Библиотекарша рисовала симпатичных мальчишек и девчонок, одетых астронавтами, моряками, акробатами и путешественниками. Поверх листа тянулась сделанная карандашом и ещё не раскрашенная надпись: «Ребята и приключения, добро пожаловать в библиотеку. Посторонним вход воспрещен».
— Замечательно, — искренне сказала Холли, указывая на красочный плакат. — Вы настоящая художница.
— Все какая-то отдушина, а то постоянно тянет в бар. — Лицо женщины озарилось улыбкой, которая сразу сказала Холли, почему дети в восторге от Элоизы Глинн.
— Мой жених столько о вас рассказывал. Прошло двадцать пять лет, вы, наверное, его не вспомните.
Миссис Глинн с любопытством посмотрела на Джима.
— Я — Джим Айренхарт, миссис Глинн, — не выдержал он.
— Ну конечно же, конечно, помню! — Она быстро поднялась со своего места и обняла Джима. Затем, отстранившись, обернулась к Холли:
— Значит, вы выходите замуж за нашего Джима? Я так за вас рада! С тех пор как я сюда пришла, много воды утекло и, хотя городок наш небольшой, не стану сочинять, что помню всех мальчишек, которые здесь побывали. Но Джима помню очень хорошо. Он был у нас особенный, не такой, как все.
Холли снова выслушала историю об увлечении Джима фантастикой, о том, каким тихим он был, когда впервые приехал в город, и как совершенно ушел в себя после внезапной смерти бабушки.
Холли сразу ухватилась за последнюю фразу.
— Видите ли, миссис Глинн, Джим привез меня сюда, чтобы показать ферму. Возможно, мы решим остаться, по крайней мере на какое-то время…
— Наш городок гораздо лучше, чем можно подумать, — убежденно сказала миссис Глинн. — Уверена, вам у нас понравится. Знаете что, давайте я вам выпишу читательские билеты! — Она села за стол и открыла ящик с чистыми бланками.
Видя, что библиотекарша достала два билета и приготовилась писать, Холли осторожно сказала:
— Понимаете, дело в том, что.., с этим местом связано столько тяжелых воспоминаний.., и прежде всего смерть Лены…
— Когда она умерла, мне было всего десять, может, около одиннадцати, и я как бы заставил себя забыть о том, что случилось. Так вышло, что я совсем не помню подробностей её смерти. Может быть, вы сумели бы — Холли подумала, что, пожалуй, недооценила способности Джима и из него ещё может выйти вполне приличный репортер.
— Ну, насчет подробностей я и сама мало что могу добавить. Думаю, одному Богу известно, что она делала ночью на старой мельнице. Твой дед говорил, Лена любила там отдыхать. Место тихое, прохладное, есть где повязать, подумать. В то время мельница ещё не превратилась в такую развалину, как сегодня. Однако, конечно, странно, что она вздумала вязать в два часа ночи.
Слова библиотекарши полностью подтверждали предположения Холли: её сон действительно проекция воспоминаний Джима. Она поежилась и, почувствовав, как к горлу подкатывает тошнота, сглотнула слюну. Элоиза Глинн не знает, что на мельнице Лена была не одна.
Там находился Джим.
Холли обернулась и поразилась происшедшей в нем перемене: лицо Джима превратилось в безжизненную маску. Его даже нельзя было назвать бледным, оно стало серым, как небо на улице.
Миссис Глинн попросила у Холли водительское удостоверение, чтобы заполнить карточку читателя, и та, сама не зная зачем, протянула ей права.
— Я думаю, именно книги помогли тебе пережить самое трудное время, Джим. Ты читал их запоем. Глотал одну за другой, точно таблетки от головной боли. — Она вернула Холли права и читательский билет. — Джим был удивительным ребенком. Он полностью погружался в мир фантазий, и вымысел становился для него реальностью.
Чистая правда, подумала Холли.
— Когда он впервые приехал в наш город и я услышала, что Джим никогда не учился в настоящей школе, то подумала: «Бедный ребенок! Чему его могли научить родители, если они только и делали, что ездили по свету да выступали в ночных клубах…» Холли вспомнила галерею фотографий в Лагуна-Нигель: Майами, Атлантик-Сити, Нью-Йорк, Лондон, Чикаго, Лас-Вегас…
— Но оказалось, дела гораздо лучше, чем я думала. Главное, они привили ему любовь к книгам, и потом это сослужило Джиму хорошую службу. — Библиотекарша повернулась к Джиму:
— Наверное, ты не захотел расспрашивать деда, потому что побоялся его расстроить, но, мне кажется, он крепче, чем ты думаешь, и знает о смерти Лены больше других.
— Что с вами, дорогая? — обратилась она к Холли.
