Джекоб что-то говорил старику, причем очень быстро. Я не мог расслышать, что именно, но, похоже, он с ним спорил. Мой брат отчаянно жестикулировал и тряс головой. Увидев, что Педерсон машет мне, он бросил панический взгляд в сторону леса, но говорить все равно не перестал. Педерсон, казалось, совершенно не слушал его. Он резко нажал на газ – видимо, собираясь ехать, – что-то сказал Джекобу и указал рукой на снег.
То, что произошло вслед за этим, произошло очень быстро.
Джекоб приблизился к старику, замахнулся и нанес ему тяжелый удар в висок. Педерсон, завалившись набок, рухнул на дорогу; вид у него был абсолютно безжизненный – левая нога так и застряла в санях, ружье соскочило с плеча. Джекоб во время удара поскользнулся, споткнулся о задок саней и, падая, приземлился прямо на старикана.
Мэри-Бет залаял.
Джекоб отчаянно пытался встать на ноги. Перчатки его скользили по снегу; он, казалось, никак не мог обрести равновесие. При падении он потерял очки и, лежа на старике, долго ощупывал снег вокруг, пока не нашел их. Надев очки, он опять попытался встать. Наконец-то оказавшись на коленях, он перевел дух и, сделав последнее усилие, все-таки поднялся на ноги.
Мотор в аэросанях продолжал работать, грохот не смолкал ни на минуту. Собака, повиливая хвостом, боязливо приблизилась к хозяину.
Джекоб стоял не шелохнувшись. Он коснулся лица перчаткой, потом, сняв ее, долго разглядывал и надел опять.
Все это время я тоже не двигался. Я застыл на месте, охваченный ужасом. Так и не оправившись от потрясения, я все-таки сделал шаг в сторону дороги.
Джекоб отступил назад и ударил старика ногой. Бил он со всей силой; первый удар пришелся по грудной клетке, второй – по голове. На этом он остановился. Поднеся руку к лицу, он обернулся в мою сторону. Мэри-Бет опять залаял.
– О, Джекоб, – произнес я очень тихо, словно обращаясь к самому себе. И бросился бежать – вперед, по снегу, к своему брату.
Джекоб стоял, прикрыв рот и нос перчаткой, и молча смотрел, как я приближаюсь к нему.
Мотор в аэросанях угрожающе затарахтел, и первое, что я сделал, выбравшись на дорогу, – наклонился и отключил его.
Джекоб плакал. В последний раз я видел его в слезах еще ребенком, и сейчас мне трудно было поверить в то, что он действительно плачет. Он не рыдал, не хныкал, просто тихо ронял слезы; они медленно струились по его щекам. Дышал он при этом учащенно, чуть вздрагивая. Из носа текла кровь – он стукнулся, когда упал на Педерсона, и сейчас зажимал ноздри пальцами.
Я посмотрел вниз, на старика. Он лежал на боку, его левая нога застряла в санях. На нем были джинсы и черные резиновые сапоги. Оранжевая куртка задралась, и я разглядел под ней ремень – широкий, из темно-коричневой кожи, и проступавшую полоску теплого нижнего белья. Джекоб сбил с него шапку, когда лупил ногами, обнажив длинные, реденькие седые волосенки – грязные, сальные. Оранжевый шерстяной шарф скрывал его лицо. Я увидел след от удара – прямо над левым ухом – темно-красный рубец, вокруг которого расползался кровоподтек.
Мэри-Бет наконец угомонился. Он подошел и обнюхал сапоги Джекоба, потом отбежал на середину дороги.
Я присел на корточки возле тела Педерсона. Сняв перчатку, поднес ладонь к его рту. Старик, казалось, не дышал. Я надел перчатку и выпрямился.
– Он мертв, Джекоб, – сказал я. – Ты убил его.
– Он выслеживал лисицу, – заговорил Джекоб, чуть заикаясь. – Она крала у него цыплят.
Я потер лоб рукой. Что делать дальше – я совершенно не представлял.
– Господи, Джекоб. Как ты мог это сделать?
– Он бы направился прямо к самолету. И обнаружил бы его.
– Ну, вот, теперь все кончено. – Я почувствовал, как во мне поднимается злость. – Ты погубил нас.
И мы оба уставились на бездыханное тело Педерсона.
– Тебя засадят в тюрьму, – сказал я.
Джекоб бросил на меня испуганный взгляд. Линзы его очков были мокрыми от снега.
– Я должен был это сделать, – всхлипнул он. – Иначе нас бы поймали.
Он затравленно смотрел на меня; глазки его, маленькие, колючие, утопали в белом рыхлом лице, щеки были влажные от слез. Он был потрясен, раздавлен, и, увидев его в таком состоянии, я почувствовал, как злость начала отступать, сменяясь приступом жалости. Я понял, что должен спасти его, своего старшего брата, протянуть ему руку, вызволить из беды и тем самым спасти и себя.
Я осмотрелся. Дорога была пустынна.
