Старик обнял их за плечи.
— Вот что, ребятки. Договоримся так: когда Штефан соберется ко мне, я предупрежу Марина. У меня и встретимся.
Когда Штефан позвонил в дирекцию, голос Мариеты Ласку дрожал. Она набросилась было на Штефана, но тот вежливо осадил ее, и она разрыдалась.
— Извините меня, пожалуйста, товарищ Попэ, я сама не своя. Шеф орал на меня как сумасшедший за то, что я пустила вас на завод. А «добрячок» наш сразу — «моя хата с краю», будто и не говорил, что под его ответственность. Ну кто я такая, чтобы задерживать товарища из уездного комитета? А он выгнать меня грозит...
— Я сейчас приду. Вот только еще кое-что улажу...
— Ой, умоляю вас, не задерживайтесь, он точно меня уволит!
— Ну, теперь уж отвечать буду я. В хату с краю прятаться не стану...
— Да! Но вы-то потом уедете, а мне оставаться. Штефан хотел было уже идти, чтоб избавить Мариету от
лишних неприятностей, но тут снова увидел за стеклом инженера Саву, который отчаянно махал ему рукой. Зашел поздороваться. Сава был мокрый, как из бани. Ручейки пота стекали по щекам.
— Ох и устроил мне шеф головомойку за вас, товарищ Попэ! Как нашкодившему мальчишке! Заявил, что зря назначил меня начальником цеха. Не знаю, что под носом происходит, кто входит и выходит, кто с людьми разговаривает...
— При чем здесь вы? У вас и так дел невпроворот — хоть на части разорвись. Покурить некогда. А ответственность какая!
— Точно! Горячку порют неизвестно чего. В конце концов боком выходят все эти авралы. Оставаться бы мне лучше в проектном, заниматься своим делом. Или начальником смены — тоже голова ни за что не болит. А тут трясет как в лихорадке.
— Тяжко? — осторожно спросил Штефан. Сава ответил в сердцах:
— Это теперь называется новым стилем. Не давать человеку дух перевести, а то еще, чего доброго, начнет соображать собственной головой. Уж если шеф соблаговолил отдать приказ, будь добр исполнять до последней буквы.
Штефан понимал, что у инженера накипело, но виду не подал:
— Давно я у вас не бывал, похоже, многое изменилось за это время. Разросся завод, прямо не узнать. Новые цехи, новое оборудование, зелень кругом... Красота необыкновенная!
— Ну, тогда вам надо осмотреть нашу необыкновенной красоты столовую с дешевыми обедами. Посетить четыре жилых дома для рабочих и инженеров. Повосхищаться размахом... А заодно и этим новым стилем — полный идиотизм!
Штефан остановил Саву:
— Разберусь, Ион, во всем разберусь, дайте только время. Вы ведь знаете: я и работу токаря знаю, и начальника цеха. Вот только объясните, почему все тут у вас как будто чего-то боятся, оглядываются, как бы кто не услышал, а вы — нет, кричите на весь цех.
Сава засмеялся:
— Просто мне нечего терять. Кроме разве служебных цепей. И все об этом знают. Я так и заявил на активе: «Оставьте лучше меня в покое и забирайте свой токарный цех, опостылел он мне хуже горькой редьки».
— Чем же он опостылел?
— Да всем!
Лицо Савы помрачнело, глаза стали злые, неистовые. Штефан примирительно сказал:
— Ну, хорошо, Ион. Мы еще побеседуем. Эх, сколько добрых друзей осталось у меня здесь!
Сава криво усмехнулся:
— Как же, знаем. Трое мушкетеров: Косма, Попэ, Испас. Да только, как вы ушли, они тут такого наворотили!
— Но, надо полагать, не Испас является автором нового стиля?
Сава взял себя в руки и сказал уже спокойно:
— Нет, не он. У него другая крайность. Неисправимый романтик, все строит воздушные замки, а толковые изобретения утекают как вода между пальцев...
— Слушайте, вот на эту тему нам бы и потолковать. Правда, тут неудобно.
— Мне скрывать нечего. Что на уме, то и на языке.
— А как цех? Дали зама?
— Обещали. Только увижу я его, когда рак на горе свистнет. А насчет места вы, пожалуй, правы, здесь не совсем удобно.
Штефан записал телефон Савы, попрощался и пошел к зданию дирекции.
Он улыбнулся Мариете, постучал в дверь и, не дождавшись ответа, вошел. Павел Косма вышагивал из угла в угол по персидскому ковру. Он хмурился, левое веко дергалось — знакомый признак крайнего раздражения. После короткого приветствия Попэ удобно расположился в одном из кресел, стоявших перед массивным рабочим столом. На столе, накрытом хрустальным стеклом, были аккуратно расставлены календарь, письменный прибор и обязательный для подобных коллекций высокий стакан с идеально отточенными цветными карандашами. Тут же лежал огромный блокнот. Сбоку — столик с четырьмя телефонами.
