Ими овладело ещё большее возбуждение, они спешили, точно первый раз не только не утолил, а, наоборот, подобно героину, который вызывает потребность в следующей дозе, усилил, обострил их желание.
Холли показалось, что во взгляде Джима она видит чистое пламя его души. Он вошел в нее. Внезапная боль от царапины в боку напомнила Холли о когтях чудовища. У неё мелькнула странная мысль: глаза Джима излучают холод. Но это была только мгновенная реакция на боль и связанные с ней воспоминания о ночном кошмаре. Он обнял её ещё крепче, и Холли подалась навстречу, встречая жар его тела. От мимолетного ощущения холода не осталось и следа. Их тела выделяли достаточно тепла, чтобы рассеять непрочный образ ледяной души.
* * *
Мертвенно-бледный отсвет невидимой луны пробивался сквозь угольно-черные тучи, закрывшие ночное небо.
Все было не так, как в прошлых снах.
Холли стояла на посыпанной гравием дорожке, которая вела от пруда и кукурузного поля к двери старой мельницы. Над её головой вздымалась известняковая башня, мрачные очертания которой наводили на мысль о её нечеловеческом, неземном происхождении.
На зловещем небе, словно косой крест, чернели зазубренные крылья мельницы. Они не двигались, хотя неистовые порывы ветра собирали серебряную рябь на чернильной поверхности пруда и гремели стеблями кукурузы. Похоже, мельницей не пользовались уже много лет, и части её механизмов основательно заржавели.
В узких окнах на чердаке мерцал грязно-желтый свет. Было видно, как за стеклами на известняковых стенах шевелились странные тени.
Никогда в жизни Холли не испытывала такого страха перед зданием. Она не хотела приближаться к мельнице, но не могла противиться колдовской силе, которая влекла её к двери. Холли бросила взгляд на пруд, и что-то показалось ей странным.
Отражение мельницы в освещенном луной пруду. Холли повернулась, чтобы взглянуть: свет и тень на воде поменялись местами. Тень мельницы перестала быть темной геометрической фигурой, лежащей на филиграни лунного света. Она стала ярче поверхности пруда и светилась в ночи, хотя была отражением черной зловещей башни. Освещенные окна настоящей мельницы отражались в воде жуткими черными прямоугольниками, похожими на пустые глазницы черепа.
Крэк.., крэк.., крэк…
Холли взглянула вверх.
Огромные крылья мельницы затрепетали на ветру и тронулись. Задвигались ржавые шестеренки, и вслед за ними заходили жернова в большой камере.
Больше всего сейчас ей хотелось проснуться или, если это не удастся, подняться в воздух над посыпанной гравием дорожкой и лететь назад. Однако непреодолимая сила толкала Холли к мельнице. Гигантские крылья начали вращаться по часовой стрелке. Они набирали скорость и уже почти не скрипели. Холли представила, что это пальцы рук монстра, а зазубренные концы лопастей — его страшные когти.
Она достигла двери.
Холли не хотела входить. Она знала, что место проклято и внутри её могут подстерегать опасности пострашнее колодцев с огнем и серой из проповеди красноречивого священника. Если она откроет дверь, то живой оттуда уже не выйдет.
Крылья мельницы проносились всего в нескольких футах над головой Холли.
Ссшш, ссшш, ссшш, ссшш…
Словно находясь в трансе, который был сильнее её ужаса, Холли открыла дверь. Перешагнула через порог. Дверь ожила, как оживают вещи в снах, массивная ручка вырвалась из ладони, и дверь со зловещим стуком захлопнулась у неё за спиной.
Она оказалась в большом темном помещении, где слышался грохот старых каменных жерновов.
Слева можно было различить ступеньки лестницы, ведущей наверх. Оттуда доносились визги, завывание и душераздирающие вопли, похожие на ночной концерт в джунглях. Правда, ни один из голосов не напоминал крик пантеры, обезьяны или гиены. Скорее эта какофония вызывала представление о писке насекомых, который пропустили через стереоусилители. Фоном служил глухой монотонный звук, который пульсировал и бился о каменные стены лестничной шахты. Холли преодолела только половину ступенек, как почувствовала, что у неё ломит все кости.
Она прошла мимо узкого окна и прижала лицо к стеклу. Под сводами ночи одна за другой с треском сыпались молнии. Темный пруд у подножия мельницы стал прозрачным, и казалось, что свет идет из толщи воды. Холли представила, что попала в павильон кривых зеркал. Она заметила на дне очертания странного предмета и прищурилась, пытаясь его разглядеть, но свет внезапно погас.
