Договорилась с Джун, чтобы она прикрыла меня на тот случай, если Рик позвонит под каким-то дурацким предлогом. И собиралась поехать.., в другое место поблизости, провести день со своим другом. А Рик из чистой вредности тоже решил поехать! По-моему, он никак не мог ничего пронюхать. Вел себя до того безобразно, что я заподозрила небольшую любовную ссору с подружкой. Когда я отводила мальчиков, Рик оставался в машине. Улучила момент позвонить и предупредить сестру, но нельзя было известить друга от отмене свидания. Рик весь день был в мерзком настроении. – Снова невеселая усмешка. – Что за паршивая мыльная опера!
Не следовало покидать ее в этот момент: ей могло показаться впоследствии, будто из нее ловко выкачали информацию или что она была чересчур откровенна. Поэтому я сплел рассказ о своей стычке с дружком жены, которой у меня никогда не было, а когда изложил в подробностях, она проговорила:
– Ужасно, что людям приходится проходить через это только из-за чрезмерной незрелости мужа или жены.., которые попросту не способны каждый день хранить верность. Вы когда-нибудь с ней встречаетесь? Она все еще в Лодердейле?
– Нет. Уехала. Где сейчас – не имею понятия. Деньги шлю в один банк в Джэксонвилле. Если захочется ее найти, стоит только приостановить выплату. Слушайте, не хотите зайти выпить?
– Боже, который теперь час? Мэг хорошая соседка, но не хочу злоупотреблять ее добротой. Мистер Макги…
– Тревис.
– Тревис, я вовсе не собиралась так долго жаловаться, но почему-то мне стало лучше после сравнения своих синяков с вашими.
– Удачи вам, Дженис.
– И вам тоже.
Я вылез, она перебралась за руль, застегнула ремень, подтянув пряжку по своей стройной фигуре, крикнула: “Доброй ночи”, дала задний ход, развернулась, выехав на подъездную дорогу, умело вильнула и уехала.
Я послал телепатическое сообщение ее неизвестному другу. Держись за нее, приятель. Ричард Холтон чересчур слеп, не видит, что имеет. В ней есть огонь, цельность, отвага, самообладание. Весьма симпатичное живое существо. Хватай ее, если можешь. Даже если вокруг их немало, вряд ли какая-нибудь хоть когда-то освободится.
Никаких сообщений, никакого мигания красной лампочки автоответчика. Горничная постелила постель. Я выключил свет, и комнату заполонил веснушчатый призрак. Я пожелал ему спокойной ночи.
– Мы узнаем, мисс Пенни, – посулил я. – Мы каким-нибудь образом выясним, и тогда тебе незачем будет шататься в ночи по номерам мотеля.
Глава 12
Я провел адскую ночь. Сотни снов, и все запавшие в память обрывки были скроены по одному образцу. Либо за мной кто-то гнался, чтобы сообщить что-то важное, а я никак не мог остановиться и убегал, либо я сломя голову мчался за кем-то, кто, несмотря на все мои старания, медленно удалялся, уезжая в машине, в автобусе, в поезде. Иногда это была Пенни, иногда Хелена. Я проснулся с уставшим, пронизанным болью телом, рот смахивал на воротца для крикета, глаза красные и распухшие, кожа как бы растянулась, стала слишком просторной, готовясь обвиснуть волнистыми складками.
После бесконечной чистки зубов и душа – абсолютно бесполезных – я позвонил в департамент полиции Форт-Кортни и попросил передать Стейнгеру, что хочу с ним пообщаться.
Только принесли завтрак, как он плюхнулся в кресло напротив меня за столом, попросив у официантки горячего чая.
– Плохо выглядите, Макги.
– Плохо спал, плохо себя чувствую.
– Со мной всю жизнь то же самое, каждое утро. Ну что, удалось обработать Дженис Холтон?
– Они ездили в Веро-Бич вместе. Можете справиться у ее старой подруги, у которой она оставляла детей, милях в двадцати отсюда по направлению к Веро-Бич. Холтон серьезно верит в убийство доктора Шермана. Брак Холтона рухнул. Ей известно про медсестру. Ради детей намерена терпеть, пока не отыщет какой-нибудь способ встать на ноги. И по-моему, ей это удастся раньше или позже.
Стейнгер подул на горячий чай, отхлебнул, внимательно посмотрел на меня, медленно покачал головой:
– Ну, вы молодец! Клянусь Богом, очень уж она разговорилась с каким-то чертовым страховым инспектором.
– Это не пригодилось. Вы предоставили мне лучший способ. Он устремил на меня мутные темные глазки:
– Я?
Я положил вилку и послал ему улыбку:
– Разумеется, глупая задница, неудачная подделка под копа.
