Усталость имеет свойство накапливаться, и, когда переливается через край, хочется послать всех далеко-далеко… Вы хотите выпить?
Я поднимал его по лестнице. Браз шел медленно, часто останавливался и переводил дух.
– Как я устал! Если бы вы знали, как я устал! – бормотал он. – Бездарность, посредственность – страшные вещи. Это главные инструменты энергетических вампиров. Пять минут! Всего пять минут я смотрю на отвратительную игру и чувствую себя так, словно всю ночь разгружал вагоны. Я становлюсь пустой, как мяч. Мне кажется, что от меня исходит своеобразный звон… Вот ударьте меня в грудь, только не сильно… Ну, ударьте, не бойтесь!.. Слышите звон?
Поддерживая звенящего Браза под локоть, вел его по коридору. Это хорошо, что ты пьян, думал я. Легче будет вытянуть из тебя правду.
Мы подошли к двери его номера. Браз долго копался в карманах, протянул мне ключ и попросил:
– Будьте добры, откройте дверь… Спасибо! Только не стойте на пороге, словно вы колеблетесь! Я же вижу, что вам очень хочется со мной поговорить!
Я сел в кресло и включил телевизор. Присутствие говорящего ящика, словно некоего третьего, нейтрального собеседника, смягчало обстановку. Браз поставил на журнальный столик бутылку «Кампари», вынул из холодильника тарелку с порезанным на дольки лимоном и начатую коробку шоколадных конфет. Я не сводил глаз с тарелки.
– Вы курите? – спросил я.
Браз замер, словно не мог вспомнить, курит он или нет.
– Ах, черт! – взмахнул он руками. – Я не знал, что вы курите, а то по дороге купил бы для вас пачку сигарет.
– Нет-нет! – покачал я головой. – Я, собственно, тоже почти не курю.
– Сейчас, сейчас! – суетился Браз, делая массу лишних движений. – Я только окуну голову под холодную струю и сразу стану человеком… Вы меня извините, мне очень стыдно… Сейчас!
Он схватил полотенце и ушел в спальню, где была душевая кабина, по пути сильно врезавшись плечом в косяк. Меня привлек треск мотора за окном, я встал с кресла и отдернул штору. Только сейчас Виктор отъезжал от гостиницы на своей колымаге. Что он делал те десять минут, пока мы с Бразом поднимались по лестнице и открывали дверь номера?
Я опустил взгляд на подоконник. Он был завален книгами, папками, исчерканными рисунками листками. «Нужны мускулистые парни!!! – значилось на обрывке бумаги. – 2–3 шт.» – Я усмехнулся. Браз измерял актеров массовок в штуках. Режиссерский сценарий, который Браз предлагал мне почитать, был хорошо отработан чернильным пером. Живого места не осталось. Браз выкинул целые кадры, внес коррективы в объекты и метражи. Жесткой правки избежал только титульный лист и первая страница, где были обозначены название фильма и действующие лица: «Главные роли (историческая часть): 1. Графиня Лавани. 2. Священник Бальдо. 3. Полководец Крекс. 4. Подкомендант Джиованни Марионе…» В современной части первой также значилась женская роль: «Марта Лехтине».
Лехтине, мысленно повторил я. Откуда здесь Лехтине? Это фамилия персонажа, главной героини, которую играет Инга? И мой неуловимый Лембит – тоже Лехтине? Какое странное совпадение!
В комнату вошел Браз. Он растирал полотенцем голову с такой силой, словно хотел трением воспламенить волосы.
– Читаете? – спросил он, увидев у меня в руках сценарий. – И как, нравится?
– Честно говоря, я успел прочитать только перечень главных и вторых ролей, – ответил я.
– И правильно сделали, – ответил Браз, подсаживаясь к столику. Он швырнул полотенце на диван, встряхнул головой, и из-под мокрых, висящих, как сосульки, волос показались розовые уши. – Более дерьмового сценария я еще не видел… Наливайте, пожалуйста. Я сейчас… сейчас я буду в форме…
– Зачем же вы взялись снимать фильм, если вам не понравился сценарий? – спросил я.
Браз усмехнулся. Веки его тяжелели и, как забрало на рыцарском шлеме, все чаще опускались на глаза.
– Если бы я не взялся за «Час волка», то сидел бы без работы. У меня просто не было выхода. Увы, в этой альтернативе – снимать дерьмо или не снимать ничего – я не показал пример гордости и благородства и согласился… Черновский заказывает музыку. Убедить его, что мы снимаем позор отечественного кинематографа, невозможно. Если бы он свернул съемки из-за отсутствия средств, я бы только вздохнул с облегчением.
– Это ваш первый фильм?
Браз обиженно взглянул на меня:
– Но почему же! Я сделал четыре картины, и, по-моему, все они вышли на уровне… Последний фильм, достаточно скандальный, может быть, вы видели – «Не тревожьтесь о завтрашнем дне»?
