Наверху царил густой сумрак — лучшего места для засады не найти.
Прошло не менее пяти минут, прежде чем я добрался до верха. Я остановился, давая глазам привыкнуть к темноте. Я вполне мог не спешить, но и медлить мне не хотелось. Освоившись в темноте, я пошел на ощупь вдоль стены, а когда добрался до двери, снова остановился и прислушался. Пошарив по двери, я обнаружил висячий замок и уже подумал было попытаться его открыть, но потом решил этого не делать, потому что шум может встревожить кого не следует. Пальцы коснулись паутины, и я расценил это как добрый знак: по крайней мере, в этой квартире уже давно никто не живет. Я продолжал двигаться дальше.
Добравшись до верхней площадки, где находилась только одна квартира, я услышал звук включенного телевизора. Это позволило мне двигаться с меньшей осторожностью.
Я наконец добрался.
Дверь была деревянная, с добротным замком, но в таком ветхом доме между дверной рамой и дверью неизбежно образовывался зазор, и даже массивный замок не мог надежно заблокировать доступ в квартиру. Открыть и эту дверь с помощью той же кредитной карточки мне не составило труда. Я повернул дверную ручку и приоткрыл дверь примерно на четыре дюйма.
И только. Путь мне преградила металлическая цепочка. Однако сквозь открывшийся мне узкий просвет я разглядел скрещенные ноги человека, который, видимо, сидел в кресле, наслаждаясь зрелищем своей любимой программы.
Предстояло выбирать одно из двух: либо стрелять по ногам, а потом ломать замок, либо выстрелить в эту проклятую цепочку, после чего проворно влететь в квартиру. Уязвимость второго варианта состояла в том, что стоило замешкаться хоть на секунду — и тот, кто находился в квартире, получил бы возможность схватить пистолет. Но даже если бы удалось легко и быстро справиться с цепочкой, существовала опасность застрелить Тейша. Если только он был там.
Я оба эти варианта отверг.
Приглядевшись получше к цепочке, я сделал единственно правильный выбор. Эти цепочки устроены таким образом, что для того, чтобы ее отцепить, необходимо предварительно плотно закрыть дверь, однако в наше время глубоко укоренилась идея «сделай это сам», поэтому многие люди и делают все как бог на душу положит, не удосужившись сначала заглянуть в соответствующую инструкцию, и, естественно, допускают ошибки. Именно это и произошло в данном случае с Яму Горки. Он не совсем правильно приладил цепочку.
Я плотно прикрыл дверь, точнее — захлопнул. Затем, чуть-чуть приоткрыв, просунул кончик пера в щель и осторожно отодвинул замок цепочки. Звякнув, цепочка повисла вдоль двери, и я вошел внутрь. Ноги по-прежнему оставались скрещенными, только сейчас их ступни двигались в такт музыке.
Яму Горки был крупный мужчина с широким, изрезанным шрамами лицом. Даже сейчас, наедине с собою, глядя свою любимую программу, он постоянно улыбался своей кривой улыбкой. Он сидел сложив руки на животе, и выражение его лица в точности повторяло то, что он видел на экране.
В отличие от непрезентабельного внешнего вида дома, убранство квартиры радовало глаз. Здесь было все, начиная с самого мощного цветного телевизора до дорогой мебели, распиханной всюду как попало. Часть комнаты занимали три ящика с картотекой и офисный стол, заваленный всякими бумагами и бухгалтерскими книгами. Яму Горки занимался деловой активностью вне дома, и офис его находился здесь.
Прошло секунд тридцать, прежде чем он заметил меня. Лицо у него вытянулось, а ухмылку сменило выражение страха. Я появился слишком неожиданно и слишком тихо, и с таким большим пистолетом в руках, что он оцепенел. Челюсть у него отвисла, он сглотнул и с трудом выдавил:
— Какого черта...
— Где Тейш? — спросил я.
Почему-то все подонки именно так ведут себя в подобных ситуациях. Они надеются выкрутиться, потому что вместо того, чтобы с ходу стрелять, вы начинаете задавать вопросы. Для них же стрельба на поражение — единственно надежный способ спасти собственную шкуру, поэтому они спешат воспользоваться возникшим преимуществом. Они знают, что порядочные парни никогда не станут стрелять первыми, а потому негодяи всегда правы, ибо доказать обратное невозможно — их жертвы мертвы.
Именно это было написано на физиономии Яму Горки, и я хотел ему объяснить, какую тяжкую ошибку он совершает, но он не дал мне такой возможности. Схватив пистолет, лежавший с ним рядом, он нацелил его на меня и, только спуская курок, вдруг осознал опрометчивость своего шага. Он отчаянно закричал, прося меня не стрелять, но было уже поздно. Мы выстрелили одновременно.
