контраст между ним и тем, которого она только что заставила говорить, был слишком велик, и она засмеялась.
— О, ты дурочка, Ида, — сказала она себе радостно, в том стиле, который в подобных случаях применяется в Пондерслее, и, стряхнув с ног туфли, оставшись в чулках, забарабанила ногами по козетке. — Сегодня вечером я еду в «Кавендиш-театр» и буду сидеть в самой большой ложе вместе с молодым человеком, который спас от взрыва Аттертон. Нас с ним будут фотографировать, все будут смотреть на нас, и концерт будет чудесный, с Суси Дин, а потом, может быть, мы поедем в кафе «Помпадур» и будем танцевать под джаз, который я слушала по радио, и, может быть, там будут кинопродюсеры и директора театров, и они будут говорить: «Посмотрите на ту девушку. Я могу сделать из нее звезду», — и всё будет так чудесно, что мне даже не по себе — вдруг случится что-то ужасное и ничего этого не будет!
Этим утром она приобрела (по значительно сниженным ценам) бледно-голубое вечернее платье, которое было снято с вешалки словно для того, чтобы подчеркнуть ее красоту, новые гарнитуры, чулки, туфли, а конец дня и начало вечера предоставлялись в ее распоряжение. К тому же днем ей преподнесли восхитительный набор дамской косметики, с помощью которой создается красота, и двадцать магических флаконов и баночек ждали ее на туалете.
Сначала она позвонит и попросит принести чай, потом разложит все нужные ей сегодня вещи на кровати, наслаждаясь только видом их, потом, тщательно осмотрев все эти атрибуты красоты, решит, что именно она наденет, потом долго-долго будет брать ванну, вода которой будет источать аромат благовонных солей, вызовет парикмахера, чтобы он сделал ей прическу, а потом проведет восхитительный час, одеваясь.
Разработав такую чудесную программу, она передумала обо всех тех вещах, которые могут помешать ей, начиная от пожара в гостинице и кончая тем, что отец может попасть под автомобиль, и быстро, но очень искренне помолилась, прося у бога оставить ее хоть однажды в покое. Ида очень хорошо знала, что в мире действует неисчислимое множество маленьких враждебных сил, и что наше счастье зависит от того, что они на некоторое время забывают о нас.
Мисс Чэтвик хотя и была скромной девушкой из провинции, которая только что приехала в Лондон, но как-никак она победила на конкурсе красоты и, очень вероятно, была самой красивой девушкой в гостинице, поэтому нет ничего удивительного в том, что она была менее застенчива и щепетильна в использовании возможностей отеля, чем ее сосед, тоже провинциал, мистер Хэббл.
Не колеблясь, она заказала чай и одарила официанта улыбкой несравненно значительней по ценности, чем чаевые. При официанте и минуту-две после его ухода она держалась надменно, как принцесса, затем атаковала поднос и захватила значительное количество сандвичей и кексов, как самая обыкновенная маленькая жадная на сладости девушка из Пондерслея. Состроив радостную гримаску, она поочередно откусила от нескольких сандвичей, облизала пальцы и стала наслаждаться продолжительным и очень односторонним разговором с девушкой по имени Мариэл Пирсон, которая когда-то ставила себя выше всех на фабрике Хэндзхау, потому что была удачно помолвлена с весьма блестящим молодым торговцем моторами.
Горничная пришла уже после того, как она начала одеваться, — не та, которая приходила раньше — толстая, темноволосая, с усиками, — а незнакомая, рыжая и со вздернутым носом. Ида растерялась. Когда глаза их — а в них горел обоюдный вызов — встретились, Ида должна была принять незамедлительное решение. Стоит ли ей продолжать наслаждаться ролью важной и надменной дамы или надо это отбросить и просто откровенно поболтать с девушкой и получить более глубокое удовлетворение? Мгновение они разглядывали друг друга глазами-щелками надетых на лица масок. Ида первая сделала шаг к сближению. Она выбрала дружеский тон. Как-никак, а последнее время ей приходилось разговаривать только с незнакомыми мужчинами.
— А где та горничная, что приходила раньше?
— Ее зовут миссис Саврони. Она выходная.
— Вот как. — Ида не очень непринужденно засмеялась. Она, пожалуй, была немного напугана этой рыжей, так владеющей собой горничной.
— Посмотрите на это платье. У него ужасно глубокий вырез, правда? Я никогда не носила с таким вырезом. Мне, наверное, надо будет напудрить спину.
— Конечно. Если хотите, я вам напудрю ее.
— Спасибо большое.
— Это вы получили премию на конкурсе красоты?
— Да. Как вы догадались?
