Ты теперь в начальники выбился, чего тебе тут искать?
Обращение к мужчине.
— Ну вот еще! Ты же меня с шестнадцати лет знаешь,— нахмурился Штефан.
— Ладно, молчу. Только с тех пор, как тебя ветром отсюда сдунуло, у меня борода до пояса отросла.
— Ладно, дядя Бакыр, ты, я вижу, по-прежнему такой же неприступный, как скала. Ну да мы еще успеем поговорить.— И Штефан шагнул было на заводскую территорию.
— Стоп! Обожди! Куда идешь? — остановил его вахтер, грудью закрыв проход.
«Вот чертов дед,— улыбнулся Штефан.— Знает меня как облупленного, а прикидывается...» Он вытащил из кармана удостоверение. Старик развернул его, повертел в руках, вернул с равнодушным видом.
— У нас это не годится. С ним можешь ходить там, в городе. А тут носят специальные нагрудные знаки.
— И что же мне теперь делать? — растерялся Штефан.
— Скажи, как полагается, к кому тебе надобно, и сиди жди, пока начальство решит, пускать тебя или нет.
Штефан передернул плечами, процедил сквозь зубы:
— Куда, куда, к генеральному, разумеется.
И сторож опять не упустил случая лишний раз уколоть гостя:
— Ну конечно! Извини, пожалуйста. Известное дело: шишка с шишкой дружбу водит.— Он набрал номер телефона. — Мариета, здесь вот товарищ инженер Попэ, он
хочет пройти к шефу...— И повернулся к Штефану: — В городе он, в уездном комитете.
Штефан оторопел. Ведь они заранее договорились, что он сегодня приедет на завод.
— Ладно, подожду в его кабинете.— Увидел, что Бакыр колеблется, и добавил: — Не торчать же мне здесь, на проходной, эдак я все твои секреты выведаю!.. Как ее фами-
~лия, этой Мариеты? — Ласку,— пробормотал вахтер. Штефан взял из его рук трубку.
— Говорит Штефан Попэ из уездного комитета... Да, Бакыр мне сказал. Что же это у вас за порядки такие — держать гостя на проходной?.. И не оставил никаких указаний? Хорошо, я позвоню в партком.
— Секундочку,— пискнула трубка.— Вот товарищ Нягу как раз рядом.
Послышался другой голос — тягучий фальцет:
— Вы уж извините, товарищ Попэ. Приказ есть приказ, его надо выполнять. Передайте трубочку, я скажу, чтобы вас пропустили. Порядок все же должен соблюдаться...
Бакыр взял трубку. Заговорщически улыбнулся, пропуская Штефана. А удостоверение оставил у себя.
«В конце концов, что мне на них обижаться? — подумал Штефан.— Они люди подневольные, но к чему разводить такие формальности? А если что-нибудь срочное?»
Широкая аллея вела к административному корпусу. Серый бетонный куб высился над заводом многоэтажной громадой. Широкие лестницы были неправдоподобно чисты — казалось, на них еще не ступала нога человека. Лифты сновали вверх и вниз, двери бесшумно открывались, и молчаливые люди спешили по своим кабинетам. Ни привычных шуток, ни веселых голосов, которые когда-то не угасали здесь. «Все иначе,— подумал Штефан.— В общем-то, неплохо, каждый занят своим делом. Но уж больно много суровости и какой-то чопорной деловитости. Морг, да и только». На третьем этаже он подошел к высокой дубовой двери с элегантной табличкой: «Генеральный директор».
Мариета Ласку, женщина внушительных размеров, с волосами цвета красного дерева и тщательным макияжем, заметалась, рассыпалась в извинениях, предложила чашечку кофе и свежую газету, которую «даже шеф еще не раскрывал». У ее стола, развалившись, сидел Василе Нягу. Он не спеша поднялся и с важным видом протянул холеную влажную руку. Когда Штефан отказался от всего предложенного, «старичок-добрячок» тоже заволновался:
— Ну почему же, товарищ Попэ? Такой уж у нас порядок в секретариате, да и на всем заводе тоже. Товарищ генеральный директор учит нас быть всегда вежливыми, гостеприимными, предупредительными... Вот и товарищ Ласку, хоть и беспокойна не в меру, а работник добрый... У нас все такие.
— Так уж и все?
— Бывает, конечно, оторвется кто-нибудь от коллектива, ошибочку допустит, но зато остальные... С тех пор как у нас директором товарищ Павел Косма, порядочек — любо-дорого посмотреть. Образцовый порядок! У вас в уездном комитете, конечно, об этом наслышаны.
Штефан с интересом рассматривал человека, изо всех сил старавшегося казаться жизнерадостным, искренним, излучающим доброту и оптимизм. Василе Нягу был одет несколько необычно. Наглухо застегнутый серый китель, галифе из домотканого сукна, заправленные в толстые гетры, огромные тяжелые ботинки. На его широком невыразительном лице застыла раз и навсегда заученная улыбка. Глазки были неуловимы под опухшими веками. Бесформенный нос нависал над верхней губой, рот был до смешного маленький и щербатый.
