Включая зажигание, пан Роман с беспокойством проговорил:
— Уверен, только мы уедем — черти их куда-то потащат. И как ты можешь так легкомысленно мириться со всеми их выходками?
— Потому что я целиком полагаюсь на Хабра, — твёрдо ответила жена. — Он не позволит им делать глупости, а его они слушаются гораздо больше, чем нас с тобой. И за него боятся, поэтому на риск не пойдут. А если к тому же им удастся разузнать, кто такие эти воры…
— Вот этого я как раз больше всего боюсь!
— А я нет. Ничего плохого арабы детям не сделают. А вот вы все покорно миритесь с кражами и ничего не предпринимаете. Меня прямо всю трясёт от возмущения! Неужели и в самом деле неизвестно, кто же здесь занимается кражами?
— Откуда нам знать? Может, полиция и догадывается о чем-то, да нам пока не сообщает… А за детей я очень боюсь.
— Не тревожься, они у нас неглупые, а рисковать не будут, ведь обещали. Мы же потом как-нибудь ненавязчиво выпытаем у них, что удалось узнать, и постараемся уберечь их от опасности, если решим, что она им угрожает. Ведь все равно их не остановишь, не запрёшь в доме. Вспомни наш чердак в Варшаве. И на Хабра я целиком полагаюсь.
Удобнее всего было перелезтьчерез сетку в том месте, где отец прикрепил её к стене дома. Хабр уже давно привык легко преодолевать всевозможные загородки очень простым способом: вскакивал на спину пригнувшегося Павлика и с неё перемахивал через препятствие. Когда все трое оказались по ту сторону забора, Яночка сунула под нос собаки отодранный ею карман вора, который предусмотрительно держала в целлофановом пакете.
— Ищи, пёсик! След!
Хабр даже не счёл нужным как следует обнюхать тряпку, её запах, запах вора он ещё прекрасно помнил. И сразу уверенно двинулся по следу, опустив нос до самой земли. Попеременно то скрываясь в тени построек, то на открытых местах мелькая рыжим пятном, промчался он через весь посёлок — очень кстати оказались недоделки в ограждении посёлка, — перемахнул через железнодорожную насыпь, обогнул смердящую свалку, перебежал через шоссе и сквозь дыру в заборе проник на старое городское кладбище.
— Жаль, не успели мы его заранее осмотреть, при дневном свете, — сокрушался Павлик, вслед за собакой пролезая сквозь дыру в каменном кладбищенском заборе.
— Завтра осмотрим,совершенно спокойно ответила сестра, тоже пролезая в дыру, и Павлик облегчённо вздохнул — девчонку кладбище не испугало. — Придержи-ка лучше этот бурьян, колется.
К счастью, на кладбище Хабр задерживаться не стал. Он просто пересёк его по диагонали — выходит, этим путём шёл вор или воры, перемахнул через окружавший его забор, который с этой стороны был совсем низеньким, и не останавливаясь двинулся по склону горы, все так же уверенно следуя по пути, проделанному преступниками.
— Стой, Хабрик, — позвала девочка, остановившись, чтобы перевести дух. — Не так быстро, дай передохнуть.
И, оглядевшись, спросила брата:
— Не кажется тебе, что позавчера мы именно здесь проходили? Вон там, справа, по тому склону горы.
— Точно, — подтвердил Павлик. — А потом карабкались вверх уже по ту сторону горы.
— Пошли, Хабр ждёт.
Серебристая луна ярко освещала все вокруг, и дети даже не очень спотыкались на неровностях почвы, карабкаясь вслед за собакой по склону горы. Но вот Хабр свернул влево и вывел их на тропинку. Тут уже было намного легче идти. Тропинка и в самом деле привела ночных путешественников на вершину горы, куда они взбирались позавчера. Справа осталась та самая жалкая деревушка, которую они тогда пробежали бегом, пытаясь оторваться от сопровождающей их стайки арабских детишек, а ещё дальше — долина со скелетами животных и так называемый лес, где они подкреплялись водой и пищей. У их ног простирался пологий склон, слева виднелся город, а справа должен находиться посёлок высокопоставленных арабских шишек, но его загораживал выступ горы. Куда же идти?
Похоже, такого рода сомнения Хабра не беспокоили. Без колебаний он направился вниз по склону, где тропинка вдруг закончилась крутым обрывом. Цепляясь за пожухлую траву и помогая друг другу, Павлик с Яночкой съехали с обрыва и оказались прямо перед широким въездом в каменоломню.
— Вот и кратчайший путь от нас к каменоломне! — удовлетворённо произнёс мальчик, нисколько не огорчаясь из-за запылённой и испачканной одежды.
Но это ещё не был конец пути. Хабр бежал дальше. Опять вниз, по краю склона над каменоломней, немного выше той дороги, по которой они возвращались со своей первой пешеходной экскурсии в эти места. Да, вот этот склон они рассматривали тогда в бинокль. А вот и постройки, которые они тогда не могли разглядеть.
