И подумала, когда вы примете деньги, попрошу составить мне компанию в переходе к Багамам. Мы с Майком сами вымеряли каждый дюйм, наблюдали за ее постройкой. Она.., как будто понимает. Не простит, если я ее брошу вот так, не попрощавшись. Вам это кажется странной причудой?
– Вовсе нет.
– И вы…
– Конечно.
И мы, загрузив “Лайкли леди” всем необходимым, отплыли в жару в начале июня. Я взял себе каюту, которую обычно занимали Морин и Бриджит. Не составляя никаких расписаний, поровну разделили обязанности. Я сверял курс, следил за картами и за лагом, отвечал за горючее, двигатели, радио и электронное оборудование, мелкий ремонт и уход, за уборку палубы, выпивку и стоянку на якоре. Она взяла на себя заботу о парусах, питании, стирке, уборке в каютах, запасах льда и воды, а за штурвалом мы стояли по очереди. Мы не уставали от общения – на судне было достаточно места для того, чтобы каждый из нас мог побыть в одиночестве.
Мы решили: раз нет расписания и крайних сроков, лучше днем идти по курсу, ночью стоять на якоре. Если приходилось слишком долго искать очередное подходящее для стоянки место, договаривались остановиться пораньше при первой же возможности, а потом отправлялись с рассветом.
Между нами бывало молчание разного рода. Порой приятное молчание в звездном свете, под шепот ночного бриза, под медленное покачивание на якоре, при взаимном наслаждении летней ночью. Порой – жуткое, когда я знал, что она остро чувствует одиночество и прощается с судном, с мужем, с планами и обещаниями, которым не суждено сбыться.
Мы, мужчина и женщина, оказались одни в море, среди островов, зависели друг от друга, делили хозяйственные и дорожные хлопоты и поэтому должны были помнить о физическом присутствии одного и другой, мужчины и женщины. Но была в нашем столь необычном сосуществовании некоторая благословенная банальность, которая легко препятствовала любому обострению восприятия. Сложившаяся пять лет назад ситуация была самой что ни на есть тривиальной – вдова, женщина бальзаковского возраста, пригласила крепкого молодого мужчину путешествовать вместе с ней. Я знал, что она рано вышла замуж, но не знал, в каком именно возрасте. Догадывался, что она старше меня лет на одиннадцать плюс-минус два года.
Думаю, именно потому, что любой посторонний, оценив ситуацию и двух присутствующих на сцене актеров, предположил бы, будто Макги послушно и усердно удовлетворяет физический голод вдовы во время ночных стоянок на якоре, подобные отношения были исключены. Ни разу ни словом, ни жестом, ни мимикой она даже не намекнула на то, что ждет от меня определенных действий или, наоборот, их опасается. Энергично и молодо двигалась, выглядела привлекательно и аккуратно, уделяла немало времени своей прическе, так что я знал: она вполне сознает свою женскую привлекательность и вовсе не нуждается в моем подтверждающем это пыхтении. Не заводила никаких двусмысленных полуневинных игр с флиртом, которые можно неверно понять.
Сперва тело ее было бледным, излишне худым и ослабевшим от сонных месяцев скорби. Но по прошествии дней ее кожа потемнела под солнцем, мышцы окрепли от физической нагрузки, появился аппетит и она начала прибавлять в весе.
Физически чувствовала себя все лучше, я впервые услышал, как она мурлычет под нос, занимаясь делами.
Мы часто подолгу молчали, но и разговаривали подолгу – на общие, сдобренные старыми историями темы о мире, о человеческом сердце, о хороших местах, где мы бывали, о хороших и плохих вещах, которые сделали или недоделали. Обошли Большую Багаму, прошли вниз вдоль восточного берега Абако, к островам Берри, до Андроса, наконец через четырнадцать дней подошли к Нью-Провиденсу, где пришвартовались в Клубном порту Нассау.
Она отправилась в банк одна, вернулась поникшая и задумчивая. На вопрос, в чем дело, ответила, что сумма значительно превышает ее ожидания. Это кое-что меняет, придется переосмысливать планы на будущее. Мы пошли обедать, а когда я проснулся на следующее утро, она уже встала, пила кофе, просматривая “Путеводитель по Багамским островам для яхтсменов”.
– Полагаю, нам пора подумать о возвращении, – сказала она, закрыв книжку. – Ужасно не хочется.
– У вас с кем-то назначена встреча?
– Да нет. Это можно отложить. Надо сначала принять решение.
