Однако сломанные кресла, чемоданы и сумки пассажиров, которые при ударе о землю полетели вперед, образовали в этом месте огромную груду, и в ней оказались люди, живые и мертвые.
Холли отодвинула с дороги сломанное кресло. Задержалась, переводя дыхание, и услышала, что Джим пробирается вслед за ней.
Она легла на бок и, протиснувшись в узкое отверстие в завале, оказалась нос к носу с мальчиком, которого разыскивала. Малышу было около пяти. Он удивленно заморгал огромными черными глазами и всхлипнул, точно уже давно потерял всякую надежду кого-нибудь увидеть.
Перевернутая секция из пяти кресел, словно палатка, накрыла лежащего на животе ребенка.
На первый взгляд могло показаться, что мальчик может без труда выбраться из завала.
— Мою ногу что-то держит, — объяснил он Холли, постепенно приходя в себя от испуга. Ее появление обрадовало и успокоило его. Не важно, сколько тебе лет, пять или пятьдесят, нет ничего хуже одиночества.
— Никак, зацепилась и не пускает. Холли закашлялась, спеша успокоить ребенка:
— Сейчас, дружок, я тебя вытащу. Все будет в порядке.
Задрав голову, она увидела, что на секцию навален ещё один ряд кресел, придавленный сверху тяжестью искореженного потолка, и спросила себя, что случилось с носом лайнера, до того, как он уткнулся правым боком в рыхлую землю Айовы.
Она осторожно вытерла ребенку слезы.
— Как тебя зовут, дружок?
— Норвуд. Ребята зовут Норби. Она совсем не болит. Я про ногу.
Такой ответ её очень порадовал.
Но затем, когда Холли стала осматриваться по сторонам, решая, что ей делать, мальчик сказал:
— Я ничего не чувствую.
— Что не чувствуешь, Норби?
— Ногу. Смешно, она застряла, и я не могу её вытащить, но совсем не чувствую. Знаете, как будто её там нет.
Холли похолодела, услышав эти слова. В её голове промелькнула страшная картина. Может быть, ничего страшного и не случилось, нога просто окоченела, но необходимо спешить, иначе остановится кровообращение.
Под креслами было слишком тесно, чтобы Холли могла протиснуться вперед и освободить ребенка. Вместо того она перекатилась на спину, согнула ноги в коленях и уперлась подошвами в кресла.
— Спокойно, дружок. Сейчас я выпрямлю ноги, постараюсь сдвинуть эту штуку на несколько дюймов. Как почувствуешь, что она пошла вверх, сразу вытаскивай ногу.
Кольца серого дыма выплыли из темноты за спиной Норби и зазмеились перед лицом мальчика. Он закашлялся и сказал:
— Здесь м-м-мертвые.., со мной рядом.
— Ничего, Норби, ничего, — успокоила его Холли, напрягая мышцы и пробуя, насколько тяжелый вес ей нужно сдвинуть. — Немного потерпи. Сейчас я тебя вытащу.
— За моим креслом ещё кресло и за ним мертвые, — голос Норби дрожал.
Кто знает, как долго будут мучить мальчика кошмарные воспоминания о случившемся. Может быть, эти минуты наложат отпечаток на всю его дальнейшую жизнь.
— Давай, — скомандовала она, выпрямляя согнутые колени.
Тяжелая гора кресел, вещей и тел не поддавалась. Мешал искореженный потолок, придавивший её своей тяжестью. Холли собрала все силы, стальной пол, покрытый тонкой ковровой дорожкой, больно врезался ей в спину, но — все напрасно. Она невольно застонала. Затем, придя в бешенство от собственного бессилия, повторила попытку с ещё большей энергией, потом ещё раз, ещё и…
Кресло сдвинулось.
На какую-то долю дюйма.
Холли усилила нажим, обнаружив в себе резервы, о которых даже не подозревала. Боль в ногах пересилила боль в спине. Стальные пластины провисшего потолка со скрипом выгнулись. Сначала на дюйм, потом ещё на два… Кресло сдвинулось…
— Не могу, — жалобно сказал мальчик. Из темноты, окружавшей ребенка, расползались кольца бледно-серого дыма. Холли заметила, что дым темнее, чем раньше, жирный, с новым отвратительным запахом. Она молила Бога, чтобы огонь не перекинулся на чехлы кресел, образовавших вокруг мальчика подобие кокона.
От перенапряжения мускулы ног сводило судорогой. Боль в спине отдавалась в груди. Каждый удар сердца, каждый вдох становились настоящей пыткой.
Еще миг — и она не выдержит. Но последнее усилие сдвинуло кресло ещё на дюйм и…
Норби взвизгнул от боли, но тут же восторженно закричал:
— Отпустил, отпустил!
И пополз навстречу ей.
Холли обессиленно вытянулась на полу. Она поняла: Норби подумал, что его нога была зажата в холодной железной руке лежащего под креслами мертвеца. Будь она на месте пятилетнего мальчишки, попавшего в такую переделку, ей, возможно, пришла бы в голову точно такая же мысль.
