Слышали?
— Слышала…
Старичок, наверное, подумал, что я соврала, поэтому засуетился, заспешил куда-то.
— Вы пришли что-нибудь купить?
— Мне нужна игрушка. Не знаю, может быть, кукла… Для девочки. Для маленького ангела с чистой душой. Единственного человечка, которого я бы хотела спасти.
Мой собеседник опять оживился, взял меня под руку и повел в противоположный конец комнаты. Здесь он подошел к тяжелой портьере, потянул за длинный шнурок. Половинки портьеры расползлись в стороны, и мне открылась стена с висевшими на веревочках куклами. Кого выбрать? Красавицы, чудовища, злодеи, звери…
— Я понимаю. Вам трудно выбрать куклу так сразу. Все они двигают руками, ногами, хвостами, вращают глазами. Можно, конечно, подарить девочке медвежонка или доктора Айболита. Но вам нужно другое. Есть у меня кукла. Я сделал ее полгода назад. Без заказа просто для себя. Это клоун. Но это не тот клоун, который прыгает на арене, веселя толпу, а тот маленький артист, который остался в цирке, когда все уже разошлись. Ему очень грустно. Он одинок. Но вдруг он вспоминает девочку в третьем ряду на том самом спектакле, и у него меняется лицо. Он улыбается… Показать вам эту куклу?
ПОЛЬ ПОЛИВАНОВ
Пока у меня был выходной, наступило настоящее календарное лето. Я приехала в усадьбу Поливановых в первый летний вечер. Я также вышла из машины со спортивной сумкой в руке, как в первый раз, также задрала голову, на этот раз чтобы полюбоваться, как заходящее солнце превращает золото флюгеров в медь. И совершенно также приоткрылась дверь и показалась курчавая золотистая головка. Но только она не скрылась, как тогда. Послышался радостный смех, и навстречу мне уже бежала Дианка. Я поспешила по ступенькам ей навстречу, чтобы она, чего доброго, не разбилась. Помпезная усадьба сразу показалась мне роднее и ближе.
— Почему ты до сих пор не спишь? — спросила я, как и положено гувернантке, следящей за режимом, сжимая милое существо в объятиях.
— Света, я так тебя ждала! — не слушая меня, лепетала девочка. — Тебя так долго не было! Зачем только придумали эти выходные!
— У меня для тебя кое-что есть, вернее, кое-кто, — я опустила ребенка на землю. — Отвернись и сосчитай до десяти.
Дианка поспешно повернулась к дому лицом и стала считать, подпрыгивая от нетерпения. Когда же она повернулась, на ступеньках перед ней стоял рыжий клоун, во фраке и огромных штиблетах. Он смотрел на мир очень грустными глазами.
Я никогда не видела такого искреннего удивления. Девочка открыла рот, развела руки в стороны, то ли растерянно, то ли собираясь обнять куклу. Она даже встала зачем-то на носочки.
— Какой холоший и глустный человечек! — сказала она, наконец, от волнения снова не выговаривал букву «эр».
— Познакомься, — сказала я клоуну, — это Диана.
И тут лицо клоуна расплылось в счастливой улыбке, и он пошел навстречу Дианке. Моя воспитанница улыбнулась и протянула клоуну обе ладошки сразу. Она, кажется, совсем не замечала ниточки, уходящие вверх от фигуры клоуна, и мои манипуляции с перекрещивающимися палочками.
— Знаешь, Дианка, есть такие игрушки, которые всегда улыбаются. Тебе грустно или хочется о чем-то важном подумать, а они знай себе улыбаются…
— Да, — согласилась девочка. — У меня есть такие в детской. Я думаю, они просто дуры.
— А этот клоун будет улыбаться, когда тебе весело, и грустить будет тоже вместе с тобой. Настоящий друг.
— А как его зовут?
Вот это я забыла придумать. Ребенку обязательно надо знать имя нового друга, для того чтобы к нему обращаться.
— У него хорошее имя… — сказала я, затягивая время.
— Какое? Забыла? — торопила меня Дианка.
— Сейчас вспомню… Оно похоже… на твою фамилию. Его зовут Поль. Клоун Поль.
— Да, это хорошее имя, — согласилась девочка. — Поль Поливанов. Я дам ему свою фамилию. Можно?
— Конечно. Поль Поливанов — это звучит гордо. А теперь пойдем-ка укладываться спать, а то нам сейчас здорово попадет. Когда ты ляжешь в кроватку, я расскажу тебе историю этого клоуна. Это цирковая история. Ты была в цирке? Когда-нибудь, может, очень скоро мы поедем с тобой в цирк…
Поливанова встретила нас около детской. Довольно поспешно похвалив игрушку, которую Дианка тут же хотела познакомить с мамой, она подтолкнула дочку в детскую, а сама пододвинулась ко мне вплотную и заговорщицки проговорила:
— Я приглашаю тебя в баню. На берегу озера. Уложишь Диану, и сразу же приходи. Я буду ждать.
