»), но могу твердо обещать, что всю добычу мы поделим как положено («Ура!»), а так как, без сомнения, негодяи выгодно торговали здесь, куш будет немалый! (Громовое троекратное «ура»).
Пистолетный выстрел с вельбота и рев пушки на крейсере, вслед за чем ядро со свистом пронеслось между мачтами «Морской волшебницы», послужили сигналом для нападения. Теперь уже сам штурман крикнул «ура» и спокойным, твердым, зычным голосом скомандовал: «Навались, ребята!» В тот же самый миг вельбот и ялик устремились к бригантине с решительностью, обещавшей скорый успех дела.
Пока на «Кокетке» и на шлюпках шли все эти приготовления, бригантина с той самой минуты, когда начался штиль, словно вымерла. Красивое судно тихонько покачивала мертвая зыбь, но никто не вышел на палубу, чтобы взяться за руль или принять необходимые, казалось бы, меры для обороны. Обезветревшие паруса по-прежнему безжизненно висели, и бригантина медленно плыла по воле волн. Глубокая тишина, царившая на ней, не была нарушена приближением шлюпок; и если отчаянный человек, который командовал бригантиной, готовился сопротивляться, то приготовления его были совершенно скрыты от пристальных и тревожных взглядов Ладлоу. Даже крики матросов и удары весел, когда лодки пошли на решающий приступ, ничего не изменили на палубе бригантины; правда, капитан «Кокетки» заметил, как реи на фок-мачте стали медленно и плавно поворачиваться. Не понимая цели этого маневра, он вскочил на банку вельбота и, размахивая шляпой, стал поторапливать своих людей. Вельботу оставалось пройти каких-нибудь сто футов, когда широкие полотнища парусов бригантины вдруг наполнились ветром. Все изящное и стройное сооружение из реев, парусов и снастей наклонилось к вельботу, словно отдавая ему изысканный прощальный поклон, и легкое судно скользнуло вперед, предоставив шлюпкам сколько душе угодно бороздить воду на том самом месте, где оно только что стояло.
Ладлоу было довольно одного взгляда, чтобы убедиться в бесполезности погони, поскольку ветер, который так кстати подоспел на помощь контрабандисту, уже поднял на океане волнение. Он сделал Триселю знак остановиться, и оба они застыли на месте, разочарованно глядя на белую пенистую полосу, которую бригантина оставила за кормой.
Однако «Морская волшебница», обогнав шлюпки под командой капитана и штурмана королевского крейсера, шла прямо наперерез ялику, неуклонно надвигаясь на него. Сначала гребцы думали, что это их собственные усилия так быстро приблизили шлюпку к цели, а когда гардемарин, сидевший на руле, понял свою ошибку, он едва успел ускользнуть от быстрой бригантины, грозившей потопить его маленькое суденышко. Он резко повернул ялик и приказал матросам грести изо всех сил. Олофф ван Стаатс стоял на носу, вооруженный кортиком, и был слишком поглощен предстоящим абордажем, чтобы обратить внимание на опасность, которую к тому же едва ли способен понять.
Когда бригантина проходила мимо, он увидел, что вант-путенсыnote 133 ее спускаются почти до самой воды, и могучим рывком прыгнул прямо на них, испустив голландский боевой клич. А еще через мгновение он перебросил свое грузное тело через фальшборт и исчез на палубе бригантины.
Когда шлюпки Ладлоу собрались на том месте, где так недавно стояла бригантина, выяснилось, что единственным результатом этой бесплодной экспедиции было невольное исчезновение Олоффа ван Стаатса.
Глава XXII
Друзья, что это за страна?
— Иллирия, синьора.
Ш е к с п и р. Двенадцатая ночь
Своей доброй или дурной славой люди бывают не менее обязаны счастливому стечению обстоятельств, чем своим личным качествам. То же самое можно сказать и о славе, которой пользуются корабли. Качества судна, как качества человека, разумеется, тем или иным образом влияют на его судьбу; однако кое-что всегда зависит от случайных обстоятельств. Хотя ветер, который так своевременно помог «Морской волшебнице», вскоре наполнил и паруса «Кокетки», мнение команды о бригантине осталось прежним, а слава Бороздящего Океаны, слывшего редким счастливцем, которому неслыханно везет, несмотря на бесчисленные опасности его профессии, возросла еще больше. Даже Трисель многозначительно покачал головой, а Ладлоу дал волю своей досаде, проклиная судьбу, осыпающую контрабандиста своими милостями; матросы со шлюпок тем временем глядели вслед бригантине с таким же удивлением, с каким японцы, вероятно, глядят на современные пароходы. Старший офицер, исполняя приказ, вскоре подвел крейсер к шлюпкам. Пока на нем ставили паруса, бригантина успела уйти так далеко, что была уже вне выстрела. Однако Ладлоу приказал возобновить погоню, как только крейсер был готов к этому, и поспешил скрыть свое разочарование, удалившись к себе в каюту.
— Удача для торговца — прибыль случайная, а ум — главный источник его дохода, — заметил олдермен ван Беверут, который с трудом скрывал свою радость по поводу нового неожиданного спасения бригантины. — Многие загребают дублоны, хотя мечтали всего-навсего о долларах; и нередко торговля приходит в упадок, когда товары освобождаются от пошлины. На свете еще достаточно французов, капитан Ладлоу, так что храброму офицеру хватит работы и незачем вешать нос; тем более не стоит огорчаться из-за пустяковой неудачи в погоне за контрабандистом.
— Не знаю, во сколько вы цените свою племянницу, почтенный ван Беверут, но, будь я дядей такой девушки, мысль о том, что она в порыве безрассудной страсти попала в сети этого отчаянного негодяя, свела бы меня с ума.
— Безумие и смирительные рубашки! К счастью, вы ей не дядя, капитан Ладлоу, и тем меньше у вас причин беспокоиться. У девушки вкусы истой француженки, она сейчас роется в шелках и кружевах контрабандиста, а когда сделает выбор, то снова вернется к нам, еще более прекрасная, чем прежде, в своих новых украшениях.
— Выбор! Ах, Алида, Алида! Совсем не такого выбора ждали мы от тебя, зная образованность твоего ума и твою гордость.
— Ее образованность — это моя заслуга, а гордость она унаследовала от Этьена де Барбери, — сухо заметил Миндерт. — Но сетования никогда еще не сбивали цену на товар и не способствовали росту капитала. Давайте позовем ван Стаатса и спокойно обсудим, как бы нам поскорее вернуться на виллу, прежде чем крейсер ее величества слишком удалится от берегов Америки.
— Вы рано радуетесь, сэр. Ван Стаатс исчез вслед за вашей племянницей, и, надо думать, им обоим предстоит приятное путешествие! Мы потеряли его во время шлюпочной экспедиции.
Олдермен остолбенел.
— Потеряли! Олоффа ван Стаатса потеряли во время шлюпочной экспедиции! Будь проклят злополучный день, в который наша колония лишилась этого столь скромного и столь богатого молодого человека!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118