– Конечно! Отличный фильм! – искренне признался я, так как действительно смотрел его с Анной в Москве. – Но я не знал, что это ваша работа.
Бразу было приятно. Чтобы скрыть свое смущение, он взял рюмку и одним махом выпил «Кампари».
– Да, это моя работа. Я рад, что фильм вам понравился. В нем все выдержано на высочайшем уровне: и сценарий, и актерская игра… А это, – он кивнул на подоконник, – оргия бездарности. Но Черновский этого не замечает. Он занят поиском и зарабатыванием денег, чтобы любой ценой закончить съемки. Что ж, кто-то рожден для того, чтобы снимать «Зеркало», «Жестокий романс» или «Парад планет», а кто-то – рекламу таблеток от запоров… Черновский – человек другой породы. У него мозги поставлены не так, как у меня… Налейте еще по одной!
– Неужели никто не смог убедить его, что он вкладывает деньги в выгребную яму? – спросил я.
– Это вы хорошо сказали – в выгребную яму, – кивнул Браз. – Вот только кому это надо? Актерам? Да они счастливы, что снимаются! Мне? Да и я тоже схватился зубами за этот «Час волка», как волк! Мы все делаем вид, что занимаемся большим и важным делом, что в муках творчества производим на свет талантливый фильм, призванный духовно обогатить наш народ…
Он помолчал, уставившись тяжелым взглядом на бутылку.
– Разве что Арабова искренне верит, что создает нечто великое и за свою роль получит как минимум «Оскара», – добавил Браз и причмокнул губами. – Дура!
– Вы же говорили, что она талантливая актриса, – напомнил я.
– Я говорил? – глянул на меня Браз широко раскрытыми глазами. – Впрочем, я в самом деле мог сказать такую чушь… – Он снова замолчал, создавая воображаемый мостик между бутылкой и своей рюмкой. – Инга – полное ничтожество в кино. Это Черновский дал ей главную роль. Я бы не доверил ей даже участие в массовке на дальнем плане… Ох, и зачем я вам это говорю? Она ведь, кажется, вам симпатична?
– Да, вы не ошиблись, – ответил я, наполняя рюмки. – Я люблю ее.
Браз вдруг крепко схватил меня за руку и посмотрел мне в глаза.
– Не надо! – шепотом сказал он. – Она порочна!
– Вы хотите сказать, что у нее любовная связь с Черновским?
Браз помолчал. Я заметил, что, будучи даже сильно пьяным, он контролирует свою речь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Я поднимал его по лестнице. Браз шел медленно, часто останавливался и переводил дух.
– Как я устал! Если бы вы знали, как я устал! – бормотал он. – Бездарность, посредственность – страшные вещи. Это главные инструменты энергетических вампиров. Пять минут! Всего пять минут я смотрю на отвратительную игру и чувствую себя так, словно всю ночь разгружал вагоны. Я становлюсь пустой, как мяч. Мне кажется, что от меня исходит своеобразный звон… Вот ударьте меня в грудь, только не сильно… Ну, ударьте, не бойтесь!.. Слышите звон?
Поддерживая звенящего Браза под локоть, вел его по коридору. Это хорошо, что ты пьян, думал я. Легче будет вытянуть из тебя правду.
Мы подошли к двери его номера. Браз долго копался в карманах, протянул мне ключ и попросил:
– Будьте добры, откройте дверь… Спасибо! Только не стойте на пороге, словно вы колеблетесь! Я же вижу, что вам очень хочется со мной поговорить!
Я сел в кресло и включил телевизор. Присутствие говорящего ящика, словно некоего третьего, нейтрального собеседника, смягчало обстановку. Браз поставил на журнальный столик бутылку «Кампари», вынул из холодильника тарелку с порезанным на дольки лимоном и начатую коробку шоколадных конфет. Я не сводил глаз с тарелки.
– Вы курите? – спросил я.
Браз замер, словно не мог вспомнить, курит он или нет.
– Ах, черт! – взмахнул он руками. – Я не знал, что вы курите, а то по дороге купил бы для вас пачку сигарет.
– Нет-нет! – покачал я головой. – Я, собственно, тоже почти не курю.
– Сейчас, сейчас! – суетился Браз, делая массу лишних движений. – Я только окуну голову под холодную струю и сразу стану человеком… Вы меня извините, мне очень стыдно… Сейчас!
Он схватил полотенце и ушел в спальню, где была душевая кабина, по пути сильно врезавшись плечом в косяк. Меня привлек треск мотора за окном, я встал с кресла и отдернул штору. Только сейчас Виктор отъезжал от гостиницы на своей колымаге. Что он делал те десять минут, пока мы с Бразом поднимались по лестнице и открывали дверь номера?
