И
монитор ничего не зарегистрировал.
Не было никакой вероятной причины для страха, но он все еще ощущался
здесь.
Веннтранин начал издавать звуки. Будь он человеком, звуки были бы
короткой, отрывистой смесью дыхания, стонов и мычания от ужаса потому, что
каждый звук, каждый взгляд и прикосновение означали новый источник ужаса.
Это, понял Росс, должно было быть очень похожим на то, что испытал
Орл, когда бежал, крича, от их машины. Было бы не удивительно, если бы он
побежал. Это было похоже на тот страх, который испытал сам Росс, но
гораздо сильнее. Гораздо сильнее, по крайней мере, для веннтранина. Для
Росса, чье сознание по-прежнему делилось между веннтранином и им самим,
это было странное раздвоение. Он испытывал те же ощущения, что и
веннтранин, но в, то же время, он стоял в комнате, которую отделяло от
веннтранина десять тысячелетий, наблюдая за тем, как ящероподобный
съеживается и дрожит от страха.
Затем все закончилось. Изображение на экране заколебалось и
помутнело, словно нарушилась фокусировка. Перед ним снова была эбеновая
стена. Разум Росса Аллена снова был только его, а не делился между ним и
давно умершим веннтранином. Но воспоминания, однако, все еще оставались.
Они были только воспоминаниями - и, даже, не его собственными - и все же,
все его тело стало ватным, когда они навалились на него. Прошла секунда.
Воспоминания остались, но стали более отвлеченными. Не зависимо от того,
какими пугающими они могли показаться, они, в действительности, были
только очень яркими движущимися картинками. Росс отодвинулся от стены, и
впервые после того, как появились изображения, оглядел комнату.
Орл вытянувшись лежал на полу. Его глаза были открыты и смотрели
невидящим взглядом. Он тяжело дышал и лежал совершенно неподвижно, так же,
как и после ужаса, пережитого им в машине.
Росс приблизился к нему и опустился на колени, но он знал, что ничем
не может ему помочь.
- Не обращай внимание, - прозвучали слова у него в мозгу. Компьютер
снова обращался к нему.
- Вскоре он придет в сознание, - продолжил он. - Я контролирую его
жизненные функции. Я вызвал у него обморок, когда стало ясно, что
дальнейшая информация может нанести вред его разуму.
Росс повернулся лицом к эбеновой стене.
- Ты уже проделывал с нами такое? Не здесь, а где либо еще?
Не заключалось ли в этом безумие компьютера? Может быть, он каким-то
образом получал удовольствие, доводя своих создателей до безумия от
страха?
- Я - нет. - Прозвучали у него в мозгу Росса слова. - Но я это делал.
- Что... - начал Росс, но замолчал, когда слова повторились.
- Я не делал, но я делал. Нет, слова не точно выражали мысль. Два "Я"
в мыслях бы ли не одинаковы. Оба относились к тому, о чем Росс думал, как
о компьютере, но они различались. Одно почему-то казалось более личным,
более относящимся к сущности компьютера. Второе тоже ассоциировалось с
компьютером, но имело и некоторый безличный оттенок.
Затем различие стало более понятным. Это, как если бы человек сказал:
- Я не делал этого; моя рука сделала.
Возникло ощущение, что компьютер подтвердил это.
- Я не понимаю, - сказал Росс.
- Я тоже, - прозвучал голос в его мозгу. - Я знаю только, что только
что виденное тобой было началом.
Но началом чего? Компьютерной шизофрении? Может, смутная,
неопределенная "вещь" была эквивалентом загадочных голосов, которые слышат
шизофреники, говоря, что только они могут их слышать? Но почему? С чего бы
подобному существу терять контроль над частью самого себя?
Еще одно изображение начало формироваться в стене, но Росс
подозрительно отшатнулся.
- Орл не сможет больше этого выдержать.
- Орл без сознания, - прозвучали слова. - Я говорю только с тобой.
Снова тысячи призрачных огоньков замерцали в толще стены, затем они
пропали. Росс почувствовал прикосновение к своему разуму, и не смог
избежать этого прикосновения.
Темнота перед ним рассеялась и превратилась в изображение. Веннтранин
сидел один в комнате. Как и прежде, комната была голой, стены
безрадостными и серыми. Это была, как подсказывала ему его память, другая
комната в этом же здании, комната обозрения, из которой можно было увидеть
любую точку на планете. В комнате был стул и еще один чернеющий экран, но
это не был экран Зондирующих Ворот. Зондирующих Ворот больше не
существовало. Они были уничтожены.
