Теперь уже не послушаешь спортивные репортажи, сидя на передней веранде. Шесть месяцев без голоса Харри Карая. Шесть месяцев без Стэна Мьюзиэла. Я достал свою перчатку и отправился на долгую прогулку по полевой дорожке, подбрасывая мяч в воздух и раздумывая, чем мне теперь заниматься до апреля.
Так впервые в жизни бейсбол разбил мне сердце.
Глава 24
Жара спала в первые дни октября. Ночи стали прохладные, а выезды в поле ранним утром заставляли ежиться от холода. Удушающая влажность исчезла, солнце уже не пекло. К полудню становилось снова жарко, но это была не августовская жара, а к сумеркам воздух заметно свежел. Мы ждали, что жара, может быть, вернется, но этого не произошло. Погода явно менялась, дни становились все короче.
Поскольку солнце уже не так вытягивало из нас силы, мы работали усерднее и собирали больше. Ну и конечно, перемены погоды и смены сезона было вполне достаточно, чтобы Паппи снова заволновался, озаботившись новыми проблемами. Зима была уже не за горами, и он вдруг стал припоминать всякие ужасные истории о не убранном до самого Рождества хлопке, мокнущем под дождями и гниющем на корню.
Поработав месяц в полях, я начал скучать по школе. Занятия должны были начаться в конце октября, и я уже представлял себе, как будет здорово весь день сидеть за партой в окружении друзей, а не посреди стеблей хлопчатника и рядом не будет никаких Спруилов и вообще не о чем будет беспокоиться. Теперь, когда бейсбольный сезон закончился, надо было помечтать о чем-нибудь другом. Это была своего рода дань моему отчаянию при мысли, что теперь мне остается только школа, и больше ничего, к чему можно было бы стремиться.
Возвращение в школу станет для меня настоящим триумфом, потому что на мне будет замечательная новенькая бейсбольная куртка с эмблемами «Кардиналз». В моей коробке из-под сигар, хранившейся в верхнем ящике бюро, лежала огромная сумма, целых 14 долларов 50 центов — результат тяжелого труда и жесткой экономии. Я очень неохотно жертвовал на церковь и с большой оглядкой тратился на кино и поп-корн по субботам, а по большей части все свои заработки складывал в надежное место рядом с фотокарточкой Стэна Мьюзиэла и карманным ножиком с перламутровой ручкой, который мне подарил Рики в тот день, когда отправлялся в Корею.
Я уже хотел заказать эту куртку по каталогу «Сирс-Роубак», но мама настояла, чтобы я подождал окончания сбора урожая. Мы все еще с ним не управились. Доставка товаров почтой обычно занимала две недели, а я твердо намеревался заявиться в класс разодетым, в красной «кардинальской» куртке.
* * *
Однажды ближе к вечеру, когда мы вернулись с поля домой, нас там ждал Стик Пауэрс. Я был с мамой и Бабкой. Мы ушли с поля чуть раньше остальных. Как обычно, Стик сидел в тени под деревом, рядом с пикапом Паппи, и его заспанные глазки свидетельствовали, что до нашего прихода он дрыхнул.
Он приветствовал маму и Бабку, прикоснувшись пальцами к полям своей шляпы, и сказал:
— Добрый день, Рут и Кэтлин.
— Привет, Стик, — ответила Бабка. — Чем можем быть тебе полезны?
— Мне нужен Илай или Джесси.
— Они скоро придут. Что-нибудь случилось?
Стик пожевал травинку, торчавшую у него во рту, потом долго смотрел в поле, как будто озабоченный скверными новостями, которые можно, а может быть, и нельзя сообщать женщинам.
— Так в чем дело, Стик? — спросила Бабка. Ее сын был на войне, так что появление любого мужчины в форме пугало ее. В 1944 году один из предшественников Стика привез ей известие, что мой отец был ранен в бою при Анцио.
Стик еще раз посмотрел на обеих женщин и, видимо, решил, что им можно доверять. И сообщил:
— Тут этот старший из братьев Сиско, Грейди, тот, что сидел в тюрьме за убийство человека в Джонсборо... Ну, в общем, сбежал он на прошлой неделе... И, говорят, вернулся в наши края.
Женщины с минуту молчали. Бабка испытывала облегчение, потому что новости не имели отношения к Рики. А маме уже надоела вся эта возня с семейством Сиско.
— Лучше скажи об этом Илаю, — сказала Бабка. — А нам надо ужином заняться.
Они извинились и пошли в дом. Стик посмотрел им вслед, думая, несомненно, об ужине.
— А кого он убил? — спросил я Стика, как только женщины скрылись внутри.
— Не знаю.
— А как убил?
— Избил лопатой, так мне сказали.
— Bay, наверное, хорошая была драка!
— Наверное.
— Думаете, он за Хэнком охотится?
— Знаешь, я лучше с Илаем поговорю. Где он сейчас?
