Будь прокляты мои мозги, но где именно я упустил из виду поворот?
– Если вы спрашиваете у меня, – произнес капитан Эшкрофт с некоторым благоговейным ужасом, – думаю, вы мало что упустили из виду.
– Я упустил из виду метод! Я упустил из виду механику! Я смотрел на море, я заблуждался!
– Что ж, продолжайте смотреть. Теория, которую вы набросали мне, капитан Эшкрофт вновь начал заводиться, – это самая распроклятая вещь из всего, что я когда-либо в жизни слышал. Мне это не нравится, мне это ни капельки не нравится! Скоро начнутся большие неприятности. Но в ней есть смысл, которого нет ни в чем другом. Позвольте мне попробовать доказать вашу теорию, мы должны это сделать. Куда мы двигаемся из этой точки? Что дальше?
– Дальше?
– Вы дали мотив, но к кому из них он относится? Нет ни малейшего указания на то, кто же убийца!
– Думаете, нет?
– Ну, по крайней мере, я ни одного не вижу. Все, что он нам дает, – это кое-что новое относительно самого Генри. А он мертв, он теперь не сможет нам помочь.
– Сэр, – ответил доктор Фелл, указывая палкой на старинное бюро, – вы уверены, что он теперь не сможет нам помочь? Сегодня во второй половине дня он рассказал Алану Грэнтаму и мне о неких документах – или одном документе, он не очень ясно выразился, – находящихся в потайном ящике этого бюро. Он сказал, разумеется, что документ имеет отношение к чисто семейным делам.
– И вы ему не поверили?
– Откровенно говоря, я не верил ему ни минуты. В этом, так же как и во всем остальном, он по уши погряз во лжи. При условии, что я прав, некий важный документ – не относящийся к семейным делам, к нему самому или к Мэдж, – находился в потайном ящике сегодня днем. Он может находиться там до сих пор. Но он там надолго не останется, поверьте мне.
– Вы имеете в виду, что убийца выкрадет его?
– Именно! Мэдж Мэйнард, совершенно определенно не являющаяся убийцей, попыталась, но не смогла найти потайной ящик. Кто еще мог бы добиться успеха там, где она потерпела неудачу?
– Минуточку! Подождите! Если убийца уже знает, где находится потайной ящик, может, он уже вытащил оттуда проклятую бумагу?
– Я в этом сомневаюсь.
– Почему?
– До тех пор пока Генри Мэйнард был жив, – объявил доктор Фелл, – будущий убийца не имел оснований для его кражи, более того, он имел все основания, чтобы его не красть. Теперь, когда Мэйнард мертв, картина меняется. Если убийца опередил наши мысли и забрался сюда до нас, чтобы забрать документ, нас загнали в угол, сказать здесь больше нечего. Если же он этого не сделал (а я подозреваю, что нет), тогда наш путь ясен. Вы не могли бы под каким-нибудь предлогом забрать это бюро и увезти его из дома, пока мы ведем наше расследование?
– Да! – завопил капитан Эшкрофт. – Я сделаю еще лучше! У нас есть человек в полицейском департаменте, у которого хобби – старинная мебель. Он помешан на антикварной мебели; нет ничего, что он не знал бы о ней настолько, насколько проповедник знает Библию. Если там есть потайной ящик с документом – хотя это довольно существенное «если», но я соглашаюсь с вами, то Джерри Уэксфорд его найдет. Правда, насколько нам это поможет, трудно угадать. Все еще чертовски запутано!
– Как вы верно подчеркнули, – согласился доктор Фелл, – все еще чертовски запутано. Но туман начинает потихоньку рассеиваться, не так ли? И Генри Мэйнард все еще может нам немного помочь. Покойный, о котором все мы скорбим, дал нам ключ к разгадке вопреки своему желанию; мне никогда не нравилось, как он себя вел.
– Мне не нравится, как все они себя ведут! Взять, к примеру, миссис Хьюрет!
– А что с ней такое?
– Вы знаете, что она некоторое время подслушивала, когда мы с вами говорили в оружейной? Я готов убить тех, кто подслушивает чужие разговоры. Ну да ладно! Сейчас нас никто не подслушивает. В оружейной вы сказали помните? – вы размышляли о том, сколько дружков Мэдж Мэйнард держала на веревочке.
– Я сказал: соискателей ее руки, а не дружков. Но не будем об этом спорить.
– Ну, миссис Хьюрет выхватила слово «веревка» и вцепилась в него. Она думает или говорит, что думает, что Мэдж сама может оказаться следующей, кто подвергнется опасности. Это мало вероятно. Учитывая то, что известно нам, эта самая маловероятная вещь на свете! Но миссис Хьюрет все же удалось ненадолго вывести меня из равновесия. Она также утверждает, что вы сказали, будто решение этого дела зависит от куска веревки.