Теперь Хабр немного снизил темп, шёл осторожно, крадущимся шагом, чутко принюхиваясь и прислушиваясь. Так же осторожно подкрались и дети к постройкам.
Это оказались жалкие, полуразрушенные домишки, трущобы, в которых, по всей вероятности, жили рабочие каменоломни. Посёлок не спал. Кое-где виднелись огоньки, слышался громкий говор. На узких улочках между глинобитными постройками крутились люди, многие сидели у входов в свои жилища, ели и пили под голым небом, громко переговариваясь.
— Понятно, — прошептал Павлик. — Рамадан, только ночью они могут есть. Глядишь, теперь и всю ночь проведут на улицах. Нехорошо…
И он тихим свистом подозвал собаку. Уже направившийся было в проулок между мазанками Хабр послушно вернулся.
— Осторожно, пёсик! — предупредила Яночка. — Прячься! Осторожно! След!
Пёс прекрасно понял, что от него требовалось, и осторожно двинулся вперёд, то припадая к земле, то прячась в тени глиняных заборов. Дети так же осторожно пробирались за ним. Вот собака дугой обогнула глинобитный домик, обитатели которого громко и весело переговаривались, сидя у входа в свой дом прямо на голой земле, и приблизился к следующему за ним, тёмному и, казалось, необитаемому. Проскользнув к его двери, пёс интенсивно понюхал землю у входа и застыл в охотничьей стойке.
— Вот мы и у цели! — удовлетворённо выдохнула Яночка. — Здесь живёт вор! Хабрик, ко мне!
Хабр опять послушно вернулся к хозяйке, но всем своим видом показывал, что намерен бежать куда-то дальше, что это ещё не конец их ночного путешествия. Это дети поняли сразу.
— Сейчас пойдём! — успокоил его шёпотом Павлик и обратился к сестре: — Но сначала я должен посмотреть, что там внутри. Постерегите здесь.
И мальчик осторожно подкрался к самому входу в дом. Дверь была распахнута настежь, в доме царила тишина. Подобравшись ко входу, Павлик осторожно заглянул внутрь. Оказалось, там горит маленький светильник, освещая пустую крохотную каморку. Похоже, других помещений в домишке не было.
Вернувшись к сестре, Павлик доложил:
— Пусто. Никого и ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
— Уверен, только мы уедем — черти их куда-то потащат. И как ты можешь так легкомысленно мириться со всеми их выходками?
— Потому что я целиком полагаюсь на Хабра, — твёрдо ответила жена. — Он не позволит им делать глупости, а его они слушаются гораздо больше, чем нас с тобой. И за него боятся, поэтому на риск не пойдут. А если к тому же им удастся разузнать, кто такие эти воры…
— Вот этого я как раз больше всего боюсь!
— А я нет. Ничего плохого арабы детям не сделают. А вот вы все покорно миритесь с кражами и ничего не предпринимаете. Меня прямо всю трясёт от возмущения! Неужели и в самом деле неизвестно, кто же здесь занимается кражами?
— Откуда нам знать? Может, полиция и догадывается о чем-то, да нам пока не сообщает… А за детей я очень боюсь.
— Не тревожься, они у нас неглупые, а рисковать не будут, ведь обещали. Мы же потом как-нибудь ненавязчиво выпытаем у них, что удалось узнать, и постараемся уберечь их от опасности, если решим, что она им угрожает. Ведь все равно их не остановишь, не запрёшь в доме. Вспомни наш чердак в Варшаве. И на Хабра я целиком полагаюсь.
Удобнее всего было перелезтьчерез сетку в том месте, где отец прикрепил её к стене дома. Хабр уже давно привык легко преодолевать всевозможные загородки очень простым способом: вскакивал на спину пригнувшегося Павлика и с неё перемахивал через препятствие. Когда все трое оказались по ту сторону забора, Яночка сунула под нос собаки отодранный ею карман вора, который предусмотрительно держала в целлофановом пакете.
— Ищи, пёсик! След!
Хабр даже не счёл нужным как следует обнюхать тряпку, её запах, запах вора он ещё прекрасно помнил. И сразу уверенно двинулся по следу, опустив нос до самой земли. Попеременно то скрываясь в тени построек, то на открытых местах мелькая рыжим пятном, промчался он через весь посёлок — очень кстати оказались недоделки в ограждении посёлка, — перемахнул через железнодорожную насыпь, обогнул смердящую свалку, перебежал через шоссе и сквозь дыру в заборе проник на старое городское кладбище.
— Жаль, не успели мы его заранее осмотреть, при дневном свете, — сокрушался Павлик, вслед за собакой пролезая сквозь дыру в каменном кладбищенском заборе.