Я указал в глубину поля. Прицеп с хлопком был едва виден.
— Господи, куда забрался, — пробормотал Стик. — Как думаешь, на машине туда можно доехать?
— Конечно, — сказал я, уже направляясь к его патрульной машине. Мы влезли внутрь.
— Ничего тут не трогай, — предупредил Стик, когда мы уселись на передние сиденья. Я, разинув рот, вытаращился на разные переключатели и радиоприемник. А Стик решил похвастаться на всю катушку. «Вот это радио, — сообщил он, поднимая микрофон. — А вот тут включается сирена, а тут — фары». — Потом взялся за ручку на панели приборов: «А это фара-искатель».
— А с кем вы говорите по радио? — спросил я.
— По большей части с участком. С офисом шерифа то есть.
— А где он находится?
— В Джонсборо.
— И прямо сейчас можете их вызвать?
Стик неохотно взял микрофон, поднес его к губам, наклонил голову вбок и, нахмурившись, произнес:
— Четвертый вызывает базу. Отвечайте! — Голос его звучал тише, а слова он произносил быстрее, чем обычно, и с гораздо большей важностью.
Мы ждали. «База» не отвечала. Стик сбил шляпу на другой бок, нажал на кнопку микрофона и повторил: «Четвертый вызывает базу. Отвечайте!»
— А что такое «четвертый»? — спросил я.
— Это я.
— А сколько вас там всего?
— По-разному бывает.
Я смотрел на приемник и ждал, когда «база» отзовется на вызов Стика. Мне казалось невероятным, что человек, сидящий в Джонсборо, может разговаривать с ним вот так, напрямую, а Стик может ему отвечать.
Теоретически так оно, видимо, и должно было происходить, но сейчас «базу» явно не интересовало, где болтается Стик. Он в третий раз сказал в микрофон: «Четвертый вызывает базу. Ответьте мне!» Голос его сейчас звучал немного недовольно.
Но «база» и в третий раз проигнорировала его вызов. Подождав еще несколько долгих секунд, он опустил микрофон на приемник и сказал:
— Наверное, старина Теодор опять заснул.
— Кто такой Теодор?
— Один из диспетчеров. Все время спит на дежурстве.
И ты тоже, подумал я.
— А сирену можете включить? — спросил я.
— Не-а. Мамашу твою можно испугать.
— А фары?
— Нет, они мне батарею посадят. — Он наклонился к замку зажигания. Стартер щелкнул и загудел, но не провернулся.
Он попробовал еще раз, и в самый последний момент, когда стартер, казалось, вот-вот окончательно откажет, двигатель все же завелся и заработал, кашляя и стуча.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Так впервые в жизни бейсбол разбил мне сердце.
Глава 24
Жара спала в первые дни октября. Ночи стали прохладные, а выезды в поле ранним утром заставляли ежиться от холода. Удушающая влажность исчезла, солнце уже не пекло. К полудню становилось снова жарко, но это была не августовская жара, а к сумеркам воздух заметно свежел. Мы ждали, что жара, может быть, вернется, но этого не произошло. Погода явно менялась, дни становились все короче.
Поскольку солнце уже не так вытягивало из нас силы, мы работали усерднее и собирали больше. Ну и конечно, перемены погоды и смены сезона было вполне достаточно, чтобы Паппи снова заволновался, озаботившись новыми проблемами. Зима была уже не за горами, и он вдруг стал припоминать всякие ужасные истории о не убранном до самого Рождества хлопке, мокнущем под дождями и гниющем на корню.
Поработав месяц в полях, я начал скучать по школе. Занятия должны были начаться в конце октября, и я уже представлял себе, как будет здорово весь день сидеть за партой в окружении друзей, а не посреди стеблей хлопчатника и рядом не будет никаких Спруилов и вообще не о чем будет беспокоиться. Теперь, когда бейсбольный сезон закончился, надо было помечтать о чем-нибудь другом. Это была своего рода дань моему отчаянию при мысли, что теперь мне остается только школа, и больше ничего, к чему можно было бы стремиться.
Возвращение в школу станет для меня настоящим триумфом, потому что на мне будет замечательная новенькая бейсбольная куртка с эмблемами «Кардиналз». В моей коробке из-под сигар, хранившейся в верхнем ящике бюро, лежала огромная сумма, целых 14 долларов 50 центов — результат тяжелого труда и жесткой экономии. Я очень неохотно жертвовал на церковь и с большой оглядкой тратился на кино и поп-корн по субботам, а по большей части все свои заработки складывал в надежное место рядом с фотокарточкой Стэна Мьюзиэла и карманным ножиком с перламутровой ручкой, который мне подарил Рики в тот день, когда отправлялся в Корею.
Я уже хотел заказать эту куртку по каталогу «Сирс-Роубак», но мама настояла, чтобы я подождал окончания сбора урожая. Мы все еще с ним не управились. Доставка товаров почтой обычно занимала две недели, а я твердо намеревался заявиться в класс разодетым, в красной «кардинальской» куртке.
