Не беременна. Месячные должны были начаться дня через три. Легкое растяжение лодыжки, судя по отеку и цвету. Небольшой ушиб в центре лба сразу над линией роста волос, ушиб правого колена. Но все три эти повреждения получены задолго до смерти. Мы запросили судебный ордер на проверку ее счетов и банковского сейфа. Ну, если можете что-то придумать, что я упустил, Макги…
Разумеется, это был вызов. Предполагалось ошеломить меня старательностью и скрупулезностью представителей закона.
– Как насчет разносчиков и обслуги? Из чистки, прачечной, телевизионной мастерской? Телефонист, водопроводчик, электрик? Как насчет управляющего, если он в доме имеется?
Стейнгер тяжко вздохнул. Я его утомил. Даже на улице он дышал как летучая мышь-каннибал.
– Вот сукин сын. Поверите на слово? Все они отрабатываются, я просто забыл упомянуть.
– Верю, Стейнгер. Вы, по-моему, очень хорошо работаете.
– Занесу это нынче вечером в свой дневник.
– А комната отдыха для медсестер в больнице? Может быть, у нее был там шкафчик. Может быть, там какие-то личные вещи. Он снова вздохнул, вытащил голубой блокнот, записал.
– Одно очко в вашу пользу.
– Может, будет еще одно. А если будет, позволите мне проверить? Знаете, я ведь.., лично заинтересован.
– Если будет, позволю.
– Вряд ли дипломированная медсестра вела счета, бухгалтерию, составляла расписание приема. Наверно, у Шермана работала другая девушка, полный или неполный рабочий день.
Он прищурился на ясное небо, кивнул:
– Она была в отпуске, когда Шерман покончил с собой. Только сейчас вспоминаю. Ладно, действуйте, черт возьми. Совсем забыл, как ее зовут. Секретарша в кабинете доктора Уэйна должна знать. Только не пробуйте играть дальше, разузнав что-нибудь. Сперва мне докладывайте.
– А вы мне расскажете, что узнали у Холтона.
– Договорились.
Он пошел к поджидавшей машине, я вернулся в мотель, позвонил из вестибюля в кабинет доктора Уэйна. Автоответчик сообщил, что по понедельникам кабинет открывается в полдень.
Я пошел к своему 109-му. Перед дверью стояла тележка, горничная заканчивала уборку. Это была мускулистая симпатичная мулатка безупречного медно-коричневого цвета. Судя по скулам, в ней текла и индейская кровь.
– Через минуту закончу, – сказала она.
– Не спешите.
Горничная застилала постель. Я сел на простой стул у стола, встроенного в длинную пластиковую стойку. Отыскал номер телефона доктора Уинтина Хардахи и, записывая, краем глаза заметил, что горничная как будто танцует. Оглянулся, всмотрелся, увидел, что она покачивается, опустив подбородок на грудь, с закрытыми глазами, заплетающимися ногами. Подняла голову, улыбнулась мне смутной улыбкой и пробормотала:
– Что-то мне.., вроде как…
Вновь закрыла глаза и упала ничком на постель головой и плечами, обмякла, соскользнула на пол, перевернувшись на спину.
Я внезапно сообразил, что могло произойти. Кинулся к закрытому стенному шкафу, нагнулся, вытащил бутылку с отравленным джином из угла, куда сунул ее и так глупо забыл. На бутылке снаружи была пара бесцветных капель. В помещении с кондиционером любая влага давно бы уж высохла. Я слегка лизнул – простая вода. Значит, она поутру хорошенько хлебнула. А потом долила водой. Подошел, встал рядом с ней на колени. Пульс был сильный, хороший, дыхание глубокое, регулярное. На ней была светло-синяя униформа с белой отделкой. На кармане блузы вышито красным: “Кэти”.
Взвесив все за и против, проклиная себя за идиотизм, отправился искать другую горничную. На длинном балконе вверху перед открытой дверью номера на втором этаже стояла тележка. Я поднялся по железной лестнице, стукнул в открытую дверь и вошел. Из ванной выглянула горничная. Помоложе Кэти, маленькая, худенькая, с матовой кожей оттенка кофе, наполовину долитого сливками. Губы накрашены оранжевой помадой, две пряди черных волос выкрашены в белый цвет, поразительно большая грудь. Вышивка извещала: “Лоретт”.
– Сэр, я только что начала здесь уборку. Могу вернуться попозже, если…
– Это не мой номер. Вы дружите с Кэти?
– Если вы ищете эту высокую, крупную, сильную девушку, она работает в нижнем крыле, прямо под этим, мистер.
– Я знаю, где она. Я спросил, вы с ней дружите?
– Почему вы об этом спросили, мистер?
– Ей, возможно, понадобится дружеская услуга.
– Мы вполне ладим.
– Может, спуститесь в номер 109?
Она меня окинула весьма скептическим взглядом.
