Как я думаю, это не важно. Отбросы общества могут украсть что угодно! Это они стащили ваше пугало, мэм, больше некому.
– Значит, пугало, – вмешался Алан, – стояло не на маисовом поле?
В нежном голосе Камиллы прозвучала нотка боли:
– Ох, Алан, ты думаешь о «Волшебнике из страны Оз»!
– Разве?
– Как часто ты видишь пугало на маисовом поле? Люди ставят пугала там, где, как им кажется, птицы могут нанести урон. Пугало, и я уже пыталась это объяснить, стояло в саду позади Холла. Мэдж поставила его, когда они приехали сюда в первый раз в апреле, а я ей помогала. Она нашла мешок из-под соли, который как раз подходил по размеру для головы, и взяла один из приличных костюмов, а еще шляпу своего отца. Мистеру Мэйнарду это не понравилось; он, правда, ничего не сказал, но от него всякий раз, как он видел пугало, исходили просто волны раздражения.
– Его можно понять, Камилла. Такое щегольство у пугала совсем неуместно.
– Реализм, разумеется, тоже неуместен? Садовник дал нам что-то вроде нагрудника, которое Мэдж и я набили соломой. Может быть, это мы думали о «Волшебнике из страны Оз»?.. Сверху надели пиджак и связали вместе рукава бечевкой. Это было прекрасное пугало!
– Готов поспорить, так оно и было…
– Алан Грэнтам, пожалуйста, вы можете сидеть спокойно и не ехидничать каждый раз, когда я открываю рот?
– Я не ехидничал, Камилла.
– Ехидничал, ты и сам знаешь, что да! Ты всегда ехидничаешь! Я слова не могу сказать, чтобы ты не прицепился!
Капитан Эшкрофт сделал широкий умиротворяющий жест.
– Ну вот что, мэм, – произнес он самым отеческим тоном, – забудьте о пугале. Что меня волнует, так весь этот шум-гам среди ночи. Все рассказали мне свои версии, предположим, вы расскажете нам и свою, как вы рассказали уже доктору Феллу…
– А где доктор Фелл?
– Разве забыли? Его позвали к телефону минуты три назад! И это, кстати, напомнило мне, мистер Грэнтам, вот что. Не знаете ли вы человека по имени Спинелли, лейтенанта Карло Спинелли, из графства Уэстчестер неподалеку от Нью-Йорка?
– Я незнаком с ним, но слышал о нем от доктора Фелла.
Капитан Эшкрофт покачал седеющей головой:
– Более чем двадцать лет назад я служил в армии вместе с Карло Спинелли. Послушали бы вы, что он говорит о докторе Фелле! Он невероятно высоко ценит этого блуждающего человека-гору. Да, Спинни его ценит, и теперь, когда я познакомился с доктором, я совершенно согласен с Карло. Давайте же, мисс Брюс! Вы же не против рассказать мне об этом?
– Я действительно совсем не против рассказать вам об этом, капитан Эшкрофт. С вами очень легко говорить, не то что с некоторыми людьми, которых я могла бы назвать по имени…
– Ну, успокойтесь, мэм!
– Но я совсем не думала, что вы окажетесь таким. – Камилла откинула назад прядь волос. – Рип Хиллборо убедил мистера Мэйнарда обратиться в полицию, чего тот не хотел делать. Когда Мэдж сказала, что из Чарлстона приедет детектив…
– Это испугало вас, не так ли?
– Я испугалась до смерти! Даже хотела убежать и спрятаться. В рассказах…
– Я знаю, мэм. Знаю! Если бы мы вели себя так, как это описано в детективных историях, то попадали бы в неприятности каждый раз, когда появлялись. Большинство людей относятся к нам недоброжелательно: полиция всегда не права, любой матерый преступник прав всегда. Это тяжелая и неблагодарная работа, и за нее очень мало платят, но мы в конечном итоге не такие уж плохие ребята, слышите?
– Капитан Эшкрофт, – сказала нежно Камилла, – могу я задать вам вопрос? Вы довольно хорошо знаете мистера Мэйнарда, не так ли?
Капитан Эшкрофт, возможно, и был сильным человеком, но уж никак не молчаливым.
– Я знаю Мэйнардов, – охотно ответил он, – почти столько же, сколько себя помню. Они владели здешней землей почти триста лет; я, строго говоря, не из таких, хотя мой прадедушка и был главным артиллерийским офицером на «Пальметто», когда прадедушка Генри командовал им. – И, сделав в сторону Камиллы извиняющийся жест, он откусил кончик сигары «Кинг Эдвард» и закурил ее. – В последнем поколении их было всего двое, Ричард и Генри. Ричард, старший, умер неженатым пару месяцев назад; он унаследовал собственность, а у них, надо заметить, до сих пор есть что наследовать.
Но Генри, который на восемь или десять лет старше меня, никогда не приходилось беспокоиться об этом. Он был любимчиком матери; вы знаете, что это значит. Его отправили в шикарную подготовительную школу на севере – в Уильяме или Амхерст или куда-то в этом роде, точно не знаю. Его мать оставила ему хорошее состояние, так что он мог делать все, что ему нравится, и жить за границей, что он и делал почти до тех пор, пока Гитлер не вошел во Францию.
