде удивляла его, теперь же он восхищался ею. Жара и размеренный ритм жизни создавали иллюзию безоблачного мира ипиков. Чужак и заподозрить не мог, что в их душах идет такая борьба.
– Родители Айеш, умершей девочки, христиане, причем они тверды в своей вере. Шальюн распустил слух, будто мог спасти малышку, если бы ее родители позвали его. А они, разумеется, хотели, чтобы ее лечила я. Бимы водились здесь всегда, и у местных знахарей есть снадобья против их укусов. Правда, я не видела, чтобы они хоть раз помогли. Но вчера, когда девочка умерла, уже после моего ухода шальюн созвал односельчан и устроил в центре деревни целое представление. Обвинил меня в смерти ребенка и заявил, что во всем виноват мой Бог.
Речь ее лилась быстрее обычного, словно она торопилась наговориться по-английски.
– Сегодня во время церемонии погребения шальюн вместе с несколькими горлопанами начал неподалеку исполнять свои ритуалы с танцами и песнопениями. Несчастные родители девочки были полностью сломлены горем и унижением. А я даже не смогла закончить службу. – Ее голос дрогнул, и она закусила губу.
Нейт погладил ее по руке:
– Ничего, ничего, все уже позади.
Перед индейцами Рейчел не могла позволить себе заплакать. В их глазах она всегда, при любых обстоятельствах должна быть сильной, исполненной веры и мужества. Но наедине с Нейтом можно, он поймет.
Рейчел вытерла глаза и взяла себя в руки.
– Простите, – извинилась она.
– Ничего, – повторил Нейт – ему так хотелось помочь ей.
Со стороны деревни донеслись крики – начались спортивные игры. Нейт подумал: как там Жеви? Нет, он ни за что не поддастся соблазну побороться с мальчишками.
– Вам нужно уезжать, – отрешенно произнесла Рейчел, нарушив тишину. Она полностью овладела собой, голос снова звучал как обычно.
– Что?
– Да, уезжать как можно скорее. Немедленно.
– Я очень хочу уехать, но к чему такая спешка? Через три часа стемнеет.
– У меня есть основания полагать, что оставаться для вас небезопасно. Мне кажется, в той деревне я заметила сегодня кое у кого симптомы малярии. Москиты разносят ее очень быстро.
Нейт начал чесаться и готов был тотчас прыгнуть в лодку, но потом вспомнил о своих таблетках.
– Я в безопасности, – сказал он. – Принимаю хлорочто-то.
– Хлорокин?
– Да, точно.
– Когда вы начали?
– За два дня до отъезда из Штатов.
– А где сейчас ваши таблетки?
– Я оставил их на судне.
Рейчел укоризненно покачала головой.
– Их следует принимать до, во время и после путешествия, – наставительно произнесла она, словно угроза смерти уже нависла над Нейтом. – А Жеви? – спохватилась она. – Он тоже принимает таблетки?
– Жеви служил в армии. Думаю, с ним все будет в порядке.
– Я не собираюсь спорить с вами, Нейт. И я уже поговорила с вождем. Он даст вам трех сопровождающих на двух каноэ, а я пошлю с вами Лако, чтобы он переводил. Надо выбраться на реку Ксеко, тогда путь к Парагваю будет прямым.
– Сколько туда плыть?
– До Ксеко – часа четыре. До Парагвая – шесть. Вы ведь поплывете по течению.
– Похоже, вы все предусмотрели.
– Поверьте мне, Нейт. Я дважды болела малярией, никому такого не пожелаю. Второй раз я чуть не умерла.
Нейту никогда не приходило в голову, что она может умереть. С наследством Филана было достаточно забот и теперь, пока она прячется в джунглях. Но если она умрет, потребуются годы, чтобы уладить дело.
Его восхищала эта женщина. В ней было все, чего недоставало ему: сила, смелость, непоколебимая вера, умение радоваться простым вещам, убежденность в том, что она нашла свое место в жизни.
– Не умирайте, Рейчел, – сказал он.
– Смерти я не боюсь. Для истинного христианина смерть – награда. Но вы все же молитесь за меня, Нейт.
– Обещаю, что буду молиться.
– Вы хороший человек. У вас доброе сердце и ясный ум.
Просто вам нужно немного помочь.
– Знаю. Я не слишком силен.
