Десять хорошо отдохнувших и здорово работающих мексиканцев были гораздо более ценны, чем все Спруилы.
Паппи встал из-за стола, чтобы идти на передний двор предъявлять свой ультиматум. Но отец остановил его. И они решили подождать конца рабочего дня, заставив таким образом Спруилов полностью его отработать. Плюс к тому они вряд ли станут складывать свой лагерь на ночь глядя.
Я просто сидел и слушал. Мне хотелось вскочить и пересказать им свой разговор с Тэлли, особенно ту его часть, что ее семье нужны деньги. По моему мнению, никуда они не уедут, да и сами будут рады избавиться от Хэнка. Однако к моим мнениям во время семейных споров и обсуждений не очень-то прислушивались. Я жевал хлебец и старался не пропустить ни единого слова.
— А как быть со Стиком? — спросила Бабка.
— А он тут при чем? — рявкнул в ответ Паппи.
— Ты ж собирался сказать Стику, когда Хэнк тебе будет не нужен.
Паппи откусил ветчины и стал обдумывать сказанное.
Бабка думала гораздо быстрее, кроме того, на ее стороне было то преимущество, что она могла рассуждать хладнокровно, без злости. Она отпила кофе и сказала:
— Думаю, надо вот как сделать. Надо сказать мистеру Спруилу, что Стик хочет забрать Хэнка. И пусть этот парень ночью исчезнет. И он исчезнет, а это самое главное. А Спруилы будут только благодарны, что ты ему помог избежать ареста.
План Бабки был очень хорош. Мама даже чуть улыбнулась. Опять женщины разобрались в ситуации быстрее, чем мужчины.
Паппи не произнес ни слова. Отец быстро покончил с едой и вышел из дому. Солнце едва поднялось над вершинами далеких деревьев, а день уже был полон событий.
* * *
После ленча Паппи заявил: «Люк, мы едем в город. Прицеп полон».
Прицеп вовсе не был еще полон, а кроме того, мы никогда не отвозили хлопок в джин в середине дня. Но я не стал спорить. Паппи явно что-то затеял.
Когда мы прибыли к джину, впереди нас в очереди оказалось только четыре прицепа. А обычно в это время сбора урожая их здесь скапливалось по крайней мере десять, но ведь мы всегда приезжали после ужина, когда здесь уже было не протолкнуться. «Днем сюда хорошо приезжать», — заметил Паппи.
Он оставил ключи в замке зажигания и, когда мы отошли от пикапа, сказал:
— Мне надо в кооператив зайти. Пошли на Мэйн-стрит.
Меня это вполне устраивало.
В городе Блэк-Оук было три сотни жителей, и практически все они проживали в пяти минутах ходьбы от Мэйн-стрит. Я часто думал, как здорово было бы иметь маленький аккуратненький домик на тенистой улице в двух шагах от лавки Попа и Перл и от кинотеатра «Дикси» и чтобы вокруг — никакого хлопка.
На полпути к Мэйн-стрит мы вдруг резко свернули в сторону. «Перл хочет тебя видеть», — сказал Паппи, указывая вправо, на дом Уотсонов. Я никогда не бывал у Попа и Перл дома, для этого не было никаких причин, но, конечно же, видел этот дом. Он был один из немногих в городе, построенных их кирпича.
— Что? — спросил я, совершенно обескураженный.
Он не ответил, и я просто пошел за ним следом.
Перл ждала нас у дверей. Когда мы вошли, я почувствовал густой и сладкий аромат какой-то стряпни, но был слишком ошарашен, чтобы осознать, что она хочет меня чем-то угостить. Она погладила меня по голове и подмигнула Паппи. В углу, согнувшись пополам и спиной к нам, с чем-то возился Поп. «Иди сюда, Люк», — сказал он, не оборачиваясь.
Я уже слышал, что они купили телевизор. Первый у нас в округе был приобретен год назад мистером Харви Глисоном, владельцем банка, но он жил замкнуто, и, насколько нам было известно, его телевизора никто не видел. У нескольких членов нашей церковной общины были родственники в Джонсборо, и у тех имелись телевизоры, так что когда наши отправлялись туда в гости, то по возвращении не переставая рассказывали об этом чудесном новом изобретении. Деуэйн видел однажды телевизор в витрине магазина в Блайтвилле, после чего невыносимо долго ходил по школе с ужасно важным видом.
— Садись вот здесь, — сказал Поп, указывая на место на полу прямо перед телевизором. Он все еще настраивал его с помощью ручек управления. — «Уорлд сириз», — пояснил он. — Третий матч. «Доджерс» играют на стадионе «Янки».
У меня аж сердце замерло и нижняя челюсть отпала. Я был так поражен, что не мог пошевелиться. В трех футах от меня был маленький экран, по которому плясали полосы. Он размещался в центре темного деревянного футляра, а под целым рядом ручек серебром отсвечивала надпись «Моторола». Поп повернул одну из ручек, и мы вдруг услышали скрипучий голос комментатора, объявившего что мяч ушел к шорт-стопу. Потом Поп повернул сразу две ручки, и на экране возникло изображение.