– Мы с ней делаем совсем разные вещи, мистер. Я работаю горничной, и точка. Ничего против нее не имею, только ей уже надо бы запомнить, что при надобности для других каких-нибудь дел лучше кликнуть толстуху Аннабел или чокнутую девчонку, которую держат на кухне.
– Лоретт, я вернулся в свой номер пару минут назад. Кэти выпила из моей бутылки. Думала, будто там джин, а в ней было снотворное. И она сейчас там отключилась. Ну, если вам наплевать, так и скажите.
Она округлила и вытаращила глаза:
– Отключилась? Эта каменная глыба? Идите, пожалуйста, вниз, я сейчас прибегу.
Через десять секунд после моего возвращения в номер Лоретт распахнула дверь и встала на пороге, глядя на Кэти.
– Вы правду говорите? Ничего с ней не сотворили?
– Вон бутылка. Хлебните глоточек, вскоре свалитесь рядом с ней.
Она подумала, вошла, почти закрыла за собой дверь. Опустилась на пол рядом с Кэти, приложила ухо к груди, потом встряхнула ее, хлестнула по щекам. Голова спящей Кэти мотнулась из стороны в сторону, раздалось вялое, жалобное мычание.
– Сможете ее выручить? – спросил я. Лоретт села на пятки, прикусила костяшку большого пальца. – Лучше всего попросить Джейса привезти тележку для белья, погрузить ее, прикрыть парой простыней и увезти в пустой номер. – Она подозрительно глянула на меня. – Это ведь не отрава, а? Она очнется в полном порядке?
– Должно быть, через два-три часа.
Она встала, уставилась на меня, склонив голову.
– А почему просто не позвонили администратору?
– Ее уволят?
– Наверняка, будь я проклята.
– Лоретт, я позвонил бы администратору, если б бутылка была заперта в чемодане, а она туда влезла бы и откупорила ее. Может быть, и без этого позвонил бы, если б она меня плохо обслуживала. Только номер сиял чистотой, как медная пуговица, а бутылку я просто забыл на полу в стенном шкафу, где на нее могла наткнуться любая горничная. Поэтому отчасти тоже виноват.
– А может, не желаете слишком многим объяснять, почему держите снотворное в бутылке с джином?
– По-моему, вы – очень милая, умная девушка, способная без особых проблем выручить подружку.
– У нас сейчас затишье, могу прибрать и ее, и свои оставшиеся номера. Только еще одно. Вы с ней точно ничего такого не сотворили, пока она в отключке?
– Точно.
– Тогда скоро вернусь.
Она вернулась через пять минут, придержав дверь перед высоким юношей с непомерными плечами, который втолкнул в номер корзину для белья на колесиках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Разумеется, это был вызов. Предполагалось ошеломить меня старательностью и скрупулезностью представителей закона.
– Как насчет разносчиков и обслуги? Из чистки, прачечной, телевизионной мастерской? Телефонист, водопроводчик, электрик? Как насчет управляющего, если он в доме имеется?
Стейнгер тяжко вздохнул. Я его утомил. Даже на улице он дышал как летучая мышь-каннибал.
– Вот сукин сын. Поверите на слово? Все они отрабатываются, я просто забыл упомянуть.
– Верю, Стейнгер. Вы, по-моему, очень хорошо работаете.
– Занесу это нынче вечером в свой дневник.
– А комната отдыха для медсестер в больнице? Может быть, у нее был там шкафчик. Может быть, там какие-то личные вещи. Он снова вздохнул, вытащил голубой блокнот, записал.
– Одно очко в вашу пользу.
– Может, будет еще одно. А если будет, позволите мне проверить? Знаете, я ведь.., лично заинтересован.
– Если будет, позволю.
– Вряд ли дипломированная медсестра вела счета, бухгалтерию, составляла расписание приема. Наверно, у Шермана работала другая девушка, полный или неполный рабочий день.
Он прищурился на ясное небо, кивнул:
– Она была в отпуске, когда Шерман покончил с собой. Только сейчас вспоминаю. Ладно, действуйте, черт возьми. Совсем забыл, как ее зовут. Секретарша в кабинете доктора Уэйна должна знать. Только не пробуйте играть дальше, разузнав что-нибудь. Сперва мне докладывайте.
– А вы мне расскажете, что узнали у Холтона.
– Договорились.
Он пошел к поджидавшей машине, я вернулся в мотель, позвонил из вестибюля в кабинет доктора Уэйна. Автоответчик сообщил, что по понедельникам кабинет открывается в полдень.
Я пошел к своему 109-му. Перед дверью стояла тележка, горничная заканчивала уборку. Это была мускулистая симпатичная мулатка безупречного медно-коричневого цвета. Судя по скулам, в ней текла и индейская кровь.
– Через минуту закончу, – сказала она.
– Не спешите.