Косма пытался взять себя в руки. Он хорошо знал Штефана, чтобы вот так, очертя голову, пойти на скандал. Тем более что из уездного комитета он вернулся с пустыми руками. Ведь секретарь по экономике его не вызывал, Косма сам просил срочно принять его. С досадой он узнал, что «дело Пэкурару» на секретариате не обсуждалось. На вопросы пришлось отвечать ему самому, и очень подробно, поскольку перепуганный Мирою, забыв об инструкциях Космы, наговорил секретарю много лишнего. Между прочим Иордаке поинтересовался, каким образом готовится завод к решению задач следующей пятилетки. Косма ответил, что все в стадии изучения, но одно можно с уверенностью сказать уже сейчас: без крупных закупок импортного оборудования не обойтись. По крайней мере на первом этапе. «Сомнительное это дело, товарищ Косма,— возразил секретарь,— особенно сейчас, после съезда, который с такой остротой поставил вопрос о сокращении импорта и быстром налаживании производства машин отечественных конструкций, об отказе — в пределах разумного — от зарубежных лицензий». Косма парировал, как ему казалось, неотразимо: «Так-то оно так. Но ведь у нас нет опыта в производстве уникальных моторов. Если «Энергия» останется в рамках нынешней специализации и будет продолжать серийный выпуск с конвейера, то даже я не осмелюсь просить зарубежную технику. Только сырье да некоторые сорта пластмасс и изоляционных материалов. Однако все это при условии, что лавина заказов на уникальные моторы, которая обрушилась на нас за последнее время, будет остановлена». Секретарь перелистал малюсенькую записную книжку, в которую вносил микроскопическим почерком свои соображения, и спросил: «А выполнения этих заказов от вас кто-нибудь требует? Скажем, главк или министерство?» — «Нет. Но поток запросов идет к нам с самых разных заводов. Вот недавно поступила заявка и от штаба строительства канала». О чем-то задумавшись, секретарь сказал: «Ну, в этом мы разберемся. На ближайшем заседании бюро обсудим эту проблему, пусть пока в общих чертах, в свете наших местных задач. Скоро пленум Центрального Комитета, в повестку дня внесен вопрос о модернизации промышленности и роли научных исследований в этом важном деле. Надо, сам понимаешь, и нам готовиться к пленуму».
Больше ничего не разузнал Косма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
— Вот что, ребятки. Договоримся так: когда Штефан соберется ко мне, я предупрежу Марина. У меня и встретимся.
Когда Штефан позвонил в дирекцию, голос Мариеты Ласку дрожал. Она набросилась было на Штефана, но тот вежливо осадил ее, и она разрыдалась.
— Извините меня, пожалуйста, товарищ Попэ, я сама не своя. Шеф орал на меня как сумасшедший за то, что я пустила вас на завод. А «добрячок» наш сразу — «моя хата с краю», будто и не говорил, что под его ответственность. Ну кто я такая, чтобы задерживать товарища из уездного комитета? А он выгнать меня грозит...
— Я сейчас приду. Вот только еще кое-что улажу...
— Ой, умоляю вас, не задерживайтесь, он точно меня уволит!
— Ну, теперь уж отвечать буду я. В хату с краю прятаться не стану...
— Да! Но вы-то потом уедете, а мне оставаться. Штефан хотел было уже идти, чтоб избавить Мариету от
лишних неприятностей, но тут снова увидел за стеклом инженера Саву, который отчаянно махал ему рукой. Зашел поздороваться. Сава был мокрый, как из бани. Ручейки пота стекали по щекам.
— Ох и устроил мне шеф головомойку за вас, товарищ Попэ! Как нашкодившему мальчишке! Заявил, что зря назначил меня начальником цеха. Не знаю, что под носом происходит, кто входит и выходит, кто с людьми разговаривает...
— При чем здесь вы? У вас и так дел невпроворот — хоть на части разорвись. Покурить некогда. А ответственность какая!
— Точно! Горячку порют неизвестно чего. В конце концов боком выходят все эти авралы. Оставаться бы мне лучше в проектном, заниматься своим делом. Или начальником смены — тоже голова ни за что не болит. А тут трясет как в лихорадке.
— Тяжко? — осторожно спросил Штефан. Сава ответил в сердцах:
— Это теперь называется новым стилем. Не давать человеку дух перевести, а то еще, чего доброго, начнет соображать собственной головой. Уж если шеф соблаговолил отдать приказ, будь добр исполнять до последней буквы.
Штефан понимал, что у инженера накипело, но виду не подал:
— Давно я у вас не бывал, похоже, многое изменилось за это время. Разросся завод, прямо не узнать. Новые цехи, новое оборудование, зелень кругом... Красота необыкновенная!