Веннтранин был напуган. Это, понял Росс, была женщина. Она была
напугана уже в течение многих дней. Она не спала потому, что боялась
спать. Пока она оставалась бодрствующей, она могла бороться со страхом,
но, как только она засыпала, он завладевал ею, словно какая-то
непреодолимая сила. Тем, что превращало страх в беспочвенный ужас, являлся
тот простой факт, что для него не было никаких объективных причин. Это
было что-то не имеющее названия, неопределенное, вездесущее. Ее глаза
говорили ей, что она была одна в комнате, но ее страх утверждал, что было
и что-то еще, чужое и враждебное, вместе с ней в комнате.
Спасения не было. Все Ворота, ведущие с Веннтры, были заперты
компьютером, чтобы удержать это нечто проскользнувшее на планету подобно
бактериям чумы. Первым умершим от страха и потрясения был оператор
Зондирующих Ворот. С него это и начало распространяться.
Страх перед будущим, решил Росс, или что-то очень на него похожее.
Каждое мгновение веннтран было ночным кошмаром, а ведь ни у кого из них,
даже, никогда не бывало кошмаров до этого. Никто из них, даже, не
подозревал, что ночные кошмары существуют, а теперь они вынуждены были
жить в нем.
Они не прожили долго. Их прямолинейные, логические разумы, столь
эффективные при исследованиях и использовании всех законов науки, не
смогли примириться с полностью лишенной логики вещью появившейся среди
них. Их разумы отказали, и их тела последовали за ними.
Снова Росс почувствовал себя разделенным надвое. Часть его мозга была
с веннтранкой в то время, как вторая оставалась в его теле, наблюдая,
запоминая, размышляя.
Он ощущал ужас так же, как его ощущала веннтранка, и стонал от
мучительного ощущения. Что касается веннтранки, то, несмотря на железное
самообладание, страх являлся физическим мучением, и Росс видел, что это не
продлиться слишком долго. Не смотря на испытываемые ею мучения, веннтранка
продолжала управлять экраном перед собой, переключаясь с картины на
картину. Но везде картина была одна и та же. Везде была смерть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
монитор ничего не зарегистрировал.
Не было никакой вероятной причины для страха, но он все еще ощущался
здесь.
Веннтранин начал издавать звуки. Будь он человеком, звуки были бы
короткой, отрывистой смесью дыхания, стонов и мычания от ужаса потому, что
каждый звук, каждый взгляд и прикосновение означали новый источник ужаса.
Это, понял Росс, должно было быть очень похожим на то, что испытал
Орл, когда бежал, крича, от их машины. Было бы не удивительно, если бы он
побежал. Это было похоже на тот страх, который испытал сам Росс, но
гораздо сильнее. Гораздо сильнее, по крайней мере, для веннтранина. Для
Росса, чье сознание по-прежнему делилось между веннтранином и им самим,
это было странное раздвоение. Он испытывал те же ощущения, что и
веннтранин, но в, то же время, он стоял в комнате, которую отделяло от
веннтранина десять тысячелетий, наблюдая за тем, как ящероподобный
съеживается и дрожит от страха.
Затем все закончилось. Изображение на экране заколебалось и
помутнело, словно нарушилась фокусировка. Перед ним снова была эбеновая
стена. Разум Росса Аллена снова был только его, а не делился между ним и
давно умершим веннтранином. Но воспоминания, однако, все еще оставались.
Они были только воспоминаниями - и, даже, не его собственными - и все же,
все его тело стало ватным, когда они навалились на него. Прошла секунда.
Воспоминания остались, но стали более отвлеченными. Не зависимо от того,
какими пугающими они могли показаться, они, в действительности, были
только очень яркими движущимися картинками. Росс отодвинулся от стены, и
впервые после того, как появились изображения, оглядел комнату.
Орл вытянувшись лежал на полу. Его глаза были открыты и смотрели
невидящим взглядом. Он тяжело дышал и лежал совершенно неподвижно, так же,
как и после ужаса, пережитого им в машине.
Росс приблизился к нему и опустился на колени, но он знал, что ничем
не может ему помочь.
- Не обращай внимание, - прозвучали слова у него в мозгу. Компьютер
снова обращался к нему.
- Вскоре он придет в сознание, - продолжил он. - Я контролирую его
жизненные функции. Я вызвал у него обморок, когда стало ясно, что
дальнейшая информация может нанести вред его разуму.