Бумаги в непромокаемом свернутом конверте лежали у него в кармане. Он достал их.
– Ну можем мы хотя бы теперь поговорить об этом?
– Хорошо, но только в порядке одолжения вам. Поскольку вы проделали такой долгий путь, полагаю, мне следует согласиться хотя бы на эту “юридическую” беседу.
– Благодарю вас. – Он передал ей первый листок, копию рукописного завещания Троя.
Прочитав его, Рейчел спросила:
– Это официальное завещание?
– Да.
– Но оно же такое примитивное.
– Рукописные завещания имеют полную юридическую силу. Таков закон.
Она перечитала завещание еще раз. Нейт заметил тень, которая легла вдоль линии деревьев. В последнее время он стал бояться темноты.
– Трой не позаботился о других своих отпрысках? – с удивлением спросила она.
– Вы бы тоже не стали о них заботиться. Но вообще-то его едва ли можно было назвать любящим отцом.
– Помню день, когда мама рассказала мне о нем. Мне было семнадцать лет. Кончалось лето. Отец только что умер от рака, и жизнь казалась очень печальной. Трой каким-то образом разыскал меня и не отставал от матери, прося разрешения приехать. Тогда-то она и открыла мне правду о моих биологических родителях, но мне это было абсолютно безразлично. Эти люди меня не интересовали. Я никогда их не видела, и у меня не было ни малейшего желания с ними встречаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
Когда мужчины-индейцы начали собираться, чтобы привести в порядок волосы и подготовиться к своим играм, Нейт и Жеви хотели было удалиться, но один из самых крупных ипиков что-то прокричал им, сверкая белоснежными зубами, – похоже, приглашал их поучаствовать в состязаниях.
Нейта спасла Рейчел.
Они отправились на то же место у ручейка под деревьями и снова уселись рядом, касаясь друг друга коленями.
– Вы мудро поступили, что не пошли со мной, – сказала она устало. Видимо, сон не освежил ее.
– Почему?
– В каждой деревне есть свой знахарь, индейцы зовут его шальюн. Он готовит снадобья из трав и корней, а также вызывает духов для решения всевозможных проблем.
– А, шаман.
– Что-то в этом роде. Скорее, колдун. В сознании индейцев существует множество духов, а шальюн как бы “регулирует их движение”. В любом случае шальюны – мои противники, ведь я представляю угрозу для их религии. Они всегда настроены враждебно, преследуют тех, кто принял христианство, донимают новообращенных. Они хотели бы, чтобы я убралась отсюда, и постоянно уговаривают вождей выгнать меня.
В последней по течению реки деревне у меня была маленькая школа, где я обучала индейцев грамоте. Я занималась с верующими, но дверь была открыта для всех. Год назад здесь разразилась эпидемия малярии, три человека умерли, и тамошний шальюн убедил вождя, что это было наказанием за мою школу. Теперь она закрыта.
Нейт слушал, не перебивая. Храбрость этой женщины и прежде удивляла его, теперь же он восхищался ею. Жара и размеренный ритм жизни создавали иллюзию безоблачного мира ипиков. Чужак и заподозрить не мог, что в их душах идет такая борьба.
– Родители Айеш, умершей девочки, христиане, причем они тверды в своей вере. Шальюн распустил слух, будто мог спасти малышку, если бы ее родители позвали его. А они, разумеется, хотели, чтобы ее лечила я. Бимы водились здесь всегда, и у местных знахарей есть снадобья против их укусов. Правда, я не видела, чтобы они хоть раз помогли. Но вчера, когда девочка умерла, уже после моего ухода шальюн созвал односельчан и устроил в центре деревни целое представление. Обвинил меня в смерти ребенка и заявил, что во всем виноват мой Бог.
Речь ее лилась быстрее обычного, словно она торопилась наговориться по-английски.
– Сегодня во время церемонии погребения шальюн вместе с несколькими горлопанами начал неподалеку исполнять свои ритуалы с танцами и песнопениями. Несчастные родители девочки были полностью сломлены горем и унижением. А я даже не смогла закончить службу. – Ее голос дрогнул, и она закусила губу.
Нейт погладил ее по руке:
– Ничего, ничего, все уже позади.
Перед индейцами Рейчел не могла позволить себе заплакать. В их глазах она всегда, при любых обстоятельствах должна быть сильной, исполненной веры и мужества. Но наедине с Нейтом можно, он поймет.
