— Итак, с каких пор и какие именно отношения ва« связывали?
— Что касается меня, то мне лишь знакомо имя перерожденца, поскольку мы несколько лет жили при одном монастыре. Однако, уверяю вас, между нами никогда не было и нет никакой личной связи, — ответил большеголовый.
— Я тоже не слишком близко знаком с хамба-ламой. Знаю
его только в лицо. Не более. — Хубилган накрыл правой ладонью заметно подрагивавшую левую кисть руки.
Довчин и хамба Содов сидели, отвернувшись друг от друга, словно чужие люди.
— Хамба, понимаете ли вы всю серьезность вашего положения?
— Я не представляю себе, о чем вы говорите. Вообще, почему я арестован? Сынок, отпусти старика. Я ни в чем не виноват. Здесь произошла какая-то ошибка.
— Ошибки быть не может. Объясните причину, побудившую вас как настоятеля монастыря возвести субурган.
— Здесь вовсе нет никакой особой причины. Мы возвели субурган ради спасения от грехопадения всех живых и ушедших в страну спокойствия послушников бурхана, ради шести начал сотворения нашего мира. Денно и нощно мы, ламы и хувараки, читаем молитвы, поклоняясь трем сокровищам бурхана, и просим в молитвах все победившего и миновавшего всесильного Будду быть милосердным к верующим, облегчить их судьбу. Идя навстречу пожеланиям верующих, очистить свои грехи и возблагодарить бурхана, мы и решили возвести субурган.
— Назовите имя человека, имеющего высокий духовный сан и находящегося за границей, с которым вы поддерживаете связь.
— Такого человека мы не знаем, — почти хором ответили хубилган и хамба.
— Видно, у вас обоих слишком короткая память. — Следователь нажал кнопку звонка. — Приведите следующего.
Хубилган и хамба с тревогой поглядывали на дверь, но, когда привели Дамдин-Очира, они, как по команде, отвернулись, приняв равнодушный вид, желая показать, что они никогда прежде не видели этого человека.
— Вы знакомы с этими людьми?
Дамдин-Очир не отвечал, будто не слышал вопроса.
— Повторяю: знаете этих людей?
— Я знал их раньше, — еле слышно проговорил арестованный.
Перерожденец и настоятель разом накинулась на него.
— Открой глаза пошире. Первый раз тебя видим!
— Прекратить пререкания. Арестованный ответит сам.
— Нет, я, кажется, и в самом деле ошибся. Нет-нет, я никогда раньше не видел этих лам, — огромным усилием воли Дамдин-Очир заставил себя улыбнуться.
— Так. При каких обстоятельствах вы впервые очутились за границей?
— Рыба ищет, где глубже, а человек ищет, где лучше. Так и я. Но хорошо, как говорится, там, где нас нет. На чужбине я не прижился, на родину потянуло. На старости лет
захотелось прижаться к груди родной земли, как к груди матери.
— Неужели вам так плохо жилось за границей?
— Житье мое там было незавидным.
— Неужели? Мы располагаем материалами, доказывающими как раз обратное. С какого времени и какого рода отношения вы поддерживаете с хамба-ламой?
— Да мы вовсе незнакомы, и нет между нами никаких отношений, — сорвался с места хамба Содов.
— Приведите следующего!
В кабинет робко вошел баргут — бывший проводник халхасского хана. За несколько дней, прошедших после ареста, он сильно похудел, постарел й как-то весь сжался. Ненавидящим взгля- дом уставился на хамбу и Дамдин-Очира.
— С какой целью переходили границу?
— С какой целью? Спросите об этом лучше у него, — баргут указал пальцем на Дамдин-Очира. — Я был его проводником и доверенным лицом и был уверен, что делаю доброе дело во имя бурхана. К тому же мне хорошо платили.
— Сколько раз вы незаконно переходили границу?
— Года два назад, помните, я привез вам письмо, — баргут кивнул в сторону хамбы.
— Никакого письма я от вас не получал, — отрезал настоятель.
— А кто мне на хадаге двадцать тугриков поднес за это? Деньги немалые! —И снова, обратив лицо к следователю, баргут продолжал: — Потом я принес хамбе ответное письмо от японского разведуправления, к которому хамба обращался с просьбой прислать руководство к действию и оказать военную помощь, Хамба-лама должен прекрасно помнить. Этому человеку я трижды привозил письма от японцев, доставлял его ответные послания соответствующим лицам. Пусть подтвердит Дамдин-Очир.
— Кто дал вам титул халхасского хана? — Следователь не мог сдержать улыбки.
— Святой Банчин-богд пожаловал меня ханом...
— И что же вы изволили делать как хан? —Я ничего особенного не сделал...
— Ну, хорошо. Приведите следующего!
Осунувшегося и сильно заросшего бородой китайца Буянта арестованные узнали не сразу. Китаец не сел на предложенный ему стул, а продолжал стоять.
— Кого из присутствующих знаете?
— Хай, всех знаю! Это же главные зачинщики:.лама-перерожденец Довчин из монастыря Святого Лузана, рядом с ним хамба-лама-Содов, а это — халхасский хан Дамдин-Очир, посаженный
на трон в Баргутской кумирне. Много лет они не останавливаясь ни перед чем, делали все, чтобы свергнуть новую власть и
вернуть старые порядки. Они готовы были подчинить свою страну японцам... Я человек конченый и не боюсь говорить правду.
Ламы сидели молча, ерзая на стульях.
— Эти благообразные святоши замутили мозги таким недотепам, как я, ввергли нас в тяжкие грехи, — со злостью выкрикивал баргут.
— Ты, грязный убийца! Замолчи, — визжал халхасский хан.
— Нет, это ты и есть убийца. По твоему приказу я обаг-рил руки кровью безвинного человека, но я приму кару господию.
— Прекратить пререкания! По-моему, здесь еще кое-кого не хватает.
В сопровождении вооруженной охраны в кабинет привели Шушму, Пунцага, темнолицего монашка, телохранителя Дамдин-Очира и кургузого Дамирана.
— Кажется, теперь общество в полном сборе? Отчего же бывшие друзья расселись по разным углам? По-моему, ваши запирательства теперь бессмысленны. Да, ведь еще не хватает одного человека! — И следователь, оправив китель, нажал кноцку и вышел из-за стола.
На пороге появился всеми почитавшийся великий посланник Страны восходящего солнца. Арестованные, привстав с мест, разинули рты. У одних задрожали колени, у других выступил от страха холодный липкий пот. Третьи истово читали заклинания и молитвы. Балдан, вернее — капитан Пурэвжав, при всех знаках отличия прошел между арестованными и сел за стол рядом со следователем.
— Почтенный перерожденец, — Пурэвжав нахмурил брови, — не пора ли нам закончить эту игру?
Затаивший зло да иссохнет!Побледневший как смерть, хубилган вздрогнул от знакомого, а теперь такого страшного голоса, боясь взглянуть в улыбающееся лицо капитана. Шепча проклятия, он закрыл лицо обеими руками и опустил голову на колени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39