Росс повернулся лицом к эбеновой стене.
- Ты уже проделывал с нами такое? Не здесь, а где либо еще?
Не заключалось ли в этом безумие компьютера? Может быть, он каким-то
образом получал удовольствие, доводя своих создателей до безумия от
страха?
- Я - нет. - Прозвучали у него в мозгу Росса слова. - Но я это делал.
- Что... - начал Росс, но замолчал, когда слова повторились.
- Я не делал, но я делал. Нет, слова не точно выражали мысль. Два "Я"
в мыслях бы ли не одинаковы. Оба относились к тому, о чем Росс думал, как
о компьютере, но они различались. Одно почему-то казалось более личным,
более относящимся к сущности компьютера. Второе тоже ассоциировалось с
компьютером, но имело и некоторый безличный оттенок.
Затем различие стало более понятным. Это, как если бы человек сказал:
- Я не делал этого; моя рука сделала.
Возникло ощущение, что компьютер подтвердил это.
- Я не понимаю, - сказал Росс.
- Я тоже, - прозвучал голос в его мозгу. - Я знаю только, что только
что виденное тобой было началом.
Но началом чего? Компьютерной шизофрении? Может, смутная,
неопределенная "вещь" была эквивалентом загадочных голосов, которые слышат
шизофреники, говоря, что только они могут их слышать? Но почему? С чего бы
подобному существу терять контроль над частью самого себя?
Еще одно изображение начало формироваться в стене, но Росс
подозрительно отшатнулся.
- Орл не сможет больше этого выдержать.
- Орл без сознания, - прозвучали слова. - Я говорю только с тобой.
Снова тысячи призрачных огоньков замерцали в толще стены, затем они
пропали. Росс почувствовал прикосновение к своему разуму, и не смог
избежать этого прикосновения.
Темнота перед ним рассеялась и превратилась в изображение. Веннтранин
сидел один в комнате. Как и прежде, комната была голой, стены
безрадостными и серыми. Это была, как подсказывала ему его память, другая
комната в этом же здании, комната обозрения, из которой можно было увидеть
любую точку на планете. В комнате был стул и еще один чернеющий экран, но
это не был экран Зондирующих Ворот. Зондирующих Ворот больше не
существовало. Они были уничтожены.
Веннтранин был напуган. Это, понял Росс, была женщина. Она была
напугана уже в течение многих дней. Она не спала потому, что боялась
спать. Пока она оставалась бодрствующей, она могла бороться со страхом,
но, как только она засыпала, он завладевал ею, словно какая-то
непреодолимая сила. Тем, что превращало страх в беспочвенный ужас, являлся
тот простой факт, что для него не было никаких объективных причин. Это
было что-то не имеющее названия, неопределенное, вездесущее. Ее глаза
говорили ей, что она была одна в комнате, но ее страх утверждал, что было
и что-то еще, чужое и враждебное, вместе с ней в комнате.
Спасения не было. Все Ворота, ведущие с Веннтры, были заперты
компьютером, чтобы удержать это нечто проскользнувшее на планету подобно
бактериям чумы. Первым умершим от страха и потрясения был оператор
Зондирующих Ворот. С него это и начало распространяться.
Страх перед будущим, решил Росс, или что-то очень на него похожее.
Каждое мгновение веннтран было ночным кошмаром, а ведь ни у кого из них,
даже, никогда не бывало кошмаров до этого. Никто из них, даже, не
подозревал, что ночные кошмары существуют, а теперь они вынуждены были
жить в нем.
Они не прожили долго. Их прямолинейные, логические разумы, столь
эффективные при исследованиях и использовании всех законов науки, не
смогли примириться с полностью лишенной логики вещью появившейся среди
них. Их разумы отказали, и их тела последовали за ними.
Снова Росс почувствовал себя разделенным надвое. Часть его мозга была
с веннтранкой в то время, как вторая оставалась в его теле, наблюдая,
запоминая, размышляя.
Он ощущал ужас так же, как его ощущала веннтранка, и стонал от
мучительного ощущения. Что касается веннтранки, то, несмотря на железное
самообладание, страх являлся физическим мучением, и Росс видел, что это не
продлиться слишком долго. Не смотря на испытываемые ею мучения, веннтранка
продолжала управлять экраном перед собой, переключаясь с картины на
картину. Но везде картина была одна и та же. Везде была смерть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50