Рейчел вытерла глаза и взяла себя в руки.
– Простите, – извинилась она.
– Ничего, – повторил Нейт – ему так хотелось помочь ей.
Со стороны деревни донеслись крики – начались спортивные игры. Нейт подумал: как там Жеви? Нет, он ни за что не поддастся соблазну побороться с мальчишками.
– Вам нужно уезжать, – отрешенно произнесла Рейчел, нарушив тишину. Она полностью овладела собой, голос снова звучал как обычно.
– Что?
– Да, уезжать как можно скорее. Немедленно.
– Я очень хочу уехать, но к чему такая спешка? Через три часа стемнеет.
– У меня есть основания полагать, что оставаться для вас небезопасно. Мне кажется, в той деревне я заметила сегодня кое у кого симптомы малярии. Москиты разносят ее очень быстро.
Нейт начал чесаться и готов был тотчас прыгнуть в лодку, но потом вспомнил о своих таблетках.
– Я в безопасности, – сказал он. – Принимаю хлорочто-то.
– Хлорокин?
– Да, точно.
– Когда вы начали?
– За два дня до отъезда из Штатов.
– А где сейчас ваши таблетки?
– Я оставил их на судне.
Рейчел укоризненно покачала головой.
– Их следует принимать до, во время и после путешествия, – наставительно произнесла она, словно угроза смерти уже нависла над Нейтом. – А Жеви? – спохватилась она. – Он тоже принимает таблетки?
– Жеви служил в армии. Думаю, с ним все будет в порядке.
– Я не собираюсь спорить с вами, Нейт. И я уже поговорила с вождем. Он даст вам трех сопровождающих на двух каноэ, а я пошлю с вами Лако, чтобы он переводил. Надо выбраться на реку Ксеко, тогда путь к Парагваю будет прямым.
– Сколько туда плыть?
– До Ксеко – часа четыре. До Парагвая – шесть. Вы ведь поплывете по течению.
– Похоже, вы все предусмотрели.
– Поверьте мне, Нейт. Я дважды болела малярией, никому такого не пожелаю. Второй раз я чуть не умерла.
Нейту никогда не приходило в голову, что она может умереть. С наследством Филана было достаточно забот и теперь, пока она прячется в джунглях. Но если она умрет, потребуются годы, чтобы уладить дело.
Его восхищала эта женщина. В ней было все, чего недоставало ему: сила, смелость, непоколебимая вера, умение радоваться простым вещам, убежденность в том, что она нашла свое место в жизни.
– Не умирайте, Рейчел, – сказал он.
– Смерти я не боюсь. Для истинного христианина смерть – награда. Но вы все же молитесь за меня, Нейт.
– Обещаю, что буду молиться.
– Вы хороший человек. У вас доброе сердце и ясный ум.
Просто вам нужно немного помочь.
– Знаю. Я не слишком силен.
Бумаги в непромокаемом свернутом конверте лежали у него в кармане. Он достал их.
– Ну можем мы хотя бы теперь поговорить об этом?
– Хорошо, но только в порядке одолжения вам. Поскольку вы проделали такой долгий путь, полагаю, мне следует согласиться хотя бы на эту “юридическую” беседу.
– Благодарю вас. – Он передал ей первый листок, копию рукописного завещания Троя.
Прочитав его, Рейчел спросила:
– Это официальное завещание?
– Да.
– Но оно же такое примитивное.
– Рукописные завещания имеют полную юридическую силу. Таков закон.
Она перечитала завещание еще раз. Нейт заметил тень, которая легла вдоль линии деревьев. В последнее время он стал бояться темноты.
– Трой не позаботился о других своих отпрысках? – с удивлением спросила она.
– Вы бы тоже не стали о них заботиться. Но вообще-то его едва ли можно было назвать любящим отцом.
– Помню день, когда мама рассказала мне о нем. Мне было семнадцать лет. Кончалось лето. Отец только что умер от рака, и жизнь казалась очень печальной. Трой каким-то образом разыскал меня и не отставал от матери, прося разрешения приехать. Тогда-то она и открыла мне правду о моих биологических родителях, но мне это было абсолютно безразлично. Эти люди меня не интересовали. Я никогда их не видела, и у меня не было ни малейшего желания с ними встречаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114