– Какие-нибудь машины проезжали мимо? – спросил я.
Джекоб, казалось, не понял моего вопроса. Он убрал со лба волосы, утер слезы. Кровь запеклась над его верхней губой, и это придавало ему комичный вид, словно он приклеил себе фальшивые усы.
– Машины? – переспросил он. Нетерпеливым жестом я указал на дорогу.
– Так проезжали или нет? Пока меня не было? Он уставился куда-то вдаль. Подумав, покачал головой.
– Нет. Никто не проезжал. – И опять приложил руку к носу.
Я бросил взгляд на дорогу, в направлении фермы Педерсона. Вдалеке просматривался его маленький домик. Мне даже показалось, что я вижу, как вьется дымок над трубой, но наверняка сказать было трудно. След от аэросаней тянулся через все поле, параллельно лисьим следам.
– Что нам теперь делать? – спросил Джекоб. Он все еще всхлипывал и, чтобы скрыть от меня слезы, отвернулся, сделав вид, что смотрит на Мэри-Бет. Собака по-прежнему сидела посреди дороги.
– Нужно обставить это как несчастный случай, – проговорил я. – Мы увезем его отсюда и сделаем так, чтобы случившееся было похоже на аварию.
Джекоб испуганно посмотрел на меня.
– Все в порядке, – подбодрил я его. – Не волнуйся, прорвемся.
Как ни странно, его паническое состояние придавало мне спокойствия. Я чувствовал себя уверенно, рассуждал трезво.
– Слишком много улик, – возразил Джекоб. – Они придут сюда, увидят наши следы и доберутся по ним к самолету.
– Нет. Скоро начнется снегопад. – Я махнул на небо, которое, не считаясь с моими предсказаниями, все больше прояснялось. Однако меня это совершенно не смущало, и я продолжал гнуть свое. – С минуты на минуту пойдет снег, и все заметет.
Джекоб нахмурился, словно намереваясь возразить, но тем не менее промолчал. Он опять приложил руку к лицу, и я увидел кровь на его перчатке.
– Ты не запачкал его кровью?
– Кровью?
Я опустился на четвереньки возле Педерсона и осмотрел его одежду. На плече его куртки темнело пятно. Я зачерпнул пригоршню снега и потер его. Пятно не исчезло.
Джекоб смиренно наблюдал за мной.
– Ничего не выйдет, Хэнк, – сказал он. – Нас все равно поймают.
Я продолжал тереть плечо Педерсона.
– Ничего страшного. На это пятнышко никто и внимания не обратит.
Джекоб вытянул вперед руку и уставился на перчатку.
– Ты же говорил, что кровь опаснее, чем отпечатки пальцев, – сказал он, и голос его прозвучал как с похмелья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
То, что произошло вслед за этим, произошло очень быстро.
Джекоб приблизился к старику, замахнулся и нанес ему тяжелый удар в висок. Педерсон, завалившись набок, рухнул на дорогу; вид у него был абсолютно безжизненный – левая нога так и застряла в санях, ружье соскочило с плеча. Джекоб во время удара поскользнулся, споткнулся о задок саней и, падая, приземлился прямо на старикана.
Мэри-Бет залаял.
Джекоб отчаянно пытался встать на ноги. Перчатки его скользили по снегу; он, казалось, никак не мог обрести равновесие. При падении он потерял очки и, лежа на старике, долго ощупывал снег вокруг, пока не нашел их. Надев очки, он опять попытался встать. Наконец-то оказавшись на коленях, он перевел дух и, сделав последнее усилие, все-таки поднялся на ноги.
Мотор в аэросанях продолжал работать, грохот не смолкал ни на минуту. Собака, повиливая хвостом, боязливо приблизилась к хозяину.
Джекоб стоял не шелохнувшись. Он коснулся лица перчаткой, потом, сняв ее, долго разглядывал и надел опять.
Все это время я тоже не двигался. Я застыл на месте, охваченный ужасом. Так и не оправившись от потрясения, я все-таки сделал шаг в сторону дороги.
Джекоб отступил назад и ударил старика ногой. Бил он со всей силой; первый удар пришелся по грудной клетке, второй – по голове. На этом он остановился. Поднеся руку к лицу, он обернулся в мою сторону. Мэри-Бет опять залаял.
– О, Джекоб, – произнес я очень тихо, словно обращаясь к самому себе. И бросился бежать – вперед, по снегу, к своему брату.
Джекоб стоял, прикрыв рот и нос перчаткой, и молча смотрел, как я приближаюсь к нему.
Мотор в аэросанях угрожающе затарахтел, и первое, что я сделал, выбравшись на дорогу, – наклонился и отключил его.
Джекоб плакал. В последний раз я видел его в слезах еще ребенком, и сейчас мне трудно было поверить в то, что он действительно плачет. Он не рыдал, не хныкал, просто тихо ронял слезы; они медленно струились по его щекам. Дышал он при этом учащенно, чуть вздрагивая. Из носа текла кровь – он стукнулся, когда упал на Педерсона, и сейчас зажимал ноздри пальцами.