Однако то, что она успела увидеть, промозглым холодом отдалось у неё в костях.
Она подождала в надежде, что снова станет светлее, но ночь оставалась непроницаемой, как деготь. Еще через несколько секунд хлынул черный дождь, и крупные капли забарабанили по стеклу. Холли поднималась по ступенькам, и с каждым шагом усиливался грязно-желтый свет, отблеск которого она увидела у подножия лестницы. В зеркале окна, за которым стояла непроглядная тьма, она разглядела свое расплывчатое отражение.
Но лицо на черном стекле принадлежало другой женщине, которая выглядела лет на двадцать старше Холли и была совершенно на неё не похожа.
Холли никогда не приходилось видеть сны, в которых она вселялась в тело другого человека. Теперь она поняла, почему ей не удалось убежать от мельницы и почему, несмотря на внутреннее сопротивление, она продолжает взбираться по лестнице. Это была не обычная беспомощность, которая превращает сон в ночной кошмар, а результат обладания чужим телом.
Женщина отвернулась от окна и продолжила путь наверх, откуда раздавались дьявольские крики, визги и шепоты, эхо которых долетало вместе с колеблющимся грязно-желтым светом. Известняковые стены глухо содрогались, точно мельница была живым организмом с огромным трехкамерным сердцем.
«Стой, назад, ты там погибнешь!» — крикнула Холли, но женщина её не услышала, потому что Холли могла лишь наблюдать за происходящим, не в силах что-либо изменить.
Ступенька за ступенькой. Вверх по лестнице.
Распахнутая железная дверь.
Она перешагнула через порог и вошла в комнату с высоким потолком.
Первое, что бросилось ей в глаза, было испуганное лицо мальчика, который стоял в центре комнаты, прижав к бокам маленькие кулачки. У его ног горела толстая декоративная свеча на голубом блюдце. Рядом лежала книжка, на яркой обложке которой она прочла слово «мельница».
— Помоги, мне страшно, стены, стены! — прошептал мальчик. Его прекрасные синие глаза потемнели от ужаса.
Она поняла, что не весь странный свет, заволакивающий комнату, идет от свечи. Светились стены, точно они были сделаны не из камня, а из прозрачного лучистого кварца янтарного оттенка. Она сразу заметила, что в стене скрывается живое светящееся существо, и поняла, что оно может двигаться внутри камня так же легко, как пловец в воде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Холли показалось, что во взгляде Джима она видит чистое пламя его души. Он вошел в нее. Внезапная боль от царапины в боку напомнила Холли о когтях чудовища. У неё мелькнула странная мысль: глаза Джима излучают холод. Но это была только мгновенная реакция на боль и связанные с ней воспоминания о ночном кошмаре. Он обнял её ещё крепче, и Холли подалась навстречу, встречая жар его тела. От мимолетного ощущения холода не осталось и следа. Их тела выделяли достаточно тепла, чтобы рассеять непрочный образ ледяной души.
* * *
Мертвенно-бледный отсвет невидимой луны пробивался сквозь угольно-черные тучи, закрывшие ночное небо.
Все было не так, как в прошлых снах.
Холли стояла на посыпанной гравием дорожке, которая вела от пруда и кукурузного поля к двери старой мельницы. Над её головой вздымалась известняковая башня, мрачные очертания которой наводили на мысль о её нечеловеческом, неземном происхождении.
На зловещем небе, словно косой крест, чернели зазубренные крылья мельницы. Они не двигались, хотя неистовые порывы ветра собирали серебряную рябь на чернильной поверхности пруда и гремели стеблями кукурузы. Похоже, мельницей не пользовались уже много лет, и части её механизмов основательно заржавели.
В узких окнах на чердаке мерцал грязно-желтый свет. Было видно, как за стеклами на известняковых стенах шевелились странные тени.
Никогда в жизни Холли не испытывала такого страха перед зданием. Она не хотела приближаться к мельнице, но не могла противиться колдовской силе, которая влекла её к двери. Холли бросила взгляд на пруд, и что-то показалось ей странным.
Отражение мельницы в освещенном луной пруду. Холли повернулась, чтобы взглянуть: свет и тень на воде поменялись местами. Тень мельницы перестала быть темной геометрической фигурой, лежащей на филиграни лунного света. Она стала ярче поверхности пруда и светилась в ночи, хотя была отражением черной зловещей башни. Освещенные окна настоящей мельницы отражались в воде жуткими черными прямоугольниками, похожими на пустые глазницы черепа.
Крэк.., крэк.., крэк…
Холли взглянула вверх.
