Он создавал смоделированную Спецом виртуальную реальность, в которую тот погружался каждый день, чтобы в конкретных боевых ситуациях попытаться исправить старые ошибки или не совершить новые, решить непосильную разведзадачу или исполнить особо сложный теракт, - в общем, сделать то, что ему приходилось делать всю жизнь и чему он много лет учил других.
Веретнев как-то наблюдал, как это выглядит со стороны. Его друг, распластавшийся в подвесной сбруе с маской на лице, напоминал подводного пловца в схватке с акулой: дергались руки и ноги, судорожно изгибалось туловище, из-под резины доносилось сдавленное рычание... Зрелище было малоприятным и Алексей Иванович не хотел бы увидеть его ещё раз.
В комнату вошел Спец - с мокрыми волосами и заметно успокоившийся. Очередная порция нервозности и возбужденности была смыта холодной водой и ушла в канализацию, догонять предыдущие. Правда, напряжение сердца и изношенность нервов не смоешь, рано или поздно он не вернется из "того" мира - так и останется висеть на своем тренажере... Но убеждать его бесполезно. Особенно в лобовую.
- Тебе не надоело? Сходил бы погулял, пива выпил. Со мной походил, вместе Евсеева искать веселее...
Спец отмахнулся. Он дал согласие участвовать в предстоящей акции, но особого значения ей не придавал.
- Если достану деньги, сделаю скафандр, - сказал он. - С маской толку мало: только зрительный ряд, ни запахов, ни ощущений ...
- Кстати, о деньгах, - сказал Слон. - Жена нашего друга утверждает, что он погиб во время авиакатастрофы, двадцатого августа 1991-го года. Где-то над морем, по пути в Осло. Это можно проверить?
- Конечно, - кивнул Спец, усаживаясь за компьютер. - В Сети есть сайт международного Авиакомитета, там собраны все катастрофы. Или почти все. Если это не планер, конечно, и не дельтаплан... В Осло, говоришь, летел? на экране перед ним уже мелькали цветные диалоговые "окна", какие-то картинки. - Значит, Балтийское море... Сейчас глянем.
Веретнев пошел на кухню, залез в холодильник. В дверце на полочке стояла бутылка "Столичной". Последние три дня приходилось много ездить, подполковник почти забыл вкус водки. И сейчас ему пришлось довольствоваться куском хлеба с маслом и кофе.
Дожевывая бутерброд, он вернулся в комнату.
- Ничего нет, - без особых эмоций сообщил Спец. - Двадцатого августа 1991-го года был очень благополучный день: всего одно летное происшествие, без жертв. Аэропорт города Феникс, штат Аризона - у транспортника при посадке не выпустилось шасси, сел он только с третьего захода.
- Может, ещё где-то поискать? - сказал Веретнев. - Если это был спецрейс, то о нем знали немногие...
- Ты английский ещё не забыл? Вот, смотри, - Спец открыл "окошко" с текстом. - Здесь зарегистрированы все мало-мальски значимые происшествия на натовской авиабазе в Мальмё с середины шестидесятых годов. Информация куда более секретная, чем перелет через Балтику какого-то Евсеева... К тому же диспетчеры. Он же не на стратегическом бомбардировщике летел, в стратосфере, без "коридоров"... Пилот обязательно связывался с диспетчерами в той же Москве, а потом в Таллине и в Стокгольме.
- Значит, не было никакой катастрофы, - сказал Веретнев.
- И рейса такого тоже скорее всего не было, - согласился Спец. - Это обычная легенда. Но раз её озвучил Кудлов, значит точно - он вместе с шефом.
- Конечно, - кивнул Веретнев. Его версия оправдывалась, но удовлетворения это не приносило.
- Вот тебе и Леонид Васильевич... Подсунул Максу бомбу, украл партийные деньги, сбежал к капиталистам, раскатывает на яхте... Кто мог ожидать такого от ответственного партийного работника? А жену бросил на произвол судьбы - как хочешь, так и выкручивайся.
Он почесал затылок.
- Хотя если есть дача в Жуковке и квартира на Кутузовском, то голодная смерть ей не грозит, выкрутится...
Вечером Веретнев, приняв сто пятьдесят "для души", сидел дома и смотрел новости.
- Вопрос о выделении России кредитов будет решаться с учетом экспертизы, которую должен провести крупнейший международный специалист по экономическим проблемам Джонсон, - бодро вещал обозреватель. - По предварительным оценкам осведомленных источников, эксперт не считает предоставление займа оправданным...
Контраст между оптимистичным тоном журналиста и смыслом произносимых им фраз задел подполковника за живое.