На экране шел бейсбольный матч. Он передавался напрямую со стадиона «Янки», и мы смотрели его в Блэк-Оуке, штат Арканзас!
Позади меня задвигались стулья, и я почувствовал, что Паппи садится поближе. Перл не очень интересовалась игрой. Она некоторое время возилась в кухне, а потом вышла оттуда, неся тарелку с шоколадными пирожными и стакан молока. Я принял все это и поблагодарил ее. Пирожные были прямо из духовки и пахли потрясающе. Но есть в такой момент я был просто не в состоянии.
Эд Лоупат был питчером у «Янкиз», а у «Доджерс» подавал Причер Роу. За «Янкиз» также играли Микки Мэнтл, Йоги Берра, Фил Ридзуто, Хэнк Бауэр, Билли Мартин, а за «Доджерс» Пи-Уи Риз, Дьюк Снайдер, Рой Кампанелла, Джеки Робинсон и Джил Ходжес. И все они были тут, в гостиной Попа и Перл, одновременно выступая перед шестьюдесятью тысячами зрителей на стадионе «Янки». Я был настолько заворожен, что просто онемел. Я просто смотрел на экран, видел все это, но не верил собственным глазам.
— Ешь пирожные, Люк, — сказала Перл, проходя через комнату. Это было больше похоже на приказ, чем на приглашение, и я откусил кусочек.
— За кого болеешь? — спросил Поп.
— Не знаю, — пробормотал я, поскольку действительно не знал. Я привык ненавидеть обе эти команды. Ненавидеть их было легко, когда они были далеко от нас, в Нью-Йорке, в другом мире. Но сейчас они были в Блэк-Оуке и играли в игру, которую я очень любил, пусть сейчас ее передавали со стадиона «Янки». Моя ненависть к ним вдруг куда-то испарилась. «За „Доджерс“, наверное», — сказал я.
— Надо всегда болеть за Национальную лигу, — сказал Пап-пи позади меня.
— Да, наверное, — неуверенно ответил Поп. — Только ведь за «Доджерс» болеть трудновато...
Игру передавал в наш мир канал-5 из Мемфиса, это был филиал «Нэшнл бродкастинг компани», не знаю, что это такое. В перерывах давали рекламу сигарет «Лаки Страйк», «кадиллаков», кока-колы, компании «Тексако». Все паузы между иннингами заполняла реклама, а когда она заканчивалась, изображение на экране снова менялось и мы опять оказывались на стадионе «Янки». Это было потрясающее впечатление, оно меня захватило целиком и полностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Паппи встал из-за стола, чтобы идти на передний двор предъявлять свой ультиматум. Но отец остановил его. И они решили подождать конца рабочего дня, заставив таким образом Спруилов полностью его отработать. Плюс к тому они вряд ли станут складывать свой лагерь на ночь глядя.
Я просто сидел и слушал. Мне хотелось вскочить и пересказать им свой разговор с Тэлли, особенно ту его часть, что ее семье нужны деньги. По моему мнению, никуда они не уедут, да и сами будут рады избавиться от Хэнка. Однако к моим мнениям во время семейных споров и обсуждений не очень-то прислушивались. Я жевал хлебец и старался не пропустить ни единого слова.
— А как быть со Стиком? — спросила Бабка.
— А он тут при чем? — рявкнул в ответ Паппи.
— Ты ж собирался сказать Стику, когда Хэнк тебе будет не нужен.
Паппи откусил ветчины и стал обдумывать сказанное.
Бабка думала гораздо быстрее, кроме того, на ее стороне было то преимущество, что она могла рассуждать хладнокровно, без злости. Она отпила кофе и сказала:
— Думаю, надо вот как сделать. Надо сказать мистеру Спруилу, что Стик хочет забрать Хэнка. И пусть этот парень ночью исчезнет. И он исчезнет, а это самое главное. А Спруилы будут только благодарны, что ты ему помог избежать ареста.
План Бабки был очень хорош. Мама даже чуть улыбнулась. Опять женщины разобрались в ситуации быстрее, чем мужчины.
Паппи не произнес ни слова. Отец быстро покончил с едой и вышел из дому. Солнце едва поднялось над вершинами далеких деревьев, а день уже был полон событий.
* * *
После ленча Паппи заявил: «Люк, мы едем в город. Прицеп полон».
Прицеп вовсе не был еще полон, а кроме того, мы никогда не отвозили хлопок в джин в середине дня. Но я не стал спорить. Паппи явно что-то затеял.
Когда мы прибыли к джину, впереди нас в очереди оказалось только четыре прицепа. А обычно в это время сбора урожая их здесь скапливалось по крайней мере десять, но ведь мы всегда приезжали после ужина, когда здесь уже было не протолкнуться. «Днем сюда хорошо приезжать», — заметил Паппи.
Он оставил ключи в замке зажигания и, когда мы отошли от пикапа, сказал:
— Мне надо в кооператив зайти. Пошли на Мэйн-стрит.
Меня это вполне устраивало.
