Грохнувшись на землю, я увидел, как Глобус корчится, держась за пах, а Инга красным пламенем несется через полянку к «Мерседесу».
Я вскочил на ноги. Меня шатало, но было достаточно сил для того, чтобы сделать несколько прыжков и вцепиться в горло второму охраннику. Мы свалились в траву. Пронзительно завыл двигатель машины. Охранник, оскалив зубы, пытался укусить меня за руку.
– Голову убери! – кричал мне Ник.
Горло охранника было скользким от пота и горячим, словно он нарочно распарил его и намылил для бритья. Сухая палка в руку толщиной ударилась о лоб охранника и переломилась. Я оттолкнул его от себя и поднялся на ноги, сжимая до боли кулаки и вращая во все стороны головой. Представляю, какая в этот момент у меня была рожа!
«Мерседес», откидывая в кусты комья глины, сорвался с места и, ударяясь с барабанным гулом днищем о кочки, прыгнул с поляны в заросли.
– Сюда! Сюда! – орал Ник, и я не сразу увидел его рядом с машиной. Он размахивал руками, одна его нога уже стояла на порожке.
Без удара, мягко и тяжело, как лошадь, Глобус навалился на меня откуда-то со стороны, но я устоял, сильно толкнул его, придавая его движению дополнительное ускорение. Под ним затрещали ветки. Я все еще прыгал по поляне, как по рингу, во мне буйствовал бойцовский пыл, и уйти отсюда без победного, заключительного удара не хотелось, но Ник, крича что-то мне в ухо, схватил меня за ремень джинсов и потащил к машине.
Я упал на заднее сиденье. Машина тотчас сорвалась с места и, тараня кусты, помчалась на лесную дорогу. Я захлопнул дверь, прихватив с собой ветку с какими-то черными ягодами. Потянулся к ним, сорвал и кинул пару штук в рот.
Несколько минут, пока мы мчались вперед, увеличивая расстояние между нами и полянкой, я был озабочен исключительно своей челюстью и вопросом о съедобности ягод, которые оказались терпко-горькими на вкус. Когда же пульс мой стал приходить в норму, а сознание заработало на среднем интеллектуальном уровне, я поднял голову, посмотрел по сторонам и наконец поинтересовался: а кто же за рулем?
Инга виртуозно объезжала ямки, ловко переключала скорости и хитро поглядывала на меня через зеркало заднего вида.
– Смотри, как, оказывается, я тебя здорово выдрессировал! – оценил я, опираясь руками о спинку ее сиденья. – И давно у тебя так ловко получается?
– В состоянии аффекта, – пояснила Инга, – способности человека усиливаются многократно.
– Ник, – сказал Ник, сидящий рядом со мной, и протянул мне руку.
– Кирилл, – ответил я и с благодарностью посмотрел в лицо пилоту. – У тебя из губы кровь идет.
– А здорово мы их отделали, да! – восторженно крикнула Инга.
– Ты очень вовремя врезала Глобусу между ног, – сказал я, притрагиваясь к подпухшей щеке. Она горела огнем.
– Они очень жестокие ребята, – сказала Инга. – Я до сих пор понять не могу, как мы смогли их обломать… Посмотрите, за нами никого?
Мы с Ником одновременно повернули головы. За нами гналась только пыль.
– По почкам не били? – заботливо спросил я у Ника.
– Нет. Только по лицу… Послушай, а как ты смог дотянуть до моря? Движок ведь уже не работал.
– А я вылез из аппарата и подтолкнул сзади, – ответил я.
– А я тебя вчера видел, – сказал Ник Инге, рассматривая руки, плечи и обнаженную спину девушки.
– Где? – спросила Инга.
– В Коктебеле, на причале. Ты стояла лицом к морю, облокотившись на ограждение. А рядом с тобой была пожилая женщина.
– Ерунда какая-то, – ответила Инга. – Не была я вчера в Коктебеле.
– Была! – уверенно кивнул Ник. – Я два раза над тобой пролетал, нарочно со стороны солнца заходил, чтобы лучше рассмотреть. Мне очень твои ноги понравились. И платье. Я тебя по этому платью и узнал.
Инга вдруг круто повернула руль, и Ник повалился на меня. Завизжали шины об асфальт.
– Хватит ерунду нести! – озлобленно крикнула она. – Говорю тебе, что не была я в Коктебеле ни вчера, ни позавчера! Спутал меня с кем-то!.. Ноги ему чьи-то понравились! А я здесь при чем?
Ник загрустил. Инга его обидела.
Глава 22
Да простит меня Гера за такое сравнение, но он так напоминал кроманьонца, увлеченного наскальной живописью, что мне захотелось подарить ему каменный топор. Огромный, широкоплечий, он нависал над столом и аккуратно водил по трафарету фломастером. Его кулаки, привыкшие к двухпудовым гантелям, с трудом держали хрупкую пластиковую трубочку, и было странно, что он ее не сломал. Он так старательно выводил буквы, что не заметил, как я пришел.