— Ну, тогда вам надо осмотреть нашу необыкновенной красоты столовую с дешевыми обедами. Посетить четыре жилых дома для рабочих и инженеров. Повосхищаться размахом... А заодно и этим новым стилем — полный идиотизм!
Штефан остановил Саву:
— Разберусь, Ион, во всем разберусь, дайте только время. Вы ведь знаете: я и работу токаря знаю, и начальника цеха. Вот только объясните, почему все тут у вас как будто чего-то боятся, оглядываются, как бы кто не услышал, а вы — нет, кричите на весь цех.
Сава засмеялся:
— Просто мне нечего терять. Кроме разве служебных цепей. И все об этом знают. Я так и заявил на активе: «Оставьте лучше меня в покое и забирайте свой токарный цех, опостылел он мне хуже горькой редьки».
— Чем же он опостылел?
— Да всем!
Лицо Савы помрачнело, глаза стали злые, неистовые. Штефан примирительно сказал:
— Ну, хорошо, Ион. Мы еще побеседуем. Эх, сколько добрых друзей осталось у меня здесь!
Сава криво усмехнулся:
— Как же, знаем. Трое мушкетеров: Косма, Попэ, Испас. Да только, как вы ушли, они тут такого наворотили!
— Но, надо полагать, не Испас является автором нового стиля?
Сава взял себя в руки и сказал уже спокойно:
— Нет, не он. У него другая крайность. Неисправимый романтик, все строит воздушные замки, а толковые изобретения утекают как вода между пальцев...
— Слушайте, вот на эту тему нам бы и потолковать. Правда, тут неудобно.
— Мне скрывать нечего. Что на уме, то и на языке.
— А как цех? Дали зама?
— Обещали. Только увижу я его, когда рак на горе свистнет. А насчет места вы, пожалуй, правы, здесь не совсем удобно.
Штефан записал телефон Савы, попрощался и пошел к зданию дирекции.
Он улыбнулся Мариете, постучал в дверь и, не дождавшись ответа, вошел. Павел Косма вышагивал из угла в угол по персидскому ковру. Он хмурился, левое веко дергалось — знакомый признак крайнего раздражения. После короткого приветствия Попэ удобно расположился в одном из кресел, стоявших перед массивным рабочим столом. На столе, накрытом хрустальным стеклом, были аккуратно расставлены календарь, письменный прибор и обязательный для подобных коллекций высокий стакан с идеально отточенными цветными карандашами. Тут же лежал огромный блокнот. Сбоку — столик с четырьмя телефонами.
Косма пытался взять себя в руки. Он хорошо знал Штефана, чтобы вот так, очертя голову, пойти на скандал. Тем более что из уездного комитета он вернулся с пустыми руками. Ведь секретарь по экономике его не вызывал, Косма сам просил срочно принять его. С досадой он узнал, что «дело Пэкурару» на секретариате не обсуждалось. На вопросы пришлось отвечать ему самому, и очень подробно, поскольку перепуганный Мирою, забыв об инструкциях Космы, наговорил секретарю много лишнего. Между прочим Иордаке поинтересовался, каким образом готовится завод к решению задач следующей пятилетки. Косма ответил, что все в стадии изучения, но одно можно с уверенностью сказать уже сейчас: без крупных закупок импортного оборудования не обойтись. По крайней мере на первом этапе. «Сомнительное это дело, товарищ Косма,— возразил секретарь,— особенно сейчас, после съезда, который с такой остротой поставил вопрос о сокращении импорта и быстром налаживании производства машин отечественных конструкций, об отказе — в пределах разумного — от зарубежных лицензий». Косма парировал, как ему казалось, неотразимо: «Так-то оно так. Но ведь у нас нет опыта в производстве уникальных моторов. Если «Энергия» останется в рамках нынешней специализации и будет продолжать серийный выпуск с конвейера, то даже я не осмелюсь просить зарубежную технику. Только сырье да некоторые сорта пластмасс и изоляционных материалов. Однако все это при условии, что лавина заказов на уникальные моторы, которая обрушилась на нас за последнее время, будет остановлена». Секретарь перелистал малюсенькую записную книжку, в которую вносил микроскопическим почерком свои соображения, и спросил: «А выполнения этих заказов от вас кто-нибудь требует? Скажем, главк или министерство?» — «Нет. Но поток запросов идет к нам с самых разных заводов. Вот недавно поступила заявка и от штаба строительства канала». О чем-то задумавшись, секретарь сказал: «Ну, в этом мы разберемся. На ближайшем заседании бюро обсудим эту проблему, пусть пока в общих чертах, в свете наших местных задач. Скоро пленум Центрального Комитета, в повестку дня внесен вопрос о модернизации промышленности и роли научных исследований в этом важном деле. Надо, сам понимаешь, и нам готовиться к пленуму».
Больше ничего не разузнал Косма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103