Она отодвинулась в сторону, и Норби вылез из западни. Они присели в узком пространстве между завалами и прижались друг к другу.
— Холли! — раздался крик Джима неподалеку от них.
— Я его нашла.
— Здесь женщина, я вынесу её наружу.
— Хорошо! — крикнула она в ответ. Сирены на улице звучали не так пронзительно, как раньше, и наконец стихли. Прибыли команды спасателей. Несмотря на черноватый дым, идущий из-под кресел, под которыми она нашла Норби, Холли задержалась, чтобы осмотреть мальчика. Нога была сломана в лодыжке, и ступня неестественно болталась, точно у старой тряпичной куклы. Она распухала прямо на глазах, и Холли поспешно стянула с ребенка ботинок. Белый носок потемнел от крови. Но на коже оказалось только несколько царапин и порезов. Кровотечение ему не угрожает, но очень скоро шок пройдет и мальчик почувствует мучительную боль в сломанной ноге.
— Пойдем отсюда, — сказала она Норби.
Она собиралась пуститься в обратный путь, но тут её внимание привлекла трещина в стене, которая тянулась из-за переборки, отделявшей салон от кабины пилотов, и заканчивалась всего в нескольких футах от Холли. Щель была во всю стену от пола до потолка. Из неё торчали клочья внутренних панелей, изоляции, выглядывали развороченные опоры каркаса. Холли увидела, что они с мальчиком могут протиснуться в образовавшееся отверстие.
Когда они выглянули наружу, внизу появился спасатель. До земли оставалось около двенадцати футов, и он вытянул руки, чтобы принять мальчика.
Норби прыгнул. Мужчина поймал его и отступил назад.
Холли прыгнула следом и упала на вспаханную землю.
— Ваш ребенок? — спросил её спасатель.
— Нет. Я услышала, как он плачет, и вытащила его. У него сломана нога.
— Я был с дядей Фрэнком, — сказал Норби.
— Вот как… — Мужчина попытался ободрить мальчика, — сейчас найдем твоего дядю.
— Дядя Фрэнк умер, — отозвался Норби безжизненным голосом.
Мужчина взглянул на Холли, словно она должна была знать, что говорить в таких случаях.
Она потрясение молчала, не в силах смириться с мыслью, что на долю пятилетнего ребенка выпали такие тяжелые испытания. Ей хотелось обнять мальчика, покачать его на руках, сказать, что все в этом мире будет хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Холли отодвинула с дороги сломанное кресло. Задержалась, переводя дыхание, и услышала, что Джим пробирается вслед за ней.
Она легла на бок и, протиснувшись в узкое отверстие в завале, оказалась нос к носу с мальчиком, которого разыскивала. Малышу было около пяти. Он удивленно заморгал огромными черными глазами и всхлипнул, точно уже давно потерял всякую надежду кого-нибудь увидеть.
Перевернутая секция из пяти кресел, словно палатка, накрыла лежащего на животе ребенка.
На первый взгляд могло показаться, что мальчик может без труда выбраться из завала.
— Мою ногу что-то держит, — объяснил он Холли, постепенно приходя в себя от испуга. Ее появление обрадовало и успокоило его. Не важно, сколько тебе лет, пять или пятьдесят, нет ничего хуже одиночества.
— Никак, зацепилась и не пускает. Холли закашлялась, спеша успокоить ребенка:
— Сейчас, дружок, я тебя вытащу. Все будет в порядке.
Задрав голову, она увидела, что на секцию навален ещё один ряд кресел, придавленный сверху тяжестью искореженного потолка, и спросила себя, что случилось с носом лайнера, до того, как он уткнулся правым боком в рыхлую землю Айовы.
Она осторожно вытерла ребенку слезы.
— Как тебя зовут, дружок?
— Норвуд. Ребята зовут Норби. Она совсем не болит. Я про ногу.
Такой ответ её очень порадовал.
Но затем, когда Холли стала осматриваться по сторонам, решая, что ей делать, мальчик сказал:
— Я ничего не чувствую.
— Что не чувствуешь, Норби?
— Ногу. Смешно, она застряла, и я не могу её вытащить, но совсем не чувствую. Знаете, как будто её там нет.
Холли похолодела, услышав эти слова. В её голове промелькнула страшная картина. Может быть, ничего страшного и не случилось, нога просто окоченела, но необходимо спешить, иначе остановится кровообращение.
Под креслами было слишком тесно, чтобы Холли могла протиснуться вперед и освободить ребенка. Вместо того она перекатилась на спину, согнула ноги в коленях и уперлась подошвами в кресла.
— Спокойно, дружок. Сейчас я выпрямлю ноги, постараюсь сдвинуть эту штуку на несколько дюймов. Как почувствуешь, что она пошла вверх, сразу вытаскивай ногу.