— А кто останется здесь?
— Подремать рядом со спящей девочкой — дело нехитрое. Найдется кому. Полный дом прислуги! Я распоряжусь…
Потом она вдруг ощерилась, показав мелкие острые зубки, и прошипела:
— Только попробуй не прийти… Уничтожу.
Как мы тогда роняли слезы на одеяло спящей девочки! Мне казалось, что мы плачем об одном и том же. Мы с ней тогда словно стали кровными братьями, вернее, слезными сестрами. Смыли ими все наши греховные помыслы, породнились любовью к одному ангелу. И вот — как будто ничего этого не было. Шахерезадница! Опять только одна хищная страсть, замешанная еще на тайном соперничестве с мужем. Жена льет крокодиловы слезы, а муж носит крокодильи тапочки.
У меня еще болело ушибленное колено. Ни чего страшного, конечно. За Дианку я могла принять и не такое страдание.
Но в этот момент я почувствовала себя школьницей перед уроком физкультуры. Мне так хотелось отпроситься у Поливановой, получить освобождение хотя бы до следующего раза: «Людмила Борисовна, у меня коленка болит. Видите, какая страшная, опухшая и несексуальная?»
К сожалению, при современном развитии техники секса роль колена в этом спорте была незначительна. Я вздохнула, достала из спортивной сумки «Финалгон» и стала втирать мазь в больное место. Хорошая вещь, этот невидимый горчичник без цвета и запаха!
«ФИНАЛГОН» — ВЕЛИКИЙ И УЖАСНЫЙ
Банька только снаружи напоминала обычный русский сруб с печкой. Внутри она была оборудована всем необходимым для получения удовольствия. Здесь, кроме раздевалки, помывочного отделения и парной, была еще комнатка в деревенском стиле, но с современным баром, холодильником, музыкальным центром и телевизором. В предбаннике всех входящих встречала скульптура в человеческий рост — точная копия Волхова у Ростральной колонны на Стрелке Васильевского острова. В этой обстановке он и вправду напоминал банщика с простыней через плечо, восседавшего на полке.
Оставь одежду всяк сюда входящий!
Я вошла в раздевалку. Здесь уже лежали вещи Поливановой. Сверху, видимо, напоказ, было небрежно брошено шикарное нижнее белье. Я раздевалась, чувствуя, что у меня дрожат руки. Никогда раньше у меня не было ничего похожего на секс с женщиной, хотя шальные мысли иногда посещали. Но если уж вспоминать все наши мысли!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
— Слышала…
Старичок, наверное, подумал, что я соврала, поэтому засуетился, заспешил куда-то.
— Вы пришли что-нибудь купить?
— Мне нужна игрушка. Не знаю, может быть, кукла… Для девочки. Для маленького ангела с чистой душой. Единственного человечка, которого я бы хотела спасти.
Мой собеседник опять оживился, взял меня под руку и повел в противоположный конец комнаты. Здесь он подошел к тяжелой портьере, потянул за длинный шнурок. Половинки портьеры расползлись в стороны, и мне открылась стена с висевшими на веревочках куклами. Кого выбрать? Красавицы, чудовища, злодеи, звери…
— Я понимаю. Вам трудно выбрать куклу так сразу. Все они двигают руками, ногами, хвостами, вращают глазами. Можно, конечно, подарить девочке медвежонка или доктора Айболита. Но вам нужно другое. Есть у меня кукла. Я сделал ее полгода назад. Без заказа просто для себя. Это клоун. Но это не тот клоун, который прыгает на арене, веселя толпу, а тот маленький артист, который остался в цирке, когда все уже разошлись. Ему очень грустно. Он одинок. Но вдруг он вспоминает девочку в третьем ряду на том самом спектакле, и у него меняется лицо. Он улыбается… Показать вам эту куклу?
ПОЛЬ ПОЛИВАНОВ
Пока у меня был выходной, наступило настоящее календарное лето. Я приехала в усадьбу Поливановых в первый летний вечер. Я также вышла из машины со спортивной сумкой в руке, как в первый раз, также задрала голову, на этот раз чтобы полюбоваться, как заходящее солнце превращает золото флюгеров в медь. И совершенно также приоткрылась дверь и показалась курчавая золотистая головка. Но только она не скрылась, как тогда. Послышался радостный смех, и навстречу мне уже бежала Дианка. Я поспешила по ступенькам ей навстречу, чтобы она, чего доброго, не разбилась. Помпезная усадьба сразу показалась мне роднее и ближе.
— Почему ты до сих пор не спишь? — спросила я, как и положено гувернантке, следящей за режимом, сжимая милое существо в объятиях.
— Света, я так тебя ждала! — не слушая меня, лепетала девочка. — Тебя так долго не было! Зачем только придумали эти выходные!
— У меня для тебя кое-что есть, вернее, кое-кто, — я опустила ребенка на землю. — Отвернись и сосчитай до десяти.