- Чему ж ты радуешься, чучело? Что ты знаешь? Какие у тебя "осведомленные источники"? Высасываете все из пальца и пугаете народ!
Прозвонил телефон.
- Здорово, Женя, - удивленно отозвался Веретнев. - Какую фотографию? Да нет, не брал... На фиг она мне нужна?
- Эх, ёлки, куда ж я её засунул... - расстроился невидимый собеседник. - Тут ко мне человек заходил, тоже из бывших наших, про Кудлова расспрашивал. Я хотел фотку эту показать, он обрадовался, даже приплатить за неё обещал. А как раз ее-то и нет! Придется рыться теперь в негативах, их там у меня пленок сто...
- Погоди, - Веретнев направил на телевизор пульт ДУ и отключил громкость. - А зачем ему Кудлов-то понадобился?
- Не знаю, - ответили на том конце провода. - Ищет его вроде кто-то.
Слон нахмурился - сообщение ему не понравилось.
* * *
Витя Мячин с детства хотел стать директором. Неважно чего. Притягательным было само это слово - синоним достатка и благополучия. Его отец был директором райпищеторга и в доме постоянно бывали другие директора: баз, магазинов, ресторанов. Все - веселые мужики, которые ездили на машинах, делали маленькому Витьку шикарные подарки и могли разрешить любую проблему. Маленький Мячин окончил престижную языковую спецшколу, ухитрившись так и не выучить ни английского, ни французского, благополучно избежал службы в армии и поступил в торговый институт... Но на границе девяностых начались глобальные перемены, отец как-то незаметно утратил свои возможности, а потом и вообще оказался на пенсии, последнее, что он успел сделать для сына - передал ему "Миранду" и "Попугай".
Молодой Мячин использовал их совсем не так, как предполагал пахан: бизнес стал совсем другим, на три четверти криминализированным и он очень хорошо освоился в новых реалиях. И стал Директором.
Если определять иерархическое положение Директора в системе координат, которыми пользуются Управления по борьбе с организованной преступностью, то он являлся руководителем одной из восьми группировок, входящих в преступное сообщество Юго-Запада столицы. В переводе на язык официальной табели о рангах, его должность соответствовала начальнику какой-нибудь муниципальной службы: санэпидстанции, коммунхоза, отделения милиции и тому подобным, хотя интересы и компетенция Директора были универсальнее, а возможности гораздо шире, чем у соответствующих должностных лиц, потому что не ограничивались рамками закона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Веретнев как-то наблюдал, как это выглядит со стороны. Его друг, распластавшийся в подвесной сбруе с маской на лице, напоминал подводного пловца в схватке с акулой: дергались руки и ноги, судорожно изгибалось туловище, из-под резины доносилось сдавленное рычание... Зрелище было малоприятным и Алексей Иванович не хотел бы увидеть его ещё раз.
В комнату вошел Спец - с мокрыми волосами и заметно успокоившийся. Очередная порция нервозности и возбужденности была смыта холодной водой и ушла в канализацию, догонять предыдущие. Правда, напряжение сердца и изношенность нервов не смоешь, рано или поздно он не вернется из "того" мира - так и останется висеть на своем тренажере... Но убеждать его бесполезно. Особенно в лобовую.
- Тебе не надоело? Сходил бы погулял, пива выпил. Со мной походил, вместе Евсеева искать веселее...
Спец отмахнулся. Он дал согласие участвовать в предстоящей акции, но особого значения ей не придавал.
- Если достану деньги, сделаю скафандр, - сказал он. - С маской толку мало: только зрительный ряд, ни запахов, ни ощущений ...
- Кстати, о деньгах, - сказал Слон. - Жена нашего друга утверждает, что он погиб во время авиакатастрофы, двадцатого августа 1991-го года. Где-то над морем, по пути в Осло. Это можно проверить?
- Конечно, - кивнул Спец, усаживаясь за компьютер. - В Сети есть сайт международного Авиакомитета, там собраны все катастрофы. Или почти все. Если это не планер, конечно, и не дельтаплан... В Осло, говоришь, летел? на экране перед ним уже мелькали цветные диалоговые "окна", какие-то картинки. - Значит, Балтийское море... Сейчас глянем.
Веретнев пошел на кухню, залез в холодильник. В дверце на полочке стояла бутылка "Столичной". Последние три дня приходилось много ездить, подполковник почти забыл вкус водки. И сейчас ему пришлось довольствоваться куском хлеба с маслом и кофе.
Дожевывая бутерброд, он вернулся в комнату.