— Хорошо, что мы встретились, товарищ Нягу,— сказал Штефан.— Я бы все равно вас разыскал. Но сначала я хотел переговорить с товарищем Космой, мы с ним договорились о встрече.
Нягу развел руками.
— Ничего не поделаешь, товарищ Попэ. Не мы порядки устанавливаем. Сам товарищ Иордаке вызвал. Тут уж хочешь не хочешь, а надо ехать.
«Странно,— думал Штефан,— с Космой мы договорились, а Иордаке еще в восемь утра было доложено, что я отправляюсь на «Энергию», и он вовсе не собирался вызывать Павла...» Нягу с невинным видом глядел в окно, словно приход Штефана его абсолютно не касался. Впрочем, время от времени он все же бросал тревожные взгляды на гостя, и это не ускользнуло от Штефана.
— Пожалуй, нет смысла терять время даром.
— Конечно, товарищ Попэ,— подхватил Нягу. — Совершенно верно. Дела не ждут. Мы ведь знаем, как вы заняты. Приезжайте в другой раз, когда товарищ директор будет на месте.
Но Штефан охладил его пыл:
— Вы меня не так поняли. Я пока пройдусь по цехам, побеседую со старыми друзьями. Давненько мы не виделись. А когда товарищ Косма возвратится, дайте мне знать.
Нягу мялся в нерешительности.
— Да у нас... в отсутствие директора... Как говорится, хозяин со двора — запирай ворота. Ну да ладно, так уж и быть, под мою ответственность. Идемте, я буду вас сопровождать.
— Я в няньках не нуждаюсь. На этом заводе я вырос и чувствую себя здесь как дома,— отрезал Штефан.
— Да что вы, товарищ инструктор, просто для меня большая честь пройти с вами по цехам, показать, чего мы достигли, объяснить...— заюлил Нягу. — И потом, у нас, знаете, существует свой внутренний распорядок. Никто не имеет права ходить по заводу без сопровождения. Имеется в виду — посторонние.
— Это меня-то вы считаете посторонним?
— Как бы то ни было, но на заводе вы не работаете.
Глядя ему прямо в глаза, Штефан произнес раздельно:
— Вот что, товарищ Нягу, на «Энергии» я никогда не буду посторонним. И в нагрудном знаке не нуждаюсь: меня тут все знают, хотя и не виделись давно. Насколько мне известно, у вас масса дел в парткоме, в первичных организациях. Так что займитесь ими. А в партком я загляну позже.
— Вы не представляете, как много у нас перемен!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Обращение к мужчине.
— Ну вот еще! Ты же меня с шестнадцати лет знаешь,— нахмурился Штефан.
— Ладно, молчу. Только с тех пор, как тебя ветром отсюда сдунуло, у меня борода до пояса отросла.
— Ладно, дядя Бакыр, ты, я вижу, по-прежнему такой же неприступный, как скала. Ну да мы еще успеем поговорить.— И Штефан шагнул было на заводскую территорию.
— Стоп! Обожди! Куда идешь? — остановил его вахтер, грудью закрыв проход.
«Вот чертов дед,— улыбнулся Штефан.— Знает меня как облупленного, а прикидывается...» Он вытащил из кармана удостоверение. Старик развернул его, повертел в руках, вернул с равнодушным видом.
— У нас это не годится. С ним можешь ходить там, в городе. А тут носят специальные нагрудные знаки.
— И что же мне теперь делать? — растерялся Штефан.
— Скажи, как полагается, к кому тебе надобно, и сиди жди, пока начальство решит, пускать тебя или нет.
Штефан передернул плечами, процедил сквозь зубы:
— Куда, куда, к генеральному, разумеется.
И сторож опять не упустил случая лишний раз уколоть гостя:
— Ну конечно! Извини, пожалуйста. Известное дело: шишка с шишкой дружбу водит.— Он набрал номер телефона. — Мариета, здесь вот товарищ инженер Попэ, он
хочет пройти к шефу...— И повернулся к Штефану: — В городе он, в уездном комитете.
Штефан оторопел. Ведь они заранее договорились, что он сегодня приедет на завод.
— Ладно, подожду в его кабинете.— Увидел, что Бакыр колеблется, и добавил: — Не торчать же мне здесь, на проходной, эдак я все твои секреты выведаю!.. Как ее фами-
~лия, этой Мариеты? — Ласку,— пробормотал вахтер. Штефан взял из его рук трубку.
— Говорит Штефан Попэ из уездного комитета... Да, Бакыр мне сказал. Что же это у вас за порядки такие — держать гостя на проходной?.. И не оставил никаких указаний? Хорошо, я позвоню в партком.
— Секундочку,— пискнула трубка.— Вот товарищ Нягу как раз рядом.
Послышался другой голос — тягучий фальцет:
— Вы уж извините, товарищ Попэ. Приказ есть приказ, его надо выполнять. Передайте трубочку, я скажу, чтобы вас пропустили. Порядок все же должен соблюдаться...
