Но, когда на морде Судна затянулись царапины, а от синяков остались одни воспоминания, воображение творческого работника немного поостыло, и он отправился поправить пошатнувшееся здоровье морскими ваннами. Сосисомиди не рискнул объявиться в Отраде, чтобы встретить там Петрова, как о том мечталось, а направился в совсем противоположную сторону Лузановки.
Морская вода сходу добавила сил Янису, настроив его характер на более миролюбивые планы изничтожения режиссера. Сосисомиди даже начал потихоньку кайфовать, представляя, как он продаст свою разгромную статью в журнал «Театральная жизнь». И тогда гнусного Петрова точно попрут с работы в виде принятых мер, а остальные, помня за судьбу режиссера, безоговорочно начнут соглашаться с платными требованиями перед интервью.
Когда кайф Сосисомиди достиг апогея, он быстро спустился с небес на пляжный песок при помощи оглушительной затрещины. Сперва Янис подумал, что чересчур любимое им солнце грохнулось на землю или еще хуже — в Лузановку приперся Петров, но перед тем, как получить очередной удар, понял — он ошибается. Режиссера здесь в упор не наблюдалось, и солнце, подобно Конституции, торчало высоко в небе. Зото два незнакомых мужика лупили Сосисомиди с тем же остервенением, как Петров с завлитом, и рядом с их ударами сковородка в руках супруги проканывала Божьей благодатью.
— Ах ты, парашник гнойный, — орали мужики больше для сведения окружающих, чтобы они не вмешивались в процессы под солнцем, — ты у нас, гнида, цибуху будешь достать, вафлер глистатый. А вы чего, граждане, суетитесь? Эта тварь в Отраде маленького пацаненка в кустах хотела вжучить, а теперь он здесь пасется. В Отраде его уже вычислили и наваляли, так эта тварюга опять за свое. Не масть меняет, а пляжи. Получи по такому поводу, пидар мокрожопый, в торец, а также по мозолястым губам.
Наши люди всегда ведут себя адекватно до ситуации, и при всем желании Сосисомиди не мог бы пожаловаться, что в Лузановке сердобольные мамочки и все желающие лупили его не так страстно, как раньше в Отраде.
С тех пор Судно резко потерял привычку купаться в море. И, даже находясь на съемках клипа в пятидесяти километрах от Лузановки, пресс-атташе лишний раз старался не вылазить из машины. До чести Яниса, он всё-таки в меру способностей изредка путался у режиссера под ногами, высказывая моргуновские требования, и даже начал действовать на нервы сенсею, чересчур утомленному жарой и дальней дорогой.
Капон, сохраняя каменную морду, внутренне бесился, что перед съемкой его лицо немножко пудрили. До чего докатился с этими благотворительными мансами, рассуждал Капон, пидарасят пудрой среди бела дня. В зоне мы над пивнями такого беспредела не позволяли.
Сосисомиди убедился: вокруг, кроме съемочной группы, нет других отдыхающих, и стал более смело влазить до творческого процесса. Он даже нагло вымерял выдержку сенсея Вонга, рассказывая ему всякие глупости за свое видение дальнейшего развития рекламы. Хотя артист, изображающий поверженного Капоном ученика, лежал мордой в песке, Янис ни разу не вспомнил, как он копировал такое поведение на шумных пляжах, и продолжал тревожить уши доктора Вонга всякими глупостями за факты из его прошлого.
Капону сильно хотелось изменить выражение на лице и ударить наглого фраера своим секретным приемом, но чего не сделаешь ради бизнеса. А потому доктор Вонг спокойно вытащил из себя глаз, продемонстрировал его Сосисомиди и вставил на место. Это дело заметил не только Янис, но и режиссер, тут же заоравший оператору, чтобы он завязывал измерять освещение вокруг природы.
Капон при каменной морде наконец-то снизошел до назойливости начальника рекламы.
— Высоко в тибетских горах, — тщательно и медленно подбирал слова до лексикона доктор наук Вонг, — меня тренировал великий Дуа из монастыря Чуй. Однажды с неба раздался гром. Молния ударила меня в глаз. Она прожгла дырку, через которую вошла в голову чудодейственная сила, неподвластная даже Дуа. И разуму смертных. Учитель сказал: теперь ты лучше меня можешь убивать и лечить людей… Фу… В общем, когда, чувырло братское, ты и дальше липнуть будешь, так смотреть на мир одним глазом я тебе не гарантирую, Я тебе, Отсосопуло, ложкой оба шнифта выдавлю, если ты еще раз откроешь свое помойное хавало. Это говорю я, сенсей Вонг. И я знаю, что говорю. Учение великого Дуа и чудодейственная сила живет во мне.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Во время гиппократовской презентации санаторий «Синие зори» с трудом вместил всех желающих похлопать ладошками новым формам благотворительности и накачать животы шаровым шампанским. Увидев на столах «Дом Переньон» при грудах деликатесов, многие журналисты сходу убедились за высокое предназначение «Гиппократа» и его бескорыстное стремление сделать мир вокруг себя лучше, а людей счастливее.