— Догадаться нетрудно. Я знала, что девушка, которая победила, на этом этаже, а только вас из всех, кого и видела здесь, можно пустить на конкурс, не говоря уже о том, чтобы получить премию. На что это похоже? Чувствуешь себя совершенно сбитым с толку?
— Нет, не сказала бы. Немного приподнимает тебя в своих глазах, — ответила Ида доверительно. — Так или иначе, а я думаю, что мне повезло. Две девушки, мисс Ланкшир и мисс Девон — нас называли по графствам, откуда мы приехали, — были очень хорошенькие, но, мне кажется, обе они переборщили с прической — они были сногсшибательными блондинками, а мои волосы, вот посмотрите, не очень уж хорошие, зато настоящие, не крашеные.
Горничная критически осмотрела ее всю.
— Вы очень хорошенькая. Всё у вас как надо. Лучше, чем многие, которых я видела на этих конкурсах, если судить даже по фотографиям в газетах. Если бы там надо было только фигуру, а не лицо, я бы тоже попыталась. У меня очень хорошая фигура, — сказала она не без вызова. — Но мне нет дела, какой ее считают другие.
— Да, конечно, — сказала Ида. — Лучше, чем у меня.
— Во всяком случае такая же. Может быть, в моей немного больше того, что привлекает мужчин, особенно в части ног. А теперь давайте вашу спину. У нас тут разнообразие. Здесь вы, а дальше по коридору тот парень, из которого делают героя.
— Да? Какой он из себя? И он и я в одной гостинице и даже соседи. Удивительно, правда?
— Не очень. Просто вы не знаете, что хозяева всячески стараются создать гостинице имя, делают всё, чтобы была реклама. И всё равно не получают дохода. А я думала, что вы знаете этого парня. Вы вроде бы из одной местности, судя по разговору, и вокруг вас обоих поднимают шумиху.
— Я увижу его сегодня. Нас повезут в театр, в ложу, в «Кавендиш». Какой он из себя? Хороший?
— Очень хороший паренек. Потому он и чувствует себя не в своей тарелке.
— Я тоже. Я стараюсь, чтобы это было незаметно, но это правда.
— Из вас получится хорошая пара. Он хороший и честный с виду парень. Но, честное слово, если он сумел спасти город, то мой парень должен суметь спасти пол-Англии, потому что он справится с тремя такими, как этот парень, — ему не с такими приходится иметь дело. Он полицейский.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
— О, ты дурочка, Ида, — сказала она себе радостно, в том стиле, который в подобных случаях применяется в Пондерслее, и, стряхнув с ног туфли, оставшись в чулках, забарабанила ногами по козетке. — Сегодня вечером я еду в «Кавендиш-театр» и буду сидеть в самой большой ложе вместе с молодым человеком, который спас от взрыва Аттертон. Нас с ним будут фотографировать, все будут смотреть на нас, и концерт будет чудесный, с Суси Дин, а потом, может быть, мы поедем в кафе «Помпадур» и будем танцевать под джаз, который я слушала по радио, и, может быть, там будут кинопродюсеры и директора театров, и они будут говорить: «Посмотрите на ту девушку. Я могу сделать из нее звезду», — и всё будет так чудесно, что мне даже не по себе — вдруг случится что-то ужасное и ничего этого не будет!
Этим утром она приобрела (по значительно сниженным ценам) бледно-голубое вечернее платье, которое было снято с вешалки словно для того, чтобы подчеркнуть ее красоту, новые гарнитуры, чулки, туфли, а конец дня и начало вечера предоставлялись в ее распоряжение. К тому же днем ей преподнесли восхитительный набор дамской косметики, с помощью которой создается красота, и двадцать магических флаконов и баночек ждали ее на туалете.
Сначала она позвонит и попросит принести чай, потом разложит все нужные ей сегодня вещи на кровати, наслаждаясь только видом их, потом, тщательно осмотрев все эти атрибуты красоты, решит, что именно она наденет, потом долго-долго будет брать ванну, вода которой будет источать аромат благовонных солей, вызовет парикмахера, чтобы он сделал ей прическу, а потом проведет восхитительный час, одеваясь.
Разработав такую чудесную программу, она передумала обо всех тех вещах, которые могут помешать ей, начиная от пожара в гостинице и кончая тем, что отец может попасть под автомобиль, и быстро, но очень искренне помолилась, прося у бога оставить ее хоть однажды в покое. Ида очень хорошо знала, что в мире действует неисчислимое множество маленьких враждебных сил, и что наше счастье зависит от того, что они на некоторое время забывают о нас.
