Ты ушам своим не могла поверить, услышав тон, которым кто-то произнес некоторые слова. Ты сказала, что это очень хорошая причина, но ты так и не объяснила, в чем дело.
– Ох, Алан, это была всего лишь дикая и нелепая идея! Не надо все портить! Только из-за того, что заходит Марк Шелдон со своей женой…
– Он не единственный, кто зашел. Взгляни на дверь.
В дверях стоял Рип Хиллборо, которого Алан впервые видел в пиджаке и галстуке. Отстранив официанта, оказавшегося у него на пути, Рип довольно агрессивно начал прокладывать дорогу к их столику. Вид у него был не особенно счастливый.
– Я тут выпивал в баре, – сказал он, кивая в сторону первого зала. – Я не буду садиться, спасибо. Я уже поужинал в Холле. Но я единственный, кто это сделал.
– Единственный, кто поужинал в Холле?
– Да. К тому же, исключая Мэдж и сержанта, все еще охраняющего ее жизнь, я был единственным, кто остался, а все остальные разбрелись по своим делам. Джексона Каменную Стену полицейские отпустили, и он полетел домой. Валери Хьюрет уговорила Боба Крэндалла отвезти ее поужинать в «Болотную лисицу» в отеле «Фрэнсис Марион». Вы спросите: а как же полиция? Ну, старый Беродах и его друг Гаргантюа…
– У них были кое-какие планы, – сказал Алан, – но они еще не закончили, когда мы уезжали.
– Они так и не закончили! Их план, – объяснил Рип, распрямляя плечи, заключался в том, чтобы допросить Мэдж по поводу какого-то нового развития событий. Но они не сказали, что это за развитие. Я старался изо всех сил, но не смог вытянуть из них ни единого слова. Они уже совсем собрались подняться наверх, когда зазвонил телефон. Сообщение было для самого Савея; он повесил трубку со странным выражением лица и сказал, что они подождут до завтра. Потом они укатили в полицейской машине. При этом я остался один-одинешенек защищать форт.
– А разве тебе не захотелось остаться одному? – спросила Камилла.
– Нет, мадам, не захотелось. Я довольно крут, мои нервы достаточно крепки. Но на меня все там нагоняло жуть, как говорят в телевизоре. Первый раз в жизни мне было жутко, и я это признаю. Послушайте, Грэнтам!
– Да?
– Сейчас около девяти. В «Ривьере» идет фильм с Джоном Фордом, в большом кинотеатре на Кинг-стрит. Последний сеанс, если верить вечерним газетам, начинается в девять часов пять минут. Хотите пойти вместе и посмотреть, вы оба?
– Нет. Если только ты, Камилла?..
– Это не для меня, спасибо!
– Ну, как хотите, – сказал Рип. – Думаю, вы совершаете ошибку, ну да ладно. Я-то пойду. Что бы ни случилось, сейчас или в будущем, не говорите, что я не пытался…
И он удалился с некоторым шиком.
Они просидели над кофе еще полчаса с лишним, в полутемном зале, освещенном лишь настольными лампами под абажурами. Но именно эта интерлюдия – сначала встреча с Шелдонами, а потом с Рипом – заставила Алана вновь задать себе кое-какие вопросы, когда они ехал назад в Мэйнард-Холл.
Пальцы его левой руки барабанили по рулю. Он часто искоса взглядывал на Камиллу – короткий нос, довольно полные розовые губы – теплое и полное жизни существо, полностью ушедшее в себя.
Луна с трудом пробивалась сквозь тучи. Было двадцать минут одиннадцатого, когда Алан подрулил к портику. Слабый свет пробивался из окон Мэдж над парадной дверью; виднелся смутный огонек люстры в главном холле. Дом, в остальном казавшийся темным, поднимался на фоне грозового неба.
– Никто еще не вернулся, – сказала Камилла. – Но еще не поздно. Не хочешь… не хочешь зайти ненадолго?
– Спасибо.