– «Кто сюда налепит жвачку, получает сразу в пачку», – вслух прочитал я поэтический шедевр.
– Это ты? – спросил Гера, не отрываясь от работы. – Почему так поздно? Потеть будешь? Я новый снаряд выписал. Когда соберу – укачаешься! На все группы мышц.
– В кино сниматься хочешь? – спросил я.
– И в кино сниматься, и в космос слетать, – ответил Гера, старательно выводя восклицательный знак. Затем поднял голову, полюбовался на объявление, добавил еще какой-то малозаметный штрих и примерил листок к стене.
– Я серьезно, – уточнил я.
– И я серьезно… Кнопки подай, пожалуйста… Так ровно?
– Ровно… У меня в гостинице поселился кинорежиссер, – начал я объяснять подробно. – Так вот, ему для небольшого эпизода понадобился мускулистый парень. А кто у нас в городе более мускулистый, чем ты?
Гера не сдержался, и его губы растянулись в улыбке против его воли.
– Ладно тебе! – махнул он рукой, но моим предложением заинтересовался, как всякий человек, которому есть что показать. Почувствовав, что мое молчание затянулось, он напомнил: – Так что там ты про режиссера говорил?
Я не люблю повторять одно и то же по нескольку раз. Проблема в принципе была решена.
– В десять вечера я за тобой заеду, – сказал я, хлопнув Геру по плечу.
– А почему так поздно?
– Съемки ночные.
– Да постой ты! – забеспокоился Гера, видя, что я намереваюсь уйти. – Объясни толком: что от меня требуется? Как одеваться?
– Тебе все объяснят.
– Но ты не врешь?
Я отрицательно покачал головой и вышел. Сегодня стемнело рано – солнце, не успев закатиться за горизонт, спряталось за широкой черной полосой туч, надвигающихся с моря. Усиливался теплый влажный ветер. Над темным морем вздрагивали всполохи. Оживший парк издавал терпкий запах хвои. Я взглянул на часы: до девяти оставалось всего несколько минут. Он, конечно, будет ждать меня и час, и два, и больше, но меня гнала к месту встречи не столько пунктуальность, сколько желание узнать важные новости.
Выехав через нижние ворота санатория под «кирпич», я свернул на набережную и медленно покатился навстречу потоку праздной толпы. Джип почти бесшумно раздвигал людей, слепил их фарами, заставлял тесниться, толкаться, но никого это не злило. Наоборот, появление джипа на пешеходной дорожке воспринималось как сюрприз, аттракцион или фокус.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Я вскочил на ноги. Меня шатало, но было достаточно сил для того, чтобы сделать несколько прыжков и вцепиться в горло второму охраннику. Мы свалились в траву. Пронзительно завыл двигатель машины. Охранник, оскалив зубы, пытался укусить меня за руку.
– Голову убери! – кричал мне Ник.
Горло охранника было скользким от пота и горячим, словно он нарочно распарил его и намылил для бритья. Сухая палка в руку толщиной ударилась о лоб охранника и переломилась. Я оттолкнул его от себя и поднялся на ноги, сжимая до боли кулаки и вращая во все стороны головой. Представляю, какая в этот момент у меня была рожа!
«Мерседес», откидывая в кусты комья глины, сорвался с места и, ударяясь с барабанным гулом днищем о кочки, прыгнул с поляны в заросли.
– Сюда! Сюда! – орал Ник, и я не сразу увидел его рядом с машиной. Он размахивал руками, одна его нога уже стояла на порожке.
Без удара, мягко и тяжело, как лошадь, Глобус навалился на меня откуда-то со стороны, но я устоял, сильно толкнул его, придавая его движению дополнительное ускорение. Под ним затрещали ветки. Я все еще прыгал по поляне, как по рингу, во мне буйствовал бойцовский пыл, и уйти отсюда без победного, заключительного удара не хотелось, но Ник, крича что-то мне в ухо, схватил меня за ремень джинсов и потащил к машине.
Я упал на заднее сиденье. Машина тотчас сорвалась с места и, тараня кусты, помчалась на лесную дорогу. Я захлопнул дверь, прихватив с собой ветку с какими-то черными ягодами. Потянулся к ним, сорвал и кинул пару штук в рот.
Несколько минут, пока мы мчались вперед, увеличивая расстояние между нами и полянкой, я был озабочен исключительно своей челюстью и вопросом о съедобности ягод, которые оказались терпко-горькими на вкус. Когда же пульс мой стал приходить в норму, а сознание заработало на среднем интеллектуальном уровне, я поднял голову, посмотрел по сторонам и наконец поинтересовался: а кто же за рулем?
Инга виртуозно объезжала ямки, ловко переключала скорости и хитро поглядывала на меня через зеркало заднего вида.
– Смотри, как, оказывается, я тебя здорово выдрессировал! – оценил я, опираясь руками о спинку ее сиденья. – И давно у тебя так ловко получается?
