– Я уже начинаю в этом сомневаться, – просипел король.
Повар Ляпнямисус с некоторым удивлением водил глазами, изучая все загадочные пассы Дитриха, и записывал его пожелания, макая заточенную палочку в воду.
– Свиные тушеные ножки, квашеной капустки, пива бы…
– Эля, – перевел Хруммса. – Но крепкого и хорошего. И пупунчикские ножки с квашеной пусатьей.
– Колбасок жареных. А еще, скажем, из французской кухни – салат крабовый, сыр с голубой плесенью, а можно и «Бонифас» с грибами, гуся с вареньем и шкварками…
– Из хаабской кухни – салат из бамбаньерских крабов, деликатесные пыр-зик-саны, толстенького усякра, политого вареньем и в собственном поджаренном сальце.
– Пусть не учат Вапонтиха плавать, – буркнул довольный повар. – Сообразим в лучшем виде. Они про своих сырых неприготовленных девственниц навсегда забудут.
– Хруммса! Не переводи! – застонал Оттобальт. – А то они надолго у нас останутся питаться.
– Это мысль, – оживился Мулкеба. – Дракон на дотации.
– Придушу, – пообещал король. – Хруммса! Не переводи.
Тем временем Морунген завороженно следил за действиями повара.
(СПРАВКА: в Уппертале в качестве письменных принадлежностей используют остро заточенные щепки чернильного дерева, которое в огромных количествах произрастало на территории Юккена; чтобы что-нибудь написать, необходимо обмакивать палочку в обычную воду. Вода впитывается, красящие вещества растворяются и оставляют след на бумаге. У этого предмета лишь один существенный недостаток – пальцы так же хорошо окрашиваются в черный цвет, как и бумага. Древесину чернильного дерева Упперталь менял в Юккене на соль и металл.)
– А что это такое, можно узнать? – потянулся немец к диковинному предмету.
Повар с сожалением посмотрел на дикого драконорыцаря, росшего, вероятно, вдали от цивилизации. Вздохнул сочувственно. Однако протянул палочку.
– Юккенское пумпало, мы им пишем. Рисуем вот эти знаки на бумаге. Вот так и вот так. Хруммса, хихикая, перевел.
– Правда этим можно писать? – восхитился Дитрих, вертя палочку в пальцах. – Глазам не верю.
– Только она руки пачкает, ваше огнедышество. Будьте осторожны, – запоздало предупредил повар.
Морунген потер пальцы, моментально покрывшиеся темными пятнами. Показал палочку изумленному Вальтеру:
– Очаровательно, какая экзотика! – Затем обратился к Хруммсе за помощью: – Я восхищен. А можно мне пару штук взять с собой в Германию в качестве сувениров?
Ляпнямисус окончательно уверился в том, что ничего завидного в жалкой драконьей доле нет и быть не может. Надо же, как бедное существо радуется какой-то маленькой чернильной палочке, как умильно смотрит в глаза, как хочет хотя бы такую игрушку. Воистину никогда не возжелай иной судьбы – Душара может и посмеяться над таким глупцом. Ему захотелось сделать драконорыцарю хоть что-то приятное.
– Конечно можно, что в этом такого?
Повар пристально рассмотрел свою палочку: действительно занятно, если вдуматься.
– И мне тоже, если можно, – попросил Вальтер. – Я отдам свои в университетский музей. Профессор этнографии будет сам не свой от радости.
Хруммса понял безнадежность ситуации и подозвал старшего слугу:
– Иснармул, распорядись, чтобы господину майору и его товарищам упаковали двести пумпало, только быстро.
– Этот драконорыцарь носит титул майора, – доложил Мулкеба Оттобальту.
– И что нам с этого?
– Не знаю. Но ему может быть приятно, если мы станем к нему обращаться с уважением. Родные слова возбуждают в любом существе положительные ассоциации.
– Чего? – уточнил король.
– Эль – это приятно, – доходчиво пояснил маг. – Это положительная ассоциация. Тетя – это неприятно. Это отрицательная ассоциация.
– Тетя – это кошмар, – пожаловался король. – Твой дракон собирается бороться с моим кошмаром?
– Надо его к этому подвигнуть.
– Вот ты и двигай.
– Надо заходить издалека, – коварно предложил маг. – Расслабить, добиться взаимопонимания, а затем уже…
– Что делать? – спросил Оттобальт.
– Поводить гостей по замку, показать им наше благосостояние. Намекнуть, что мы в долгу не останемся. И пускай Хруммса поработает над этим вопросом – выяснит там, что может особенно интересовать дракона.
– Белохатки его интересуют, – буркнул вездесущий Хруммса.
– Да где ж мы ему возьмем эти Белохатки? – впал король в отчаяние.
– Надо обещать все, что он хочет, – нашептал маг в правое ухо. – Хруммса! Не переводи и не комментируй! А потом, когда выполнит наше задание, можно будет и отказаться от своего обещания.
– А он тут погром устроит! – предположил король.
– Ладно. Сделаем мы ему эти Белохатки. Будут как настоящие.
Осчастливленные необычайно вкусными блюдами, Клаус, Генрих и Ганс быстро распределили график дежурств в танке, после чего Клаус остался руководить отрядом из двадцати молчаливых гвардейцев Сереиона, а остальные отправились осматривать замок.
Убедившись в полном и бесповоротном отсутствии в замке не только электричества, но и элементарных мест общественного пользования, Морунген не удержался от того, чтобы уколоть Хруммсу:
– Наша наука все-таки вас обошла на несколько корпусов. Причем еще до начала войны. Так что согласитесь, сопротивление рейху – очевидно бессмысленная вещь.
– Вы заставили работать на вас лучшие умы Европы и думаете, что так будет продолжаться вечно? Я не говорю уже о том, что Гудериан учился в Москве, и это тоже очевидная вещь, – отвечал Хруммса с обидой за весь цивилизованный мир.
– Никто никого не заставлял! – возмутился Морунген, в глубине души ощущавший Хруммсину правоту. – Как говорят у вас в России: «Рыба ищет, где глубже, а человек – где рыба», правильно я сказал?
– При чем тут рыбалка? – обменялись Ганс и Генрих удивленными взглядами.
– Скажите лучше спасибо господину Бользену из третьего отдела РСХА, – ядовито сообщил Хруммса, – что он вашим ученым и вашим идеологам не дал докатиться до ядерного апофеоза, а то пришлось бы янки увековечить вашу нацию вместо японцев.
– Что-то я не понимаю, о чем мы говорим, – попытался проморгаться Дитрих.
Оттобальт со свитой шагали чуть позади, мучась любопытством, но не смея прерывать беседу полиглота и драконорыцарей.
– Это, в общем, и к лучшему, что вы меня не понимаете, – загадочно сообщил Хруммса. – Вот господин Бользен – тот всегда понимал. Пиво у вас замечательное, – продолжил он безо всякой видимой связи с предыдущим. – Вот его и варили бы, в этом, можно сказать, все нуждаются. Ну а лично мне по сердцу, как вы играете. Лучше бы партию национал-музыкантов организовали, имени Рихарда Вагнера. И гимн бы взяли – «Полет валькирий». Впечатляюще? Это наверняка многим бы понравилось… – он сделал длинную паузу, задумавшись о чем-то своем, – у нас тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84