– Сэр, – величественно провозгласил доктор Фелл, – сегодня уже не в первый раз меня неправильно понимают. Однако, поскольку вы заговорили об этой леди, я должен признаться, что испытываю некоторое любопытство. Она была сегодня в доме, когда Грэнтам и я приехали сюда. Впоследствии, как нам рассказывают, она в некоторой спешке уехала только для того, чтобы снова вернуться около шести. Не обращая внимания на вашего покорного слугу или на кого бы то ни было в библиотеке, она прямиком направилась наверх, а затем спустилась вниз вместе с нашим хозяином.
Что она хотела? Во время дознания, начиная с без четверти девять и до половины двенадцатого, вы сами задали ей тот же вопрос. Она ответила, что ей нужно было кое-что сообщить Генри Мэйнарду. Но она не уточнила, что именно, а вы не стали на нее давить.
Капитан Эшкрофт потряс кулаком.
– Я не стал на нее давить, – сказал он, – потому что ни к чему хорошему это бы не привело! Она вела себя в духе «Это всего лишь я, бедняжечка, я ни в чем не виновата…» Таких женщин очень много. Они доводят вас до бешенства, и вы не можете до них достучаться. Но в большинстве своем они безобидны. Ч мы согласились – не так ли? – что миссис Хьюрет не замешана в этих странных делишках.
– И все-таки у меня есть на нее кое-что. Единственный слуга, которого мы допросили в библиотеке, – это старина Джордж. Но один раз, как вы помните, я позволил себе удалиться на десять-пятнадцать минут. Я совершил поход вниз на кухню и поговорил с остальными четырьмя слугами: тремя горничными и Беном Джонсом, поваром.
– Разве у них нет еще садовника по имени Сэм? Тот самый, который разглаживает граблями дорожку террасы и сегодня утром тоже ее как следует разгладил, так что на ней остались прекрасные отпечатки после дождя.
– Да. Но Сэм – его полное имя Сэмюэль Батлер – не живет в доме. От слуг было так же мало толку, как и от гостей: никто ничего не видел и не слышал. За исключением одной мелочи – одна из горничных, Уинни Мэй, находилась на верхнем этаже одну или две минуты, когда миссис Хьюрет поднялась туда, чтобы зайти к Генри. Уинни Мэй говорит, что они оба, похоже, были в ярости и миссис Хьюрет назвала Генри обманщиком. Уинни Мэй там больше не задерживалась; она испугалась и убежала по лестнице вниз.
– Ну, знаете, – возмутился капитан Эшкрофт, – в одном отношении Генри действительно был обманщиком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– Если вы спрашиваете у меня, – произнес капитан Эшкрофт с некоторым благоговейным ужасом, – думаю, вы мало что упустили из виду.
– Я упустил из виду метод! Я упустил из виду механику! Я смотрел на море, я заблуждался!
– Что ж, продолжайте смотреть. Теория, которую вы набросали мне, капитан Эшкрофт вновь начал заводиться, – это самая распроклятая вещь из всего, что я когда-либо в жизни слышал. Мне это не нравится, мне это ни капельки не нравится! Скоро начнутся большие неприятности. Но в ней есть смысл, которого нет ни в чем другом. Позвольте мне попробовать доказать вашу теорию, мы должны это сделать. Куда мы двигаемся из этой точки? Что дальше?
– Дальше?
– Вы дали мотив, но к кому из них он относится? Нет ни малейшего указания на то, кто же убийца!
– Думаете, нет?
– Ну, по крайней мере, я ни одного не вижу. Все, что он нам дает, – это кое-что новое относительно самого Генри. А он мертв, он теперь не сможет нам помочь.
– Сэр, – ответил доктор Фелл, указывая палкой на старинное бюро, – вы уверены, что он теперь не сможет нам помочь? Сегодня во второй половине дня он рассказал Алану Грэнтаму и мне о неких документах – или одном документе, он не очень ясно выразился, – находящихся в потайном ящике этого бюро. Он сказал, разумеется, что документ имеет отношение к чисто семейным делам.
– И вы ему не поверили?
– Откровенно говоря, я не верил ему ни минуты. В этом, так же как и во всем остальном, он по уши погряз во лжи. При условии, что я прав, некий важный документ – не относящийся к семейным делам, к нему самому или к Мэдж, – находился в потайном ящике сегодня днем. Он может находиться там до сих пор. Но он там надолго не останется, поверьте мне.
– Вы имеете в виду, что убийца выкрадет его?
– Именно! Мэдж Мэйнард, совершенно определенно не являющаяся убийцей, попыталась, но не смогла найти потайной ящик. Кто еще мог бы добиться успеха там, где она потерпела неудачу?
– Минуточку! Подождите! Если убийца уже знает, где находится потайной ящик, может, он уже вытащил оттуда проклятую бумагу?
– Я в этом сомневаюсь.
– Почему?