Его пуля ударила мне в левый бок с такой силой, что я чуть не перевернулся вокруг своей оси. У меня за спиной раздался звон стекла и осколки посыпались на пол, но это уже было не важно. Моя пуля угодила Яму Горки прямо в лоб, снеся половину черепа. Его тело опрокинулось назад и бесформенной кучей рухнуло на пол. Он скончался мгновенно, так что вокруг нельзя было обнаружить ни малейших следов крови.
На экране телевизора ведущий продолжал рекламировать пиво.
Расстегнув плащ и пиджак, я взглянул на дыру в своей рубашке, быстро окрасившейся в красный цвет, и ощупал рану. Пуля прошла сквозь мякоть между ребрами и бедром. Я почти не чувствовал боли, но спустя некоторое время бок запылает огнем. Вжавшись спиной в углубление в стене, я немного подождал, но выстрелов больше не последовало.
Воцарилась мертвая тишина, нарушаемая звуками телевизора, дождя и время от времени доносившимися с улицы криками какого-нибудь загулявшего молодчика.
Я обошел другие комнаты, ежеминутно ожидая нападения, но, кажется, у Яму не было здесь сообщников. Открыв наконец очередную дверь, я увидел Тейша эль-Абина. Бедный старикашка лежал распятый на кровати, с привязанными к раме руками и ногами. Во рту у него торчал кляп.
Он с ужасом взирал на меня, не зная, кто я; он видел только силуэт человека с пистолетом, но не видел лица.
Я выдернул кляп и разрезал веревки. Только тогда он меня наконец узнал, но благодарности я от него не дождался. Преисполненный своего восточного высокомерия, он заявил:
— Ваша игра зашла слишком далеко, мистер Мэнн.
Измученный, перепуганный старик все же не побоялся сказать мне такое.
Я поднял его с кровати и потащил в соседнюю комнату. Даже вид трупа Яму нисколько не поколебал его.
— Вы этим ничего не добьетесь, — решительно заявил он, глядя на меня.
Он махнул рукой в сторону, где лежал Яму, даже не удосужившись взглянуть на то, что с ним сталось, и добавил:
— Вы же, наверное, догадываетесь, что в свое время я тоже... устраивал нечто подобное?
Мне стало обидно. В конце концов, он пришел к нам за подаянием, а не мы к нему, а держится, словно ему принадлежит весь мир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Прошло не менее пяти минут, прежде чем я добрался до верха. Я остановился, давая глазам привыкнуть к темноте. Я вполне мог не спешить, но и медлить мне не хотелось. Освоившись в темноте, я пошел на ощупь вдоль стены, а когда добрался до двери, снова остановился и прислушался. Пошарив по двери, я обнаружил висячий замок и уже подумал было попытаться его открыть, но потом решил этого не делать, потому что шум может встревожить кого не следует. Пальцы коснулись паутины, и я расценил это как добрый знак: по крайней мере, в этой квартире уже давно никто не живет. Я продолжал двигаться дальше.
Добравшись до верхней площадки, где находилась только одна квартира, я услышал звук включенного телевизора. Это позволило мне двигаться с меньшей осторожностью.
Я наконец добрался.
Дверь была деревянная, с добротным замком, но в таком ветхом доме между дверной рамой и дверью неизбежно образовывался зазор, и даже массивный замок не мог надежно заблокировать доступ в квартиру. Открыть и эту дверь с помощью той же кредитной карточки мне не составило труда. Я повернул дверную ручку и приоткрыл дверь примерно на четыре дюйма.
И только. Путь мне преградила металлическая цепочка. Однако сквозь открывшийся мне узкий просвет я разглядел скрещенные ноги человека, который, видимо, сидел в кресле, наслаждаясь зрелищем своей любимой программы.
Предстояло выбирать одно из двух: либо стрелять по ногам, а потом ломать замок, либо выстрелить в эту проклятую цепочку, после чего проворно влететь в квартиру. Уязвимость второго варианта состояла в том, что стоило замешкаться хоть на секунду — и тот, кто находился в квартире, получил бы возможность схватить пистолет. Но даже если бы удалось легко и быстро справиться с цепочкой, существовала опасность застрелить Тейша. Если только он был там.
Я оба эти варианта отверг.
Приглядевшись получше к цепочке, я сделал единственно правильный выбор. Эти цепочки устроены таким образом, что для того, чтобы ее отцепить, необходимо предварительно плотно закрыть дверь, однако в наше время глубоко укоренилась идея «сделай это сам», поэтому многие люди и делают все как бог на душу положит, не удосужившись сначала заглянуть в соответствующую инструкцию, и, естественно, допускают ошибки. Именно это и произошло в данном случае с Яму Горки. Он не совсем правильно приладил цепочку.