– В состоянии аффекта, – пояснила Инга, – способности человека усиливаются многократно.
– Ник, – сказал Ник, сидящий рядом со мной, и протянул мне руку.
– Кирилл, – ответил я и с благодарностью посмотрел в лицо пилоту. – У тебя из губы кровь идет.
– А здорово мы их отделали, да! – восторженно крикнула Инга.
– Ты очень вовремя врезала Глобусу между ног, – сказал я, притрагиваясь к подпухшей щеке. Она горела огнем.
– Они очень жестокие ребята, – сказала Инга. – Я до сих пор понять не могу, как мы смогли их обломать… Посмотрите, за нами никого?
Мы с Ником одновременно повернули головы. За нами гналась только пыль.
– По почкам не били? – заботливо спросил я у Ника.
– Нет. Только по лицу… Послушай, а как ты смог дотянуть до моря? Движок ведь уже не работал.
– А я вылез из аппарата и подтолкнул сзади, – ответил я.
– А я тебя вчера видел, – сказал Ник Инге, рассматривая руки, плечи и обнаженную спину девушки.
– Где? – спросила Инга.
– В Коктебеле, на причале. Ты стояла лицом к морю, облокотившись на ограждение. А рядом с тобой была пожилая женщина.
– Ерунда какая-то, – ответила Инга. – Не была я вчера в Коктебеле.
– Была! – уверенно кивнул Ник. – Я два раза над тобой пролетал, нарочно со стороны солнца заходил, чтобы лучше рассмотреть. Мне очень твои ноги понравились. И платье. Я тебя по этому платью и узнал.
Инга вдруг круто повернула руль, и Ник повалился на меня. Завизжали шины об асфальт.
– Хватит ерунду нести! – озлобленно крикнула она. – Говорю тебе, что не была я в Коктебеле ни вчера, ни позавчера! Спутал меня с кем-то!.. Ноги ему чьи-то понравились! А я здесь при чем?
Ник загрустил. Инга его обидела.
Глава 22
Да простит меня Гера за такое сравнение, но он так напоминал кроманьонца, увлеченного наскальной живописью, что мне захотелось подарить ему каменный топор. Огромный, широкоплечий, он нависал над столом и аккуратно водил по трафарету фломастером. Его кулаки, привыкшие к двухпудовым гантелям, с трудом держали хрупкую пластиковую трубочку, и было странно, что он ее не сломал. Он так старательно выводил буквы, что не заметил, как я пришел.
– «Кто сюда налепит жвачку, получает сразу в пачку», – вслух прочитал я поэтический шедевр.
– Это ты? – спросил Гера, не отрываясь от работы. – Почему так поздно? Потеть будешь? Я новый снаряд выписал. Когда соберу – укачаешься! На все группы мышц.
– В кино сниматься хочешь? – спросил я.
– И в кино сниматься, и в космос слетать, – ответил Гера, старательно выводя восклицательный знак. Затем поднял голову, полюбовался на объявление, добавил еще какой-то малозаметный штрих и примерил листок к стене.
– Я серьезно, – уточнил я.
– И я серьезно… Кнопки подай, пожалуйста… Так ровно?
– Ровно… У меня в гостинице поселился кинорежиссер, – начал я объяснять подробно. – Так вот, ему для небольшого эпизода понадобился мускулистый парень. А кто у нас в городе более мускулистый, чем ты?
Гера не сдержался, и его губы растянулись в улыбке против его воли.
– Ладно тебе! – махнул он рукой, но моим предложением заинтересовался, как всякий человек, которому есть что показать. Почувствовав, что мое молчание затянулось, он напомнил: – Так что там ты про режиссера говорил?
Я не люблю повторять одно и то же по нескольку раз. Проблема в принципе была решена.
– В десять вечера я за тобой заеду, – сказал я, хлопнув Геру по плечу.
– А почему так поздно?
– Съемки ночные.
– Да постой ты! – забеспокоился Гера, видя, что я намереваюсь уйти. – Объясни толком: что от меня требуется? Как одеваться?
– Тебе все объяснят.
– Но ты не врешь?
Я отрицательно покачал головой и вышел. Сегодня стемнело рано – солнце, не успев закатиться за горизонт, спряталось за широкой черной полосой туч, надвигающихся с моря. Усиливался теплый влажный ветер. Над темным морем вздрагивали всполохи. Оживший парк издавал терпкий запах хвои. Я взглянул на часы: до девяти оставалось всего несколько минут. Он, конечно, будет ждать меня и час, и два, и больше, но меня гнала к месту встречи не столько пунктуальность, сколько желание узнать важные новости.
Выехав через нижние ворота санатория под «кирпич», я свернул на набережную и медленно покатился навстречу потоку праздной толпы. Джип почти бесшумно раздвигал людей, слепил их фарами, заставлял тесниться, толкаться, но никого это не злило. Наоборот, появление джипа на пешеходной дорожке воспринималось как сюрприз, аттракцион или фокус.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63