ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

И думайте, что если бы они не затеяли всю эту пустую шумиху, что если бы они не сделали из вас дурака, миссис Аддерсон не получила бы нужного ей лечения.
— Тетка говорила, что вы очень хорошо относитесь к ним.
— Хорошо отношусь к ним? Конечно, нет. Ни к кому, если хотите знать, никогда хорошо не относился. Не верьте ни слову. Я не благотворитель, я просто старая медицинская кляча, вот кто я. Но я уважаю вашу тетку. Отличный человек. Здесь вообще много таких, как она, а они — соль земли. Ее муж тоже отличный человек. Правда, немного старомоден — образец честного специалиста, который заработал каждую копейку, что принес в дом. И этот специалист сейчас занимается унизительной домашней работой, но попробуйте только сунуться к нему, и он пошлет вас к черту. Если бы в России был миллион таких вот, как Том Аддерсон, посмотрели бы вы тогда на нее. А у нас они есть, и не нужны. У нас они гибнут, и никому до этого нет дела. Том Аддерсон теперь уже никогда не прикоснется к корабельной машине. Его время прошло.
— Думаю, он знает это, — сказал Чарли. — Сегодня он мне рассказывал о «Братьях Стерк».
— А его сын? Как его?
— Джонни.
— Да, Джонни. Что будет с ним? Работы у него нет. Нет никаких перспектив. Через некоторое время он свяжется с красными парнями, и какой-нибудь разжиревший полицейский раскроит ему дубинкой голову. Потом он сядет в тюрьму, после чего один бог знает, что будет с ним. А их девочка! Славное маленькое создание, но без цепкости в жизни, без ума. Очень скоро она уедет из дому, поступит в официантки или еще куда-нибудь и, если ей не повезет, если она не встретит полоумного парня, который увлечется ею и сразу же женится, она потеряет голову и опомнится, когда уже надо рожать, и тогда несчастья пойдут одно за другим, и кончится всё… Но может, вы собираетесь жениться на ней?
— Нет, не собираюсь, — твердо ответил Чарли. — Мэдж не в моем вкусе.
— Очень разумно. Так вот, я вам набросаю будущее этой семьи. Если не случится чуда, ваши Аддерсоны через год-два опустятся еще ниже. Том потеряет то самоуважение, которое у него еще осталось, Джонни — свободу, девушка — целомудрие и, возможно, уважение людей, а пока что мы строим планы, как поправить здоровье несчастной миссис Аддерсон, чтобы она могла видеть, как все они катятся в пропасть. Хорошее дело мы затея ли, не правда ли? — зарычал доктор.
— Ничего, посмотрим, — сказал Чарли. — В конце концов, доктор, ни вы, никто другой не знает, что будет потом.
— Не знаю, что будет потом? Зато знаю, что происходит сейчас. Мы создаем поколение, рожденное в нищете и заботах, растущее на нищенских кусках. Такого еще никогда не было. Поколение инвалидов первой группы? Нет, поколение инвалидов сто первой группы. Я задыхаюсь от ярости, когда помогаю родиться на свет будущим нищим. И это происходит не только в Слейкби, хотя, клянусь богом, на нашу долю выпало больше, чем мы заслуживаем, но и по всей стране. И во всей Европе и Америке. Что за детство! Что за будущее! И какое будет поколение! Всюду говорят о войне, которая сотрет нас с лица земли. Что же, иногда я думаю, что чем раньше нас уничтожат, тем лучше. Я даже не знаю, зачем я помогаю людям жить!
— Это ваша работа, так?
— Да, и поэтому я продолжаю работать и никуда не сворачиваю. Ты когда-нибудь задумывался над нашей социальной системой? Понимаешь ли ты, что каждый раз, когда кто-нибудь думает, что помогает людям тем, что изобрел машину, которая делает ботинки быстрее и дешевле, он только лишает еще больше людей работы, так что они вообще не в состоянии покупать ботинки. Каждое новое изобретение, каждая новая идея, как увеличить производство товаров, только отнимает у людей кусок хлеба. Наша система такова, что улучшить жизнь большинства людей невозможно.
— Что же теперь делать? Стать красным?
— Если бы я знал, что от этого всё переменится, я бы завтра же стал красным. Но это не поможет, и потом — я не люблю красных. Я не люблю советы, комитеты, дураков, которых избирают, полоумных товарищей и проклятое вмешательство везде и всюду. И не люблю общественную собственность. Когда что-то принадлежит всем, значит, не принадлежит никому: получается нечто среднее между музеем и потерявшей хозяина собакой. Существует, молодой человек, одна вещь, на которую правительство должно обратить внимание, но не делает этого, — деньги. Надо ввести другую финансовую систему. Хуже, чем существующая, она не будет. Будь моя воля, я бы выдавал каждому безработному четыре фунта в неделю и заставлял бы тратить их до последнего пенса.
— Нельзя делать этого! — воскликнул Чарли. Он не всегда забывал то, что читал в газетах.
— Нельзя? Почему?
— Нельзя, — замялся Чарли. — Мы не выдержим. Я хочу сказать, что государство обанкротится.
— Ну и пусть обанкротится, пусть обанкротится. Говорят, что мы платежеспособны, а поглядите на нас. Давайте, для разнообразия, попробуем банкротство. Пусть лондонский Сити зарастет травой, как здесь заросли травой судоверфи. Но, дружок, послушай меня минутку, а потом можешь себе ехать в Лондон к тем, кто считает тебя героем, и кое-что рассказать им. Мир в состоянии производить всего черт знает сколько. Сумасшедшее производство началось во время войны, и теперь его не остановишь. С каждым годом новые машины производят новые товары. Например, в Южном Уэльсе добывают громадное количество угля, но там не растет кофе, а в Бразилии кофе идет вместо топлива. Почему так?
— Можно сломать голову, — сознался Чарли. — Каждый раз, когда думаешь над этим, можно сломать голову.
— Потому что мы производим, но не потребляем. Но мы не потребляем не потому, что мы перестали есть, носить одежду, желать другие вещи, а просто потому, что у нас нет денег. У потребителя недостаточно денег, самих потребителей недостаточно, поэтому-то вся машина и останавливается. Всё равно, что играть в покер на фишки, сделанные из тающего льда. Надо или совершенно прекратить эту игру в деньги, что будет чертовски неудобно, хотя, если ты встречал очень богатого человека, то мог заметить, что он действует только чековой книжкой и почти никогда не имеет наличными даже шиллинга, или, отказавшись от этого пути, надо ввести подвижные деньги, дать им возможность широкого обращения среди покупателей и перестать болтать чушь о золотом стандарте и слушать с открытым ртом банкиров. Каждый раз, когда спросят твое мнение о чем угодно, чтобы напечатать его в «Дейли»… как ее? «Трибюн», что ли? — ты должен кричать об этом во всю силу, не забудь, во всю силу, иначе тебя не услышат. И если тебя спросят, кто тебе это сказал, можешь ответить, что тот прекрасный доктор Инверюр, от которого в восторге Министерство здравоохранения благодаря его частым напоминаниям о безработице и недоедании рабочих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69