Бакыр взял трубку. Заговорщически улыбнулся, пропуская Штефана. А удостоверение оставил у себя.
«В конце концов, что мне на них обижаться? — подумал Штефан.— Они люди подневольные, но к чему разводить такие формальности? А если что-нибудь срочное?»
Широкая аллея вела к административному корпусу. Серый бетонный куб высился над заводом многоэтажной громадой. Широкие лестницы были неправдоподобно чисты — казалось, на них еще не ступала нога человека. Лифты сновали вверх и вниз, двери бесшумно открывались, и молчаливые люди спешили по своим кабинетам. Ни привычных шуток, ни веселых голосов, которые когда-то не угасали здесь. «Все иначе,— подумал Штефан.— В общем-то, неплохо, каждый занят своим делом. Но уж больно много суровости и какой-то чопорной деловитости. Морг, да и только». На третьем этаже он подошел к высокой дубовой двери с элегантной табличкой: «Генеральный директор».
Мариета Ласку, женщина внушительных размеров, с волосами цвета красного дерева и тщательным макияжем, заметалась, рассыпалась в извинениях, предложила чашечку кофе и свежую газету, которую «даже шеф еще не раскрывал». У ее стола, развалившись, сидел Василе Нягу. Он не спеша поднялся и с важным видом протянул холеную влажную руку. Когда Штефан отказался от всего предложенного, «старичок-добрячок» тоже заволновался:
— Ну почему же, товарищ Попэ? Такой уж у нас порядок в секретариате, да и на всем заводе тоже. Товарищ генеральный директор учит нас быть всегда вежливыми, гостеприимными, предупредительными... Вот и товарищ Ласку, хоть и беспокойна не в меру, а работник добрый... У нас все такие.
— Так уж и все?
— Бывает, конечно, оторвется кто-нибудь от коллектива, ошибочку допустит, но зато остальные... С тех пор как у нас директором товарищ Павел Косма, порядочек — любо-дорого посмотреть. Образцовый порядок! У вас в уездном комитете, конечно, об этом наслышаны.
Штефан с интересом рассматривал человека, изо всех сил старавшегося казаться жизнерадостным, искренним, излучающим доброту и оптимизм. Василе Нягу был одет несколько необычно. Наглухо застегнутый серый китель, галифе из домотканого сукна, заправленные в толстые гетры, огромные тяжелые ботинки. На его широком невыразительном лице застыла раз и навсегда заученная улыбка. Глазки были неуловимы под опухшими веками. Бесформенный нос нависал над верхней губой, рот был до смешного маленький и щербатый.
— Хорошо, что мы встретились, товарищ Нягу,— сказал Штефан.— Я бы все равно вас разыскал. Но сначала я хотел переговорить с товарищем Космой, мы с ним договорились о встрече.
Нягу развел руками.
— Ничего не поделаешь, товарищ Попэ. Не мы порядки устанавливаем. Сам товарищ Иордаке вызвал. Тут уж хочешь не хочешь, а надо ехать.
«Странно,— думал Штефан,— с Космой мы договорились, а Иордаке еще в восемь утра было доложено, что я отправляюсь на «Энергию», и он вовсе не собирался вызывать Павла...» Нягу с невинным видом глядел в окно, словно приход Штефана его абсолютно не касался. Впрочем, время от времени он все же бросал тревожные взгляды на гостя, и это не ускользнуло от Штефана.
— Пожалуй, нет смысла терять время даром.
— Конечно, товарищ Попэ,— подхватил Нягу. — Совершенно верно. Дела не ждут. Мы ведь знаем, как вы заняты. Приезжайте в другой раз, когда товарищ директор будет на месте.
Но Штефан охладил его пыл:
— Вы меня не так поняли. Я пока пройдусь по цехам, побеседую со старыми друзьями. Давненько мы не виделись. А когда товарищ Косма возвратится, дайте мне знать.
Нягу мялся в нерешительности.
— Да у нас... в отсутствие директора... Как говорится, хозяин со двора — запирай ворота. Ну да ладно, так уж и быть, под мою ответственность. Идемте, я буду вас сопровождать.
— Я в няньках не нуждаюсь. На этом заводе я вырос и чувствую себя здесь как дома,— отрезал Штефан.
— Да что вы, товарищ инструктор, просто для меня большая честь пройти с вами по цехам, показать, чего мы достигли, объяснить...— заюлил Нягу. — И потом, у нас, знаете, существует свой внутренний распорядок. Никто не имеет права ходить по заводу без сопровождения. Имеется в виду — посторонние.
— Это меня-то вы считаете посторонним?
— Как бы то ни было, но на заводе вы не работаете.
Глядя ему прямо в глаза, Штефан произнес раздельно:
— Вот что, товарищ Нягу, на «Энергии» я никогда не буду посторонним. И в нагрудном знаке не нуждаюсь: меня тут все знают, хотя и не виделись давно. Насколько мне известно, у вас масса дел в парткоме, в первичных организациях. Так что займитесь ими. А в партком я загляну позже.
— Вы не представляете, как много у нас перемен!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103