Кольца серого дыма выплыли из темноты за спиной Норби и зазмеились перед лицом мальчика. Он закашлялся и сказал:
— Здесь м-м-мертвые.., со мной рядом.
— Ничего, Норби, ничего, — успокоила его Холли, напрягая мышцы и пробуя, насколько тяжелый вес ей нужно сдвинуть. — Немного потерпи. Сейчас я тебя вытащу.
— За моим креслом ещё кресло и за ним мертвые, — голос Норби дрожал.
Кто знает, как долго будут мучить мальчика кошмарные воспоминания о случившемся. Может быть, эти минуты наложат отпечаток на всю его дальнейшую жизнь.
— Давай, — скомандовала она, выпрямляя согнутые колени.
Тяжелая гора кресел, вещей и тел не поддавалась. Мешал искореженный потолок, придавивший её своей тяжестью. Холли собрала все силы, стальной пол, покрытый тонкой ковровой дорожкой, больно врезался ей в спину, но — все напрасно. Она невольно застонала. Затем, придя в бешенство от собственного бессилия, повторила попытку с ещё большей энергией, потом ещё раз, ещё и…
Кресло сдвинулось.
На какую-то долю дюйма.
Холли усилила нажим, обнаружив в себе резервы, о которых даже не подозревала. Боль в ногах пересилила боль в спине. Стальные пластины провисшего потолка со скрипом выгнулись. Сначала на дюйм, потом ещё на два… Кресло сдвинулось…
— Не могу, — жалобно сказал мальчик. Из темноты, окружавшей ребенка, расползались кольца бледно-серого дыма. Холли заметила, что дым темнее, чем раньше, жирный, с новым отвратительным запахом. Она молила Бога, чтобы огонь не перекинулся на чехлы кресел, образовавших вокруг мальчика подобие кокона.
От перенапряжения мускулы ног сводило судорогой. Боль в спине отдавалась в груди. Каждый удар сердца, каждый вдох становились настоящей пыткой.
Еще миг — и она не выдержит. Но последнее усилие сдвинуло кресло ещё на дюйм и…
Норби взвизгнул от боли, но тут же восторженно закричал:
— Отпустил, отпустил!
И пополз навстречу ей.
Холли обессиленно вытянулась на полу. Она поняла: Норби подумал, что его нога была зажата в холодной железной руке лежащего под креслами мертвеца. Будь она на месте пятилетнего мальчишки, попавшего в такую переделку, ей, возможно, пришла бы в голову точно такая же мысль.
Она отодвинулась в сторону, и Норби вылез из западни. Они присели в узком пространстве между завалами и прижались друг к другу.
— Холли! — раздался крик Джима неподалеку от них.
— Я его нашла.
— Здесь женщина, я вынесу её наружу.
— Хорошо! — крикнула она в ответ. Сирены на улице звучали не так пронзительно, как раньше, и наконец стихли. Прибыли команды спасателей. Несмотря на черноватый дым, идущий из-под кресел, под которыми она нашла Норби, Холли задержалась, чтобы осмотреть мальчика. Нога была сломана в лодыжке, и ступня неестественно болталась, точно у старой тряпичной куклы. Она распухала прямо на глазах, и Холли поспешно стянула с ребенка ботинок. Белый носок потемнел от крови. Но на коже оказалось только несколько царапин и порезов. Кровотечение ему не угрожает, но очень скоро шок пройдет и мальчик почувствует мучительную боль в сломанной ноге.
— Пойдем отсюда, — сказала она Норби.
Она собиралась пуститься в обратный путь, но тут её внимание привлекла трещина в стене, которая тянулась из-за переборки, отделявшей салон от кабины пилотов, и заканчивалась всего в нескольких футах от Холли. Щель была во всю стену от пола до потолка. Из неё торчали клочья внутренних панелей, изоляции, выглядывали развороченные опоры каркаса. Холли увидела, что они с мальчиком могут протиснуться в образовавшееся отверстие.
Когда они выглянули наружу, внизу появился спасатель. До земли оставалось около двенадцати футов, и он вытянул руки, чтобы принять мальчика.
Норби прыгнул. Мужчина поймал его и отступил назад.
Холли прыгнула следом и упала на вспаханную землю.
— Ваш ребенок? — спросил её спасатель.
— Нет. Я услышала, как он плачет, и вытащила его. У него сломана нога.
— Я был с дядей Фрэнком, — сказал Норби.
— Вот как… — Мужчина попытался ободрить мальчика, — сейчас найдем твоего дядю.
— Дядя Фрэнк умер, — отозвался Норби безжизненным голосом.
Мужчина взглянул на Холли, словно она должна была знать, что говорить в таких случаях.
Она потрясение молчала, не в силах смириться с мыслью, что на долю пятилетнего ребенка выпали такие тяжелые испытания. Ей хотелось обнять мальчика, покачать его на руках, сказать, что все в этом мире будет хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104