Холли сознавала, что похожа на статую с голубым читательским билетом в руке, которая, подобно фигурам заколдованных людей из сказки, дожидается, когда её разбудят. Однако она продолжала неподвижно стоять и молчала.
Джим выглядел не менее ошарашенным. Выходит, дед жив. Но где он?
— Ничего. Все в порядке, — наконец вымолвила Холли. — Просто я только сейчас сообразила, что уже довольно поздно.
Опять шорох, напоминающий звук радиопомех, и новая кошмарная сцена перед глазами: в луже крови на полу её отрубленная голова и руки, обезображенное тело бьется и корчится в агонии. Ее рассекли на части, но она ещё жива и дико кричит от боли…
Холли откашлялась и, перехватив любопытный взгляд миссис Глинн, повторила:
— Да, довольно поздно, а нам ещё нужно к Генри. Мы с Джимом собирались заехать к нему пораньше, а сейчас уже десять часов. Это наша первая встреча, и я очень волнуюсь. — Она как будто не могла остановиться и болтала первое, что приходило в голову. — Мне так хочется поскорее его увидеть.
Если только он действительно не умер четыре года назад, как рассказывал Джим. В таком случае она берет свои последние слова обратно. Впрочем, миссис Глинн не похожа на медиума, который небрежно предлагает вызвать дух умершего для светской беседы.
— Генри — замечательный старик, — сказала библиотекарша. — Знаю, ему не хотелось уезжать с фермы, но с инсультом шутки плохи. Моя мать, упокой Господь её душу, после инсульта не могла ни ходить, ни разговаривать, да ещё ослепла на один глаз. И, что хуже всего, стала как бы не в себе, даже собственных детей путала. По крайней мере, у Генри с головой все в порядке, и я слышала, он там капитан команды инвалидов-колясочников.
— Да, — сказал Джим деревянным голосом, — я слышал то же самое.
— Хорошо, что ты поместил деда именно в «Светлый Приют», Джим. Чудесное место. А то знаешь, многие дома для престарелых — самые настоящие гадюшники.
* * *
Из телефонного справочника они узнали, что «Светлый Приют» находится на окраине Солванга, и, покрутившись по узким улочкам, выехали из города.
— Я помню, как у него случился инсульт, — нарушил молчание Джим. — Я приехал к нему в больницу, но он лежал в реанимации.., и мы так и не встретились… Я не видел его больше тринадцати лет.
Пораженный взгляд Холли заставил Джима покраснеть до корней волос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
— Замечательно, — искренне сказала Холли, указывая на красочный плакат. — Вы настоящая художница.
— Все какая-то отдушина, а то постоянно тянет в бар. — Лицо женщины озарилось улыбкой, которая сразу сказала Холли, почему дети в восторге от Элоизы Глинн.
— Мой жених столько о вас рассказывал. Прошло двадцать пять лет, вы, наверное, его не вспомните.
Миссис Глинн с любопытством посмотрела на Джима.
— Я — Джим Айренхарт, миссис Глинн, — не выдержал он.
— Ну конечно же, конечно, помню! — Она быстро поднялась со своего места и обняла Джима. Затем, отстранившись, обернулась к Холли:
— Значит, вы выходите замуж за нашего Джима? Я так за вас рада! С тех пор как я сюда пришла, много воды утекло и, хотя городок наш небольшой, не стану сочинять, что помню всех мальчишек, которые здесь побывали. Но Джима помню очень хорошо. Он был у нас особенный, не такой, как все.
Холли снова выслушала историю об увлечении Джима фантастикой, о том, каким тихим он был, когда впервые приехал в город, и как совершенно ушел в себя после внезапной смерти бабушки.
Холли сразу ухватилась за последнюю фразу.
— Видите ли, миссис Глинн, Джим привез меня сюда, чтобы показать ферму. Возможно, мы решим остаться, по крайней мере на какое-то время…
— Наш городок гораздо лучше, чем можно подумать, — убежденно сказала миссис Глинн. — Уверена, вам у нас понравится. Знаете что, давайте я вам выпишу читательские билеты! — Она села за стол и открыла ящик с чистыми бланками.
Видя, что библиотекарша достала два билета и приготовилась писать, Холли осторожно сказала:
— Понимаете, дело в том, что.., с этим местом связано столько тяжелых воспоминаний.., и прежде всего смерть Лены…
— Когда она умерла, мне было всего десять, может, около одиннадцати, и я как бы заставил себя забыть о том, что случилось. Так вышло, что я совсем не помню подробностей её смерти. Может быть, вы сумели бы — Холли подумала, что, пожалуй, недооценила способности Джима и из него ещё может выйти вполне приличный репортер.
