— Это француз! — сказал конрабандист. — Великодушный капитан хочет спасти от гибели своих недавних врагов!
— Что ж, вполне возможно, потому что наша судьба для него не секрет, — отозвался Ладлоу. — К несчастью, крейсер порядком удалился от места своей стоянки, прежде чем огонь вырвался наружу. Да, вы правы, тот, с кем мы лишь накануне сражались не на жизнь, а на смерть, теперь выполняет долг человеколюбия.
— А вон и поврежденный корвет! Он с подветренной стороны, на много лиг дальше. Что поделаешь, у веселой пташки немилосердно ощипаны перышки, она не может летать так круто к ветру! Видно, так уж людям на роду написано. Они лезут из кожи вон, чтобы разрушить то, что через минуту может стать необходимым для их спасения.
— Скажите, можем ли мы надеяться? — спросила Алида, пристально глядя на Ладлоу, словно желая прочесть приговор на его лице. — Благоприятен ли для нас курс этого корабля?
Ни Ладлоу, ни Бороздящий Океаны не отвечали. Оба они пристально следили за движениями фрегата; наконец, когда сомнений не осталось, они в один голос заявили, что он идет прямо к плоту. Эти слова вселили надежду в отчаявшихся людей, и даже негритянка, забыв о своем зависимом положении, не могла удержать шумные изъявления восторга.
Моряки быстро и решительно взялись за дело. Через несколько минут они уже отвязали от плота лисель-спирт и поставили его стоймя, предварительно привязав к нему флажок, сделанный из носовых платков, который таким образом поднимался футов на двадцать над морем и весело затрепетал на ветру. После этого всем пришлось набраться терпения и ждать, что будет дальше. Минута проходила за минутой, очертания корабля становились все отчетливей, и наконец все моряки на плоту заявили, что ясно видят матросов на реях. Пушечное ядро легко долетело бы до них от фрегата, но не было никаких признаков того, что плот заметили.
— Не нравится мне, как он кладет руль! — сказал контрабандист, обращаясь к Ладлоу, который молча следил за фрегатом. — Он резко отклонился от курса, словно решил бросить поиски. Эх, хоть бы еще десять минут он шел, как прежде!
— Неужели он не услышит нас, если мы начнем кричать? — спросил олдермен. — Думается мне, зычный голос мог бы долететь до фрегата, если не пожалеть горла, — ведь на карту поставлена наша жизнь.
Опытные моряки только покачали головой; но олдермен, не обращая на них внимания, громко закричал — близкая опасность придала ему сил. К нему присоединился матрос и даже Ладлоу, они кричали до хрипоты. На реях фрегата, видимо, было довольно много людей, они внимательно осматривали океан, но ответа оттуда все не было.
Фрегат приближался, он был уже менее чем в полумиле от плота, как вдруг огромное судно увалилось от ветра, обратив к плоту свой блестящий борт, и обрасопило реи, явно намереваясь отказаться от поисков в этой части океана. Ладлоу, увидев, что фрегат ложится на другой галс, воскликнул:
— Кричите все вместе, дружно! Это наша последняя надежда!
Все, кроме контрабандиста, закричали в один голос. Бороздящий Океаны стоял, прислонившись спиной к лисель-спирту, и с печальной улыбкой смотрел на эту отчаянную попытку.
— Вы постарались на совесть, — спокойно сказал этот удивительный человек, пройдя по плоту и сделав всем знак замолчать. — Но ничего не вышло. Команда к повороту и аврал на судне помешали морякам, занятым своим делом, услышать ваш крик. Конечно, я не льщу вас надеждой, но теперь действительно пора сделать последнюю попытку.
Он приложил ладони рупором ко рту и издал протяжный крик, такой звонкий, зычный и могучий, что казалось, его нельзя не услышать. Трижды повторил он этот крик, но с каждым разом голос его заметно слабел.
— Они услышали! — воскликнула Алида. — Глядите, паруса зашевелились!
— Это свежеет ветер, — печально отозвался Ладлоу, стоявший рядом с ней. — С каждой секундой они уходят все дальше!
Горькая правда его слов не вызывала сомнений, и все с тоской провожали глазами удаляющийся корабль. Через полчаса на фрегате дали пушечный выстрел и прибавили парусов, после чего он полным ветром прошел прямо к корвету, брамселя которого уже едва виднелись на юте, у самого горизонта. Теперь нечего было и ждать помощи от французского крейсера.
Но в каком бы отчаянном положении ни очутился человек, ум его никогда не примирится с неизбежностью печальной судьбы, прежде чем разочарования не разрушат все его надежды. Упавший надеется встать снова, пока сам не убедится в тщетности своих усилий, и только лишившись прежних преимуществ, мы начинаем ценить те блага, которыми так долго пользовались, пренебрегая ими. Пока была видна корма удаляющегося французского фрегата, люди на плоту не сознавали всей опасности своего положения. Вместе с рассветом пробудились надежды, потому что раньше, в ночной темноте, они гадали, что ждет их впереди, подобно тому как человек тщится проникнуть взглядом сквозь мрак будущего и разглядеть в нем счастливые предзнаменования. И вот появилось солнце, а вместе с ним и далекий парус. Шло время, корабль приблизился, а потом, внезапно прекратив поиски, ушел и теперь уже не вернется.
Даже у самого непоколебимого из всех, кто был на плоту, дрогнуло сердце при мысли о той ужасной судьбе, которая теперь казалась неизбежной.
— Плохо наше дело! — прошептал Ладлоу, указывая контрабандисту на черные остроконечные плавники трех или четырех акул, скользившие по поверхности воды у самой мачты. Теперь их положение на низком плоту, через который то и дело перекатывались волны, стало вдвойне опасным. — Хищницы чуют нашу скорую смерть.
— Да, у моряков есть поверье, что эти рыбы таинственным образом предчувствуют поживу, — подтвердил контрабандист. — Но как знать, быть может, судьба еще посмеется над ними. Роджерсон! — окликнул он одного из своих матросов. — У тебя в карманах всегда полно всяких рыболовных снастей. Не найдется ли там прочной лесы и крючка для этих прожорливых тварей? В нашем теперешнем положении нет ничего мудрей самой простой философии. Когда вопрос стоит так: съесть или быть съеденным, всякий изберет первое.
Матрос вынул из кармана довольно большой крючок, а лесой послужила какая-то мелкая снасть, сохранившаяся на мачте. Кусок кожи, сорванный с рея, заменил наживку, и удочка была заброшена. Видимо, прожорливых тварей терзал лютый голод — они набросились на приманку с быстротой молнии. Рывок был таким сильным и внезапным, что несчастный матрос, не удержавшись на скользкой и шаткой мачте, упал в воду. Все это произошло в мгновение ока. Крик ужаса вырвался у всех, кто был на плоту. Они еще успели поймать последний отчаянный взгляд упавшего матроса. Одно мгновение его истерзанное тело плавало в воде… Но вот морские чудовища сожрали его без остатка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118