В конце холла появился непроницаемый Джордж, спросивший, не нужно ли что-нибудь. Камилла ответила, что нет, и он деликатно исчез. Алан пошел за ней вниз, в библиотеку, где она включила свет в большой комнате с портретом миссис Генри Мэйнард над камином. Камилла улыбалась, но чувствовалось, что тревога не покинула ее.
– Не очень-то жизнерадостно, правда? – спросила она. – Понятно, почему Рип сказал, что здесь жутко.
– Да, но…
– Алан, что у тебя на уме?
– На уме у меня очень много. Что было не так?
– Не так?
– Ни одного спорного вопроса за весь вечер! Ни одного спора ни на какую тему – литературную, художественную или политическую…
– А, это!
– Мы двигались к достижению некоей духовной близости, мы становились ближе и даже поторапливали друг друга, когда что-то внезапно разрушило атмосферу и испортило настроение. Что это было? Неужели мы не можем поговорить о ситуации в этом доме? Неужели мы даже не можем думать о ней без того, чтобы нас тут же не разводило в стороны друг от друга?
– В самом деле, Алан! Если ты опять настаиваешь на игре в великого детектива и собираешь бомбить меня вопросами, словно я твой главный свидетель, ты и не можешь ожидать ничего другого. Как я думаю, что здесь происходит? Что я подозреваю? Ох уж эти вопросы!
– Ну, а что здесь действительно происходит? Что ты подозреваешь?
– Такое нелепое, что об этом и говорить не надо!
– Вещи, которые вызывают самые крупные неприятности в этом мире, Камилла, – это вещи слишком нелепые, чтобы о них говорить. Расслабься! Что касается игры в великого детектива, признаю, что сегодня утром выставил себя дураком…
Настроение Камиллы вдруг переменилось.
– Но это совсем не так! – выдохнула она. – Ты вовсе не выставил себя дураком! Если принять во внимание те факты, которые у тебя были…
– Бросить бейсбольный мяч и прибить старого черта? – с горечью сказал Алан. – Если это и не полная дурь, то по крайней мере порядочная глупость. Но все же возможно, если есть шанс… Мне просто интересно…
– Что тебе интересно? Ты не собираешься уйти от меня, нет?
– Будь у меня выбор, я бы никогда от тебя не ушел. И сейчас не ухожу.
Алан шагнул к двери оружейной, открыл ее в темноту и дотронулся до выключателя у самого входа. Свет брызнул из хрустальной люстры. Три раза капитан Эшкрофт стирал буквы, написанные мелом на школьной доске. Теперь в ночной тишине на Алана смотрело четвертое послание.
"ЕСТЬ ВЫРАЖЕНИЕ «РАСКОЛОТЬ ДЕЛО», НЕ ТАК ЛИ? ИЛИ ТАК ГОВОРЯТ ТОЛЬКО В КНИГАХ И ФИЛЬМАХ? С.Ш.ДЖ.П., К. 26. РАСКОЛИТЕ ДЕЛО С ПОМОЩЬЮ ТОГО, ЧТО НАЙДЕТЕ ТАМ, ИЛИ Я ВАМ БОЛЬШЕ НЕ СМОГУ ПОМОЧЬ.
ТОТ, КТО СТАРАЛСЯ ИЗО ВСЕХ СИЛ. Я. С".
Бой часов, закончившийся единственным ударом, означавшим половину одиннадцатого, оживил дальние часы в холле. Алан повернулся и обнаружил Камиллу у своего локтя.
– Ну, – сказала она, – к этому времени нам следовало бы уже привыкнуть, разве нет?
– Держись!
– Не могу держаться, хотя очень стараюсь. Кажется, доктор Фелл ожидал очередное послание, не так ли? Кажется, он даже хотел получить его?
– Да. Но на этот раз обнаружили его мы. На этот раз, нравится им это или нет, мы можем опередить их на один шаг.
– Опередить?.. Алан, ты спятил?
– Нет.