Такова моя часть этой истории, и я вполне счастлив ее рассказать. В начале полудня в субботу, восьмого, нам в офис позвонили. Накануне, ночью, на острове Джеймс произошел какой-то скандал. «Джо, – сказал мне шеф (я обычно этого не рассказываю; меня зовут Джозефус, в честь Джозефуса Даниэльса из Северной Каролины), – Джо, – сказал он, – мы не можем сказать, что это было, возможно, вообще ничего не было. Все же ты знаешь народ. Отправляйся в поход и посмотри».
А теперь, маленькая леди, ваша очередь. Бояться вам, такой славной и миленькой девушке, совершенно нечего. Это случилось почти неделю назад, так? И вы уже один раз рассказали об этом сегодня утром? Не хочу вас пугать, поверьте мне! Но я согласен с молодым мистером Билом, что там творится что-то очень и очень странное, и был бы благодарен за любую вашу помощь.
– Хорошо, – согласилась Камилла.
Она все еще сильно нервничала, в ее глазах сквозило напряжение. Алан зажег для нее сигарету, когда прикуривал свою, но она сразу же отодвинула ее. Сжав руки, она посмотрела в окно, словно прислушиваясь к стуку каблуков по тротуару, потом она повернулась.
– Мистер Мэйнард, – начала Камилла, – в тот вечер уехал в Ричмонд. Валери Хьюрет и доктор Шелдон пришли на ужин, а Боб Крэндалл приехал из Голиафа. После ужина мы пили кофе в заднем саду. Мы вернулись в дом около десяти часов, и, мы все можем засвидетельствовать это, к пугалу никто не притрагивался.
Теперь настала очередь Джозефуса Эшкрофта изобразить на лице страдание.
– Извините за выражение, мэм, но вы слышали, что я сказал про это чертово пугало?
– Вы ведь расследуете кражу пугала, не так ли?
– Я не знаю, что именно я расследую, мэм. В этом-то вся беда. Продолжайте.
– Ну, мы вернулись в дом около десяти часов. Валери Хьюрет и доктор Шелдон уехали вместе примерно в это время. Остальные, Мэдж, и Янси, и Рип, и Боб Крэндалл, и я…
– Эй, мэм! Эй! Не нервничайте и говорите помедленнее! Вы же не говорите… вы же не хотите сказать…
– Сказать что?
– У Марка Шелдона есть жена, они женаты меньше года, и она очень славная женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– Значит, пугало, – вмешался Алан, – стояло не на маисовом поле?
В нежном голосе Камиллы прозвучала нотка боли:
– Ох, Алан, ты думаешь о «Волшебнике из страны Оз»!
– Разве?
– Как часто ты видишь пугало на маисовом поле? Люди ставят пугала там, где, как им кажется, птицы могут нанести урон. Пугало, и я уже пыталась это объяснить, стояло в саду позади Холла. Мэдж поставила его, когда они приехали сюда в первый раз в апреле, а я ей помогала. Она нашла мешок из-под соли, который как раз подходил по размеру для головы, и взяла один из приличных костюмов, а еще шляпу своего отца. Мистеру Мэйнарду это не понравилось; он, правда, ничего не сказал, но от него всякий раз, как он видел пугало, исходили просто волны раздражения.
– Его можно понять, Камилла. Такое щегольство у пугала совсем неуместно.
– Реализм, разумеется, тоже неуместен? Садовник дал нам что-то вроде нагрудника, которое Мэдж и я набили соломой. Может быть, это мы думали о «Волшебнике из страны Оз»?.. Сверху надели пиджак и связали вместе рукава бечевкой. Это было прекрасное пугало!
– Готов поспорить, так оно и было…
– Алан Грэнтам, пожалуйста, вы можете сидеть спокойно и не ехидничать каждый раз, когда я открываю рот?
– Я не ехидничал, Камилла.
– Ехидничал, ты и сам знаешь, что да! Ты всегда ехидничаешь! Я слова не могу сказать, чтобы ты не прицепился!
Капитан Эшкрофт сделал широкий умиротворяющий жест.
– Ну вот что, мэм, – произнес он самым отеческим тоном, – забудьте о пугале. Что меня волнует, так весь этот шум-гам среди ночи. Все рассказали мне свои версии, предположим, вы расскажете нам и свою, как вы рассказали уже доктору Феллу…
– А где доктор Фелл?
– Разве забыли? Его позвали к телефону минуты три назад! И это, кстати, напомнило мне, мистер Грэнтам, вот что. Не знаете ли вы человека по имени Спинелли, лейтенанта Карло Спинелли, из графства Уэстчестер неподалеку от Нью-Йорка?
– Я незнаком с ним, но слышал о нем от доктора Фелла.