– Ну-ка, полегче…
– Вы знали, что Холтон спал с медсестрой, Стейнгер. Вы знали, что любой, кто умеет читать, ясно поймет из найденной вами записки, что у нас с ней кое-что было. Как вы себе представляли реакцию Холтона на оригинал или копию? Думали, он усмехнется и промычит “ну и ну”? Может быть, вы даже знали, что бывший помощник государственного прокурора носит оружие. И даже не попытались предупредить, чтобы меня не пристрелили! Это не в правилах доброго старины Стейнгера, представляющего закон. Спасибо, Стейнгер. Если смогу вам хоть чем-то помочь, только кликните.
– Да обождите минутку, черт побери! Почему вы считаете, что он читал записку?
– Видно, его потрясли некоторые пассажи. Он их цитирует. Стейнгер отхлебнул еще чаю, нашел у себя в кармане треть сигары, сковырнул ногтем пепел, поднес спичку.
– Он пытался применить оружие?
– Шанса не было. Я получил подсказку. Обнаружил его на посту в ожидании, бросился и забрал револьвер. Не знаю, собирался ли он пустить его в ход или нет. Из уважения к презумпции невиновности скажем, что не собирался. Он знает, что не я воткнул ей в горло ножницы. Знает – в этом смысле я чист. Хотя все остальное его, скажем так, возмущает. Кстати, револьвер я отдал жене, и, похоже, она считает полезным куда-нибудь его спрятать. Может быть, в этом счастливом доме не надо хранить оружие.
– Итак, вы забрали револьвер, а потом?
– Сначала сбил его с ног, а потом забрал. Затем пришлось еще раз уложить его мордой вниз, потом подхватил, шмякнул на спину, вышиб дух. Он был пьян. Его тошнило. Поехали домой в его машине. Стали старыми добрыми друзьями. Пьяные непоследовательны. Домой я доставил его мирно храпевшим. Помог уложить в постель. Соседка пришла присмотреть за детьми, пока миссис отвозила меня назад. Ей известно о романе с самого начала. Он спит в гостевой комнате. Она мне понравилась.
Стейнгер поднял руку с сигарой, развернул ко мне ладонью и провозгласил:
– Клянусь могилой дорогой старушки матери, которая так любила меня, что даже не возражала против решения стать копом, не имею никакого понятия, каким образом, черт побери, в руки Рику Холтону могла попасть записка. Слушайте, у него, как у экс-прокурора, имеются кое-какие рычаги. Не слишком много, но есть. Думаю, если он знал о существовании записки, то знал, где искать и кого расспрашивать. Но как он мог узнать? Ну, прикинем. Знала сама Верц – она ее писала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Не следовало покидать ее в этот момент: ей могло показаться впоследствии, будто из нее ловко выкачали информацию или что она была чересчур откровенна. Поэтому я сплел рассказ о своей стычке с дружком жены, которой у меня никогда не было, а когда изложил в подробностях, она проговорила:
– Ужасно, что людям приходится проходить через это только из-за чрезмерной незрелости мужа или жены.., которые попросту не способны каждый день хранить верность. Вы когда-нибудь с ней встречаетесь? Она все еще в Лодердейле?
– Нет. Уехала. Где сейчас – не имею понятия. Деньги шлю в один банк в Джэксонвилле. Если захочется ее найти, стоит только приостановить выплату. Слушайте, не хотите зайти выпить?
– Боже, который теперь час? Мэг хорошая соседка, но не хочу злоупотреблять ее добротой. Мистер Макги…
– Тревис.
– Тревис, я вовсе не собиралась так долго жаловаться, но почему-то мне стало лучше после сравнения своих синяков с вашими.
– Удачи вам, Дженис.
– И вам тоже.
Я вылез, она перебралась за руль, застегнула ремень, подтянув пряжку по своей стройной фигуре, крикнула: “Доброй ночи”, дала задний ход, развернулась, выехав на подъездную дорогу, умело вильнула и уехала.
Я послал телепатическое сообщение ее неизвестному другу. Держись за нее, приятель. Ричард Холтон чересчур слеп, не видит, что имеет. В ней есть огонь, цельность, отвага, самообладание. Весьма симпатичное живое существо. Хватай ее, если можешь. Даже если вокруг их немало, вряд ли какая-нибудь хоть когда-то освободится.
Никаких сообщений, никакого мигания красной лампочки автоответчика. Горничная постелила постель. Я выключил свет, и комнату заполонил веснушчатый призрак. Я пожелал ему спокойной ночи.
– Мы узнаем, мисс Пенни, – посулил я. – Мы каким-нибудь образом выясним, и тогда тебе незачем будет шататься в ночи по номерам мотеля.
