А что же еще, мать твою, почесать бы его да не выйдет. Это не по правилам, сказал он, эти ваши блядские браслеты. Я же все равно не сбегу.
Кто-то хмыкнул.
И как насчет покурить?
Сэмми, ты такой мачо, знакомство с тобой просто честь для всех нас.
Слушай, ты, злейший враг людей, я всего лишь попросил сигарету, ты понял? Такой вот безрассудный поступок.
Заткнись.
Сэмми поводит плечами, стараясь расслабить руки и запястья. Что толку схлестываться с засранцами. Что толку заводиться, ни хера никакого толку нет. Никуда это тебя не приведет, так что просто расслабься. Будешь сидеть здесь, пока они еще чего не придумают, это все не твоя забота. Лучше за пульсом следи. Только эта чернота, друг, и дает тебе шанс, сосредоточься, даром что никакие зрительные помехи тебе не грозят. Малый один когда-то научил его этому. Тут главное – дыхательные упражнения. Особенно полезны для курильщиков, потому как еще и легкие помогают прочистить: значит, так, выдыхаешь, похуда мочи хватает, потом небольшая задержка и еще резкий выдох; а после медленный вдох, через нос; просто вдыхаешь вполовину обычного, потом опять пара таких же выдохов, потом опять, ну и продолжаешь, пока вообще обо всем не забудешь. Полезная в сложных ситуациях штука. И малый-то был даже не из крытки, Сэмми с ним на стройке работал. Кругом пылища. Гребаные тучи пыли; асбест, друг, и прочее. В нос набивается, в горло. Утром проснешься, сплюнешь, изо рта как будто хлебаный шлак вылетает. Упражнения были нужны, чтобы успокоиться, потому ты их и делал, чтобы не выходить из себя. Беда в том, что ты не всегда о них вспоминаешь, еще и начать не успеешь, а уж того, вышел. Ну уж это последнее, что ему нужно, – выйти из себя, в его-то положении, друг, это было бы долбаной дичью. Ни очков у него нет, ни палки. Ни чертова табака. Если б очки были на нем, он мог бы закрыть глаза, вздремнуть, самое разумное дело. А сейчас У него такой возможности нет; слишком он, на хер, весь на виду. Сэмми втягивает носом воздух, потом выдыхает, выдыхает, пока хватает мочи.
Перед началом допроса браслеты сняли и тут же защелкнули снова, но уже спереди. В комнате, похоже, находилось несколько человек; их интересовала пятница, как он начался, этот выветрившийся из памяти уикенд. Голоса доносились с разных сторон, звучали так, словно люди, говоря, расхаживают по комнате. И все время работает компьютер. Сэмми начал рассказывать все по порядку. Размолвка с Элен и все такое, началась с полной глупости, о ней и говорить-то не стоит, собственно, он толком не помнит, в чем было дело, какая-то долбаная мелочь. Вообще-то, он думает, что на работу она ушла рано, что-то в этом роде. Его это всегда донимало – что ей приходилось работать по ночам – особенно под конец недели, и особенно если у него в кармане заводилось немного деньжат. Для людей вроде Сэмми это большое искушение. Он ведь не домосед. Ну, просто не привык сидеть дома. Он любит выйти на люди, заглянуть в паб, не только ради выпивки, ему и потрепаться нравится, разговоры послушать. Даже если ты уже года три, как на свободе, все равно тебе это в кайф.
Нет, без шуток, сказал он, даже вот выйдешь с утра пораньше на улицу и вроде забываешь, где ты, и вдруг слышишь первый голос, ну, точно, Глазго; и сразу разулыбаешься, понимаете, о чем я, потому как это и вправду сюрприз.
И так хорошо себя чувствуешь, знаете, так хорошо, радостно. Ну а в пабе, господи, ты ж и не думаешь напиваться. Просто берешь кувшинчик, а итоге оказывается, что перестарался. Старая история, но правдивая. Встречаешь разных ребят, сидишь с ними, болтаешь. Обычное дело в Глазго, друг, какой-нибудь дрочила покупает тебе выпивку, и ты волей-неволей покупаешь ему, в ответ.
Не пользуйтесь больше словом «дрочила», компьютер его не принимает.
…
Ладно, значит, говоришь, сожительница твоя домой не вернулась. Поэтому ты вышел, заглянул к букмекеру, сделал несколько ставок, все оказались удачными, а после этого ты забрел в пивную, и на этом все, конец истории.
Ну да, а в воскресенье утром очнулся.
То есть ты нарезался вдрызг.
Я вообще пару недель в рот не брал, может, потому и выпитое подействовало на меня сильнее обычного.
Или ты выпил больше обычного?
Да, потому что у нас с ней, как правило, крупных скандалов не было, я это и говорю.
К тому же ты был подавлен.
Ну конечно, подавлен, работу найти не могу и все такое, обычное дело.
А почему ты думаешь, что это был крупный скандал? Ты говорил «размолвка», а теперь говоришь – крупный скандал. Как это так?