— Завтра осмотрим,совершенно спокойно ответила сестра, тоже пролезая в дыру, и Павлик облегчённо вздохнул — девчонку кладбище не испугало. — Придержи-ка лучше этот бурьян, колется.
К счастью, на кладбище Хабр задерживаться не стал. Он просто пересёк его по диагонали — выходит, этим путём шёл вор или воры, перемахнул через окружавший его забор, который с этой стороны был совсем низеньким, и не останавливаясь двинулся по склону горы, все так же уверенно следуя по пути, проделанному преступниками.
— Стой, Хабрик, — позвала девочка, остановившись, чтобы перевести дух. — Не так быстро, дай передохнуть.
И, оглядевшись, спросила брата:
— Не кажется тебе, что позавчера мы именно здесь проходили? Вон там, справа, по тому склону горы.
— Точно, — подтвердил Павлик. — А потом карабкались вверх уже по ту сторону горы.
— Пошли, Хабр ждёт.
Серебристая луна ярко освещала все вокруг, и дети даже не очень спотыкались на неровностях почвы, карабкаясь вслед за собакой по склону горы. Но вот Хабр свернул влево и вывел их на тропинку. Тут уже было намного легче идти. Тропинка и в самом деле привела ночных путешественников на вершину горы, куда они взбирались позавчера. Справа осталась та самая жалкая деревушка, которую они тогда пробежали бегом, пытаясь оторваться от сопровождающей их стайки арабских детишек, а ещё дальше — долина со скелетами животных и так называемый лес, где они подкреплялись водой и пищей. У их ног простирался пологий склон, слева виднелся город, а справа должен находиться посёлок высокопоставленных арабских шишек, но его загораживал выступ горы. Куда же идти?
Похоже, такого рода сомнения Хабра не беспокоили. Без колебаний он направился вниз по склону, где тропинка вдруг закончилась крутым обрывом. Цепляясь за пожухлую траву и помогая друг другу, Павлик с Яночкой съехали с обрыва и оказались прямо перед широким въездом в каменоломню.
— Вот и кратчайший путь от нас к каменоломне! — удовлетворённо произнёс мальчик, нисколько не огорчаясь из-за запылённой и испачканной одежды.
Но это ещё не был конец пути. Хабр бежал дальше. Опять вниз, по краю склона над каменоломней, немного выше той дороги, по которой они возвращались со своей первой пешеходной экскурсии в эти места. Да, вот этот склон они рассматривали тогда в бинокль. А вот и постройки, которые они тогда не могли разглядеть.
Теперь Хабр немного снизил темп, шёл осторожно, крадущимся шагом, чутко принюхиваясь и прислушиваясь. Так же осторожно подкрались и дети к постройкам.
Это оказались жалкие, полуразрушенные домишки, трущобы, в которых, по всей вероятности, жили рабочие каменоломни. Посёлок не спал. Кое-где виднелись огоньки, слышался громкий говор. На узких улочках между глинобитными постройками крутились люди, многие сидели у входов в свои жилища, ели и пили под голым небом, громко переговариваясь.
— Понятно, — прошептал Павлик. — Рамадан, только ночью они могут есть. Глядишь, теперь и всю ночь проведут на улицах. Нехорошо…
И он тихим свистом подозвал собаку. Уже направившийся было в проулок между мазанками Хабр послушно вернулся.
— Осторожно, пёсик! — предупредила Яночка. — Прячься! Осторожно! След!
Пёс прекрасно понял, что от него требовалось, и осторожно двинулся вперёд, то припадая к земле, то прячась в тени глиняных заборов. Дети так же осторожно пробирались за ним. Вот собака дугой обогнула глинобитный домик, обитатели которого громко и весело переговаривались, сидя у входа в свой дом прямо на голой земле, и приблизился к следующему за ним, тёмному и, казалось, необитаемому. Проскользнув к его двери, пёс интенсивно понюхал землю у входа и застыл в охотничьей стойке.
— Вот мы и у цели! — удовлетворённо выдохнула Яночка. — Здесь живёт вор! Хабрик, ко мне!
Хабр опять послушно вернулся к хозяйке, но всем своим видом показывал, что намерен бежать куда-то дальше, что это ещё не конец их ночного путешествия. Это дети поняли сразу.
— Сейчас пойдём! — успокоил его шёпотом Павлик и обратился к сестре: — Но сначала я должен посмотреть, что там внутри. Постерегите здесь.
И мальчик осторожно подкрался к самому входу в дом. Дверь была распахнута настежь, в доме царила тишина. Подобравшись ко входу, Павлик осторожно заглянул внутрь. Оказалось, там горит маленький светильник, освещая пустую крохотную каморку. Похоже, других помещений в домишке не было.
Вернувшись к сестре, Павлик доложил:
— Пусто. Никого и ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75