– Я не спешу. Давайте осмотрим еще несколько мест. Острова Эксума. Может быть, острова Рэггид. – Я объяснил, что время от времени оставляю дела и нисколько не возражаю против возвращения в конце августа или в начале сентября. Она была необычайно рада.
И мы пошли под парусами к Спэниш-Уэллс, потом вниз вдоль западного берега Эльютеры, потом неспешно миновали прелестную цепочку островов Эксума, останавливаясь по собственному желанию, обследуя пляжи и красочные рифы. Много плавали и гуляли. Я вдруг почувствовал изменение в ее настроении. В течение нескольких дней она была отчужденной, задумчивой, почти угрюмой.
Потом внезапно переменилась, повеселела и, казалось, каждым своим движением напоминала мне о том, что я путешествую в обществе красивой женщины. Я понял, что это было сознательное решение, обдуманное и принятое ею в те дни, когда она была погружена в свои мысли и воспоминания. Будучи элегантной, взрослой, чуткой леди со вкусом, она не флиртовала открыто. Просто как бы физически сфокусировалась на мне, стараясь обострить восприятие своего присутствия. Первый шаг, безусловно, должен совершить представитель мужского пола. Я терялся в догадках, не в силах признать ее столь пустой или по-детски наивной, чтобы задаться целью соблазнить молодого мужчину только ради подтверждения своей на это способности. Она была гораздо умнее и глубже. Вряд ли она затевала все это, не представляя себе неизбежного финала в постели. Ситуация выглядела так неестественно и нарочито, что я пришел к выводу о ее стремлении подтвердить что-то или опровергнуть. А может быть, просто изголодалась после потери. И я перестал беспокоиться и гадать. Она была желанной, волнующей женщиной.
Поэтому, когда она предоставила мне возможность, я совершил ожидаемый шаг. Губы ее были жадными. Бормотание “Нам не следует…” означало: “Мы сделаем это”. Трепетала она непритворно. Слишком нервничала по причинам, о которых я узнал позже.
В первый раз произошло это на закате, на широкой двуспальной койке в капитанской каюте. Прелестное тело в слабеющем свете, огромные глаза, еще горячая от дневного солнечного жара кожа, плечи, соленые от морской воды и пота. Она была напряженной, встревоженной, и я долго ласкал ее, а потом, когда она наконец приготовилась в темноте, пришел вечно новый, вечно одинаковый, долгий и мимолетный, ошеломляющий момент проникновения и слияния, который раз и навсегда изменяет отношения между двоими людьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
– Вовсе нет.
– И вы…
– Конечно.
И мы, загрузив “Лайкли леди” всем необходимым, отплыли в жару в начале июня. Я взял себе каюту, которую обычно занимали Морин и Бриджит. Не составляя никаких расписаний, поровну разделили обязанности. Я сверял курс, следил за картами и за лагом, отвечал за горючее, двигатели, радио и электронное оборудование, мелкий ремонт и уход, за уборку палубы, выпивку и стоянку на якоре. Она взяла на себя заботу о парусах, питании, стирке, уборке в каютах, запасах льда и воды, а за штурвалом мы стояли по очереди. Мы не уставали от общения – на судне было достаточно места для того, чтобы каждый из нас мог побыть в одиночестве.
Мы решили: раз нет расписания и крайних сроков, лучше днем идти по курсу, ночью стоять на якоре. Если приходилось слишком долго искать очередное подходящее для стоянки место, договаривались остановиться пораньше при первой же возможности, а потом отправлялись с рассветом.
Между нами бывало молчание разного рода. Порой приятное молчание в звездном свете, под шепот ночного бриза, под медленное покачивание на якоре, при взаимном наслаждении летней ночью. Порой – жуткое, когда я знал, что она остро чувствует одиночество и прощается с судном, с мужем, с планами и обещаниями, которым не суждено сбыться.
Мы, мужчина и женщина, оказались одни в море, среди островов, зависели друг от друга, делили хозяйственные и дорожные хлопоты и поэтому должны были помнить о физическом присутствии одного и другой, мужчины и женщины. Но была в нашем столь необычном сосуществовании некоторая благословенная банальность, которая легко препятствовала любому обострению восприятия. Сложившаяся пять лет назад ситуация была самой что ни на есть тривиальной – вдова, женщина бальзаковского возраста, пригласила крепкого молодого мужчину путешествовать вместе с ней. Я знал, что она рано вышла замуж, но не знал, в каком именно возрасте. Догадывался, что она старше меня лет на одиннадцать плюс-минус два года.