— Ну, насчет подробностей я и сама мало что могу добавить. Думаю, одному Богу известно, что она делала ночью на старой мельнице. Твой дед говорил, Лена любила там отдыхать. Место тихое, прохладное, есть где повязать, подумать. В то время мельница ещё не превратилась в такую развалину, как сегодня. Однако, конечно, странно, что она вздумала вязать в два часа ночи.
Слова библиотекарши полностью подтверждали предположения Холли: её сон действительно проекция воспоминаний Джима. Она поежилась и, почувствовав, как к горлу подкатывает тошнота, сглотнула слюну. Элоиза Глинн не знает, что на мельнице Лена была не одна.
Там находился Джим.
Холли обернулась и поразилась происшедшей в нем перемене: лицо Джима превратилось в безжизненную маску. Его даже нельзя было назвать бледным, оно стало серым, как небо на улице.
Миссис Глинн попросила у Холли водительское удостоверение, чтобы заполнить карточку читателя, и та, сама не зная зачем, протянула ей права.
— Я думаю, именно книги помогли тебе пережить самое трудное время, Джим. Ты читал их запоем. Глотал одну за другой, точно таблетки от головной боли. — Она вернула Холли права и читательский билет. — Джим был удивительным ребенком. Он полностью погружался в мир фантазий, и вымысел становился для него реальностью.
Чистая правда, подумала Холли.
— Когда он впервые приехал в наш город и я услышала, что Джим никогда не учился в настоящей школе, то подумала: «Бедный ребенок! Чему его могли научить родители, если они только и делали, что ездили по свету да выступали в ночных клубах…» Холли вспомнила галерею фотографий в Лагуна-Нигель: Майами, Атлантик-Сити, Нью-Йорк, Лондон, Чикаго, Лас-Вегас…
— Но оказалось, дела гораздо лучше, чем я думала. Главное, они привили ему любовь к книгам, и потом это сослужило Джиму хорошую службу. — Библиотекарша повернулась к Джиму:
— Наверное, ты не захотел расспрашивать деда, потому что побоялся его расстроить, но, мне кажется, он крепче, чем ты думаешь, и знает о смерти Лены больше других.
— Что с вами, дорогая? — обратилась она к Холли.
Холли сознавала, что похожа на статую с голубым читательским билетом в руке, которая, подобно фигурам заколдованных людей из сказки, дожидается, когда её разбудят. Однако она продолжала неподвижно стоять и молчала.
Джим выглядел не менее ошарашенным. Выходит, дед жив. Но где он?
— Ничего. Все в порядке, — наконец вымолвила Холли. — Просто я только сейчас сообразила, что уже довольно поздно.
Опять шорох, напоминающий звук радиопомех, и новая кошмарная сцена перед глазами: в луже крови на полу её отрубленная голова и руки, обезображенное тело бьется и корчится в агонии. Ее рассекли на части, но она ещё жива и дико кричит от боли…
Холли откашлялась и, перехватив любопытный взгляд миссис Глинн, повторила:
— Да, довольно поздно, а нам ещё нужно к Генри. Мы с Джимом собирались заехать к нему пораньше, а сейчас уже десять часов. Это наша первая встреча, и я очень волнуюсь. — Она как будто не могла остановиться и болтала первое, что приходило в голову. — Мне так хочется поскорее его увидеть.
Если только он действительно не умер четыре года назад, как рассказывал Джим. В таком случае она берет свои последние слова обратно. Впрочем, миссис Глинн не похожа на медиума, который небрежно предлагает вызвать дух умершего для светской беседы.
— Генри — замечательный старик, — сказала библиотекарша. — Знаю, ему не хотелось уезжать с фермы, но с инсультом шутки плохи. Моя мать, упокой Господь её душу, после инсульта не могла ни ходить, ни разговаривать, да ещё ослепла на один глаз. И, что хуже всего, стала как бы не в себе, даже собственных детей путала. По крайней мере, у Генри с головой все в порядке, и я слышала, он там капитан команды инвалидов-колясочников.
— Да, — сказал Джим деревянным голосом, — я слышал то же самое.
— Хорошо, что ты поместил деда именно в «Светлый Приют», Джим. Чудесное место. А то знаешь, многие дома для престарелых — самые настоящие гадюшники.
* * *
Из телефонного справочника они узнали, что «Светлый Приют» находится на окраине Солванга, и, покрутившись по узким улочкам, выехали из города.
— Я помню, как у него случился инсульт, — нарушил молчание Джим. — Я приехал к нему в больницу, но он лежал в реанимации.., и мы так и не встретились… Я не видел его больше тринадцати лет.
Пораженный взгляд Холли заставил Джима покраснеть до корней волос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104