Я плотно прикрыл дверь, точнее — захлопнул. Затем, чуть-чуть приоткрыв, просунул кончик пера в щель и осторожно отодвинул замок цепочки. Звякнув, цепочка повисла вдоль двери, и я вошел внутрь. Ноги по-прежнему оставались скрещенными, только сейчас их ступни двигались в такт музыке.
Яму Горки был крупный мужчина с широким, изрезанным шрамами лицом. Даже сейчас, наедине с собою, глядя свою любимую программу, он постоянно улыбался своей кривой улыбкой. Он сидел сложив руки на животе, и выражение его лица в точности повторяло то, что он видел на экране.
В отличие от непрезентабельного внешнего вида дома, убранство квартиры радовало глаз. Здесь было все, начиная с самого мощного цветного телевизора до дорогой мебели, распиханной всюду как попало. Часть комнаты занимали три ящика с картотекой и офисный стол, заваленный всякими бумагами и бухгалтерскими книгами. Яму Горки занимался деловой активностью вне дома, и офис его находился здесь.
Прошло секунд тридцать, прежде чем он заметил меня. Лицо у него вытянулось, а ухмылку сменило выражение страха. Я появился слишком неожиданно и слишком тихо, и с таким большим пистолетом в руках, что он оцепенел. Челюсть у него отвисла, он сглотнул и с трудом выдавил:
— Какого черта...
— Где Тейш? — спросил я.
Почему-то все подонки именно так ведут себя в подобных ситуациях. Они надеются выкрутиться, потому что вместо того, чтобы с ходу стрелять, вы начинаете задавать вопросы. Для них же стрельба на поражение — единственно надежный способ спасти собственную шкуру, поэтому они спешат воспользоваться возникшим преимуществом. Они знают, что порядочные парни никогда не станут стрелять первыми, а потому негодяи всегда правы, ибо доказать обратное невозможно — их жертвы мертвы.
Именно это было написано на физиономии Яму Горки, и я хотел ему объяснить, какую тяжкую ошибку он совершает, но он не дал мне такой возможности. Схватив пистолет, лежавший с ним рядом, он нацелил его на меня и, только спуская курок, вдруг осознал опрометчивость своего шага. Он отчаянно закричал, прося меня не стрелять, но было уже поздно. Мы выстрелили одновременно.
Его пуля ударила мне в левый бок с такой силой, что я чуть не перевернулся вокруг своей оси. У меня за спиной раздался звон стекла и осколки посыпались на пол, но это уже было не важно. Моя пуля угодила Яму Горки прямо в лоб, снеся половину черепа. Его тело опрокинулось назад и бесформенной кучей рухнуло на пол. Он скончался мгновенно, так что вокруг нельзя было обнаружить ни малейших следов крови.
На экране телевизора ведущий продолжал рекламировать пиво.
Расстегнув плащ и пиджак, я взглянул на дыру в своей рубашке, быстро окрасившейся в красный цвет, и ощупал рану. Пуля прошла сквозь мякоть между ребрами и бедром. Я почти не чувствовал боли, но спустя некоторое время бок запылает огнем. Вжавшись спиной в углубление в стене, я немного подождал, но выстрелов больше не последовало.
Воцарилась мертвая тишина, нарушаемая звуками телевизора, дождя и время от времени доносившимися с улицы криками какого-нибудь загулявшего молодчика.
Я обошел другие комнаты, ежеминутно ожидая нападения, но, кажется, у Яму не было здесь сообщников. Открыв наконец очередную дверь, я увидел Тейша эль-Абина. Бедный старикашка лежал распятый на кровати, с привязанными к раме руками и ногами. Во рту у него торчал кляп.
Он с ужасом взирал на меня, не зная, кто я; он видел только силуэт человека с пистолетом, но не видел лица.
Я выдернул кляп и разрезал веревки. Только тогда он меня наконец узнал, но благодарности я от него не дождался. Преисполненный своего восточного высокомерия, он заявил:
— Ваша игра зашла слишком далеко, мистер Мэнн.
Измученный, перепуганный старик все же не побоялся сказать мне такое.
Я поднял его с кровати и потащил в соседнюю комнату. Даже вид трупа Яму нисколько не поколебал его.
— Вы этим ничего не добьетесь, — решительно заявил он, глядя на меня.
Он махнул рукой в сторону, где лежал Яму, даже не удосужившись взглянуть на то, что с ним сталось, и добавил:
— Вы же, наверное, догадываетесь, что в свое время я тоже... устраивал нечто подобное?
Мне стало обидно. В конце концов, он пришел к нам за подаянием, а не мы к нему, а держится, словно ему принадлежит весь мир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41