– До сих пор, – пробормотала Камилла, – по крайней мере, все указания были понятны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– Ох, Алан, это была всего лишь дикая и нелепая идея! Не надо все портить! Только из-за того, что заходит Марк Шелдон со своей женой…
– Он не единственный, кто зашел. Взгляни на дверь.
В дверях стоял Рип Хиллборо, которого Алан впервые видел в пиджаке и галстуке. Отстранив официанта, оказавшегося у него на пути, Рип довольно агрессивно начал прокладывать дорогу к их столику. Вид у него был не особенно счастливый.
– Я тут выпивал в баре, – сказал он, кивая в сторону первого зала. – Я не буду садиться, спасибо. Я уже поужинал в Холле. Но я единственный, кто это сделал.
– Единственный, кто поужинал в Холле?
– Да. К тому же, исключая Мэдж и сержанта, все еще охраняющего ее жизнь, я был единственным, кто остался, а все остальные разбрелись по своим делам. Джексона Каменную Стену полицейские отпустили, и он полетел домой. Валери Хьюрет уговорила Боба Крэндалла отвезти ее поужинать в «Болотную лисицу» в отеле «Фрэнсис Марион». Вы спросите: а как же полиция? Ну, старый Беродах и его друг Гаргантюа…
– У них были кое-какие планы, – сказал Алан, – но они еще не закончили, когда мы уезжали.
– Они так и не закончили! Их план, – объяснил Рип, распрямляя плечи, заключался в том, чтобы допросить Мэдж по поводу какого-то нового развития событий. Но они не сказали, что это за развитие. Я старался изо всех сил, но не смог вытянуть из них ни единого слова. Они уже совсем собрались подняться наверх, когда зазвонил телефон. Сообщение было для самого Савея; он повесил трубку со странным выражением лица и сказал, что они подождут до завтра. Потом они укатили в полицейской машине. При этом я остался один-одинешенек защищать форт.
– А разве тебе не захотелось остаться одному? – спросила Камилла.
– Нет, мадам, не захотелось. Я довольно крут, мои нервы достаточно крепки. Но на меня все там нагоняло жуть, как говорят в телевизоре. Первый раз в жизни мне было жутко, и я это признаю. Послушайте, Грэнтам!
– Да?
– Сейчас около девяти. В «Ривьере» идет фильм с Джоном Фордом, в большом кинотеатре на Кинг-стрит. Последний сеанс, если верить вечерним газетам, начинается в девять часов пять минут. Хотите пойти вместе и посмотреть, вы оба?
– Нет. Если только ты, Камилла?..
– Это не для меня, спасибо!
– Ну, как хотите, – сказал Рип. – Думаю, вы совершаете ошибку, ну да ладно. Я-то пойду. Что бы ни случилось, сейчас или в будущем, не говорите, что я не пытался…
И он удалился с некоторым шиком.
Они просидели над кофе еще полчаса с лишним, в полутемном зале, освещенном лишь настольными лампами под абажурами. Но именно эта интерлюдия – сначала встреча с Шелдонами, а потом с Рипом – заставила Алана вновь задать себе кое-какие вопросы, когда они ехал назад в Мэйнард-Холл.
Пальцы его левой руки барабанили по рулю. Он часто искоса взглядывал на Камиллу – короткий нос, довольно полные розовые губы – теплое и полное жизни существо, полностью ушедшее в себя.
Луна с трудом пробивалась сквозь тучи. Было двадцать минут одиннадцатого, когда Алан подрулил к портику. Слабый свет пробивался из окон Мэдж над парадной дверью; виднелся смутный огонек люстры в главном холле. Дом, в остальном казавшийся темным, поднимался на фоне грозового неба.
– Никто еще не вернулся, – сказала Камилла. – Но еще не поздно. Не хочешь… не хочешь зайти ненадолго?
– Спасибо.
