Убьют, и не попробуешь! – сказал один.
– Теперь попробуешь! – сказал другой и полез в машину. Офицеры и фельдфебель к крыльцу отправились пешком. Когда я с ними подошел к дому, телефонисты уже доложили по линии связи о захвате машины и пленных офицеров. Они сидели довольные, посматривая на меня.
– У артиллеристов руки зачесались! Пустили в машину снаряд!
– А у этих зуд на языке! Доложить хотели!
– Кто вас просил соваться не в свои дела?
– А ну-ка забирайте свой аппарат и валите отсюда вон туда, в дырявый сарай!
– Расселись тут на крыльце!
– Проводи их, Дёмин!
– А тебе, старшина, особое задание! Обыскать немцев! Культурно забрать у них документы, портфель тоже поставишь сюда. Я сел на край крыльца, вроде как на письменный стол. Старшина стряхнул с половиц варежкой снег и стал раскладывать передо мной немецкие аусвайсы. Старшине помогали солдаты. У офицеров с ремней сняли черные блестящие кобуры с пистолетами «Вальтер». Фамилию лейтенанта я не записал, в фамилию майора я запомнил хорошо, по созвучию на память.
– Козак! – прочитал я в его офицерской книжке.
– Найн, Корзак! – поправил меня обер-лейтенант. Майор был в отороченной мехом шапке с козырьком. Зеленоватая его шинель была подбита натуральным лисьим мехом. Это был человек средних лет, небольшого роста. У майора были толстые губы, выступающий подбородок и мясистый нос, беспокойно бегающие глаза неопределенного цвета. Вот собственно из внешности всё, что я с первого взгляда запомнил. Обер-лейтенант, в отличие, от майора, был молод, худ и высок. Чистое и бледное лицо его отдавало синевой тщательно выбритых щек. Он был спокоен и сосредоточен. Стоял он позади майора навытяжку, тогда как майор сразу вспотел и как-то обмяк. Обер-лейтенант, как бы подчеркивал своим достоинством уважение к своему начальнику, стоявшему впереди. По его лицу было видно, что если бы не майор, он не сдался бы так легко и просто в плен. Хотя теперь ни должности, ни звания не имели для них никакого значения. Майор почему-то сразу смирился со своей незавидной судьбой, а молодой обер-лейтенант совсем наоборот, он был возмущен, держался прямо, как будто он попал не в плен, а зашел на прием к зубному врачу.
– Ни одного рыжего фрица! А говорили светлая раса! – сказал старшина.
– Подожди! Потерпи маленько! Попадутся тебе и рыжие фрицы! – заметил я.
– Это вы у нас светлый блондин! А они, как наши солдаты, – все чернявые! Я смотрел на фрицев, на их гладкие, из заменителя кожи, обложки аусвайсов, а в голове у меня вертелись разные нужные и не нужные немецкие слова. Мне нужно допрашивать их, а я стал рассматривать отпечатки пальцев в их офицерских и солдатских книжках. Ни одной готовой немецкой фразы. Сразу и вдруг у меня ничего не получается. Теперь, после обыска, немцы стоят с опущенными руками. Они заметно успокоились и немного пришли в себя. Фельдфебель поглядывает по сторонам, оценивает обстановку. Майор смотрит на меня и думает, что будет дальше. Солдат и фельдфебель постукивают каблуками, утаптывая под собою снег, и вопросительно посматривают на закрытую дверь в избу. Они ежатся от холода и подергивают плечами. А какой на улице холод, если нет тридцати? При обыске майора старшина снял с него поясной ремень, расстегнул на шинели все пуговицы, распахнул ее. Майор так и остался стоять нараспашку. Полы шинели подбиты мехом, он не решался запахнуть и застегнуть их. Я провел ему пальцем по бортам и велел застегнуться. Я спросил его по-немецки: кто он, куда и откуда едет? Услышав мои вопросы, он как будто перед отходом поезда заторопился и, не останавливаясь на секунду, стал говорить какие-то слова и целые фразы. Это был сплошной поток слов и звуков. Где начинались отдельные слова, где кончались фразы – невозможно было ни уловить, ни понять. В средней школе я учился не очень. Отец умер в тридцать третьем. Нас у матери осталось трое. Учебу в школе приходилось часто пропускать. Жили бедно. Ели не досыта. Я подрабатывал на вывозе снега с улиц. Немецкий знал, так сказать, по слогам. А тут сплошной поток гласных и согласных, гортанных и шипящих, вроде: «ишь! Нишь! Кукен!». О чем говорил немец, я не мог разобрать.
– «Курц, клар унд лангзам – говорите коротко, ясно и медленно» – сказал я. Немец понял и сразу перестроился. Он стал произносить каждое слово раздельно и четко. Я останавливал его, когда не понимал, рылся в словаре, искал нужное мне слово и переспрашивал. Из опроса майора было ясно, что немцы не знали о нашем подходе сюда.
– Товарищ лейтенант, что он говорит? – спросил кто-то из солдат.