Я посмотрел вниз, на старика. Он лежал на боку, его левая нога застряла в санях. На нем были джинсы и черные резиновые сапоги. Оранжевая куртка задралась, и я разглядел под ней ремень – широкий, из темно-коричневой кожи, и проступавшую полоску теплого нижнего белья. Джекоб сбил с него шапку, когда лупил ногами, обнажив длинные, реденькие седые волосенки – грязные, сальные. Оранжевый шерстяной шарф скрывал его лицо. Я увидел след от удара – прямо над левым ухом – темно-красный рубец, вокруг которого расползался кровоподтек.
Мэри-Бет наконец угомонился. Он подошел и обнюхал сапоги Джекоба, потом отбежал на середину дороги.
Я присел на корточки возле тела Педерсона. Сняв перчатку, поднес ладонь к его рту. Старик, казалось, не дышал. Я надел перчатку и выпрямился.
– Он мертв, Джекоб, – сказал я. – Ты убил его.
– Он выслеживал лисицу, – заговорил Джекоб, чуть заикаясь. – Она крала у него цыплят.
Я потер лоб рукой. Что делать дальше – я совершенно не представлял.
– Господи, Джекоб. Как ты мог это сделать?
– Он бы направился прямо к самолету. И обнаружил бы его.
– Ну, вот, теперь все кончено. – Я почувствовал, как во мне поднимается злость. – Ты погубил нас.
И мы оба уставились на бездыханное тело Педерсона.
– Тебя засадят в тюрьму, – сказал я.
Джекоб бросил на меня испуганный взгляд. Линзы его очков были мокрыми от снега.
– Я должен был это сделать, – всхлипнул он. – Иначе нас бы поймали.
Он затравленно смотрел на меня; глазки его, маленькие, колючие, утопали в белом рыхлом лице, щеки были влажные от слез. Он был потрясен, раздавлен, и, увидев его в таком состоянии, я почувствовал, как злость начала отступать, сменяясь приступом жалости. Я понял, что должен спасти его, своего старшего брата, протянуть ему руку, вызволить из беды и тем самым спасти и себя.
Я осмотрелся. Дорога была пустынна.
– Какие-нибудь машины проезжали мимо? – спросил я.
Джекоб, казалось, не понял моего вопроса. Он убрал со лба волосы, утер слезы. Кровь запеклась над его верхней губой, и это придавало ему комичный вид, словно он приклеил себе фальшивые усы.
– Машины? – переспросил он. Нетерпеливым жестом я указал на дорогу.
– Так проезжали или нет? Пока меня не было? Он уставился куда-то вдаль. Подумав, покачал головой.
– Нет. Никто не проезжал. – И опять приложил руку к носу.
Я бросил взгляд на дорогу, в направлении фермы Педерсона. Вдалеке просматривался его маленький домик. Мне даже показалось, что я вижу, как вьется дымок над трубой, но наверняка сказать было трудно. След от аэросаней тянулся через все поле, параллельно лисьим следам.
– Что нам теперь делать? – спросил Джекоб. Он все еще всхлипывал и, чтобы скрыть от меня слезы, отвернулся, сделав вид, что смотрит на Мэри-Бет. Собака по-прежнему сидела посреди дороги.
– Нужно обставить это как несчастный случай, – проговорил я. – Мы увезем его отсюда и сделаем так, чтобы случившееся было похоже на аварию.
Джекоб испуганно посмотрел на меня.
– Все в порядке, – подбодрил я его. – Не волнуйся, прорвемся.
Как ни странно, его паническое состояние придавало мне спокойствия. Я чувствовал себя уверенно, рассуждал трезво.
– Слишком много улик, – возразил Джекоб. – Они придут сюда, увидят наши следы и доберутся по ним к самолету.
– Нет. Скоро начнется снегопад. – Я махнул на небо, которое, не считаясь с моими предсказаниями, все больше прояснялось. Однако меня это совершенно не смущало, и я продолжал гнуть свое. – С минуты на минуту пойдет снег, и все заметет.
Джекоб нахмурился, словно намереваясь возразить, но тем не менее промолчал. Он опять приложил руку к лицу, и я увидел кровь на его перчатке.
– Ты не запачкал его кровью?
– Кровью?
Я опустился на четвереньки возле Педерсона и осмотрел его одежду. На плече его куртки темнело пятно. Я зачерпнул пригоршню снега и потер его. Пятно не исчезло.
Джекоб смиренно наблюдал за мной.
– Ничего не выйдет, Хэнк, – сказал он. – Нас все равно поймают.
Я продолжал тереть плечо Педерсона.
– Ничего страшного. На это пятнышко никто и внимания не обратит.
Джекоб вытянул вперед руку и уставился на перчатку.
– Ты же говорил, что кровь опаснее, чем отпечатки пальцев, – сказал он, и голос его прозвучал как с похмелья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106