- Ничего нет, - без особых эмоций сообщил Спец. - Двадцатого августа 1991-го года был очень благополучный день: всего одно летное происшествие, без жертв. Аэропорт города Феникс, штат Аризона - у транспортника при посадке не выпустилось шасси, сел он только с третьего захода.
- Может, ещё где-то поискать? - сказал Веретнев. - Если это был спецрейс, то о нем знали немногие...
- Ты английский ещё не забыл? Вот, смотри, - Спец открыл "окошко" с текстом. - Здесь зарегистрированы все мало-мальски значимые происшествия на натовской авиабазе в Мальмё с середины шестидесятых годов. Информация куда более секретная, чем перелет через Балтику какого-то Евсеева... К тому же диспетчеры. Он же не на стратегическом бомбардировщике летел, в стратосфере, без "коридоров"... Пилот обязательно связывался с диспетчерами в той же Москве, а потом в Таллине и в Стокгольме.
- Значит, не было никакой катастрофы, - сказал Веретнев.
- И рейса такого тоже скорее всего не было, - согласился Спец. - Это обычная легенда. Но раз её озвучил Кудлов, значит точно - он вместе с шефом.
- Конечно, - кивнул Веретнев. Его версия оправдывалась, но удовлетворения это не приносило.
- Вот тебе и Леонид Васильевич... Подсунул Максу бомбу, украл партийные деньги, сбежал к капиталистам, раскатывает на яхте... Кто мог ожидать такого от ответственного партийного работника? А жену бросил на произвол судьбы - как хочешь, так и выкручивайся.
Он почесал затылок.
- Хотя если есть дача в Жуковке и квартира на Кутузовском, то голодная смерть ей не грозит, выкрутится...
Вечером Веретнев, приняв сто пятьдесят "для души", сидел дома и смотрел новости.
- Вопрос о выделении России кредитов будет решаться с учетом экспертизы, которую должен провести крупнейший международный специалист по экономическим проблемам Джонсон, - бодро вещал обозреватель. - По предварительным оценкам осведомленных источников, эксперт не считает предоставление займа оправданным...
Контраст между оптимистичным тоном журналиста и смыслом произносимых им фраз задел подполковника за живое.
- Чему ж ты радуешься, чучело? Что ты знаешь? Какие у тебя "осведомленные источники"? Высасываете все из пальца и пугаете народ!
Прозвонил телефон.
- Здорово, Женя, - удивленно отозвался Веретнев. - Какую фотографию? Да нет, не брал... На фиг она мне нужна?
- Эх, ёлки, куда ж я её засунул... - расстроился невидимый собеседник. - Тут ко мне человек заходил, тоже из бывших наших, про Кудлова расспрашивал. Я хотел фотку эту показать, он обрадовался, даже приплатить за неё обещал. А как раз ее-то и нет! Придется рыться теперь в негативах, их там у меня пленок сто...
- Погоди, - Веретнев направил на телевизор пульт ДУ и отключил громкость. - А зачем ему Кудлов-то понадобился?
- Не знаю, - ответили на том конце провода. - Ищет его вроде кто-то.
Слон нахмурился - сообщение ему не понравилось.
* * *
Витя Мячин с детства хотел стать директором. Неважно чего. Притягательным было само это слово - синоним достатка и благополучия. Его отец был директором райпищеторга и в доме постоянно бывали другие директора: баз, магазинов, ресторанов. Все - веселые мужики, которые ездили на машинах, делали маленькому Витьку шикарные подарки и могли разрешить любую проблему. Маленький Мячин окончил престижную языковую спецшколу, ухитрившись так и не выучить ни английского, ни французского, благополучно избежал службы в армии и поступил в торговый институт... Но на границе девяностых начались глобальные перемены, отец как-то незаметно утратил свои возможности, а потом и вообще оказался на пенсии, последнее, что он успел сделать для сына - передал ему "Миранду" и "Попугай".
Молодой Мячин использовал их совсем не так, как предполагал пахан: бизнес стал совсем другим, на три четверти криминализированным и он очень хорошо освоился в новых реалиях. И стал Директором.
Если определять иерархическое положение Директора в системе координат, которыми пользуются Управления по борьбе с организованной преступностью, то он являлся руководителем одной из восьми группировок, входящих в преступное сообщество Юго-Запада столицы. В переводе на язык официальной табели о рангах, его должность соответствовала начальнику какой-нибудь муниципальной службы: санэпидстанции, коммунхоза, отделения милиции и тому подобным, хотя интересы и компетенция Директора были универсальнее, а возможности гораздо шире, чем у соответствующих должностных лиц, потому что не ограничивались рамками закона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111