– Он говорит, что мы находимся в полосе обороны 162 немецкой пехотной дивизии. И что командир их дивизии генерал Франке. Солдаты удивились и тут же загалдели: – Франко! Франко!
– Из Испании приехал! – добавил кто-то.
– Это не испанский генерал Франко. Это немецкий генерал Франке!
– Родственник что ль? – не успокаивались они.
– Немецкий!
– Вам это понятно?
– Майор говорит, что 9-й армией, в которую входит дивизия, командует генерал-полковник Адольф фон Штраус. По-вашему, если Адольф, то Гитлер, а если Штраус, что обязательно композитор Иоганн Штраус. Сбитые с толку и не поняв ничего, солдаты стояли и продолжали удивляться.
– Всё равно, товарищ лейтенант, фамилии как бы знакомые! Вот почему я собственно и запомнил фамилии немцев и дословно весь этот разговор.
– А кто этот майор? – спросил старшина.
– Майор? Начальник штаба. Возвращались они к себе, да не на ту дорогу свернули. Вот и попали к нам.
– А усатый, это кто ж?
– Усатый – по-ихнему фельдфебель, а по-нашему – старшина. Вроде как ты, Сенин.
– А тот, что сзади майора стоит?
– Немецкий обер-лейтенант! Это вроде как я, но по званию он одним рангом выше.
– Не думали они здесь встретиться с нами.
– По данным майора вчера здесь стояла немецкая рота. Почему ее здесь не оказалось, он сам удивляется. Я хотел еще что-то спросить, но на этом допрос оборвался. Меня срочно потребовали к телефону. Где, в каких деревнях стоят немецкие гарнизоны, я не успел узнать. На проводе уже хрипел комбат. Я сказал ему по телефону о захваченной машине и о немцах. Я даже думал, что он меня похвалит за это. Но не успел я и рта раскрыть, как получил от комбата сходу отборные ругательства.
– В полку и в дивизии знают! А ты мне ничего не докладываешь! У меня ротный грамотный нашелся! Вздумал допрашивать немцев! Почему, мать-перемать, сразу не доложил? На легковой машине катаетесь!
– Я, я… – сумел только вставить я в трубку.
– Что «я»? – заорал он снова. Давай немцев немедленно сюда!
– Слышь, чего молчишь?
– У артиллеристов две лошади. Пусть седлают их верхами!
– Сажай немцев в машину, затолкни туда еще одного солдата и отправляй ко мне! Артиллеристы пусть верхами сопровождают машину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429
– Теперь попробуешь! – сказал другой и полез в машину. Офицеры и фельдфебель к крыльцу отправились пешком. Когда я с ними подошел к дому, телефонисты уже доложили по линии связи о захвате машины и пленных офицеров. Они сидели довольные, посматривая на меня.
– У артиллеристов руки зачесались! Пустили в машину снаряд!
– А у этих зуд на языке! Доложить хотели!
– Кто вас просил соваться не в свои дела?
– А ну-ка забирайте свой аппарат и валите отсюда вон туда, в дырявый сарай!
– Расселись тут на крыльце!
– Проводи их, Дёмин!
– А тебе, старшина, особое задание! Обыскать немцев! Культурно забрать у них документы, портфель тоже поставишь сюда. Я сел на край крыльца, вроде как на письменный стол. Старшина стряхнул с половиц варежкой снег и стал раскладывать передо мной немецкие аусвайсы. Старшине помогали солдаты. У офицеров с ремней сняли черные блестящие кобуры с пистолетами «Вальтер». Фамилию лейтенанта я не записал, в фамилию майора я запомнил хорошо, по созвучию на память.
– Козак! – прочитал я в его офицерской книжке.
– Найн, Корзак! – поправил меня обер-лейтенант. Майор был в отороченной мехом шапке с козырьком. Зеленоватая его шинель была подбита натуральным лисьим мехом. Это был человек средних лет, небольшого роста. У майора были толстые губы, выступающий подбородок и мясистый нос, беспокойно бегающие глаза неопределенного цвета. Вот собственно из внешности всё, что я с первого взгляда запомнил. Обер-лейтенант, в отличие, от майора, был молод, худ и высок. Чистое и бледное лицо его отдавало синевой тщательно выбритых щек. Он был спокоен и сосредоточен. Стоял он позади майора навытяжку, тогда как майор сразу вспотел и как-то обмяк. Обер-лейтенант, как бы подчеркивал своим достоинством уважение к своему начальнику, стоявшему впереди. По его лицу было видно, что если бы не майор, он не сдался бы так легко и просто в плен. Хотя теперь ни должности, ни звания не имели для них никакого значения. Майор почему-то сразу смирился со своей незавидной судьбой, а молодой обер-лейтенант совсем наоборот, он был возмущен, держался прямо, как будто он попал не в плен, а зашел на прием к зубному врачу.
– Ни одного рыжего фрица! А говорили светлая раса! – сказал старшина.