Огромные крылья мельницы затрепетали на ветру и тронулись. Задвигались ржавые шестеренки, и вслед за ними заходили жернова в большой камере.
Больше всего сейчас ей хотелось проснуться или, если это не удастся, подняться в воздух над посыпанной гравием дорожкой и лететь назад. Однако непреодолимая сила толкала Холли к мельнице. Гигантские крылья начали вращаться по часовой стрелке. Они набирали скорость и уже почти не скрипели. Холли представила, что это пальцы рук монстра, а зазубренные концы лопастей — его страшные когти.
Она достигла двери.
Холли не хотела входить. Она знала, что место проклято и внутри её могут подстерегать опасности пострашнее колодцев с огнем и серой из проповеди красноречивого священника. Если она откроет дверь, то живой оттуда уже не выйдет.
Крылья мельницы проносились всего в нескольких футах над головой Холли.
Ссшш, ссшш, ссшш, ссшш…
Словно находясь в трансе, который был сильнее её ужаса, Холли открыла дверь. Перешагнула через порог. Дверь ожила, как оживают вещи в снах, массивная ручка вырвалась из ладони, и дверь со зловещим стуком захлопнулась у неё за спиной.
Она оказалась в большом темном помещении, где слышался грохот старых каменных жерновов.
Слева можно было различить ступеньки лестницы, ведущей наверх. Оттуда доносились визги, завывание и душераздирающие вопли, похожие на ночной концерт в джунглях. Правда, ни один из голосов не напоминал крик пантеры, обезьяны или гиены. Скорее эта какофония вызывала представление о писке насекомых, который пропустили через стереоусилители. Фоном служил глухой монотонный звук, который пульсировал и бился о каменные стены лестничной шахты. Холли преодолела только половину ступенек, как почувствовала, что у неё ломит все кости.
Она прошла мимо узкого окна и прижала лицо к стеклу. Под сводами ночи одна за другой с треском сыпались молнии. Темный пруд у подножия мельницы стал прозрачным, и казалось, что свет идет из толщи воды. Холли представила, что попала в павильон кривых зеркал. Она заметила на дне очертания странного предмета и прищурилась, пытаясь его разглядеть, но свет внезапно погас.
Однако то, что она успела увидеть, промозглым холодом отдалось у неё в костях.
Она подождала в надежде, что снова станет светлее, но ночь оставалась непроницаемой, как деготь. Еще через несколько секунд хлынул черный дождь, и крупные капли забарабанили по стеклу. Холли поднималась по ступенькам, и с каждым шагом усиливался грязно-желтый свет, отблеск которого она увидела у подножия лестницы. В зеркале окна, за которым стояла непроглядная тьма, она разглядела свое расплывчатое отражение.
Но лицо на черном стекле принадлежало другой женщине, которая выглядела лет на двадцать старше Холли и была совершенно на неё не похожа.
Холли никогда не приходилось видеть сны, в которых она вселялась в тело другого человека. Теперь она поняла, почему ей не удалось убежать от мельницы и почему, несмотря на внутреннее сопротивление, она продолжает взбираться по лестнице. Это была не обычная беспомощность, которая превращает сон в ночной кошмар, а результат обладания чужим телом.
Женщина отвернулась от окна и продолжила путь наверх, откуда раздавались дьявольские крики, визги и шепоты, эхо которых долетало вместе с колеблющимся грязно-желтым светом. Известняковые стены глухо содрогались, точно мельница была живым организмом с огромным трехкамерным сердцем.
«Стой, назад, ты там погибнешь!» — крикнула Холли, но женщина её не услышала, потому что Холли могла лишь наблюдать за происходящим, не в силах что-либо изменить.
Ступенька за ступенькой. Вверх по лестнице.
Распахнутая железная дверь.
Она перешагнула через порог и вошла в комнату с высоким потолком.
Первое, что бросилось ей в глаза, было испуганное лицо мальчика, который стоял в центре комнаты, прижав к бокам маленькие кулачки. У его ног горела толстая декоративная свеча на голубом блюдце. Рядом лежала книжка, на яркой обложке которой она прочла слово «мельница».
— Помоги, мне страшно, стены, стены! — прошептал мальчик. Его прекрасные синие глаза потемнели от ужаса.
Она поняла, что не весь странный свет, заволакивающий комнату, идет от свечи. Светились стены, точно они были сделаны не из камня, а из прозрачного лучистого кварца янтарного оттенка. Она сразу заметила, что в стене скрывается живое светящееся существо, и поняла, что оно может двигаться внутри камня так же легко, как пловец в воде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104