Горничная застилала постель. Я сел на простой стул у стола, встроенного в длинную пластиковую стойку. Отыскал номер телефона доктора Уинтина Хардахи и, записывая, краем глаза заметил, что горничная как будто танцует. Оглянулся, всмотрелся, увидел, что она покачивается, опустив подбородок на грудь, с закрытыми глазами, заплетающимися ногами. Подняла голову, улыбнулась мне смутной улыбкой и пробормотала:
– Что-то мне.., вроде как…
Вновь закрыла глаза и упала ничком на постель головой и плечами, обмякла, соскользнула на пол, перевернувшись на спину.
Я внезапно сообразил, что могло произойти. Кинулся к закрытому стенному шкафу, нагнулся, вытащил бутылку с отравленным джином из угла, куда сунул ее и так глупо забыл. На бутылке снаружи была пара бесцветных капель. В помещении с кондиционером любая влага давно бы уж высохла. Я слегка лизнул – простая вода. Значит, она поутру хорошенько хлебнула. А потом долила водой. Подошел, встал рядом с ней на колени. Пульс был сильный, хороший, дыхание глубокое, регулярное. На ней была светло-синяя униформа с белой отделкой. На кармане блузы вышито красным: “Кэти”.
Взвесив все за и против, проклиная себя за идиотизм, отправился искать другую горничную. На длинном балконе вверху перед открытой дверью номера на втором этаже стояла тележка. Я поднялся по железной лестнице, стукнул в открытую дверь и вошел. Из ванной выглянула горничная. Помоложе Кэти, маленькая, худенькая, с матовой кожей оттенка кофе, наполовину долитого сливками. Губы накрашены оранжевой помадой, две пряди черных волос выкрашены в белый цвет, поразительно большая грудь. Вышивка извещала: “Лоретт”.
– Сэр, я только что начала здесь уборку. Могу вернуться попозже, если…
– Это не мой номер. Вы дружите с Кэти?
– Если вы ищете эту высокую, крупную, сильную девушку, она работает в нижнем крыле, прямо под этим, мистер.
– Я знаю, где она. Я спросил, вы с ней дружите?
– Почему вы об этом спросили, мистер?
– Ей, возможно, понадобится дружеская услуга.
– Мы вполне ладим.
– Может, спуститесь в номер 109?
Она меня окинула весьма скептическим взглядом.
– Мы с ней делаем совсем разные вещи, мистер. Я работаю горничной, и точка. Ничего против нее не имею, только ей уже надо бы запомнить, что при надобности для других каких-нибудь дел лучше кликнуть толстуху Аннабел или чокнутую девчонку, которую держат на кухне.
– Лоретт, я вернулся в свой номер пару минут назад. Кэти выпила из моей бутылки. Думала, будто там джин, а в ней было снотворное. И она сейчас там отключилась. Ну, если вам наплевать, так и скажите.
Она округлила и вытаращила глаза:
– Отключилась? Эта каменная глыба? Идите, пожалуйста, вниз, я сейчас прибегу.
Через десять секунд после моего возвращения в номер Лоретт распахнула дверь и встала на пороге, глядя на Кэти.
– Вы правду говорите? Ничего с ней не сотворили?
– Вон бутылка. Хлебните глоточек, вскоре свалитесь рядом с ней.
Она подумала, вошла, почти закрыла за собой дверь. Опустилась на пол рядом с Кэти, приложила ухо к груди, потом встряхнула ее, хлестнула по щекам. Голова спящей Кэти мотнулась из стороны в сторону, раздалось вялое, жалобное мычание.
– Сможете ее выручить? – спросил я. Лоретт села на пятки, прикусила костяшку большого пальца. – Лучше всего попросить Джейса привезти тележку для белья, погрузить ее, прикрыть парой простыней и увезти в пустой номер. – Она подозрительно глянула на меня. – Это ведь не отрава, а? Она очнется в полном порядке?
– Должно быть, через два-три часа.
Она встала, уставилась на меня, склонив голову.
– А почему просто не позвонили администратору?
– Ее уволят?
– Наверняка, будь я проклята.
– Лоретт, я позвонил бы администратору, если б бутылка была заперта в чемодане, а она туда влезла бы и откупорила ее. Может быть, и без этого позвонил бы, если б она меня плохо обслуживала. Только номер сиял чистотой, как медная пуговица, а бутылку я просто забыл на полу в стенном шкафу, где на нее могла наткнуться любая горничная. Поэтому отчасти тоже виноват.
– А может, не желаете слишком многим объяснять, почему держите снотворное в бутылке с джином?
– По-моему, вы – очень милая, умная девушка, способная без особых проблем выручить подружку.
– У нас сейчас затишье, могу прибрать и ее, и свои оставшиеся номера. Только еще одно. Вы с ней точно ничего такого не сотворили, пока она в отключке?
– Точно.
– Тогда скоро вернусь.
Она вернулась через пять минут, придержав дверь перед высоким юношей с непомерными плечами, который втолкнул в номер корзину для белья на колесиках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70