В конце холла появился непроницаемый Джордж, спросивший, не нужно ли что-нибудь. Камилла ответила, что нет, и он деликатно исчез. Алан пошел за ней вниз, в библиотеку, где она включила свет в большой комнате с портретом миссис Генри Мэйнард над камином. Камилла улыбалась, но чувствовалось, что тревога не покинула ее.
– Не очень-то жизнерадостно, правда? – спросила она. – Понятно, почему Рип сказал, что здесь жутко.
– Да, но…
– Алан, что у тебя на уме?
– На уме у меня очень много. Что было не так?
– Не так?
– Ни одного спорного вопроса за весь вечер! Ни одного спора ни на какую тему – литературную, художественную или политическую…
– А, это!
– Мы двигались к достижению некоей духовной близости, мы становились ближе и даже поторапливали друг друга, когда что-то внезапно разрушило атмосферу и испортило настроение. Что это было? Неужели мы не можем поговорить о ситуации в этом доме? Неужели мы даже не можем думать о ней без того, чтобы нас тут же не разводило в стороны друг от друга?
– В самом деле, Алан! Если ты опять настаиваешь на игре в великого детектива и собираешь бомбить меня вопросами, словно я твой главный свидетель, ты и не можешь ожидать ничего другого. Как я думаю, что здесь происходит? Что я подозреваю? Ох уж эти вопросы!
– Ну, а что здесь действительно происходит? Что ты подозреваешь?
– Такое нелепое, что об этом и говорить не надо!
– Вещи, которые вызывают самые крупные неприятности в этом мире, Камилла, – это вещи слишком нелепые, чтобы о них говорить. Расслабься! Что касается игры в великого детектива, признаю, что сегодня утром выставил себя дураком…
Настроение Камиллы вдруг переменилось.
– Но это совсем не так! – выдохнула она. – Ты вовсе не выставил себя дураком! Если принять во внимание те факты, которые у тебя были…
– Бросить бейсбольный мяч и прибить старого черта? – с горечью сказал Алан. – Если это и не полная дурь, то по крайней мере порядочная глупость. Но все же возможно, если есть шанс… Мне просто интересно…
– Что тебе интересно? Ты не собираешься уйти от меня, нет?
– Будь у меня выбор, я бы никогда от тебя не ушел. И сейчас не ухожу.
Алан шагнул к двери оружейной, открыл ее в темноту и дотронулся до выключателя у самого входа. Свет брызнул из хрустальной люстры. Три раза капитан Эшкрофт стирал буквы, написанные мелом на школьной доске. Теперь в ночной тишине на Алана смотрело четвертое послание.
"ЕСТЬ ВЫРАЖЕНИЕ «РАСКОЛОТЬ ДЕЛО», НЕ ТАК ЛИ? ИЛИ ТАК ГОВОРЯТ ТОЛЬКО В КНИГАХ И ФИЛЬМАХ? С.Ш.ДЖ.П., К. 26. РАСКОЛИТЕ ДЕЛО С ПОМОЩЬЮ ТОГО, ЧТО НАЙДЕТЕ ТАМ, ИЛИ Я ВАМ БОЛЬШЕ НЕ СМОГУ ПОМОЧЬ.
ТОТ, КТО СТАРАЛСЯ ИЗО ВСЕХ СИЛ. Я. С".
Бой часов, закончившийся единственным ударом, означавшим половину одиннадцатого, оживил дальние часы в холле. Алан повернулся и обнаружил Камиллу у своего локтя.
– Ну, – сказала она, – к этому времени нам следовало бы уже привыкнуть, разве нет?
– Держись!
– Не могу держаться, хотя очень стараюсь. Кажется, доктор Фелл ожидал очередное послание, не так ли? Кажется, он даже хотел получить его?
– Да. Но на этот раз обнаружили его мы. На этот раз, нравится им это или нет, мы можем опередить их на один шаг.
– Опередить?.. Алан, ты спятил?
– Нет.
– До сих пор, – пробормотала Камилла, – по крайней мере, все указания были понятны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77