Да просто мы редко с ней ссорились, мы, в общем-то, ладили, а когда такое случается, ты называешь это скандалом, потому как сильно расстраиваешься. Я расстроился, оттого и напился.
И все, что ты помнишь с того времени и до самого воскресного утра, это какие-то разрозненные обрывки?
Верно.
Что за обрывки?
А?
Ты говоришь, обрывки, что это, собственно, значит?
Ну как… Сэмми умолкает. Малый, который стучал по клавишам, тоже останавливается. Все ждут. Молчание истолковывается против тебя. Сэмми поерзывает на стуле, поправляет браслеты. Черт, руки режут, бормочет он.
Обрывки, Сэмми, о чем ты говоришь?
Это вы о том, что я помню?
Именно об этом.
Да я не уверен, я просто, ну это
…
Ты говоришь, что повстречался тогда с собутыльником.
Да, точно, с Ногой, я же говорил.
Хорошо, и ты провел с ним всю ночь?
И субботу тоже.
Так что этот обрывок у нас проясняется?
Ну… Сэмми оборачивается; обычно вопросы задают двое-трое из них, а вот этот только что влез, последний вопрос был его; и выговор у него, похоже, английский.
Вы говорили о прояснившихся обрывках.
Нет, я просто о том, что какие-то кусочки вдруг проясняются сами собой.
Хорошо, давай ими и займемся, прояснившимися кусочками.
Кто-то фыркает.
Можно мне покурить?
Ты сказал, что в тот день встретился с парой типов.
А, ну так, если пьешь в тех местах, понимаете, так уж кого-нибудь да обязательно встретишь.
Кого?
Кого?
Кого?
Вам что, имена нужны?
…
Сэмми пожимает плечами. Билли, как его там.
Билли как-его-там?
Да.
Ты встретился с Билли как-его-там?
Фамилии я не помню. Потом еще Робертс – Тэм, Тэм Робертс, с ним я тоже столкнулся.
Ты встретился с Тэмом Робертсом?
Да, он на рынке работает.
И кем же?
Торгует с лотка.
Чем торгует?
Не знаю. То да се…
То да се. Так ты с ним по этому поводу и встречался? чтобы купить то да се?
Мы переходили из паба в паб, ну, в одном я его и встретил.
И он тебе что-то толкнул или наоборот – ты ему?
…
В ответ молчание.
Я не понимаю вопроса. Сэмми шмыгает носом. Может, все же найдется сигаретка?
Стало быть, эти двое, прославленный Билли как-его-там и продавец с рынка: кто еще?
Нет, честно, приятель, ничего не могу сказать; я уже говорил, я быстро напился.
Это закаленный-то малый вроде тебя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Кто-то хмыкнул.
И как насчет покурить?
Сэмми, ты такой мачо, знакомство с тобой просто честь для всех нас.
Слушай, ты, злейший враг людей, я всего лишь попросил сигарету, ты понял? Такой вот безрассудный поступок.
Заткнись.
Сэмми поводит плечами, стараясь расслабить руки и запястья. Что толку схлестываться с засранцами. Что толку заводиться, ни хера никакого толку нет. Никуда это тебя не приведет, так что просто расслабься. Будешь сидеть здесь, пока они еще чего не придумают, это все не твоя забота. Лучше за пульсом следи. Только эта чернота, друг, и дает тебе шанс, сосредоточься, даром что никакие зрительные помехи тебе не грозят. Малый один когда-то научил его этому. Тут главное – дыхательные упражнения. Особенно полезны для курильщиков, потому как еще и легкие помогают прочистить: значит, так, выдыхаешь, похуда мочи хватает, потом небольшая задержка и еще резкий выдох; а после медленный вдох, через нос; просто вдыхаешь вполовину обычного, потом опять пара таких же выдохов, потом опять, ну и продолжаешь, пока вообще обо всем не забудешь. Полезная в сложных ситуациях штука. И малый-то был даже не из крытки, Сэмми с ним на стройке работал. Кругом пылища. Гребаные тучи пыли; асбест, друг, и прочее. В нос набивается, в горло. Утром проснешься, сплюнешь, изо рта как будто хлебаный шлак вылетает. Упражнения были нужны, чтобы успокоиться, потому ты их и делал, чтобы не выходить из себя. Беда в том, что ты не всегда о них вспоминаешь, еще и начать не успеешь, а уж того, вышел. Ну уж это последнее, что ему нужно, – выйти из себя, в его-то положении, друг, это было бы долбаной дичью. Ни очков у него нет, ни палки. Ни чертова табака. Если б очки были на нем, он мог бы закрыть глаза, вздремнуть, самое разумное дело. А сейчас У него такой возможности нет; слишком он, на хер, весь на виду. Сэмми втягивает носом воздух, потом выдыхает, выдыхает, пока хватает мочи.