Их рассуждения лишний раз подтвердило присутствие на презентации высоких гостей из разнокалиберных Советов, а также известных артистов, бизнесменов и филантропов.
В самом деле, нехай на эти поминки по плохому лечению трудящихся масс приперся бы какой-то там зачуханный министр, кто бы обратил до него внимание?
Но если в «Синие зори» приехали Стакан, Сивка и другие уважаемые люди — это о чем-то таки да может сказать. Газетные отчеты за новое медицинское общество наполнились такими смелыми комплиментами, с понтом их писал сам Сосисомиди под двенадцать копирок.
Хотя Янис старался реже попадаться на глаз доктору Вонгу, он уболтал сам себя, как в нем, кроме прозаико-поэтического дара, не погиб и гениальный администратор. Судно щедро башлял моргуновским лавэ и при том строил вид, с понтом разбрасывает бабки из собственного кармана. Благодаря тому, что сколько наших людей не дури, а они всё равно растопыривают уши перед рекламной лапшой, в «Синие зори» тонким ручейком потянулся клиент. После демонстрации по ОРТ фильма за Ван Дамма ручеек постепенно стал превращаться в поток средней толщины.
Наивно веря телевизионной программе, в воскресенье вечером десятки тысяч людей, воспитанных на наших гуманистических ценностях, собрались перед голубыми экранами смотреть «Двойной удар». А что делать, если вместо Павки Корчагина им на той же постоянке показывают других фехтовальщиков, драчунов и борцов за мир во всем мире из ранее враждебного лагеря? Так пока ОРТ демонстрировало Ван Дамма, местное телевидение вперлось на их канал и делало то же самое, используя пресловутый «Двойной удар». Только в местном варианте Жан Клод лупил всех подряд не без помощи доктора Вонга.
Люди терпеливо ждали, когда этот сенсей потеряется из телевизора вместе со своим тибетским монастырем и местное телевидение даст возможность смотреть настоящий «Двойной удар».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Морская вода сходу добавила сил Янису, настроив его характер на более миролюбивые планы изничтожения режиссера. Сосисомиди даже начал потихоньку кайфовать, представляя, как он продаст свою разгромную статью в журнал «Театральная жизнь». И тогда гнусного Петрова точно попрут с работы в виде принятых мер, а остальные, помня за судьбу режиссера, безоговорочно начнут соглашаться с платными требованиями перед интервью.
Когда кайф Сосисомиди достиг апогея, он быстро спустился с небес на пляжный песок при помощи оглушительной затрещины. Сперва Янис подумал, что чересчур любимое им солнце грохнулось на землю или еще хуже — в Лузановку приперся Петров, но перед тем, как получить очередной удар, понял — он ошибается. Режиссера здесь в упор не наблюдалось, и солнце, подобно Конституции, торчало высоко в небе. Зото два незнакомых мужика лупили Сосисомиди с тем же остервенением, как Петров с завлитом, и рядом с их ударами сковородка в руках супруги проканывала Божьей благодатью.
— Ах ты, парашник гнойный, — орали мужики больше для сведения окружающих, чтобы они не вмешивались в процессы под солнцем, — ты у нас, гнида, цибуху будешь достать, вафлер глистатый. А вы чего, граждане, суетитесь? Эта тварь в Отраде маленького пацаненка в кустах хотела вжучить, а теперь он здесь пасется. В Отраде его уже вычислили и наваляли, так эта тварюга опять за свое. Не масть меняет, а пляжи. Получи по такому поводу, пидар мокрожопый, в торец, а также по мозолястым губам.
Наши люди всегда ведут себя адекватно до ситуации, и при всем желании Сосисомиди не мог бы пожаловаться, что в Лузановке сердобольные мамочки и все желающие лупили его не так страстно, как раньше в Отраде.
С тех пор Судно резко потерял привычку купаться в море. И, даже находясь на съемках клипа в пятидесяти километрах от Лузановки, пресс-атташе лишний раз старался не вылазить из машины. До чести Яниса, он всё-таки в меру способностей изредка путался у режиссера под ногами, высказывая моргуновские требования, и даже начал действовать на нервы сенсею, чересчур утомленному жарой и дальней дорогой.