Думаю, именно потому, что любой посторонний, оценив ситуацию и двух присутствующих на сцене актеров, предположил бы, будто Макги послушно и усердно удовлетворяет физический голод вдовы во время ночных стоянок на якоре, подобные отношения были исключены. Ни разу ни словом, ни жестом, ни мимикой она даже не намекнула на то, что ждет от меня определенных действий или, наоборот, их опасается. Энергично и молодо двигалась, выглядела привлекательно и аккуратно, уделяла немало времени своей прическе, так что я знал: она вполне сознает свою женскую привлекательность и вовсе не нуждается в моем подтверждающем это пыхтении. Не заводила никаких двусмысленных полуневинных игр с флиртом, которые можно неверно понять.
Сперва тело ее было бледным, излишне худым и ослабевшим от сонных месяцев скорби. Но по прошествии дней ее кожа потемнела под солнцем, мышцы окрепли от физической нагрузки, появился аппетит и она начала прибавлять в весе.
Физически чувствовала себя все лучше, я впервые услышал, как она мурлычет под нос, занимаясь делами.
Мы часто подолгу молчали, но и разговаривали подолгу – на общие, сдобренные старыми историями темы о мире, о человеческом сердце, о хороших местах, где мы бывали, о хороших и плохих вещах, которые сделали или недоделали. Обошли Большую Багаму, прошли вниз вдоль восточного берега Абако, к островам Берри, до Андроса, наконец через четырнадцать дней подошли к Нью-Провиденсу, где пришвартовались в Клубном порту Нассау.
Она отправилась в банк одна, вернулась поникшая и задумчивая. На вопрос, в чем дело, ответила, что сумма значительно превышает ее ожидания. Это кое-что меняет, придется переосмысливать планы на будущее. Мы пошли обедать, а когда я проснулся на следующее утро, она уже встала, пила кофе, просматривая “Путеводитель по Багамским островам для яхтсменов”.
– Полагаю, нам пора подумать о возвращении, – сказала она, закрыв книжку. – Ужасно не хочется.
– У вас с кем-то назначена встреча?
– Да нет. Это можно отложить. Надо сначала принять решение.
– Я не спешу. Давайте осмотрим еще несколько мест. Острова Эксума. Может быть, острова Рэггид. – Я объяснил, что время от времени оставляю дела и нисколько не возражаю против возвращения в конце августа или в начале сентября. Она была необычайно рада.
И мы пошли под парусами к Спэниш-Уэллс, потом вниз вдоль западного берега Эльютеры, потом неспешно миновали прелестную цепочку островов Эксума, останавливаясь по собственному желанию, обследуя пляжи и красочные рифы. Много плавали и гуляли. Я вдруг почувствовал изменение в ее настроении. В течение нескольких дней она была отчужденной, задумчивой, почти угрюмой.
Потом внезапно переменилась, повеселела и, казалось, каждым своим движением напоминала мне о том, что я путешествую в обществе красивой женщины. Я понял, что это было сознательное решение, обдуманное и принятое ею в те дни, когда она была погружена в свои мысли и воспоминания. Будучи элегантной, взрослой, чуткой леди со вкусом, она не флиртовала открыто. Просто как бы физически сфокусировалась на мне, стараясь обострить восприятие своего присутствия. Первый шаг, безусловно, должен совершить представитель мужского пола. Я терялся в догадках, не в силах признать ее столь пустой или по-детски наивной, чтобы задаться целью соблазнить молодого мужчину только ради подтверждения своей на это способности. Она была гораздо умнее и глубже. Вряд ли она затевала все это, не представляя себе неизбежного финала в постели. Ситуация выглядела так неестественно и нарочито, что я пришел к выводу о ее стремлении подтвердить что-то или опровергнуть. А может быть, просто изголодалась после потери. И я перестал беспокоиться и гадать. Она была желанной, волнующей женщиной.
Поэтому, когда она предоставила мне возможность, я совершил ожидаемый шаг. Губы ее были жадными. Бормотание “Нам не следует…” означало: “Мы сделаем это”. Трепетала она непритворно. Слишком нервничала по причинам, о которых я узнал позже.
В первый раз произошло это на закате, на широкой двуспальной койке в капитанской каюте. Прелестное тело в слабеющем свете, огромные глаза, еще горячая от дневного солнечного жара кожа, плечи, соленые от морской воды и пота. Она была напряженной, встревоженной, и я долго ласкал ее, а потом, когда она наконец приготовилась в темноте, пришел вечно новый, вечно одинаковый, долгий и мимолетный, ошеломляющий момент проникновения и слияния, который раз и навсегда изменяет отношения между двоими людьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70