Глава 12
Я провел адскую ночь. Сотни снов, и все запавшие в память обрывки были скроены по одному образцу. Либо за мной кто-то гнался, чтобы сообщить что-то важное, а я никак не мог остановиться и убегал, либо я сломя голову мчался за кем-то, кто, несмотря на все мои старания, медленно удалялся, уезжая в машине, в автобусе, в поезде. Иногда это была Пенни, иногда Хелена. Я проснулся с уставшим, пронизанным болью телом, рот смахивал на воротца для крикета, глаза красные и распухшие, кожа как бы растянулась, стала слишком просторной, готовясь обвиснуть волнистыми складками.
После бесконечной чистки зубов и душа – абсолютно бесполезных – я позвонил в департамент полиции Форт-Кортни и попросил передать Стейнгеру, что хочу с ним пообщаться.
Только принесли завтрак, как он плюхнулся в кресло напротив меня за столом, попросив у официантки горячего чая.
– Плохо выглядите, Макги.
– Плохо спал, плохо себя чувствую.
– Со мной всю жизнь то же самое, каждое утро. Ну что, удалось обработать Дженис Холтон?
– Они ездили в Веро-Бич вместе. Можете справиться у ее старой подруги, у которой она оставляла детей, милях в двадцати отсюда по направлению к Веро-Бич. Холтон серьезно верит в убийство доктора Шермана. Брак Холтона рухнул. Ей известно про медсестру. Ради детей намерена терпеть, пока не отыщет какой-нибудь способ встать на ноги. И по-моему, ей это удастся раньше или позже.
Стейнгер подул на горячий чай, отхлебнул, внимательно посмотрел на меня, медленно покачал головой:
– Ну, вы молодец! Клянусь Богом, очень уж она разговорилась с каким-то чертовым страховым инспектором.
– Это не пригодилось. Вы предоставили мне лучший способ. Он устремил на меня мутные темные глазки:
– Я?
Я положил вилку и послал ему улыбку:
– Разумеется, глупая задница, неудачная подделка под копа.
– Ну-ка, полегче…
– Вы знали, что Холтон спал с медсестрой, Стейнгер. Вы знали, что любой, кто умеет читать, ясно поймет из найденной вами записки, что у нас с ней кое-что было. Как вы себе представляли реакцию Холтона на оригинал или копию? Думали, он усмехнется и промычит “ну и ну”? Может быть, вы даже знали, что бывший помощник государственного прокурора носит оружие. И даже не попытались предупредить, чтобы меня не пристрелили! Это не в правилах доброго старины Стейнгера, представляющего закон. Спасибо, Стейнгер. Если смогу вам хоть чем-то помочь, только кликните.
– Да обождите минутку, черт побери! Почему вы считаете, что он читал записку?
– Видно, его потрясли некоторые пассажи. Он их цитирует. Стейнгер отхлебнул еще чаю, нашел у себя в кармане треть сигары, сковырнул ногтем пепел, поднес спичку.
– Он пытался применить оружие?
– Шанса не было. Я получил подсказку. Обнаружил его на посту в ожидании, бросился и забрал револьвер. Не знаю, собирался ли он пустить его в ход или нет. Из уважения к презумпции невиновности скажем, что не собирался. Он знает, что не я воткнул ей в горло ножницы. Знает – в этом смысле я чист. Хотя все остальное его, скажем так, возмущает. Кстати, револьвер я отдал жене, и, похоже, она считает полезным куда-нибудь его спрятать. Может быть, в этом счастливом доме не надо хранить оружие.
– Итак, вы забрали револьвер, а потом?
– Сначала сбил его с ног, а потом забрал. Затем пришлось еще раз уложить его мордой вниз, потом подхватил, шмякнул на спину, вышиб дух. Он был пьян. Его тошнило. Поехали домой в его машине. Стали старыми добрыми друзьями. Пьяные непоследовательны. Домой я доставил его мирно храпевшим. Помог уложить в постель. Соседка пришла присмотреть за детьми, пока миссис отвозила меня назад. Ей известно о романе с самого начала. Он спит в гостевой комнате. Она мне понравилась.
Стейнгер поднял руку с сигарой, развернул ко мне ладонью и провозгласил:
– Клянусь могилой дорогой старушки матери, которая так любила меня, что даже не возражала против решения стать копом, не имею никакого понятия, каким образом, черт побери, в руки Рику Холтону могла попасть записка. Слушайте, у него, как у экс-прокурора, имеются кое-какие рычаги. Не слишком много, но есть. Думаю, если он знал о существовании записки, то знал, где искать и кого расспрашивать. Но как он мог узнать? Ну, прикинем. Знала сама Верц – она ее писала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70