Перед началом допроса браслеты сняли и тут же защелкнули снова, но уже спереди. В комнате, похоже, находилось несколько человек; их интересовала пятница, как он начался, этот выветрившийся из памяти уикенд. Голоса доносились с разных сторон, звучали так, словно люди, говоря, расхаживают по комнате. И все время работает компьютер. Сэмми начал рассказывать все по порядку. Размолвка с Элен и все такое, началась с полной глупости, о ней и говорить-то не стоит, собственно, он толком не помнит, в чем было дело, какая-то долбаная мелочь. Вообще-то, он думает, что на работу она ушла рано, что-то в этом роде. Его это всегда донимало – что ей приходилось работать по ночам – особенно под конец недели, и особенно если у него в кармане заводилось немного деньжат. Для людей вроде Сэмми это большое искушение. Он ведь не домосед. Ну, просто не привык сидеть дома. Он любит выйти на люди, заглянуть в паб, не только ради выпивки, ему и потрепаться нравится, разговоры послушать. Даже если ты уже года три, как на свободе, все равно тебе это в кайф.
Нет, без шуток, сказал он, даже вот выйдешь с утра пораньше на улицу и вроде забываешь, где ты, и вдруг слышишь первый голос, ну, точно, Глазго; и сразу разулыбаешься, понимаете, о чем я, потому как это и вправду сюрприз.
И так хорошо себя чувствуешь, знаете, так хорошо, радостно. Ну а в пабе, господи, ты ж и не думаешь напиваться. Просто берешь кувшинчик, а итоге оказывается, что перестарался. Старая история, но правдивая. Встречаешь разных ребят, сидишь с ними, болтаешь. Обычное дело в Глазго, друг, какой-нибудь дрочила покупает тебе выпивку, и ты волей-неволей покупаешь ему, в ответ.
Не пользуйтесь больше словом «дрочила», компьютер его не принимает.
…
Ладно, значит, говоришь, сожительница твоя домой не вернулась. Поэтому ты вышел, заглянул к букмекеру, сделал несколько ставок, все оказались удачными, а после этого ты забрел в пивную, и на этом все, конец истории.
Ну да, а в воскресенье утром очнулся.
То есть ты нарезался вдрызг.
Я вообще пару недель в рот не брал, может, потому и выпитое подействовало на меня сильнее обычного.
Или ты выпил больше обычного?
Да, потому что у нас с ней, как правило, крупных скандалов не было, я это и говорю.
К тому же ты был подавлен.
Ну конечно, подавлен, работу найти не могу и все такое, обычное дело.
А почему ты думаешь, что это был крупный скандал? Ты говорил «размолвка», а теперь говоришь – крупный скандал. Как это так?
Да просто мы редко с ней ссорились, мы, в общем-то, ладили, а когда такое случается, ты называешь это скандалом, потому как сильно расстраиваешься. Я расстроился, оттого и напился.
И все, что ты помнишь с того времени и до самого воскресного утра, это какие-то разрозненные обрывки?
Верно.
Что за обрывки?
А?
Ты говоришь, обрывки, что это, собственно, значит?
Ну как… Сэмми умолкает. Малый, который стучал по клавишам, тоже останавливается. Все ждут. Молчание истолковывается против тебя. Сэмми поерзывает на стуле, поправляет браслеты. Черт, руки режут, бормочет он.
Обрывки, Сэмми, о чем ты говоришь?
Это вы о том, что я помню?
Именно об этом.
Да я не уверен, я просто, ну это
…
Ты говоришь, что повстречался тогда с собутыльником.
Да, точно, с Ногой, я же говорил.
Хорошо, и ты провел с ним всю ночь?
И субботу тоже.
Так что этот обрывок у нас проясняется?
Ну… Сэмми оборачивается; обычно вопросы задают двое-трое из них, а вот этот только что влез, последний вопрос был его; и выговор у него, похоже, английский.
Вы говорили о прояснившихся обрывках.
Нет, я просто о том, что какие-то кусочки вдруг проясняются сами собой.
Хорошо, давай ими и займемся, прояснившимися кусочками.
Кто-то фыркает.
Можно мне покурить?
Ты сказал, что в тот день встретился с парой типов.
А, ну так, если пьешь в тех местах, понимаете, так уж кого-нибудь да обязательно встретишь.
Кого?
Кого?
Кого?
Вам что, имена нужны?
…
Сэмми пожимает плечами. Билли, как его там.
Билли как-его-там?
Да.
Ты встретился с Билли как-его-там?
Фамилии я не помню. Потом еще Робертс – Тэм, Тэм Робертс, с ним я тоже столкнулся.
Ты встретился с Тэмом Робертсом?
Да, он на рынке работает.
И кем же?
Торгует с лотка.
Чем торгует?
Не знаю. То да се…
То да се. Так ты с ним по этому поводу и встречался? чтобы купить то да се?
Мы переходили из паба в паб, ну, в одном я его и встретил.
И он тебе что-то толкнул или наоборот – ты ему?
…
В ответ молчание.
Я не понимаю вопроса. Сэмми шмыгает носом. Может, все же найдется сигаретка?
Стало быть, эти двое, прославленный Билли как-его-там и продавец с рынка: кто еще?
Нет, честно, приятель, ничего не могу сказать; я уже говорил, я быстро напился.
Это закаленный-то малый вроде тебя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94