В городе Блэк-Оук было три сотни жителей, и практически все они проживали в пяти минутах ходьбы от Мэйн-стрит. Я часто думал, как здорово было бы иметь маленький аккуратненький домик на тенистой улице в двух шагах от лавки Попа и Перл и от кинотеатра «Дикси» и чтобы вокруг — никакого хлопка.
На полпути к Мэйн-стрит мы вдруг резко свернули в сторону. «Перл хочет тебя видеть», — сказал Паппи, указывая вправо, на дом Уотсонов. Я никогда не бывал у Попа и Перл дома, для этого не было никаких причин, но, конечно же, видел этот дом. Он был один из немногих в городе, построенных их кирпича.
— Что? — спросил я, совершенно обескураженный.
Он не ответил, и я просто пошел за ним следом.
Перл ждала нас у дверей. Когда мы вошли, я почувствовал густой и сладкий аромат какой-то стряпни, но был слишком ошарашен, чтобы осознать, что она хочет меня чем-то угостить. Она погладила меня по голове и подмигнула Паппи. В углу, согнувшись пополам и спиной к нам, с чем-то возился Поп. «Иди сюда, Люк», — сказал он, не оборачиваясь.
Я уже слышал, что они купили телевизор. Первый у нас в округе был приобретен год назад мистером Харви Глисоном, владельцем банка, но он жил замкнуто, и, насколько нам было известно, его телевизора никто не видел. У нескольких членов нашей церковной общины были родственники в Джонсборо, и у тех имелись телевизоры, так что когда наши отправлялись туда в гости, то по возвращении не переставая рассказывали об этом чудесном новом изобретении. Деуэйн видел однажды телевизор в витрине магазина в Блайтвилле, после чего невыносимо долго ходил по школе с ужасно важным видом.
— Садись вот здесь, — сказал Поп, указывая на место на полу прямо перед телевизором. Он все еще настраивал его с помощью ручек управления. — «Уорлд сириз», — пояснил он. — Третий матч. «Доджерс» играют на стадионе «Янки».
У меня аж сердце замерло и нижняя челюсть отпала. Я был так поражен, что не мог пошевелиться. В трех футах от меня был маленький экран, по которому плясали полосы. Он размещался в центре темного деревянного футляра, а под целым рядом ручек серебром отсвечивала надпись «Моторола». Поп повернул одну из ручек, и мы вдруг услышали скрипучий голос комментатора, объявившего что мяч ушел к шорт-стопу. Потом Поп повернул сразу две ручки, и на экране возникло изображение.
На экране шел бейсбольный матч. Он передавался напрямую со стадиона «Янки», и мы смотрели его в Блэк-Оуке, штат Арканзас!
Позади меня задвигались стулья, и я почувствовал, что Паппи садится поближе. Перл не очень интересовалась игрой. Она некоторое время возилась в кухне, а потом вышла оттуда, неся тарелку с шоколадными пирожными и стакан молока. Я принял все это и поблагодарил ее. Пирожные были прямо из духовки и пахли потрясающе. Но есть в такой момент я был просто не в состоянии.
Эд Лоупат был питчером у «Янкиз», а у «Доджерс» подавал Причер Роу. За «Янкиз» также играли Микки Мэнтл, Йоги Берра, Фил Ридзуто, Хэнк Бауэр, Билли Мартин, а за «Доджерс» Пи-Уи Риз, Дьюк Снайдер, Рой Кампанелла, Джеки Робинсон и Джил Ходжес. И все они были тут, в гостиной Попа и Перл, одновременно выступая перед шестьюдесятью тысячами зрителей на стадионе «Янки». Я был настолько заворожен, что просто онемел. Я просто смотрел на экран, видел все это, но не верил собственным глазам.
— Ешь пирожные, Люк, — сказала Перл, проходя через комнату. Это было больше похоже на приказ, чем на приглашение, и я откусил кусочек.
— За кого болеешь? — спросил Поп.
— Не знаю, — пробормотал я, поскольку действительно не знал. Я привык ненавидеть обе эти команды. Ненавидеть их было легко, когда они были далеко от нас, в Нью-Йорке, в другом мире. Но сейчас они были в Блэк-Оуке и играли в игру, которую я очень любил, пусть сейчас ее передавали со стадиона «Янки». Моя ненависть к ним вдруг куда-то испарилась. «За „Доджерс“, наверное», — сказал я.
— Надо всегда болеть за Национальную лигу, — сказал Пап-пи позади меня.
— Да, наверное, — неуверенно ответил Поп. — Только ведь за «Доджерс» болеть трудновато...
Игру передавал в наш мир канал-5 из Мемфиса, это был филиал «Нэшнл бродкастинг компани», не знаю, что это такое. В перерывах давали рекламу сигарет «Лаки Страйк», «кадиллаков», кока-колы, компании «Тексако». Все паузы между иннингами заполняла реклама, а когда она заканчивалась, изображение на экране снова менялось и мы опять оказывались на стадионе «Янки». Это было потрясающее впечатление, оно меня захватило целиком и полностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107