– Подожди! Потерпи маленько! Попадутся тебе и рыжие фрицы! – заметил я.
– Это вы у нас светлый блондин! А они, как наши солдаты, – все чернявые! Я смотрел на фрицев, на их гладкие, из заменителя кожи, обложки аусвайсов, а в голове у меня вертелись разные нужные и не нужные немецкие слова. Мне нужно допрашивать их, а я стал рассматривать отпечатки пальцев в их офицерских и солдатских книжках. Ни одной готовой немецкой фразы. Сразу и вдруг у меня ничего не получается. Теперь, после обыска, немцы стоят с опущенными руками. Они заметно успокоились и немного пришли в себя. Фельдфебель поглядывает по сторонам, оценивает обстановку. Майор смотрит на меня и думает, что будет дальше. Солдат и фельдфебель постукивают каблуками, утаптывая под собою снег, и вопросительно посматривают на закрытую дверь в избу. Они ежатся от холода и подергивают плечами. А какой на улице холод, если нет тридцати? При обыске майора старшина снял с него поясной ремень, расстегнул на шинели все пуговицы, распахнул ее. Майор так и остался стоять нараспашку. Полы шинели подбиты мехом, он не решался запахнуть и застегнуть их. Я провел ему пальцем по бортам и велел застегнуться. Я спросил его по-немецки: кто он, куда и откуда едет? Услышав мои вопросы, он как будто перед отходом поезда заторопился и, не останавливаясь на секунду, стал говорить какие-то слова и целые фразы. Это был сплошной поток слов и звуков. Где начинались отдельные слова, где кончались фразы – невозможно было ни уловить, ни понять. В средней школе я учился не очень. Отец умер в тридцать третьем. Нас у матери осталось трое. Учебу в школе приходилось часто пропускать. Жили бедно. Ели не досыта. Я подрабатывал на вывозе снега с улиц. Немецкий знал, так сказать, по слогам. А тут сплошной поток гласных и согласных, гортанных и шипящих, вроде: «ишь! Нишь! Кукен!». О чем говорил немец, я не мог разобрать.
– «Курц, клар унд лангзам – говорите коротко, ясно и медленно» – сказал я. Немец понял и сразу перестроился. Он стал произносить каждое слово раздельно и четко. Я останавливал его, когда не понимал, рылся в словаре, искал нужное мне слово и переспрашивал. Из опроса майора было ясно, что немцы не знали о нашем подходе сюда.
– Товарищ лейтенант, что он говорит? – спросил кто-то из солдат.
– Он говорит, что мы находимся в полосе обороны 162 немецкой пехотной дивизии. И что командир их дивизии генерал Франке. Солдаты удивились и тут же загалдели: – Франко! Франко!
– Из Испании приехал! – добавил кто-то.
– Это не испанский генерал Франко. Это немецкий генерал Франке!
– Родственник что ль? – не успокаивались они.
– Немецкий!
– Вам это понятно?
– Майор говорит, что 9-й армией, в которую входит дивизия, командует генерал-полковник Адольф фон Штраус. По-вашему, если Адольф, то Гитлер, а если Штраус, что обязательно композитор Иоганн Штраус. Сбитые с толку и не поняв ничего, солдаты стояли и продолжали удивляться.
– Всё равно, товарищ лейтенант, фамилии как бы знакомые! Вот почему я собственно и запомнил фамилии немцев и дословно весь этот разговор.
– А кто этот майор? – спросил старшина.
– Майор? Начальник штаба. Возвращались они к себе, да не на ту дорогу свернули. Вот и попали к нам.
– А усатый, это кто ж?
– Усатый – по-ихнему фельдфебель, а по-нашему – старшина. Вроде как ты, Сенин.
– А тот, что сзади майора стоит?
– Немецкий обер-лейтенант! Это вроде как я, но по званию он одним рангом выше.
– Не думали они здесь встретиться с нами.
– По данным майора вчера здесь стояла немецкая рота. Почему ее здесь не оказалось, он сам удивляется. Я хотел еще что-то спросить, но на этом допрос оборвался. Меня срочно потребовали к телефону. Где, в каких деревнях стоят немецкие гарнизоны, я не успел узнать. На проводе уже хрипел комбат. Я сказал ему по телефону о захваченной машине и о немцах. Я даже думал, что он меня похвалит за это. Но не успел я и рта раскрыть, как получил от комбата сходу отборные ругательства.
– В полку и в дивизии знают! А ты мне ничего не докладываешь! У меня ротный грамотный нашелся! Вздумал допрашивать немцев! Почему, мать-перемать, сразу не доложил? На легковой машине катаетесь!
– Я, я… – сумел только вставить я в трубку.
– Что «я»? – заорал он снова. Давай немцев немедленно сюда!
– Слышь, чего молчишь?
– У артиллеристов две лошади. Пусть седлают их верхами!
– Сажай немцев в машину, затолкни туда еще одного солдата и отправляй ко мне! Артиллеристы пусть верхами сопровождают машину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429