Дианка поспешно повернулась к дому лицом и стала считать, подпрыгивая от нетерпения. Когда же она повернулась, на ступеньках перед ней стоял рыжий клоун, во фраке и огромных штиблетах. Он смотрел на мир очень грустными глазами.
Я никогда не видела такого искреннего удивления. Девочка открыла рот, развела руки в стороны, то ли растерянно, то ли собираясь обнять куклу. Она даже встала зачем-то на носочки.
— Какой холоший и глустный человечек! — сказала она, наконец, от волнения снова не выговаривал букву «эр».
— Познакомься, — сказала я клоуну, — это Диана.
И тут лицо клоуна расплылось в счастливой улыбке, и он пошел навстречу Дианке. Моя воспитанница улыбнулась и протянула клоуну обе ладошки сразу. Она, кажется, совсем не замечала ниточки, уходящие вверх от фигуры клоуна, и мои манипуляции с перекрещивающимися палочками.
— Знаешь, Дианка, есть такие игрушки, которые всегда улыбаются. Тебе грустно или хочется о чем-то важном подумать, а они знай себе улыбаются…
— Да, — согласилась девочка. — У меня есть такие в детской. Я думаю, они просто дуры.
— А этот клоун будет улыбаться, когда тебе весело, и грустить будет тоже вместе с тобой. Настоящий друг.
— А как его зовут?
Вот это я забыла придумать. Ребенку обязательно надо знать имя нового друга, для того чтобы к нему обращаться.
— У него хорошее имя… — сказала я, затягивая время.
— Какое? Забыла? — торопила меня Дианка.
— Сейчас вспомню… Оно похоже… на твою фамилию. Его зовут Поль. Клоун Поль.
— Да, это хорошее имя, — согласилась девочка. — Поль Поливанов. Я дам ему свою фамилию. Можно?
— Конечно. Поль Поливанов — это звучит гордо. А теперь пойдем-ка укладываться спать, а то нам сейчас здорово попадет. Когда ты ляжешь в кроватку, я расскажу тебе историю этого клоуна. Это цирковая история. Ты была в цирке? Когда-нибудь, может, очень скоро мы поедем с тобой в цирк…
Поливанова встретила нас около детской. Довольно поспешно похвалив игрушку, которую Дианка тут же хотела познакомить с мамой, она подтолкнула дочку в детскую, а сама пододвинулась ко мне вплотную и заговорщицки проговорила:
— Я приглашаю тебя в баню. На берегу озера. Уложишь Диану, и сразу же приходи. Я буду ждать.
— А кто останется здесь?
— Подремать рядом со спящей девочкой — дело нехитрое. Найдется кому. Полный дом прислуги! Я распоряжусь…
Потом она вдруг ощерилась, показав мелкие острые зубки, и прошипела:
— Только попробуй не прийти… Уничтожу.
Как мы тогда роняли слезы на одеяло спящей девочки! Мне казалось, что мы плачем об одном и том же. Мы с ней тогда словно стали кровными братьями, вернее, слезными сестрами. Смыли ими все наши греховные помыслы, породнились любовью к одному ангелу. И вот — как будто ничего этого не было. Шахерезадница! Опять только одна хищная страсть, замешанная еще на тайном соперничестве с мужем. Жена льет крокодиловы слезы, а муж носит крокодильи тапочки.
У меня еще болело ушибленное колено. Ни чего страшного, конечно. За Дианку я могла принять и не такое страдание.
Но в этот момент я почувствовала себя школьницей перед уроком физкультуры. Мне так хотелось отпроситься у Поливановой, получить освобождение хотя бы до следующего раза: «Людмила Борисовна, у меня коленка болит. Видите, какая страшная, опухшая и несексуальная?»
К сожалению, при современном развитии техники секса роль колена в этом спорте была незначительна. Я вздохнула, достала из спортивной сумки «Финалгон» и стала втирать мазь в больное место. Хорошая вещь, этот невидимый горчичник без цвета и запаха!
«ФИНАЛГОН» — ВЕЛИКИЙ И УЖАСНЫЙ
Банька только снаружи напоминала обычный русский сруб с печкой. Внутри она была оборудована всем необходимым для получения удовольствия. Здесь, кроме раздевалки, помывочного отделения и парной, была еще комнатка в деревенском стиле, но с современным баром, холодильником, музыкальным центром и телевизором. В предбаннике всех входящих встречала скульптура в человеческий рост — точная копия Волхова у Ростральной колонны на Стрелке Васильевского острова. В этой обстановке он и вправду напоминал банщика с простыней через плечо, восседавшего на полке.
Оставь одежду всяк сюда входящий!
Я вошла в раздевалку. Здесь уже лежали вещи Поливановой. Сверху, видимо, напоказ, было небрежно брошено шикарное нижнее белье. Я раздевалась, чувствуя, что у меня дрожат руки. Никогда раньше у меня не было ничего похожего на секс с женщиной, хотя шальные мысли иногда посещали. Но если уж вспоминать все наши мысли!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59