Я опустил взгляд на подоконник. Он был завален книгами, папками, исчерканными рисунками листками. «Нужны мускулистые парни!!! – значилось на обрывке бумаги. – 2–3 шт.» – Я усмехнулся. Браз измерял актеров массовок в штуках. Режиссерский сценарий, который Браз предлагал мне почитать, был хорошо отработан чернильным пером. Живого места не осталось. Браз выкинул целые кадры, внес коррективы в объекты и метражи. Жесткой правки избежал только титульный лист и первая страница, где были обозначены название фильма и действующие лица: «Главные роли (историческая часть): 1. Графиня Лавани. 2. Священник Бальдо. 3. Полководец Крекс. 4. Подкомендант Джиованни Марионе…» В современной части первой также значилась женская роль: «Марта Лехтине».
Лехтине, мысленно повторил я. Откуда здесь Лехтине? Это фамилия персонажа, главной героини, которую играет Инга? И мой неуловимый Лембит – тоже Лехтине? Какое странное совпадение!
В комнату вошел Браз. Он растирал полотенцем голову с такой силой, словно хотел трением воспламенить волосы.
– Читаете? – спросил он, увидев у меня в руках сценарий. – И как, нравится?
– Честно говоря, я успел прочитать только перечень главных и вторых ролей, – ответил я.
– И правильно сделали, – ответил Браз, подсаживаясь к столику. Он швырнул полотенце на диван, встряхнул головой, и из-под мокрых, висящих, как сосульки, волос показались розовые уши. – Более дерьмового сценария я еще не видел… Наливайте, пожалуйста. Я сейчас… сейчас я буду в форме…
– Зачем же вы взялись снимать фильм, если вам не понравился сценарий? – спросил я.
Браз усмехнулся. Веки его тяжелели и, как забрало на рыцарском шлеме, все чаще опускались на глаза.
– Если бы я не взялся за «Час волка», то сидел бы без работы. У меня просто не было выхода. Увы, в этой альтернативе – снимать дерьмо или не снимать ничего – я не показал пример гордости и благородства и согласился… Черновский заказывает музыку. Убедить его, что мы снимаем позор отечественного кинематографа, невозможно. Если бы он свернул съемки из-за отсутствия средств, я бы только вздохнул с облегчением.
– Это ваш первый фильм?
Браз обиженно взглянул на меня:
– Но почему же! Я сделал четыре картины, и, по-моему, все они вышли на уровне… Последний фильм, достаточно скандальный, может быть, вы видели – «Не тревожьтесь о завтрашнем дне»?
– Конечно! Отличный фильм! – искренне признался я, так как действительно смотрел его с Анной в Москве. – Но я не знал, что это ваша работа.
Бразу было приятно. Чтобы скрыть свое смущение, он взял рюмку и одним махом выпил «Кампари».
– Да, это моя работа. Я рад, что фильм вам понравился. В нем все выдержано на высочайшем уровне: и сценарий, и актерская игра… А это, – он кивнул на подоконник, – оргия бездарности. Но Черновский этого не замечает. Он занят поиском и зарабатыванием денег, чтобы любой ценой закончить съемки. Что ж, кто-то рожден для того, чтобы снимать «Зеркало», «Жестокий романс» или «Парад планет», а кто-то – рекламу таблеток от запоров… Черновский – человек другой породы. У него мозги поставлены не так, как у меня… Налейте еще по одной!
– Неужели никто не смог убедить его, что он вкладывает деньги в выгребную яму? – спросил я.
– Это вы хорошо сказали – в выгребную яму, – кивнул Браз. – Вот только кому это надо? Актерам? Да они счастливы, что снимаются! Мне? Да и я тоже схватился зубами за этот «Час волка», как волк! Мы все делаем вид, что занимаемся большим и важным делом, что в муках творчества производим на свет талантливый фильм, призванный духовно обогатить наш народ…
Он помолчал, уставившись тяжелым взглядом на бутылку.
– Разве что Арабова искренне верит, что создает нечто великое и за свою роль получит как минимум «Оскара», – добавил Браз и причмокнул губами. – Дура!
– Вы же говорили, что она талантливая актриса, – напомнил я.
– Я говорил? – глянул на меня Браз широко раскрытыми глазами. – Впрочем, я в самом деле мог сказать такую чушь… – Он снова замолчал, создавая воображаемый мостик между бутылкой и своей рюмкой. – Инга – полное ничтожество в кино. Это Черновский дал ей главную роль. Я бы не доверил ей даже участие в массовке на дальнем плане… Ох, и зачем я вам это говорю? Она ведь, кажется, вам симпатична?
– Да, вы не ошиблись, – ответил я, наполняя рюмки. – Я люблю ее.
Браз вдруг крепко схватил меня за руку и посмотрел мне в глаза.
– Не надо! – шепотом сказал он. – Она порочна!
– Вы хотите сказать, что у нее любовная связь с Черновским?
Браз помолчал. Я заметил, что, будучи даже сильно пьяным, он контролирует свою речь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63