Капитан Эшкрофт покачал седеющей головой:
– Более чем двадцать лет назад я служил в армии вместе с Карло Спинелли. Послушали бы вы, что он говорит о докторе Фелле! Он невероятно высоко ценит этого блуждающего человека-гору. Да, Спинни его ценит, и теперь, когда я познакомился с доктором, я совершенно согласен с Карло. Давайте же, мисс Брюс! Вы же не против рассказать мне об этом?
– Я действительно совсем не против рассказать вам об этом, капитан Эшкрофт. С вами очень легко говорить, не то что с некоторыми людьми, которых я могла бы назвать по имени…
– Ну, успокойтесь, мэм!
– Но я совсем не думала, что вы окажетесь таким. – Камилла откинула назад прядь волос. – Рип Хиллборо убедил мистера Мэйнарда обратиться в полицию, чего тот не хотел делать. Когда Мэдж сказала, что из Чарлстона приедет детектив…
– Это испугало вас, не так ли?
– Я испугалась до смерти! Даже хотела убежать и спрятаться. В рассказах…
– Я знаю, мэм. Знаю! Если бы мы вели себя так, как это описано в детективных историях, то попадали бы в неприятности каждый раз, когда появлялись. Большинство людей относятся к нам недоброжелательно: полиция всегда не права, любой матерый преступник прав всегда. Это тяжелая и неблагодарная работа, и за нее очень мало платят, но мы в конечном итоге не такие уж плохие ребята, слышите?
– Капитан Эшкрофт, – сказала нежно Камилла, – могу я задать вам вопрос? Вы довольно хорошо знаете мистера Мэйнарда, не так ли?
Капитан Эшкрофт, возможно, и был сильным человеком, но уж никак не молчаливым.
– Я знаю Мэйнардов, – охотно ответил он, – почти столько же, сколько себя помню. Они владели здешней землей почти триста лет; я, строго говоря, не из таких, хотя мой прадедушка и был главным артиллерийским офицером на «Пальметто», когда прадедушка Генри командовал им. – И, сделав в сторону Камиллы извиняющийся жест, он откусил кончик сигары «Кинг Эдвард» и закурил ее. – В последнем поколении их было всего двое, Ричард и Генри. Ричард, старший, умер неженатым пару месяцев назад; он унаследовал собственность, а у них, надо заметить, до сих пор есть что наследовать.
Но Генри, который на восемь или десять лет старше меня, никогда не приходилось беспокоиться об этом. Он был любимчиком матери; вы знаете, что это значит. Его отправили в шикарную подготовительную школу на севере – в Уильяме или Амхерст или куда-то в этом роде, точно не знаю. Его мать оставила ему хорошее состояние, так что он мог делать все, что ему нравится, и жить за границей, что он и делал почти до тех пор, пока Гитлер не вошел во Францию.
Такова моя часть этой истории, и я вполне счастлив ее рассказать. В начале полудня в субботу, восьмого, нам в офис позвонили. Накануне, ночью, на острове Джеймс произошел какой-то скандал. «Джо, – сказал мне шеф (я обычно этого не рассказываю; меня зовут Джозефус, в честь Джозефуса Даниэльса из Северной Каролины), – Джо, – сказал он, – мы не можем сказать, что это было, возможно, вообще ничего не было. Все же ты знаешь народ. Отправляйся в поход и посмотри».
А теперь, маленькая леди, ваша очередь. Бояться вам, такой славной и миленькой девушке, совершенно нечего. Это случилось почти неделю назад, так? И вы уже один раз рассказали об этом сегодня утром? Не хочу вас пугать, поверьте мне! Но я согласен с молодым мистером Билом, что там творится что-то очень и очень странное, и был бы благодарен за любую вашу помощь.
– Хорошо, – согласилась Камилла.
Она все еще сильно нервничала, в ее глазах сквозило напряжение. Алан зажег для нее сигарету, когда прикуривал свою, но она сразу же отодвинула ее. Сжав руки, она посмотрела в окно, словно прислушиваясь к стуку каблуков по тротуару, потом она повернулась.
– Мистер Мэйнард, – начала Камилла, – в тот вечер уехал в Ричмонд. Валери Хьюрет и доктор Шелдон пришли на ужин, а Боб Крэндалл приехал из Голиафа. После ужина мы пили кофе в заднем саду. Мы вернулись в дом около десяти часов, и, мы все можем засвидетельствовать это, к пугалу никто не притрагивался.
Теперь настала очередь Джозефуса Эшкрофта изобразить на лице страдание.
– Извините за выражение, мэм, но вы слышали, что я сказал про это чертово пугало?
– Вы ведь расследуете кражу пугала, не так ли?
– Я не знаю, что именно я расследую, мэм. В этом-то вся беда. Продолжайте.
– Ну, мы вернулись в дом около десяти часов. Валери Хьюрет и доктор Шелдон уехали вместе примерно в это время. Остальные, Мэдж, и Янси, и Рип, и Боб Крэндалл, и я…
– Эй, мэм! Эй! Не нервничайте и говорите помедленнее! Вы же не говорите… вы же не хотите сказать…
– Сказать что?
– У Марка Шелдона есть жена, они женаты меньше года, и она очень славная женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77