Капон, сохраняя каменную морду, внутренне бесился, что перед съемкой его лицо немножко пудрили. До чего докатился с этими благотворительными мансами, рассуждал Капон, пидарасят пудрой среди бела дня. В зоне мы над пивнями такого беспредела не позволяли.
Сосисомиди убедился: вокруг, кроме съемочной группы, нет других отдыхающих, и стал более смело влазить до творческого процесса. Он даже нагло вымерял выдержку сенсея Вонга, рассказывая ему всякие глупости за свое видение дальнейшего развития рекламы. Хотя артист, изображающий поверженного Капоном ученика, лежал мордой в песке, Янис ни разу не вспомнил, как он копировал такое поведение на шумных пляжах, и продолжал тревожить уши доктора Вонга всякими глупостями за факты из его прошлого.
Капону сильно хотелось изменить выражение на лице и ударить наглого фраера своим секретным приемом, но чего не сделаешь ради бизнеса. А потому доктор Вонг спокойно вытащил из себя глаз, продемонстрировал его Сосисомиди и вставил на место. Это дело заметил не только Янис, но и режиссер, тут же заоравший оператору, чтобы он завязывал измерять освещение вокруг природы.
Капон при каменной морде наконец-то снизошел до назойливости начальника рекламы.
— Высоко в тибетских горах, — тщательно и медленно подбирал слова до лексикона доктор наук Вонг, — меня тренировал великий Дуа из монастыря Чуй. Однажды с неба раздался гром. Молния ударила меня в глаз. Она прожгла дырку, через которую вошла в голову чудодейственная сила, неподвластная даже Дуа. И разуму смертных. Учитель сказал: теперь ты лучше меня можешь убивать и лечить людей… Фу… В общем, когда, чувырло братское, ты и дальше липнуть будешь, так смотреть на мир одним глазом я тебе не гарантирую, Я тебе, Отсосопуло, ложкой оба шнифта выдавлю, если ты еще раз откроешь свое помойное хавало. Это говорю я, сенсей Вонг. И я знаю, что говорю. Учение великого Дуа и чудодейственная сила живет во мне.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Во время гиппократовской презентации санаторий «Синие зори» с трудом вместил всех желающих похлопать ладошками новым формам благотворительности и накачать животы шаровым шампанским. Увидев на столах «Дом Переньон» при грудах деликатесов, многие журналисты сходу убедились за высокое предназначение «Гиппократа» и его бескорыстное стремление сделать мир вокруг себя лучше, а людей счастливее.
Их рассуждения лишний раз подтвердило присутствие на презентации высоких гостей из разнокалиберных Советов, а также известных артистов, бизнесменов и филантропов.
В самом деле, нехай на эти поминки по плохому лечению трудящихся масс приперся бы какой-то там зачуханный министр, кто бы обратил до него внимание?
Но если в «Синие зори» приехали Стакан, Сивка и другие уважаемые люди — это о чем-то таки да может сказать. Газетные отчеты за новое медицинское общество наполнились такими смелыми комплиментами, с понтом их писал сам Сосисомиди под двенадцать копирок.
Хотя Янис старался реже попадаться на глаз доктору Вонгу, он уболтал сам себя, как в нем, кроме прозаико-поэтического дара, не погиб и гениальный администратор. Судно щедро башлял моргуновским лавэ и при том строил вид, с понтом разбрасывает бабки из собственного кармана. Благодаря тому, что сколько наших людей не дури, а они всё равно растопыривают уши перед рекламной лапшой, в «Синие зори» тонким ручейком потянулся клиент. После демонстрации по ОРТ фильма за Ван Дамма ручеек постепенно стал превращаться в поток средней толщины.
Наивно веря телевизионной программе, в воскресенье вечером десятки тысяч людей, воспитанных на наших гуманистических ценностях, собрались перед голубыми экранами смотреть «Двойной удар». А что делать, если вместо Павки Корчагина им на той же постоянке показывают других фехтовальщиков, драчунов и борцов за мир во всем мире из ранее враждебного лагеря? Так пока ОРТ демонстрировало Ван Дамма, местное телевидение вперлось на их канал и делало то же самое, используя пресловутый «Двойной удар». Только в местном варианте Жан Клод лупил всех подряд не без помощи доктора Вонга.
Люди терпеливо ждали, когда этот сенсей потеряется из телевизора вместе со своим тибетским монастырем и местное телевидение даст возможность смотреть настоящий «Двойной удар».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74