* * *
Однажды ближе к вечеру, когда мы вернулись с поля домой, нас там ждал Стик Пауэрс. Я был с мамой и Бабкой. Мы ушли с поля чуть раньше остальных. Как обычно, Стик сидел в тени под деревом, рядом с пикапом Паппи, и его заспанные глазки свидетельствовали, что до нашего прихода он дрыхнул.
Он приветствовал маму и Бабку, прикоснувшись пальцами к полям своей шляпы, и сказал:
— Добрый день, Рут и Кэтлин.
— Привет, Стик, — ответила Бабка. — Чем можем быть тебе полезны?
— Мне нужен Илай или Джесси.
— Они скоро придут. Что-нибудь случилось?
Стик пожевал травинку, торчавшую у него во рту, потом долго смотрел в поле, как будто озабоченный скверными новостями, которые можно, а может быть, и нельзя сообщать женщинам.
— Так в чем дело, Стик? — спросила Бабка. Ее сын был на войне, так что появление любого мужчины в форме пугало ее. В 1944 году один из предшественников Стика привез ей известие, что мой отец был ранен в бою при Анцио.
Стик еще раз посмотрел на обеих женщин и, видимо, решил, что им можно доверять. И сообщил:
— Тут этот старший из братьев Сиско, Грейди, тот, что сидел в тюрьме за убийство человека в Джонсборо... Ну, в общем, сбежал он на прошлой неделе... И, говорят, вернулся в наши края.
Женщины с минуту молчали. Бабка испытывала облегчение, потому что новости не имели отношения к Рики. А маме уже надоела вся эта возня с семейством Сиско.
— Лучше скажи об этом Илаю, — сказала Бабка. — А нам надо ужином заняться.
Они извинились и пошли в дом. Стик посмотрел им вслед, думая, несомненно, об ужине.
— А кого он убил? — спросил я Стика, как только женщины скрылись внутри.
— Не знаю.
— А как убил?
— Избил лопатой, так мне сказали.
— Bay, наверное, хорошая была драка!
— Наверное.
— Думаете, он за Хэнком охотится?
— Знаешь, я лучше с Илаем поговорю. Где он сейчас?
Я указал в глубину поля. Прицеп с хлопком был едва виден.
— Господи, куда забрался, — пробормотал Стик. — Как думаешь, на машине туда можно доехать?
— Конечно, — сказал я, уже направляясь к его патрульной машине. Мы влезли внутрь.
— Ничего тут не трогай, — предупредил Стик, когда мы уселись на передние сиденья. Я, разинув рот, вытаращился на разные переключатели и радиоприемник. А Стик решил похвастаться на всю катушку. «Вот это радио, — сообщил он, поднимая микрофон. — А вот тут включается сирена, а тут — фары». — Потом взялся за ручку на панели приборов: «А это фара-искатель».
— А с кем вы говорите по радио? — спросил я.
— По большей части с участком. С офисом шерифа то есть.
— А где он находится?
— В Джонсборо.
— И прямо сейчас можете их вызвать?
Стик неохотно взял микрофон, поднес его к губам, наклонил голову вбок и, нахмурившись, произнес:
— Четвертый вызывает базу. Отвечайте! — Голос его звучал тише, а слова он произносил быстрее, чем обычно, и с гораздо большей важностью.
Мы ждали. «База» не отвечала. Стик сбил шляпу на другой бок, нажал на кнопку микрофона и повторил: «Четвертый вызывает базу. Отвечайте!»
— А что такое «четвертый»? — спросил я.
— Это я.
— А сколько вас там всего?
— По-разному бывает.
Я смотрел на приемник и ждал, когда «база» отзовется на вызов Стика. Мне казалось невероятным, что человек, сидящий в Джонсборо, может разговаривать с ним вот так, напрямую, а Стик может ему отвечать.
Теоретически так оно, видимо, и должно было происходить, но сейчас «базу» явно не интересовало, где болтается Стик. Он в третий раз сказал в микрофон: «Четвертый вызывает базу. Ответьте мне!» Голос его сейчас звучал немного недовольно.
Но «база» и в третий раз проигнорировала его вызов. Подождав еще несколько долгих секунд, он опустил микрофон на приемник и сказал:
— Наверное, старина Теодор опять заснул.
— Кто такой Теодор?
— Один из диспетчеров. Все время спит на дежурстве.
И ты тоже, подумал я.
— А сирену можете включить? — спросил я.
— Не-а. Мамашу твою можно испугать.
— А фары?
— Нет, они мне батарею посадят. — Он наклонился к замку зажигания. Стартер щелкнул и загудел, но не провернулся.
Он попробовал еще раз, и в самый последний момент, когда стартер, казалось, вот-вот окончательно откажет, двигатель все же завелся и заработал, кашляя и стуча.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107