– До тех пор пока Генри Мэйнард был жив, – объявил доктор Фелл, – будущий убийца не имел оснований для его кражи, более того, он имел все основания, чтобы его не красть. Теперь, когда Мэйнард мертв, картина меняется. Если убийца опередил наши мысли и забрался сюда до нас, чтобы забрать документ, нас загнали в угол, сказать здесь больше нечего. Если же он этого не сделал (а я подозреваю, что нет), тогда наш путь ясен. Вы не могли бы под каким-нибудь предлогом забрать это бюро и увезти его из дома, пока мы ведем наше расследование?
– Да! – завопил капитан Эшкрофт. – Я сделаю еще лучше! У нас есть человек в полицейском департаменте, у которого хобби – старинная мебель. Он помешан на антикварной мебели; нет ничего, что он не знал бы о ней настолько, насколько проповедник знает Библию. Если там есть потайной ящик с документом – хотя это довольно существенное «если», но я соглашаюсь с вами, то Джерри Уэксфорд его найдет. Правда, насколько нам это поможет, трудно угадать. Все еще чертовски запутано!
– Как вы верно подчеркнули, – согласился доктор Фелл, – все еще чертовски запутано. Но туман начинает потихоньку рассеиваться, не так ли? И Генри Мэйнард все еще может нам немного помочь. Покойный, о котором все мы скорбим, дал нам ключ к разгадке вопреки своему желанию; мне никогда не нравилось, как он себя вел.
– Мне не нравится, как все они себя ведут! Взять, к примеру, миссис Хьюрет!
– А что с ней такое?
– Вы знаете, что она некоторое время подслушивала, когда мы с вами говорили в оружейной? Я готов убить тех, кто подслушивает чужие разговоры. Ну да ладно! Сейчас нас никто не подслушивает. В оружейной вы сказали помните? – вы размышляли о том, сколько дружков Мэдж Мэйнард держала на веревочке.
– Я сказал: соискателей ее руки, а не дружков. Но не будем об этом спорить.
– Ну, миссис Хьюрет выхватила слово «веревка» и вцепилась в него. Она думает или говорит, что думает, что Мэдж сама может оказаться следующей, кто подвергнется опасности. Это мало вероятно. Учитывая то, что известно нам, эта самая маловероятная вещь на свете! Но миссис Хьюрет все же удалось ненадолго вывести меня из равновесия. Она также утверждает, что вы сказали, будто решение этого дела зависит от куска веревки.
– Сэр, – величественно провозгласил доктор Фелл, – сегодня уже не в первый раз меня неправильно понимают. Однако, поскольку вы заговорили об этой леди, я должен признаться, что испытываю некоторое любопытство. Она была сегодня в доме, когда Грэнтам и я приехали сюда. Впоследствии, как нам рассказывают, она в некоторой спешке уехала только для того, чтобы снова вернуться около шести. Не обращая внимания на вашего покорного слугу или на кого бы то ни было в библиотеке, она прямиком направилась наверх, а затем спустилась вниз вместе с нашим хозяином.
Что она хотела? Во время дознания, начиная с без четверти девять и до половины двенадцатого, вы сами задали ей тот же вопрос. Она ответила, что ей нужно было кое-что сообщить Генри Мэйнарду. Но она не уточнила, что именно, а вы не стали на нее давить.
Капитан Эшкрофт потряс кулаком.
– Я не стал на нее давить, – сказал он, – потому что ни к чему хорошему это бы не привело! Она вела себя в духе «Это всего лишь я, бедняжечка, я ни в чем не виновата…» Таких женщин очень много. Они доводят вас до бешенства, и вы не можете до них достучаться. Но в большинстве своем они безобидны. Ч мы согласились – не так ли? – что миссис Хьюрет не замешана в этих странных делишках.
– И все-таки у меня есть на нее кое-что. Единственный слуга, которого мы допросили в библиотеке, – это старина Джордж. Но один раз, как вы помните, я позволил себе удалиться на десять-пятнадцать минут. Я совершил поход вниз на кухню и поговорил с остальными четырьмя слугами: тремя горничными и Беном Джонсом, поваром.
– Разве у них нет еще садовника по имени Сэм? Тот самый, который разглаживает граблями дорожку террасы и сегодня утром тоже ее как следует разгладил, так что на ней остались прекрасные отпечатки после дождя.
– Да. Но Сэм – его полное имя Сэмюэль Батлер – не живет в доме. От слуг было так же мало толку, как и от гостей: никто ничего не видел и не слышал. За исключением одной мелочи – одна из горничных, Уинни Мэй, находилась на верхнем этаже одну или две минуты, когда миссис Хьюрет поднялась туда, чтобы зайти к Генри. Уинни Мэй говорит, что они оба, похоже, были в ярости и миссис Хьюрет назвала Генри обманщиком. Уинни Мэй там больше не задерживалась; она испугалась и убежала по лестнице вниз.
– Ну, знаете, – возмутился капитан Эшкрофт, – в одном отношении Генри действительно был обманщиком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77