Мисс Чэтвик хотя и была скромной девушкой из провинции, которая только что приехала в Лондон, но как-никак она победила на конкурсе красоты и, очень вероятно, была самой красивой девушкой в гостинице, поэтому нет ничего удивительного в том, что она была менее застенчива и щепетильна в использовании возможностей отеля, чем ее сосед, тоже провинциал, мистер Хэббл.
Не колеблясь, она заказала чай и одарила официанта улыбкой несравненно значительней по ценности, чем чаевые. При официанте и минуту-две после его ухода она держалась надменно, как принцесса, затем атаковала поднос и захватила значительное количество сандвичей и кексов, как самая обыкновенная маленькая жадная на сладости девушка из Пондерслея. Состроив радостную гримаску, она поочередно откусила от нескольких сандвичей, облизала пальцы и стала наслаждаться продолжительным и очень односторонним разговором с девушкой по имени Мариэл Пирсон, которая когда-то ставила себя выше всех на фабрике Хэндзхау, потому что была удачно помолвлена с весьма блестящим молодым торговцем моторами.
Горничная пришла уже после того, как она начала одеваться, — не та, которая приходила раньше — толстая, темноволосая, с усиками, — а незнакомая, рыжая и со вздернутым носом. Ида растерялась. Когда глаза их — а в них горел обоюдный вызов — встретились, Ида должна была принять незамедлительное решение. Стоит ли ей продолжать наслаждаться ролью важной и надменной дамы или надо это отбросить и просто откровенно поболтать с девушкой и получить более глубокое удовлетворение? Мгновение они разглядывали друг друга глазами-щелками надетых на лица масок. Ида первая сделала шаг к сближению. Она выбрала дружеский тон. Как-никак, а последнее время ей приходилось разговаривать только с незнакомыми мужчинами.
— А где та горничная, что приходила раньше?
— Ее зовут миссис Саврони. Она выходная.
— Вот как. — Ида не очень непринужденно засмеялась. Она, пожалуй, была немного напугана этой рыжей, так владеющей собой горничной.
— Посмотрите на это платье. У него ужасно глубокий вырез, правда? Я никогда не носила с таким вырезом. Мне, наверное, надо будет напудрить спину.
— Конечно. Если хотите, я вам напудрю ее.
— Спасибо большое.
— Это вы получили премию на конкурсе красоты?
— Да. Как вы догадались?
— Догадаться нетрудно. Я знала, что девушка, которая победила, на этом этаже, а только вас из всех, кого и видела здесь, можно пустить на конкурс, не говоря уже о том, чтобы получить премию. На что это похоже? Чувствуешь себя совершенно сбитым с толку?
— Нет, не сказала бы. Немного приподнимает тебя в своих глазах, — ответила Ида доверительно. — Так или иначе, а я думаю, что мне повезло. Две девушки, мисс Ланкшир и мисс Девон — нас называли по графствам, откуда мы приехали, — были очень хорошенькие, но, мне кажется, обе они переборщили с прической — они были сногсшибательными блондинками, а мои волосы, вот посмотрите, не очень уж хорошие, зато настоящие, не крашеные.
Горничная критически осмотрела ее всю.
— Вы очень хорошенькая. Всё у вас как надо. Лучше, чем многие, которых я видела на этих конкурсах, если судить даже по фотографиям в газетах. Если бы там надо было только фигуру, а не лицо, я бы тоже попыталась. У меня очень хорошая фигура, — сказала она не без вызова. — Но мне нет дела, какой ее считают другие.
— Да, конечно, — сказала Ида. — Лучше, чем у меня.
— Во всяком случае такая же. Может быть, в моей немного больше того, что привлекает мужчин, особенно в части ног. А теперь давайте вашу спину. У нас тут разнообразие. Здесь вы, а дальше по коридору тот парень, из которого делают героя.
— Да? Какой он из себя? И он и я в одной гостинице и даже соседи. Удивительно, правда?
— Не очень. Просто вы не знаете, что хозяева всячески стараются создать гостинице имя, делают всё, чтобы была реклама. И всё равно не получают дохода. А я думала, что вы знаете этого парня. Вы вроде бы из одной местности, судя по разговору, и вокруг вас обоих поднимают шумиху.
— Я увижу его сегодня. Нас повезут в театр, в ложу, в «Кавендиш». Какой он из себя? Хороший?
— Очень хороший паренек. Потому он и чувствует себя не в своей тарелке.
— Я тоже. Я стараюсь, чтобы это было незаметно, но это правда.
— Из вас получится хорошая пара. Он хороший и честный с виду парень. Но, честное слово, если он сумел спасти город, то мой парень должен суметь спасти пол-Англии, потому что он справится с тремя такими, как этот парень, — ему не с такими приходится иметь дело. Он полицейский.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69